Non timebo mala quoniam tu mecum es

Заметно холодать стало уже к середине ноября, и Асура не понимала — действительно ли Англия не оправдала её надежд на относительно тёплые зимние месяцы, али тело совсем бракованное. По Риддлу определить степень нежной английской натуры было невозможно, тот даже блевал с выражением холодной скуки на лице, держа спину прямо, а к Мередит с вопросами лезть совершенно не хотелось — после дня, когда Стоун весело выложила ей часть своей подноготной, предсказание Лютер исполнилось, и Асура себя ожесточённо возненавидела по всем имеющимся фронтам, начиная с пункта о нытье посторонним и заканчивая, собственно, своей странной историей, которую так-то вообще никому рассказывать не стоило. Хорошо хоть не призналась, что в её бывшем мире Мередит являлась частью несуществующего приюта из книги. В общем, Мередит она сторонилась, а та чуть ли не по-джентльменски не настаивала, что делало ситуацию только отстойнее. Ну какого чёрта в ней вдруг благородство так нехуёво взыграло? А потом было двадцать второе ноября, и Асура, себе на голову, наткнулась на Мэри и Эми, пытающихся склеить что-то из ниток, бумаги и стружек, оставленных после «трудовых занятий» мальчиками. — Чего творите? — сегодня у неё укороченный день у Донни, переехавшего внезапно поближе к приюту Вула, но сосредоточенные мордочки мелких девчонок слегка заинтриговали. — Завтра у Мередит день рождения, — высунув язык от усердия, отозвалась Мэри. — Никто обычно не празднует, но мы захотели сделать хотя бы открытку… — Да, — вторила Эми, пытаясь растолочь сто лет как засохшие краски. — Должно получиться красиво. И вот дёрнуло Асуру после «рабочего дня» зайти на рынок. Она не представляла, кой чёрт повёл её в отдел одежды, но обнаружила себя за прилавком, сосредоточенно и привычно желающей, чтобы никто её не заметил. Штаны! Женские, длинные штаны, даже не стандартные шорты, которые носили мальчики и в приюте, и за его пределами, а полноценные штаны до щиколоток, которые и в уценённых магазинах двадцать первого века встречались! Возможно, именно поэтому магазин спросом не пользовался, и цена была смешная — среди женщин, видимо, ещё не разошлась мода на подобный предмет гардероба. Как по команде, в голову пришло воспоминание, где Мередит, в один из дней их совместной уборки, еле слышно бурчала, что хотела бы поносить брюки, а то всё юбки да юбки, которые, в общем-то, ей нравились ненамного больше, чем Асуре. Поколебавшись, Стоун стянула штаны размером больше, чем собственный, и аккуратно утекла через прилавок, выйдя с другой стороны магазина. Тратить деньги она не желала даже на «всепонимающую» Мередит, сколько бы обнимашек та ни раздавала — хоть накопленный бюджет и позволял купить прикольные брюки по сниженной цене, Асура планировала оставить на волшебный мир столько, сколько можно, а лучше вообще работать без выходных и прийти в волшебный банк с более-менее серьёзной суммой. Вряд ли фонд Хогвартса для сирот раскошелится на не входящие в список вещи, типа книг по Тёмной магии. На следующий день, двадцать третьего ноября, температура упала ещё ниже, и Асура, чувствуя, как деревенеют конечности, с размаху запустила брюками Мередит в лицо, буркнув что-то типа «н те с дём рждения». Поздравление, конечно, такое себе, но спустя пятнадцать минут, когда Стоун завернула в коридор, который сегодня должна была мыть с Томом, Лютер как из-под земли выросла и порывисто обняла девочку так, что у той хрустнули рёбра. — Спасибо, спасибо, спасибо! — быстро оттарабанила девушка, хватая «подопечную» за руки то ли ради согрева, то ли от наплыва чувств. — Я тоже хотела тебе кое-что дать, — и в ладони Асуры опустились тёплые потрёпанные перчатки без пальцев. — Но сегодня твой день, — вяло воспротивилась Стоун; вообще-то, как раз в ней благородства не наблюдалось ни на грамм, так что, выполнив пункт «подыграть справедливости», девочка тут же натянула перчатки на заледеневшие руки. — Плевать, — отмахнулась Мередит. — Во всяком случае, я хотела отдать их тебе ещё на прошлой неделе, — Лютер подняла взгляд и показала кому-то язык; Асура, обернувшись, увидела потемневшего лицом Риддла. — Это пустяк по сравнению с тем, что ты мне подарила. Всегда мечтала о брюках! А тебе руки согревать. Спасибо за настоящий день рождения! Ещё раз обняв Асуру, девушка вихрем улетела на кухню, где готовила с двумя другими девчонками обед. Нечто похожее, но более забавное произошло в начале декабря. В тот день у Асуры снова был укороченный день — Донни, страдающий от холода почти так же, как Стоун, кажется, расчувствовался, и сократил ей часы «прогулок» по Лондону, потому что девочка каждый раз возвращалась на негнущихся от холода ногах, а тепла пальто, которые наркоторговец с приходом зимы начал выдавать им с Томом, не хватало. В конце каждой такой укороченной смены парень обязательно варил Асуре чай с вишней, и Стоун зачастую оставалась отогреваться в квартирке торговца до прихода Риддла. А вот Риддл в такие дни чуть ли зубами не скрежетал от злости. Почему — оставалось загадкой. Может, всё дело в том, что день-то у Асуры укороченный, а зарплата — нет, в отличие от самого Риддла? — Асура. На этот раз девочка, переодевшись в приютское тряпьё, ожидала Тома в холле дома, где находилась очередная снятая Доном квартирка. Том легко сбежал по лестнице и затормозил рядом со Стоун, отстранённо разглядывая её прямую спину (сгорбить так и не получилось ни разу, словно в спине были специальные спицы вставлены. Интересно, как бывшую хозяйку тела заставляли держать осанку в любой ситуации, и какая фигуральная миссис Стейн вбивала это искусство в несчастную жертву?), дрожащие руки в перчатках Мередит и дряхлое пальтишко, не закрывающееся на верхнюю пуговицу. — Держи. Асура недоумённо уставилась на протянутый шарф. Длинный, тёплый, тёмно-зелёного цвета, она могла бы им наполовину тела замотаться. — Э? — глубокомысленно изрекла Стоун. Том с раздражением всучил шарф в руки девочки и шагнул назад. — Считай, что подарок на приближающееся Рождество, — коротко обозначил он свой порыв. — Пока я шатался по Олдвичу, какая-то старушка поохала над моей одеждой и вручила это для утепления. Надевай. Асура поджала губы, чтобы не сказать чего-то чересчур саркастичного для развернувшейся картины маслом. Благородства в себе она всё так же не ощущала, но в глаза вдруг бросилась куртка Риддла, у которой две верхних пуговицы вообще отсутствовали. — Тебе подарили, ты и надевай, — наконец буркнула она, протягивая подарок обратно. — Стоун, — зашипел Том злобно, вырывая шарф из рук девочки и одним движением разворачивая на всю длину. — Надевай чёртов шарф, иначе я тебя сейчас им задушу. И почему перчатки всучить обратно Мередит она не пыталась, а замотать Риддла в сраный шарф стало чуть ли не смыслом жизни? Недоверчивость подобному радушию, что ли, взыграло? Ощущая ядерную смесь из ненормального веселья, признательности и ярости, девочка пустилась в привычную и никогда не надоедающую борьбу с катанием по полу, швырянием в стены и злобным рычанием. Смущало одно: в последнее время от этих драк Асура ощущала почти что больной восторг, который сейчас, когда причиной драки стал херов шарф (насколько глупо это звучало!), перешёл все границы и грозил вылиться в счастливые слёзы (ещё глупее!). При том, что в прошлой жизни, будучи Адой, Асура уложила бы Риддла одним пальцем — всё же ему восемь, а она занималась борьбой очень и очень долго. Это сейчас, с тощим британским телом, драка обретала смысл и азарт. И — да, восторг. — Ребята, вы меня заебали. Голос со второго этажа прервал перепалку, и дети застыли в любимой позе для палева — в такой обычно их обнаруживали во время драк воспитатели, — Асура верхом, целясь кулаком в нос Тома. Дон, лениво зажимая губами сигарету, быстро сбежал вниз, поставил обоих охуевших волшебников на ноги за шкирятник и молниеносно завязал шарф сразу двоим, соединив их вместе. Похлопал дружески по плечам, махнул рукой, подмигнул Асуре и так же быстро скрылся в своей квартире. — Не смей больше в одиночестве оставаться с ним на чай, — ровным, чуть напряжённым голосом сказал Риддл, снимая со своей шеи шарф и полностью заворачивая в него девочку. — Это ещё почему, — буркнула в потрясающе тёплую шерсть Стоун, теряя всяческое желание возвращать подарок Тому. — Он странно смотрит на тебя, — неохотно отозвался мальчик. — Голодно.

***

Температура середины декабря спустилась до нуля. Не минус семь, конечно, хотя и семь после русских зим казалась смешной цифрой, но холод будто окутывал Асуру, проникая до позвоночника и мешая адекватно двигаться. — Да твою-то мать, а, — полушёпотом выдохнула Стоун, обнаружив, что снова не может уснуть четвёртую ночь подряд. Вчера она слышала недоумённый разговор двух воспитательниц, что уже третью зиму температура падает до рекордных для Великобритании температур, и что надо бы достать воспитанникам одежду потеплее. Да, да, достаньте! — хотелось крикнуть Асуре, но, чего уж там, будто она не знает, что подобные разговоры сплошное обсасывание темы, незнамо сколько длящейся. Достать сиротам достаточно тёплую одежду начальство хочет всю ту же третью зиму подряд, но что-то как-то не наблюдается. — То-ом, — свистящим шёпотом позвала Асура в так и оставшуюся дырку между комнатами. — М, — донеслось глухое из-за стены. — Можно к тебе спать? — напрямик спросила девочка. На пару секунд повисло гробовое молчание. Стоун даже слышала, как храпит Коул на первом этаже. — Обойдёшься. — Ладно, — не стала спорить Асура и почти физически ощутила повисший по ту сторону гигантский вопрос. — Пойду к Мередит, у нас как раз общение наладилось. Её перевели в отдельную комнату на четырёх человек и пока никого не подселили. Тридцать секунд, что девочка собирала, ухмыляясь, куль из подушки и одеяла, ничего не происходило. — Асура. — Да? — стараясь, чтобы ядовитый смешок не вырвался наружу, невинно спросила она. — Иди сюда. Отчаянно давя злобный смех, Асура быстренько подобрала свой куль и, стараясь ни за что не зацепиться замёрзшими ногами, почти потерявшими чувствительность, по возможности быстро перебралась в соседнюю комнату. Этот маршрут она уже могла пройти, потеряв все пять чувств; не сбавляя темпа, скинула тапки и нырнула в кровать соседа. Сосед был не рад, что на него упали всем телом. — Прости, — нисколько не раскаиваясь, прошептала Асура. — Будешь спать на полу, — раздражённо ответила темнота. — Это ничем не лучше, чем в одиночестве в своей комнате, так что всё равно придётся идти к Мередит, — задрав нос, отозвалась Стоун, подкладывая свою подушку боком к подушке Тома и накидывая второе одеяло. Кровати в одиночных каме комнатах настолько узки, что спать не в обнимку было просто нереально. Асура, ощущая, как оледеневшие конечности потихоньку согреваются, безбоязненно повернулась лицом к Тому, чуть опустилась и уткнулась носом ему в грудь, сложив руки перед собой. Тому не оставалось ничего, кроме как смириться с положением и использовать Стоун в виде подушки-обнимашки. Что ж, когда выводишь для себя, что лучше наплевать, чем бояться, что тебя примут за слабачку, или о чём там Асура думала прошлой зимой, в первый раз заваливаясь к Риддлу греться, становится гораздо легче. Девочке серьёзно было плевать, о чём подумает Том, плевать, что она жмётся к будущему Волдеморту и, конечно, плевать, за кого её примут — зато было тепло и уютно. И, что уж, когда вам по восемь лет, никакую странную и извращённую подоплёку найти нереально, так что, привет, адекватный сон, и пока, еженощный морозильник. Странно, конечно, как отреагировал Риддл… Асура распахнула глаза, ввинчиваясь взглядом в тёплую темноту, где сейчас находились ключицы Тома. Да это же… собственничество? Или моё, или ничьё? Так-так-так… Асура задрала голову. — Что? — буркнули сверху. — Ты долбаёб, — сообщила Стоун и снова уткнулась в его грудь. Надо же! Впрочем, то, что Том не хочет её ни с кем делить, вполне входит в определение «нужная вещь». Вещь же чья-то. От подобного оборота мыслей захотелось кого-нибудь (Тома, желательно) ударить, но Асура едва заметно покачала головой и привольно уложила ногу поверх ноги Риддла. Всё потом. Потом, после отдыха, после накатывающего тепла… Лорд Волдеморт стоял на самом верху проломленной лестницы, обозревая то, что творилось внизу. Его красные глаза с вертикальным зрачком без интереса, даже слегка меланхолично скользили по разбитым, переломанным телам на полу, не задерживаясь ни на фигурах в чёрных мантиях и серебряных масках, ни на силуэтах обычных волшебников. В помещении тихо. Холодно. Пахнет смертью. Всё слишком быстро закончилось. Лорду было скучно. Вдруг одна из фигур в сиреневой мантии с вышитым символом Министерства Магии шевельнулась, и белые ноздри затрепетали, словно уловив дыхание жизни в бесконечной пустыне смерти. Волдеморт взмахнул палочкой, и человека потащило к его ногам невидимыми путами. — Фробишер, — обронил высокий холодный голос, магическим импульсом заставляя мужчину поднять изувеченное лицо. — Большинство из вас сбежало, как пугливые крысы… Но у тебя, быть может, есть что мне сказать? Фробишер замер, его зрачки невероятно быстро сужались и расширялись под змеиным взглядом багровых глаз. — Ас-сура, — обратился Лорд к девочке, стоящей по правую руку от него. — Хочешь пос-смотреть? Ей хотелось и не хотелось одновременно. Тисовая палочка с пером феникса была направлена в лоб министерского чиновника. — Круцио! И Асура вдруг увидела летящую в неё вспышку красного света, и тело её наполнила внезапная, ужасающая, рвущая боль… Она проснулась с диким криком, не понимая, где находится, борясь неизвестно с чем, в холодном поту и беспорядочно дёргающаяся от фантомной боли, всё ещё эхом отдающейся в костях. — Асура! Абсолютно оглушённая. Кто-то тряс её за плечи, и крик постепенно стих, меняясь на жалкий скулёж и короткие, тихие всхлипывания. Это не её — ни скулёж, ни всхлипывания, да и крики тоже не её, но почему тогда так трясёт? — Асура, что случилось? Кто её зовёт? Помещение, где она находилась, плыло и не желало фокусироваться; она не могла понять, зовёт её один человек (Лорд?..) или несколько, всё тонуло, вращалось, разрывалось, и только сотрясающий разум крик всё ещё раскатывался в страшно гудящем черепе. — …опять?! Сколько можно… — Ей приснился кошмар… — Я больше не потерплю!.. — Отстаньте от нас!.. Ухо прорезала новая боль, но она была настолько ничтожно слабой по сравнению с той, которую Асура ощущала несколько мгновений назад, что девочка даже не обратила на неё внимания. Ей хотелось лишь, чтобы мир приобрёл ясность, перестал быть калейдоскопом звуков и форм; и желание сбылось спустя несколько секунд: воспитательница, неожиданно сильная, держа за ухо, тащила её по серому коридору, а рядом, с другой стороны женщины, в такой же позе полу-бежал кто-то очень знакомый. — Я больше не потерплю такого поведения! — короткие, рубленные фразы сверху. Асура подняла голову, чтобы разглядеть, кто именно тащит её по холодным плитам приюта, но за горящее ухо вновь дёрнули, и Асуре пришлось приподняться, чтобы хоть немного смочь перебирать дрожащими ногами. Как ухо ещё не оторвалось? — Вы двое! — Миссис Тейт!.. — странно жалобно крикнул кто-то сзади, но воспитательница и не подумала остановиться. — Я терпела ваше поведение, ваши фокусы, но это уже ни в какие ворота! Бесстыдство! Асура ощущала, что всё ещё неконтролируемо то ли всхлипывает, то ли икает — сон постепенно померк, исчез, и девочка разглядела по другую сторону от Тейт Тома. Тот поймал её взгляд, и Стоун вздрогнула — в его глазах читалась лютая, звериная, абсолютная ненависть. — Оставьте. Нас. В покое, — прорычал Риддл, но ухо не отпустили. Медленно до Асуры начало доходить, что произошло. Она кричала. Громко, надрывно, и Том пытался её успокоить. Пытался спросить, что случилось, но крик услышали остальные, и в комнату к Риддлу прибежали воспитатели. Прибежали и увидели, как Асура хватается за Тома, тычется в него и кричит, кричит, кричит. Первой отреагировала миссис Тейт — схватила обоих за уши и теперь тащила вниз, в свой кабинет. Подружки Эбби нет, она в отпуске, — чувствуя, как мозг заполняет чёрная, как смоль, злоба, подумала Стоун. — Теперь Тейт отвечает за «бесстыдства» тех, кого она лично ненавидит. Джулия с ноги открыла дверь в кабинет, не обращая внимания на сгрудившихся за спиной воспитателей и воспитанников, и за уши впихнула Тома и Асуру внутрь. Какая ненависть. Она вилась в воздухе, как ядовитые змеи, и Стоун не взялась бы отвечать, чья именно сейчас была сильнее. Тейт с грохотом захлопнула дверь перед лицом побелевшей миссис Стейн и грубо толкнула обоих детей так, что они опрокинулись на четвереньки. Лампа на столе взорвалась — Асура не поняла, чья злоба, её или Тома, послужила причиной. — Не смейте! — рявкнула Тейт, распахивая шкаф и доставая розги. Асура и сообразить не успела, когда по оголённой спине пришёлся удар. О, абсолютно безболезненный! По сравнению с Круциатусом это было так легко, что можно даже посмеяться. Но ненависть, такая жгучая и чёрная, пеленой легла на глаза, и Асура видела, как трясёт рядом Тома, чувствовала, как ходит ходуном комната от бесконечных стихийных выбросов. Что подпитывает ненависть Джулии Тейт? Что заставляет её так ненавидеть Тома и Асуру? Почему она с таким ожесточением взмахивает розгами, что девочка чувствует, как расцветают багровые линии на их спинах одна за другой? — Я вытравлю из вас это! — чуть ли не визжала Тейт. — И вы никогда, слышите, никогда не сможете никому навредить! Свист — удар, — свист, — Асура протягивает руку к Тому, — свист, — по руке прилетает розга, — свист, — Том, страшный в своей ярости, касается пальцами её ладони, — свист, — и их ненависть взрывом сметает всё, включая свет над головой.

***

— …взрыв газа. Асура, даже не открывая глаз, знает, где находится. Магия всё ещё бурлит в венах, и девочка отлично чувствует и больничный запах, и людей, и Тома, и доктора МакКензи где-то рядом. На этот раз отдельную палату ей не выделили, а Риддл тут, совсем рядом, на таких же правах, что и она. — Взрыв газа? — спросила Стоун, не шевелясь. — Взрыв газа, — подтвердил Джон, и Асура почувствовала, как кровать в её ногах прогнулась. — Как ты себя чувствуешь? Девочка покопалась в себе и честно ответила: — Хочу убивать. Том на соседней кровати хмыкнул подтверждающе. — Ну-ну, вы и так дел натворили, — пришлось открыть глаза, чтобы увидеть выражение лица доктора. Выражение показалось странным — ни осуждения, ни злости. Что ж такого они тогда натворили? — Как я и сказал, произошедшее списали на взрыв газа. Так как эпицентром этого самого «взрыва газа» стали вы, то никто сильно не пострадал. Вы тоже, — добавил МакКензи, когда Асура изучающе посмотрела на Тома и принялась исследовать себя. На первый взгляд — парочка гематом и порезов. — Понятия не имею, как работают ваши стихийные выбросы. Вон Стейн слегка в нокауте — стояла прямо за дверью, несколько ваших детей тоже, они в соседних палатах, но больше всех «не повезло» Тейт — она в коме, шкафом в висок прилетело. Из груди вырвался смешок. К Джону можно как угодно относиться, и в следующую минуту он полностью перевернёт ваши представления о себе. Асура находилась в общей палате знакомой больницы. Здесь было десять коек; на двух лежали они с Томом, на противоположной посапывала миссис Стейн с перевязанной головой, на двух других — незнакомые Стоун люди. В воздухе, несмотря на всё, что произошло, витал дух Рождества; на окнах висели гирлянды, в углу стояла небольшая ёлка, украшенная дешёвыми шариками, откуда-то слышалась типичная для этого праздника музыка, периодически заходящаяся в помехах. Почти уютно и совсем не так, как было ровно год назад. — Вам правда досталось, — помрачнел Джон, возвращая Асуру из мыслей. — Спины в ранах от розг, возможно, останутся шрамы. Может быть, это непрофессионально, но мне кажется, случившееся — закономерно. — Не подлизывайтесь, мистер МакКензи, — безэмоционально заметил Том. Да кому ты сдался-то, Риддл? — И не думал, — отозвался доктор. — Вы, как я понимаю, развивали ваши способности, поэтому реакция на абсолютно беспрецедентное поведение миссис Тейт была соразмерна вашим возможностям. — Что там случилось-то? — нарочито без интереса поинтересовалась Асура. — Ну… — замялся Джон. — Первый этаж приюта слегка… взорван? Я имею в виду, — заметив поднятые брови детей, мужчина кашлянул. — Реакция волшебства сконцентрировалась на помещении, в котором вы были, видимо, и задело соседние комнаты по бокам — это кабинет Коул и спальня Эбби, — и, соответственно, вверх — пол обвалился в общей комнате для девочек. Сейчас здание проверяют; в связи с зимой, чтобы не было лишних, кхм, вопросов, детей временно разместили в других приютах, пока не восстановят ваш — опасаются обвала. Ну, и… — Договаривайте нормально, мистер МакКензи, — потребовал Том. — Нас видеть не хотят в других приютах. — Ну, в общем, да, — сконфуженно ответил врач. — Ближайшие базируются на церквях, а ваши, эм, приютские любят поболтать. Пока не восстановят приют Вула, вы, так сказать, бездомные. Но всё будет хорошо!.. — Да бросьте, мистер МакКензи, — фыркнул Том. — …будто нас это волнует, — закончила Асура. — Я так понимаю, вы выбили нам возможность остаться пока в больнице? — …а, да, — слегка растерялся Джон. — Это отделение бесплатное, я могу «растянуть» ваше «выздоровление», по крайней мере, на ближайший месяц вы будете в тепле и накормлены. Все ваши вещи я уже перенёс сюда. Потом посмотрим. — Ну что ж, — протянул Риддл. — …спасибо, — вновь договорила Стоун. Больница рьяно готовилась к Рождеству; откуда-то шёл заманчивый запах жаренной птицы, наверное, гуся или индейки, или что там бритиш пипл себе готовят, количество гирлянд увеличилось и разбавилось свечами и фигурками ангелов. Сердобольные медсёстры носились по этажам, оставляя после себя рождественскую атрибутику везде, где могли достать, а на первом этаже, в холле, появилась большая ель, которую ходячие больные тут же принялись украшать. Интересно, почему в прошлом году здесь было так мало народа? Асура, которой сидеть и лежать было больно из-за гудящих следов от розг, и Том, наверняка мучающийся этим же, изучили больницу вдоль и поперёк и нашли палату Тейт, но пока не спешили туда наведываться — Джулия так и пребывала в бессознанке, и на любые ответочки со стороны детей всё равно бы не отреагировала. Стоун зачем-то подкинула медсёстрам идею о «подарках» под ёлкой в холле — дерево выглядело одиноко, даже не считая того, что теперь было обвешено гирляндами, шариками и фигурками ангелов; в России под ёлками в общественных местах всегда лежали пустые коробки в праздничных упаковках, служившие декорацией. Здесь об этом не подумали, но тут же исправили, и под елью теперь красовалась горка «подарков», в основном состоящая из рождественских носков, в которые чаще всего англичане складывали свои сюрпризы. В один день Асура, пытающаяся впитать в себя дух Рождества, сидя в холле, вновь начала напевать. Почему-то теперь, в этом мире, когда-то услышанные песни вспоминались на удивление легко. — Jingle bells, jingle bells       Jingle all the way…       Oh, what fun it is to ride       In a one horse open sleigh… Риддл появился мгновенно, словно из воздуха соткался. — Что за песня? Стоун захлебнулась очередной строчкой и пару минут давила истеричный смех — Тома дурацкие моменты магнитом, что ли, притягивают? — Рождественская, — отозвалась девочка ворчливо. — Она выйдет в двухтысячных годах. Асура честно ожидала, что Том саркастично хмыкнет, но «в каждой шутке есть доля правды» вывернулась наизнанку, и юный Лорд смотрел на неё чрезвычайно испытующе, будто всерьёз воспринимал тот факт, что Асура может доставать песни из будущего. — Слышала где-то, — вздохнула она. — Больше не буду. — Да нет, — вдруг возразил Риддл. — Пой ещё. Стоун всё же не стерпела, и ядовитая усмешка скривила губы. Том музыкой не интересовался, считая её пустой тратой времени. Да и сама Асура, если по правде, внимание музыке не уделяла никогда, в отличие от всех тех, кого она встречала в прошлой жизни, но периодически, очень-очень редко, принималась петь — не уделять-то не уделяла, но если слышала, то некоторые песни прочно заседали в голове, совсем как бабушкины фронтовые. Возможно, займись Ада музыкой профессионально, достигла бы определённых высот. А тут, короче, на тебе — Волдеморт просит спеть. Ага, щас, обожжи, только шнурки поглажу. Через два дня после Рождества, которое прошло на удивление уютно, Стейн, пребывающая в удивительно благодушном настроении, взяла Асуру с собой погулять. Девочка такой порыв оценила по достоинству и, обмотавшись шарфом Тома, энергично потопала за воспитательницей. Что странно, Стейн, уже после Нового года могущая сваливать из больницы домой, ни Асуру, ни Тома «исчадьями ада» не считала, в отличие от приютских детей, всё ещё находящихся в соседней палате и обходящих Риддла со Стоун десятой дорогой. Она их искренне жалела, и, если бы Аманда не была Амандой, Асура бы предположила, что Стейн даже слегка злорадствует тому, что произошло с Джулией Тейт. Резкие высказывания о ней стали отдельной темой у воспитательницы, а Стоун оставалось лишь изредка поддакивать — самой болтать абсолютно не хотелось. Захотелось лишь тогда, когда они забрели на сраный рынок. Опять. И, конечно, как по волшебству, Асура нашла вещь, которую вотпрямщас захотела стащить. — Нравится? — дружелюбно поинтересовалась миссис Стейн. Девочка вдруг поняла, что отношение Аманды к Асуре с их первой встречи так диаметрально перевернулось, что задуматься бы об этом раньше. Обычно всё бывало наоборот: изначально люди относились к Асуре-Аде с интересом и попыткой в дружелюбие, потом всё катилось под откос, и в конце её общества мало кто искал. Аманда же относилась к Асуре настороженно, в своей манере отстранённо, хоть и пыталась со своими «ледими» девочку исправить, но на протяжении года всё сильнее оттаивала и даже, кажется, всерьёз забросила свои попытки благочестия. Интересно, что именно в привычном ритме изменилось? — Да, — коротко отозвалась Стоун. Кража была невозможна, так как миссис Стейн очень пристально за ней следила, опасаясь, что девочке может стать плохо. — Я куплю, — уже громче сообщила Аманда, поворачиваясь к прилавку, и у Асуры челюсть отвисла. — Как подарок на Рождество. Вот. Так. Поворот! Стоун, прищурившись, окинула воспитательницу взглядом с головы до ног и впервые задумалась — а если попытаться играть милую девочку, возможно, приток нужных вещей, а то и деньжат, повысится? Вот Стейн обхаживать на эту тему, видимо, можно, почему бы и с кем-то другим не попробовать? — С днём рождения! — ощущая великий подъём, рявкнула Асура. В глазах напротив явно играло дежавю. — Опять булочки? — усмехнулся Риддл, откладывая книгу по латыни — успехи у обоих были приличные, но до достойного уровня ещё далековато. — Нет, — довольная собой, отозвалась Стоун. — Знаю, что подарок далеко не оригинален, но я просто увидела его и поняла, насколько он твой. Аманда, читающая какой-то сопливый женский роман на койке в другой части комнаты, кажется, всхлипнула. Ясно, приток сентиментальности. Она-то думала, что Стоун «очень-очень» хочет тот шарф с рынка себе, а тут на тебе — девочка, оказывается, ради друга старалась. Шарф этот был немного светлее того, что отдал Асуре Том в начале декабря, более, как казалось девочке, слизеринский, но такой же тёплый; покороче, стильный, насколько вещи с рынка вообще могут быть стильными, а ещё у него на концах имелся рисунок змеи, вышитый какой-то светлой пряжей, похожей на серебро, но без блёсток, естественно. — Это намёк, что я змея подколодная? — с тенью улыбки поинтересовался Том. Да, конечно! — Нет, — тоже улыбаясь уголком губ, ответила Стоун и понизила голос. — Тебе нравятся змеи, и ты умеешь с ними говорить. Это охренительно круто, я считаю. Вспомнился Терра; змейка умерла ещё в середине ноября, а Асура пополнила свои знания о пресмыкающихся — ужи живут максимум восемь лет, Терре было семь, и он на старости лет плохо переносил низкие температуры. — Спасибо, — перекрыл размышления девочки неожиданно мягкий голос Тома. — Иди сюда. Он похлопал по месту, не заваленному книгами, на своей кровати, и, пока Асура с подозрением пристраивалась в изголовье, завязал шарф на своей шее; в больнице было гораздо теплее, чем в приюте, да и ванные имелись, но по этому крылу любил гулять ледяной сквозняк. Или что, ему просто захотелось сразу же использовать подарок? В это верилось с трудом. — Давай ещё поучим латынь вместе? — негромко, всё тем же подозрительно мягким голосом, предложил Риддл. — Quam operor vos sentio de illo, iuvenes sorceress? Асуре отчего-то подумалось, что за такие моменты она готова отдать очень и очень многое.

***

Дни в больнице были на удивление уютными и наполненными теплом. Конечно, не обошлось без допросов типа «что тебе приснилось, раз ты так кричала?» и опасений, что к ним вот-вот нагрянут служители Министерства Магии (об этом больше волновались по своим углам МакКензи и Асура, ибо Тому никто о подобной опасности не сообщил), но почему-то обошлось. В приют их вернули через месяц, хотя Джон уже намеревался тасовать документы для того, чтобы отправить детей к себе в квартиру. Перспектива была заманчива, и Тому весьма импонировала идея вытрясти из МакКензи ответы на некоторые вопросы без лишних глаз, но через миссис Стейн им сообщили, что несущие стены не пострадали, дыры заделали полностью, а беспорядок извольте убирать сами — так что Коул собрала всех «своих» сирот и радостно отправила их в родной приют. Тейт так пока и не очнулась, и парочка «Риддл-Стоун» окончательно потеряла всяческие крохи доверия других детей. Кроме Мередит, конечно, и Мэри с Эми. И всё это не из-за того, что Джулия хоть чуточку заслуживала любви; дело, наверное, в том, что сиротам просто нужен кто-то, на ком можно вымещать свою внутреннюю агрессию. В этом было бы зерно истины, кабы эти же сироты не боялись Тома с Асурой, как огня. В чём смысл травить тех, кого опасаешься до дрожи в коленях? Воспитатели-то имели рациональный ум и не верили, что Риддл со Стоун как-то причастны к этому жуткому «взрыву газа, ох, как хорошо, что никто не пострадал, ой, ну кроме Джулии, конечно», а вот дети, растрезвонившие про «демонов» в других приютах, вполне себе верили и чуть ли об инквизиции периодически не заговаривали. И время потекло в бесконечных противостояниях, нередко заканчивающихся то лёгким выбросом магии (оба мелких волшебника старались держать себя в руках), то ожесточёнными драками; а вот тут можно было разойтись на полную, и плевать, какого размера наказание ты потом получишь. Асуре было искренне интересно, как бы шла жизнь Тома в приюте, не попади сюда она. Ведь никакого взрыва бы не произошло, не было бы никаких кошмаров, из-за которых Асура начала часто просыпаться в холодном поту, и, в независимости от того, где она спала, неизменно оказываясь в комнате Тома. Не было бы случая с монетой, из-за чего Том до сих пор злился — его видели в бессильном состоянии многие. Не было бы этой ненависти, обрушивающейся на них двоих ежедневно; почему приют и детей Риддл возненавидел в прошлый раз, в раз-без-Асуры? Ей казалось, что злоба сирот становилась абсолютно необоснованной, когда за завтраком они шипели стальное «убийцы». Это неправда — Тейт выписали из больницы через три месяца, оставившими её инвалидом. Её личность полностью изменилась, а Асура не чувствовала вины. Вообще. Багровые полосы сошли, но и у неё, и у Тома, на спине остались тонкие шрамы, похожие на ветви дерева. Джулия Тейт била их до кровавых ран неизвестно за что. ...так из-за чего именно Том возненавидел свой приют в книге? Сейчас она прекрасно его понимала — когда тебя ненавидят так сильно, ты сам начинаешь источать ненависть и поневоле будешь круглосуточно на взводе. Раз в год их возили на море или в какую-нибудь красивую деревеньку, и Том с Асурой уходили, застывали на побережье и часами смотрели на горизонт, молча или болтая о чём-то волшебном. Однажды их вообще забыли и спохватились лишь на полдороге домой — Асура ржала тогда очень громко и всерьёз предложила бы Риддлу сбежать, кабы не деньги, лежавшие в приюте в тайниках. Пару раз за прошедшее время Джон МакКензи вытаскивал их в Шотландию и однажды глубоко задумался над быстрой переправкой через Ла-Манш, но денег на Францию, конечно, не было. Эти поездки с прошлого раза отличались скудностью разговоров, и оба волшебника быстро сбегали от доктора в красочные места, которые ещё не успели исследовать. Но однажды, когда Том, сверяясь с картой, утёк в лабиринт, находившийся под одним из замков, Асура безразлично произнесла: — Доктор МакКензи, я не уверена, что вам следует вновь соваться в дело о вашей жене. Джон вздрогнул всем телом и постарел в мгновение ока — у него получалось делать это так, будто мужчина за миллисекунду ухитрялся меняться местами со своим двойником, который был старше на двадцать лет. — Малфои — древний магический род, не терпящий грязнокровок и, конечно, абсолютно не принимающий в семью магглов. Скорее всего, ваших родных убили представители этого рода, или люди, которых те наняли, что скорее всего. Вас просто убьют, — ровно произнесла девочка. — И никто никогда не найдёт вашего тела, как и улик. Вы не сможете тягаться со взрослыми магами. Что уж говорить, вы и с нами уже не справитесь, — улыбка скривила её лицо, и Стоун направилась вслед за Риддлом. — Не лезьте на рожон… Джон. И не говорите Тому о том, что я сказала. А летом 1938 года, когда им обоим уже исполнилось одиннадцать, Асура подметала двор и увидела за оградой человека. Не узнать его было невозможно, хоть он и не походил на свои прототипы из фильмов. Странный лиловый костюм, длинные волосы, очки-половинки… К ним пришёл Дамблдор.