***
— Стоун! Риддл! — Да ёп твою мать! — выругалась Асура, чуть не разлив ведро с грязной водой. — Что на этот раз? Это было утро в середине сентября — основной контингент приюта зевал на школьных занятиях, а Асура, всё такая же «умная», и Мередит, уже отучившаяся, в который раз возились с генеральной уборкой. Вот почему на мытьё полов воды всегда хватало, а на мытьё детей — нет? — Подозреваю, и на этот раз тебя не сожрут, — предположила Лютер, рассеянно выжимая тряпку. — Но на кулон я всё ещё надеюсь. Стоун раздражённо заправила его за ворот рубашки; чего-то прекрасного в своей побрякушке она не видела и не представляла, начерта он сдался Мередит, но исправно кулон носила где-то с февраля, зачем и для чего — хрен знает. Когда Асура проходила мимо комнаты Риддла, дверь открылась, и Том встроился в её шаг настолько привычно и ювелирно, будто был тенью, повторяющей каждое движение человека. Оба спустились к кабинету Коул, и девочку кольнуло дежавю — в помещении снова оказалась воспитательница на пару с доктором МакКензи. Скосив взгляд, она заметила складочку между бровей Тома. — Опять счастливый день? — не меняя лица, бесстрастно поинтересовалась Асура. Что-то ей подсказывало, что об усыновлении речи сейчас идти не могло: профессия врача и в Англии тридцатых не предполагала, что врач может с бухты-барахты взять домой двух жутковатых восьмилетних детей и адекватно их обеспечивать. Да и если Коул рассказывала о Томе с Асурой, Джон должен иметь представление, какой непростой дуэт эти двое из себя представляют. Поберёг бы нервы, что ли. — Ну, это уже вам решать, — фыркнула миссис Коул, в очередной раз фасуя документы. — Но не беспокойся, никто отнимать тебя у Тома не будет. Воспринялись эти слова как-то криво, и Асура почувствовала, что и она, и Том одновременно наполнились раздражением. Действительно — кто-то посмел предположить, что один из них не самодостаточный! — У меня наметились каникулы, — доброжелательно сообщил МакКензи, посмеиваясь. — И я подумал, что было бы неплохо провести их с вами. Брови Асуры отлетели чуть ли не на затылок. Том нахмурился ещё больше. — Если вы, конечно, захотите, — продолжил Джон. — Не предполагается чего-то умопомрачительного — я рассчитывал съездить в Шотландию, насладиться природой и заехать в одну деревеньку, Фочаберс, недалеко от него живёт моя бабушка. Это займёт недели две, сейчас там очень красиво. На пару минут в кабинете повисла звенящая тишина. — С нами? — негромко переспросил Том. — Поехать с нами? И… со мной? Почему? Джон с некоторой досадой оглянулся на Коул. Асура подумала, что сейчас он вспоминает их летний разговор. — Почему я? — допытывался Риддл. — Говорите правду! МакКензи слегка ошарашенно моргнул, переводя взгляд с Коул на воспитанников и обратно. Женщина только неопределённо пожала плечами, утыкаясь носом в бумажки. — Потому что ты — друг Асуры, — наконец ответил Джон. — И если Асура отказалась обрести семью из-за того, что ты останешься здесь один, значит, ты очень важен. Том бросил быстрый взгляд на Стоун, и та скрипнула зубами. Твою. Мать. Вот нахера, достопочтенный доктор, вы палите всю контору под самый фундамент?! Ей только льющего через край самодовольства Риддла не хватало! Да и без слов Джона было гораздо удобнее делать вид, что всё дело исключительно в магии, а не в мифических и нереальных привязанностях к придурку. — Ну так что? — прочувствовав вкус напряжённости, ставшей почти материальной, спросил доктор. — Вы бы хотели поехать проветриться? — Да, — отозвалась Асура, когда стало ясно, что больше никто ничего не скажет. Том лишь коротко кивнул. — Отлично! — искренняя радость МакКензи ставила в тупик. Ну кто, если не мазохист, будет радоваться двухнедельной поездке бок о бок со Стоун и Риддлом? Девочка ни за что не поверит, что Коул не описала в красках их жизнь в приюте! — Идите собирайтесь, я зайду за вами завтра утром. Ахуеть, — думала Асура, молчаливо плетясь за таким же тихим Томом к их комнатам. — Просто ахуеть. Ей пришлось в темпе выскальзывать из приюта к Дону, чтобы предупредить его об «отпуске». Как ни странно, алиби ей снова обеспечила Мередит, ибо Том, мрачный как туча, скрылся в своей комнате, буркнув лишь о том, что и как говорить их «боссу». Что творится у него в голове? О чём он думает? Он хочет поехать, Асура видит это; он, как и она, ни разу не бывал нигде, кроме родного города, и возможность хоть ненадолго уехать из опостылевшего и ненавистного приюта была потрясающей. Девочка-то ждала, что он выльет на неё ушат насмешек за «сентиментальность», в конце концов, она считала, что мальчик в то посещение Джона подслушал хотя бы половину разговора и понял, почему Асура пожелала остаться в приюте. Но — нет, никакого яда, по крайней мере, сейчас, и совсем неподходящая ситуации серьёзная рожа. И на следующий день, когда Джон забрал их с крыльца приюта, и в автобусе, и на вокзале Чаринг-Кросс Том молчал, исподлобья наблюдая за происходящим. Поездка занимала больше половины суток, и МакКензи, с лёгкой грустью осмотрев один на двоих небольшой чемоданчик, куда можно было поместить все их с Томом вещи и ещё место останется, задвинул его на полку и профессионально вывел Асуру на разговор. Говорил в основном он, но через пару часов девочка не выдержала и тоже рассказала «пару случаев из туманного прошлого» — оказывается, все её переподвыподверты в прошлой жизни, когда периодически на ринге, периодически в уличных драках она ловила ножевые и самостоятельно «лечилась», зарабатывая всё новые и новые шрамы, в этом времени казались вполне приемлемыми, и тема медицины даже затянулась. В какой-то момент Том, искоса наблюдающий за Джоном и Асурой, высказался, и разговор потёк ещё оживлённее. Ещё через несколько часов Асура прижалась к окну купе, где они сидели, и принялась жадно ловить пролетающие мимо пейзажи. Кто не любит путешествия на поездах? С небольшой досадой Стоун поняла, что размякает, и незаметно для себя начала напевать — песни эти прочно въелись в мозг давно, когда сестра матери привозила к ним бабушку и бессовестно оставляла её на неделю, а то и на месяц, потому что, в общем-то, ей было плевать. Всем в семье Ады было плевать, но бабушка… Бабушка болела Альцгеймером и мало что понимала. Банальные процедуры вроде еды и похода в туалет скидывались на Аду, и девочка часто болталась рядом, слушая, как бабушка поёт старые фронтовые песни. Это было единственным, что старушка могла произносить, не задумываясь на каждом слове, и Аду песни всегда завораживали настолько, что всё, спетое женщиной, прочно засело в голове. — Эх, дороги… Пыль да туман, Холода, тревоги Да степной бурьян. Знать не можешь Доли своей, Может, крылья сложишь Посреди степей. Вьётся пыль под сапогами Степями, Полями. А кругом бушует пламя Да пули свистят… Она не заметила, как в купе стало тихо-тихо, хотя ещё минуту назад Риддл с МакКензи затеяли нешуточный спор, выглядящий со стороны чрезвычайно комично: мелкий засранец в полтора метра пытается доказать что-то чуть ли не двухметровому взрослому мужчине. Асура замолкла, понимая, что только что прогорела ещё по одному фронту, и это не считая того, что её вообще вдруг потянуло изображать из себя всратую певчую птичку. — Что за язык? — вкрадчиво поинтересовался Том, очень внимательно глядя Асуре в глаза. — …русский, — поколебавшись, отозвалась та. — Сколько ты вообще языков знаешь? — допытывался Риддл, явно пытаясь выжрать девочке мозг через глазные яблоки. — Даже я знаю только два с половиной. — Пф, — вот это, конечно, самомнение! Можно ожидать, что по приезду домой гениус в шортах побежит искать учебники по иностранному языку — ишь, кто-то посмел быть лучше него в одной из отраслей знаний. — Шесть! Английский, французский, русский и английский-матерный, французский-матерный, а также русский-матерный! — И латынь постигаешь семимильными шагами, — кивнул юный Лорд. Асура прекрасно знает этот взгляд: мы знакомы почти год, Стоун, а я всё ещё не знаю о тебе всего. Я знаю всё обо всех. И я тебя разгадаю. Что ж, Риддл, в эту игру можно играть вдвоём. Доктор МакКензи переводил взгляд с одного на другую с какими-то непонятными эмоциями на лице. Ёбанный свет, это что, гордость? Что не так с этим человеком? — Полагаю, я отправился в путешествие с двумя очень одарёнными людьми, — кивнул Джон, и Асура едва сдержалась от ядовитой усмешки. Ага, конечно! Вот Риддл действительно одарённый, в этом нет сомнений, как и нет сомнений в том, что эта одарённость в туманном будущем поставит Британию раком и поимеет без смазки. Что же касается Стоун — круглая отличница по языкам и последняя троечница по всем остальным предметам. — Асура, у тебя очень красивый голос. Ядовитый хмык всё же сорвался, и Асура целеустремлённо поднялась с нагретого места. — Двигайся! Том посмотрел на неё не иначе, как на говно, но отодвинулся ближе к окну. Девочка с такой последовательности реакций слегка зависла, но шлёпнулась на сиденье рядом и привычно улеглась головой на его колени, намереваясь отрешиться от красоты за окном, а заодно и от пробирающего до костей авантюризма к тупым действиям, вроде пения на русском. Терра на шее, почувствовав, что его нагло притесняют, высунулся из кофты Асуры и с любопытством огляделся. Тут же сверху раздалось чуть слышное шипение Риддла, и змейка поспешно переползла Стоун на грудь, скрываясь с глаз МакКензи. Тот, впрочем, ничего заметить не успел. Привычка, — подумалось Асуре, и она подняла взгляд на Тома. В конце концов, раз уж он не реагирует на её вторжение в личное пространство, смысл реагировать на её наглую новоявленную привычку лежать на его коленях? Он ещё маленький, что Стоун периодически забывает, в этом возрасте вполне можно как-то влиять на неокрепший ум, и если в чём-то глобальном Асура влиять на Риддла не могла — просто не могла, потому что сама то ещё говно, — то навязать привычку, стать привычкой было вполне возможно. Иногда этого и не замечаешь, да? Или не хочешь, к примеру, грызть ногти, но всё равно бессознательно грызёшь. Вот и Том — не хочет, чтобы Асура, к тому же примеру, валялась на его ногах, но просто пропускает это мимо сознания. Просто, так сказать, привычка… Риддл вдруг опустил взгляд, и их глаза встретились. Асура видела задумчивую морщинку меж его бровей и размышляла, о чём тот думал всё время после разговора с МакКензи и Коул в её кабинете. Том скривил губы, нахмурился, пару раз моргнул и всё же сказал еле различимо: — Асура, у тебя действительно красивый голос. Стоун была очень благодарна Джону, что тот заговорил, иначе девочка заржала бы как сумасшедшая. — Дети, хотите попробовать мармелад? У детей мгновенно загорелись глаза.***
Приехали они не сразу в Фочаберс, а в столицу Шотландии, Эдинбург. МакКензи, кажется, вознамерился провести им экскурсию по достопримечательностям, и мелкие волшебники были совсем не против; в основном, конечно, из-за магии, что ощущалась вокруг. Асура бы не взялась объяснить это чувство, но оно дарило какой-то восторг, душевный подъём, которого и так было достаточно — старинные постройки были невероятно завораживающими и притягательными, хотелось залезть в самое сердце того же Эдинбургского замка и, по-хорошему, остаться там как можно дольше, касаясь древних камней и чувствуя. А, может, это была и не магия вовсе; ни Тому, ни Асуре, кроме них самих, ничего волшебного ещё не попадалось, и говорить точно было невозможно — магию друг друга они уже почти наизусть знали. Тем не менее, Стоун впервые после их общего «знакомства» с волшебством видела такое вдохновение на лице Риддла. Они оба будто превратились в обычных, ничем не обременённых детей — бегали по старинным улицам, восторженно смотрели на замок, аккуратно дотрагивались ладонями до вековых построек, ощущая тот внутренний подъём и гадая, волшебство ли это, или просто… просто они рады. Просто свободны. — Асура, иди сюда! — чуть более ярким голосом, чем обычно, звал Риддл, и они вместе принимались исследовать очередной «объект», делясь ощущениями. Асура думала, что на какое-то время попала в ещё одну параллельную вселенную, где она сама никогда не имела отвратительной и полной ненависти жизни «до», а Том никогда не имел судьбы, наполненной непроглядной темнотой. Джон, будто читая мысли, как-то выбирал время и уголки, когда в известных и красивых местах почти не было людей — и Том с Асурой могли почувствовать себя более раскованно, почти забывая, что кроме них есть ещё и сам доктор. Стоун периодически замечала его лёгкую улыбку, когда он смотрел на них — в очередном старинном замке, на небольшом озере, в национальном парке Кэрнгормс. Они даже забрались на Бен-Невис (Стоун и Риддлу это не составило никакого труда, а вот МакКензи запыхался и устал), и съездили на велосипедах на остров Арран. Асура чувствовала, что живёт, впервые за обе свои жизни. Разве не этого она хотела? Разве не для этого она изводила себя с четырёх лет, чтобы стать свободной? — Асура, — снова позвал Том. Девочка шла по шотландским полям, раскинув руки и полной грудью вдыхая чистый воздух. В пригородах Фочаберса было ничуть не хуже, чем везде, где они успели побывать; всё тонуло в золоте — осень в этом году пришла незаметно и быстро, и Шотландия будто надела светящийся золотым плащ. Так красиво… — М-м? Асура развернулась на сто восемьдесят градусов и прыжками достигла Тома, застывшего на обрыве одного из холмов. Они специально высадились из автобуса раньше, чем можно было — чтобы пройтись по полям, а не ехать до пункта назначения на транспорте. Джон МакКензи улыбался необъяснимо счастливо и бессовестно отставал. — Ещё один замок? — предположил Риддл, глядя куда-то вдаль. Там, далеко-далеко, но заметно, возвышался громадиной смутно знакомый замок. Асура закуталась в одолженный у Джона свитер и прищурилась. Здание стояло обособлено, далеко от ближайшей цивилизации; ещё чуть дальше имелся лес, отсюда казавшийся непроглядно чёрным, но больше ничего различить не получалось — слишком большое расстояние. — Я изучил карты, — ну кто б сомневался, что Том изучит вдоль и поперёк всё, что ему хоть сколько-нибудь понравилось. А путешествие ему понравилось, Асура в этом уверена, просто они оба, насколько это возможно, старались держать эмоции под контролем. Выходило так себе — Джон МакКензи преподнёс им абсолютно неожиданный и бесценный подарок за просто так. — Тут не должно быть никаких замков. Стоун вновь сощурилась и вдруг ощутила, как по позвоночнику бежит холодок. Твою мать, это же Хогвартс. — Мистер МакКензи, вы знаете, что там находится? — спросил Том, когда доктор, кряхтя и сетуя на больную поясницу, появился в поле их зрения. — Том, я же просил, просто Джон, — мужчина поравнялся с детьми и тоже прищурился, силясь разглядеть что-то на таком расстоянии. — Ничего не вижу. — Хорошо, просто Джон, вот там, — упрямо показал Риддл в сторону заинтересовавшего объекта. — Там замок, я уверен. Но ни на каких картах его нет. МакКензи даже руку козырьком ко лбу приложил, но потом вдруг отступил и оглянулся. — Давайте сначала заглянем к моей бабушке, тут уже недалеко, — неожиданно сдержанно выдал он и поманил в противоположную сторону. Асура, не отрываясь, смотрела на Хогвартс. Странное чувство; вроде не так уж и далеко, а попасть нельзя. И ещё почти три года не получится — они уедут из Шотландии, и вряд ли у Джона найдутся средства раскидываться поездками для двух сирот. Прохладный ветер ударил в лицо, и длинные чёрные волосы взметнулись непослушной гривой, а Терра, уже полчаса заинтересованно наблюдающий за пейзажами, недовольно забрался за шиворот кофты. Этот ветер подарил странное чувство радости вперемешку с ужасной грустью, и девочка почувствовала, как глаза жгут слёзы — точно биполярочка. Хотелось смеяться, как ненормальная, и одновременно упасть на колени, рыдая. Рыдая так, чтобы выплакать всю вымораживающую изнутри грусть, чтобы, наконец, ощутить радость и восторг без горькой примеси тоски и боли. Что это? Почему? И чьё — просто Асуры или Асуры-Ады? Как разобраться — и надо ли? — Асура? Том смотрел на неё странным взглядом. Внимательным, испытующим и… понимающим. — Идём. Оглядел её больную улыбку, горящие глаза, бледность, и протянул руку. Асура, не раздумывая, схватилась за неё, и оба пошли за Джоном куда-то вниз, с холма, туда, где виднелась небольшая хижина.***
— Это ты, разгильдяй? Том и Асура зашли в покосившуюся дверь хижины вслед за Джоном и тут же принялись озираться. Посмотреть было на что; не знай Стоун, что МакКензи полноценный маггл, сказала бы с уверенностью, что в роду у него имеются волшебники — хижина наполнена таким причудливым набором всякой всячины, что аж глаза разбегаются. Даже обычных бытовых предметов обихода вроде холодильника и обеденного стола не наблюдалось, зато с потолка свисают пучки трав, волос, листьев; на стене висит череп какого-то животного с рогами, по полкам разложены непонятные вещи вроде амулетов, в воздухе — аромат явно не обеда. Глупость какая, будто ты о псевдо-ведьмах ничего не знаешь, — одёрнула саму себя Асура. — Бабушка, мне тридцать четыре года, и я уже лет двадцать как не разгильдяй, — притворно-обиженно крикнул Джон, ставя свою объёмистую сумку и чемодан Тома с Асурой в небольшое свободное пространство под окном. — Её зовут Джозефина МакКензи, но она предпочитает… — Тётя Джо, — раздался скрипучий голос прямо над ухом, и все трое дёрнулись. — Кого это ты ко мне привёл, мелкий проходимец? — Тётя Джо, — кивнул «мелкий проходимец» под два метра ростом, на всякий случай отползая ближе к рогатому черепу. Тётя Джо была высохшей, с виду много лет как готовой отойти в мир иной старушкой, едва ли выше Тома. Лицо её испещрено таким количеством морщин, что походило на сморщенный сухофрукт, но глаза — глаза блестели, буквально светились голубизной, не замутнённые временем. Седые волосы выбивались из пучка на затылке, но на виске всё ещё проглядывали чёрные пряди. От неё пахло старостью и травами; Том с поджатыми губами чуть отклонился, но Асура осталась на месте, всматриваясь в удивительные глаза женщины. — Да, тётя Джо… — совсем тихо повторила она и вдруг взмахнула рукой. — Налью-ка я чаю… Небольшой стол, заваленный странными предметами, в мгновение ока очистился, а из соседней комнаты, задорно поблескивая начищенными боками, вылетели чайник и четыре чашки. — Вы волшебница! — потрясённо воскликнули Том и Асура. — Бабушка! — одновременно вскочил с небольшой табуретки Джон. — Ты что делаешь?! — Чай наливаю, — бесстрастно заметила Джо, продолжая помахивать волшебной палочкой. — А ты что думал, неуч? — доктор МакКензи метнулся к старушке, но та весьма проворно отскочила и взмахнула уже неизвестно откуда взявшейся газетой, съездив ею по плечу внука. — Ты, огрызок гиппогрифа, что, привёл двух детей и ничего не заметил? Да от них же за километр волшебной энергетикой несёт! Быстро все за стол! И почему-то никто не осмелился возразить. Том с Асурой, как по команде, опустились рядом и неосознанно пододвинулись ближе друг к другу, словно собираясь защищаться. Джон, устало потерев переносицу, бросил на детей извиняющийся взгляд и сел во главе стола; старушка же, закончив манипуляции со столовыми приборами, проворно втиснулась на стул, больше напоминающий трон какого-нибудь лесного божества, прямо напротив мелких волшебников. — Волшебством несёт… — повторила Джозефина, рассеянно пододвигая чашки к Асуре и Тому. — Несёт волшебством… Тут чай с апельсином, тебе понравится, — кивнула она на мальчика. — А это — тебе, девочка, с вишней. Да, волшебство… Асура осторожно сунула нос в чашку, но поцеловалась с тыльной стороной ладони Риддла и подняла взгляд. Вот вроде ещё не Лорд, а поцелуи холёной ручки уже отхватывает, сволочь. — Объясните, что происходит, — потребовал он, не спеша радоваться обнаруженным магам и всё так же не давая Стоун попробовать, прямо скажем, потрясающе пахнущий чай. Он что, яда ожидает? — Вы нас сюда специально привели, мистер МакКензи? К вашей бабушке? Зачем? Что вам от нас нужно? — Вы волшебник? — подключилась Асура, глядя на Джона. Медленно, но и до неё начала доходить странность происходящего. Зачем? И почему так важно было попасть к Джозефине, в хижину, расположенную настолько далеко от цивилизации? Как старуха вообще здесь выживает в одиночестве? — Почему вы раньше не сказали? Зачем надо было играть весь этот спектакль с желанием удочерить меня? Джон покачал головой. — Я не играл, и я не волшебник, — печально произнёс он. — Моя жена и дочь были волшебницами, — Асура открыла рот, но Том пнул её под столом, призывая слушать. — Я подозревал волшебство в тебе, Асура, — лютая горечь отразилась в его глазах, и Стоун почти подавилась ею. — А потом, по рассказам Коул и по твоему желанию, Асура, остаться с Томом, я подумал, что он тоже может владеть магией. Из того, что услышал о вас в приюте, я понял, что вы ни за что не расскажите мне ничего о себе, поэтому… Поэтому решил свозить вас к бабушке Джозефине, она может… — Тётя Джо! — неожиданно зло выкрикнула старуха. — Тётя Джо, ты, неразумный маггл! — Маггл? — переспросил Том, внимательно и жадно переводя взгляд с Джо на доктора. — Так вы называете нас, не-волшебников, — с ещё большей грустью отозвался МакКензи. — Точно не знаю. — В каком смысле — не знаете? — подала голос Асура. — Если ваша жена и дочь… — Лиза рассказала мне о своём волшебстве только тогда, когда оно начало пробуждаться в Коре, — горько усмехнулся Джон. — А это было за неделю до того, как… как они обе погибли. Всё, что я мог — это поехать к тёте Джо и поверить во все байки, которые она травила мне, когда я ещё был маленьким. Джо — единственная известная ведьма в нашем роду, не считая моей дочери. На несколько минут в хижине повисла тишина. Асура смотрела на старушку — она говорила нормально, но, едва замолчав, приобретала отстранённый, почти полоумный вид, рассеянно взбалтывая ложечкой воздух в сантиметре от чашки с чаем. Сколько ей лет, девяносто? За сто? Как можно казаться одновременно полусумасшедшей и почти неадекватно для такого возраста здоровой? И если у магглов рождается волшебник, разве не означает это, что дальше с большой вероятностью будут рождаться дети, наделённые магией? — Значит, если в роду магглов рождается волшебник, это совсем не значит, что дальше будут рождаться волшебники? — озвучил вопрос Асуры Том. — Вроде, волшебники рождаются гораздо чаще, — кивнул Джон. — Но Джозефина — моя двоюродная бабка, своих детей у неё никогда не было. Насколько я знаю, она — потомок одной из ветвей какого-то древнего магического рода, представитель коего очень давно то ли подвергся проклятию, то ли совершил что-то, из-за чего он сам и его потомство начисто лишились магии. Собственно, получается, что Джозефина — единственное исключение, и неизвестно, продолжилось бы это исключение в её детях. Во мне и моих родителях магии нет. — То есть, по сути, все в вашем роду были… полукровками? — аккуратно спросила Асура. — Вряд ли то, что я слышал об этом магическом роде, предполагает поощрение волшебников-без-волшебства, — улыбнулся доктор. — За всё это время потомки того волшебника слишком тесно связались с… магглами, за неимением других вариантов, так что вряд ли нас можно считать хотя бы полукровками. Да и смысл, если волшебства и в помине нет?.. — Он думает, что смог бы уберечь родных, если бы владел волшебством, — подумалось Асуре. — Он чувствует вину. — Так вот, Джозефина может чувствовать… или видеть… я не знаю, как это объяснить, но она знает. Она бы поняла, волшебники вы или нет, по одному взгляду, поэтому я и привёл вас сюда. Почему-то стало слегка грустно. — Значит, всё дело в этом? — протянула Стоун. — В том, чтобы узнать, волшебники мы или нет… Зачем? — Нет, Асура! — сразу же вскочил Джон. — Я хотел подарить вам каникулы, я хотел, чтобы вы отдохнули от этого чёртового приюта! Я хотел… — Они не могут свободно колдовать до семнадцати лет, — вдруг проскрипела Джозефина. — Они не смогут помочь тебе в твоём стремлении найти виновного, Джонни, не станут. МакКензи медленно опустился на стул и закрыл лицо ладонями. Асура приподняла бровь, отворачиваясь от доктора и вслушиваясь в собственные ощущения. Корыстные цели — она это понимала, но также, по достижению этих целей, мужчина подарил им незабываемые, наполненные радостью дни. Том, видимо, так не считал. Он вообще на слова, чего хотел достичь Джон, не обратил внимания — ему нужно было узнать больше, больше, больше о том, кто он есть, о том, что его ждёт дальше. И яростная жажда этих знаний сквозила во всём его облике. Вот сейчас он больше всего напоминал того, о ком писала Джоан Роулинг. — Они источают волшебство, — продолжала бормотать старуха. — Мальчик может говорить со змеями, как великий Салазар Слизерин, он так умён, а девочка может видеть. О, да, она видит… Холод сковал лёгкие, и Асура почти задохнулась. Что это значит? — Расскажите! — срывающимся голосом потребовал Том, вскакивая и опрокидывая чашку. Чай пролился на столешницу, образуя неровное тёмное пятно, по очертаниям напоминающее неясную фигуру. Баночки, стоящие в ряд у стены, одна за другой лопнули. — Расскажите всё! Кто такой Салазар Слизерин? Чем он велик? Отвечайте! Асура не стала останавливать его, когда мальчик кинулся к старухе, обогнув стол, но вот Джон поднялся, заметив горящие безумием глаза Риддла. — Мистер Риддл! — рявкнул доктор, хватая его за руки. — Не смейте пугать Джозефину! — О, что же будет? — шептала женщина так, что ни яростно выкручивающийся Том, ни Джон, явно почувствовавший на себе магическую злость, не услышали. — Когда именно ты обратишься в Лорда Волдеморта, милый мальчик?.. Асура резко встала и обошла стол с другой стороны, беспрепятственно приближаясь к старухе. В груди что-то бурлило, что-то, похожее на смертоносные ледяные волны океана в шторм, и ей нужно было знать, чтобы не захлебнуться. Нужно было! — Когда душа твоя распадётся на мёртвые осколки?.. — Что вы знаете, тётя Джо? — негромко спросила Стоун, склоняясь над сухой фигуркой, глядя в голубые глаза и чувствуя, как магия резонирует под кожей, в венах, в голове. — Что вы знаете о нас? Как вы это делаете? Расскажите мне. Расскажите мне сейчас же! Джозефина, дрожа, глянула в ответ, и её глаза вдруг вспыхнули неестественным голубым. — Не помогай ему! — почти завизжала старуха, отшатываясь так стремительно, что стул-трон едва не опрокинулся. — Не помогай ему, девочка! Уйди, исчезни, умри, но не помогай! Правое запястье грубо обхватили широкой ладонью, и Асура буквально отлетела в сторону так резко, что кости хрустнули. — Хватит! — громыхнул Джон, подтаскивая за собой и Тома. — Перестаньте это делать! Выметайтесь на улицу!