Felix sit annus novus...

      Кате этот звонок не сулил ничего хорошего, уж слишком быстро Андрей, как правило не очень-то спешащий к мобильному, во время обнимашек с женой, снял трубку. Можно сказать, что не просто быстро, а мгновенно, едва взглянув на монитор, затем воровато оглянулся и… И вышел из кухни, чтобы поговорить. А вот это уже было не просто подозрительным, это было из ряда вон выходящим событием, они же еще во время примирения дали друг другу слово никогда не врать и ничего не скрывать друг от друга. Правда, и Катерина, и Андрей были достаточно тактичны, сами чуть отходили в сторону, если другому кто-то звонил, однако, это не мешало Жданову, едва жена закончит разговор, забрасывать её вопросами: «Кто звонил, зачем и о чём говорили?».       «Готовит сюрприз», — первое, что подумала Катенька и даже улыбнулась, умилившись заботе мужа, но тут до нее донеслось приглушенное:       — Нет, Ромка, нет! — Палыч замолчал, слушая, что ему говорили на другом конце провода. — Ты что, не знаешь в каком Катя положении? Ты хочешь чтобы у неё случился выкидыш?.. Нет! Нет и нет! — снова пауза. — И я никуда не пойду… И не упрашивай… Ну, не знаю… Ладно, я посмотрю, что можно сделать, но не обещаю, — Андрей раздосадовано нажал кнопку разъединения, глубоко вздохнул, стирая с лица раздосадованное выражение, зачем-то пригладил волосы, примерил улыбку Чеширского кота и пошел не кухню. — Мама звонила, — бодро соврал он жене на голубом глазу.       — Мама? — дернувшись, как от удара, с ужасом переспросила Катя.       — Да, спрашивала…       — Андрей! — каким-то надрывным криком перебила жена. — Не надо! Мы же договорились не лгать друг другу, не ври мне! Пожалуйста! — она горько заплакала.       — Кать! Ну, Катюша. Я не собирался тебе врать, просто расстраивать не хотел. Понимаешь, звонил Ромка, звал нас в кабак на встречу Нового Года.       — Нас? Или тебя одного?       — Нас, солнышко, конечно, нас обоих. Он же не идиот, понимает, что я без тебя никуда не пойду.       — Честно? — бывшая Пушкарева шмыгнула носом.       — Честно-пречестно! — Андрей прижал жену к себе, поцеловал мокрые от слез реснички на обоих глазах, затем чмокнул в нос, а там и до губ очередь дошла. — Катька, как ты могла подумать, что я вру? Я никогда тебя не обманываю, только иногда кое-что скрываю, не хочу, чтобы ты переживала.       — Малиновский над тобой смеялся?       — Ну, что ты?! Нет, конечно. Просто очень уговаривал нас прийти. Ладно, давай завтракать, да я побежал. У меня сегодня встреча с Полянским, потом у нас будут представители «Макротекстиля»…       — Нестерова? — уточнила жена, грозно прищуривая глаза, но это была только игра в ревность. Андрей удивлялся и даже обижался, что Катюха его совершенно не ревнует, вот ей иногда и приходилось разыгрывать из себя ревнивую женушку. Однако, по настоящему она ревновала мужа лишь к одной женщине, к Кире, его бывшей невесте, та все никак не оставляла попыток вернуть себе «свое».       — Она родимая, — хохотнул Жданов, — но вместе с Журавлевым и Сучковым. А после обеда должны прийти Ханс Крамер и Арман Ларкур, будем заключать договоры.       Они так хорошо утром расстались, что Катя и думать забыла о Ромкином звонке, тем более, что Андрей весь день ей названивал. Вначале сообщил, что скоро приедет Маргарита Рудольфовна, он мол, договорился, чтобы мама на сегодня взяла на себя заботы о невестке и внучке, а потом все рассказывал о покупателях и поставщиках, да о свой любви к ней, единственной и неповторимой его Катеньке, о том, как считает минуты до их встречи.       В последний раз позвонил жене около шести вечера, когда они с Маргошей еще гуляли на улице, сказал, что ее ждет большой сюрприз и пропал. Не один пропал, вместе с Ромкой. Хороший сюрприз, а главное, большой, ничего не скажешь…

***

      — С Новым Годом, Катюша! Пусть он для вас с Андреем будет успешным и счастливым, — тепло сказала Марго на прощанье. — Спасибо за подарки, будешь звонить маме, передай, что Пашка в восторге от ее свитера, я что-то никак не могу до нее дозвониться. До свидания.       — Там не всюду мобильный в зоне действия, мама с папой сами звонят, когда сигнал ловят. Спасибо и вам, Маргарита Рудольфовна, за все, — невестка несколько робко, но все же обняла свекровь. — До свидания. Сообщите, когда доедете, чтобы мы не волновались.       Едва за Марго закрылась дверь, как Катя позвонила Андрею, хотела рассказать, что она уже погуляла, что ждет его и скучает, но муж не ответил. «Наверное, занят, а может, на совещании», — подумала она и решила выполнить указание врача — прилечь после прогулки, тем более, что ей очень хотелось дочитать несколько оставшихся страниц книги.       Потом привезли еду из «Лиссабона», потом она принимала душ, красилась, переодевалась, готовясь встретить мужа во всеоружии, то есть красивой и соблазнительной, потом… потом… потом… А потом опомнилась, а на часах половина девятого! И Андрей не только не приехал, не только не позвонил, но и на ее звонки отзываться вовсе не собирался.       До десяти Катюша не очень нервничала, мало ли что могло задержать Жданова, но когда минутная стрелка начала заход на одиннадцатый круг, ей вспомнилась фраза из утреннего разговора Андрея с Романом: — «И я никуда не пойду… И не упрашивай… Ну, не знаю… Ладно, я посмотрю, что можно сделать, но не обещаю».       Я никуда не пойду! Я — не мы! Значит, Ромка уговаривал Андрея куда-то пойти без нее? Куда? И почему Жданов сказал, что посмотрит, что можно сделать? Неужели...       Катюша и раньше не страдала недостатком воображения. Она и прежде в своих фантазиях то видела Жданова, пришедшего в «Макароны по-флотски» исключительно для того, чтобы пофлиртовать и потанцевать с нею, то себя, получившей полмиллиона отката, разбогатевшей, но продолжающей работать, чтобы спасти «Зималетто», то еще что-то. А сейчас ее фантазия и вовсе расцвела пышным цветом, рисуя мужа то в объятиях немыслимых красоток, то в самолете, улетающим с Кирой в Лондон, как в прошлом году, то… Хотя, почему в Лондон, ведь его родители сейчас в Москве? Тогда не в самолете, а в машине, едущим к Ждановым-старшим домой, но снова вместе с Кирой. И Ромка… В ее воображении он непременно присутствовал, смеялся на ней, говорил, что теперь, когда компания полностью расплатилась по долгам, Жданов с чистой совестью может бросить свое Пугало, отсудить у нее ребенка и жениться на Воропаевой.       Здравый смысл пытался достучаться до Кати, упорно твердил, что большей глупости он за все двадцать пять прожитых ею лет он от нее не слышал, что Андрей ее любит и никогда не предаст, приводил аргументы в свою пользу, но… Разве измученная тяжелой беременностью, неуверенная в себе и совсем недавно пережившая любовную драму баба будет прислушиваться к какому-то там здравому смыслу? Нет! Она будет плакать, стенать и прощаться со своим счастьем. В довершении ко всему, Катюша вдруг подумала, что с мужем могло что-то случиться, ведь тридцать первое декабря, сколько пьяных на дорогах, да и Жданов мог выпить и сесть за руль. Услужливое воображение тут же начало рисовать совершенно другие картины. Страшные! Очень страшные!       Катя сразу же набрала номер Ромки, напрочь позабыв, что только что дала себе слово ни за что не звонить ему, не спрашивать его об Андрее, не радовать своими слезами. Увы, и он ничего, кроме длинных гудков, не выдал, но она раз за разом упорно нажимала кнопку набора. Ответа не было! И тогда она решилась, хоть это ей было очень и очень непросто.       — Кира, ответь, — бормотала Катюша, слушая холодные длинные пи… пи... пи… — Ну, пожалуйста, ответь! Пусть он будет с тобой, пусть у вас все будет хорошо, только бы он был живой. Ответь мне…       Воропаева не отвечала. И Катюша начала названивать в милицию, больницы и морги. Андрея нигде, слава Богу не было, но это еще не значило, что с ним ничего не случилось. Вдруг он сейчас лежит, истекая кровью, где-нибудь на безлюдной дороге в кювете, машина разбилась, фары не горят, и никто его пока не обнаружил?! Или того хуже!.. Вдруг он уже…       «Синицын!» — молнией вспыхивает в памяти годичной давности разговор Андрея с Романом:       — И нафига ты в Лондон собрался? Мы же уже пять лет Новый Год «У Севы» встречаем, зачем нарушать традицию?       — Ромио! Я женюсь, понимаешь? Так что в любом случае всем нашим традициям приходит конец.       — Ну, и женись на здоровье, тебе никто не мешает, Новый год тут при чем?       — Малина, неужели ты думаешь, что Кирюша хоть на метр меня после свадьбы отпустит от своей юбки?       — Так то после свадьбы! Ты пока еще не женат. В этом году у Синицына будут такие рыбоньки, вах!       — Нет, Ромка, нет. Иначе Кира начнет палки в колеса вставлять, решит разделить «Зималетто», а делить нечего.       — Об этом я не подумал. Ладно, Палыч, лети в Лондон, а уж на следующий год, когда рассчитаемся по долгам, оторвемся по полной.       Но и Синицын не отвечал, зато бармен тут же снял трубку:       — Алло!        Простите, — чуть запинаясь сказала Катенька, — я разыскиваю Жданова Андрея Павловича, мне сказали, что он у вас.       — Вроде был, но искать по залу и кабинетам я его не могу. У меня работа. До свида…       — Не кладите трубку, пожалуйста, — жалобно попросила Катя. — У него сегодня встреча с очень важными клиентами, от этого ужина за новогодним столом зависит судьба «Зималетто», а он пропал, — соврала она. Не говорить же было, что муж загулял. — Понимаете, как это важно?       — Понимаю. Погодите, я спрошу у швейцара не выходил ли он, — в трубке какое-то время звучала музыка и чужой смех. — Не выходил! Швейцар сказал, что его машина на парковке.       — Откуда он это знает?       — А у него ключи, мы сами отгоняем, а потом подгоняем машины VIP клиентам.       — Понятно, спасибо.       — Не расстраивайтесь, как только я его увижу, сразу напомню о важ…       Но Катя дослушивать не стала… В двенадцать ночи выпила стакан сока, поздравив себя и Юльку с Новым годом и решила пойти спать. Это ей тоже не удалось, начались звонки-поздравления, и ей опять пришлось врать, врать и снова врать.       И только около двух часов ночи не то замужняя, не то уже разведенная женщина направилась в спальню…