***
Андрей потянулся, зевнул, пошарил рукой рядом с собой, открыл глаза, в долю секунды осмотрел комнату, резко встал, натянул халат и вышел за двери. — Кать! Катенька, ты где? — кричал он, открывая одну дверь за другой и заглядывая внутрь комнат. — Жданов, ты чего орешь? — донеслось из кухни. — Я завтрак готовлю. В кои-то веки мне удалось проснуться раньше тебя, хотела устроить тебе маленький сюрприз, а ты… — договорить ей Андрей не дал. — Какой сюрприз? Врач тебе что сказала? Лежать, лежать и лежать! Так или нет? Где Антоновна? — Я ее отпустила. — Жданов попытался что-то возразить, но жена замотала головой и продолжила. — Андрюш, тридцать первое декабря, между прочим, не только у нас в календаре, но и у Ларисы Антоновны. У неё своя семья есть, и она будет готовить праздничный стол им, а не нам. — Катя, это вообще-то её работа, она за неё деньги получает! Она же сама просила у меня дежурство сегодня, потому что тройная оплата, и так подвела! Ты думаешь, что мне вчера очень хотелось идти на презентацию? Нет, уверяю тебя. Я бы лучше дома рядом с тобой побыл, но это моя работа и я пошёл. Блин! И что нам теперь делать? Таисия уехала, Антоновна слиняла, красота, да и только. — Андрюш, ну пожалуйста, будь чуть-чуть добрее к людям, я ведь сама могу приготовить праздничный ужин… — Ты? — перебил муж, взревев. — Твое дело беречься! Твоя задача не навредить себе, доносить Юльку и родить ее здоровой. — Знаешь, мне иногда кажется, — на глазах у Катюши появились слезы, — что я у тебя работаю инкубатором, и любишь ты совсем не меня, а только мой живот. — Девочка моя, — тут же засюсюкал Жданов, — глупенькая. Как ты могла такое подумать? Я очень тебя люблю, очень-очень. И переживаю за тебя, понимаешь? Бог с ним, с ужином, я сейчас позвоню в «Лиссабон» Гринееву, закажу наши любимые блюда, и часам к семи все привезут и отсервируют. Но я боюсь оставить тебя одну на целый день, да и гулять тебе не с кем будет выйти. А прогулки тебе необходимы. Катюх, перестань носом хлюпать, я сейчас думаю только о вас с Юлькой. Ты сама же замеряла уровень кислорода в крови до прогулок и после них. — Не надо говорить со мной, как с ребенком, я не маленькая, прекрасно понимаю, что гулять на морозце полезно. — Тогда ты должна понимать и то, что ты одна не можешь пойти на прогулку, вдруг поскользнется, вдруг упадёшь. — Ты прав, я не должна была отпускать Ларису. Но она вчера помирилась с невесткой, представляешь, как ей хотелось пойти к ним, увидеть внуков после такой долгой разлуки? — И в кого ты у меня такая жалостливая, Снегурочка с горячим сердце? — В тебя, Дедушка Мороз. Вся в тебя. — Катя потерлась носом о его плечо, и муж приобнял ее. — Жди меня часиков в восемь, прогуляемся и сядем за стол. Это же первый наш с тобой общий Новый Год, девочка моя. Вот тут Ромка и позвонил...Часть 1
28 декабря 2020 г. в 23:17
Первым, конечно же, позвонил папа и, конечно же, захотел лично поговорить с Андреем, чтобы его поздравить. Вот Катеньке и пришлось безбожно врать отцу, что муж облил себя шампанским, открывая бутылку, и что теперь, когда они уже встретили Новый Год, он побежал переодеваться, потому что ему и мокро, и липко. Она еще продолжала что-то лепетать, ввязывая в паутину лжи, мелкие ажурные подробности, чтобы это выглядело правдиво, но мечтала только об одном — поскорее закончить этот разговор и дать, наконец, волю слезам.
Не получилось!
Всем! Буквально всем, вплоть до последней кошки с котятами, которых подкармливал Потапкин, приспичило звонить чете Ждановых, причем говорить, как лично с Катей, так и лично с Андреем, дабы поздравить их с наступившим Новым Годом и пожелать здоровья, счастья, удачи… В общем, всего того, что желают в подобных случаях и чего у Катюши на данный момент как раз и не было.
Не было здоровья… За время беременности дочка выпила из нее все соки, выжала ее, как лимон, и превратила в вечно сонное, безвольное, вялое и голодное существо с глазами на мокром месте.
Нет-нет, вы не подумайте, Ждановы хотели ребенка, очень хотели, но они вполне могли и бы подождать с продолжением рода еще пару лет, пожить хоть чуть-чуть и для себя, ну, и для «Зималетто», конечно. Однако, их примирение было слишком бурным… Что уж теперь можно поделать? Ничего! Только любить и ждать дочурку. Они и любили, и ждали, но Катеньке это здоровья не прибавляло.
Не было удачи… Вернее, была, но какая-то общественная, «Зималетняя», не личная, не своя. Да, компания полностью расплатилась по долгам и даже начала получать прибыль. Да, за полгода Катиного замужества прошли две презентации новых коллекций, успешно прошли, удачно. Да, фирма заключила много очень выгодных контрактов. Да-да-да! Все хорошо, все замечательно! Но не у нее и, увы, не у Андрея.
Какая там удача, если она вот уж сколько времени практически не ходит на любимую работу? На одной из презентаций появилась, да начались боли внизу живота, пришлось быстренько уехать. Мало того, что Катя сама загремела в больницу на три недели на сохранение, так еще и Андрей ни за что не остался на показе, поехал с ней.
У Жданова вообще тот год был самым тяжелым в жизни. Поленьев в его адский огонь подбрасывали все, кому не лень. И Катюха с ее местью, и Совет директоров, на котором его сняли с должности президента, и отец со своим неверием и презрением, и разрыв с бывшей невестой, и… и… и… В общем, досталось Палычу не слабо. А на свадьбе, здрасьте-приехали, молодая жена подарочек преподнесла, сообщила, что ждет ребенка. Он так обрадовался, что дыхание перехватило. И Катюша от счастья млела.
Рано радовались! Это в других семьях жены, как жены — беременеют, вынашивают, рожают; мужья, как мужья — особо не заморачиваются, не они же, в конце концов, ответственны за период «после секса», не их дело беременными быть, их задача — беременными делать. В семье Ждановых, ей Богу — хоть стой, хоть падай — беременны были оба. У Катьки токсикоз — и Андрея подташнивает, у нее беспричинные слезы — и он чуть не плачет от жалости, она теряет сознание — и он от страха за своих девочек готов грохнуться о пол, а уж когда угроза выкидыша обнаружилась, так все вокруг заметили, что и Палыч начал ходить аккуратно, слегка придерживая свой живот, словно боялся, что споткнется, упадет и потеряет ребенка. Катюха страдала, считая себя виновной в неадекватном поведении мужа, женсовет хохотал над ним, отец сердился, Ромка покручивал пальцем у виска и приговаривал: «Наше дело не рожать — сунул, вынул и бежать», мама с тещей загадочно улыбались, перешептывались, но не высмеивали. И только тесть был целиком и полностью на стороне Андрея, более того, он гордился своим зятем.
Смех смехом, но надо же понимать, что женщине на то страдания и даны, чтобы потом с полным правом могла сказать: — «Я его выносила и родила в муках». А Андрею нужно было еще президентом огромной компании работать, презентации готовить, договора заключать, с поставщиками общаться и так далее и тому подобное. И это не говоря о том, что никто с него заботы о своих девочках не снимал.
Не было счастья… Хотя до сегодняшней ночи Катя была уверена, что как раз счастья им Бог отмерял полной мерой. Ей казалось, что не смотря ни на что, они с Андреем очень счастливы! Да, она себя плохо чувствует, да, она почти не ходит на работу, да, у нее перепады настроения, а Жданов катастрофически устал и издергался, но это же временно. Ведь беременность — это не неизлечимая болезнь, она пройдет. Обязательно пройдет, как только Юлька родится. А счастье останется навсегда, у них же есть взаимопонимание, вера друг в друга и друг другу, есть любовь, они большие друзья, а самое главное: у них будет их и только их продолжение — ребенок. Ведь это и есть счастье.
Она так думала… Сегодня выяснилось, что и счастья у них тоже нет.