I wouldn't hold my breath if I was you Cos' I'll forget but I'll never forgive you Don't you know, don't you know? True friends stab you in the front I wouldn't hold my breath if I was you You broke my heart and there's nothing you can do And now you know, now you know True friends stab you in the front
Весь следующий день мужчина всё так же копался в своей мастерской, лишь иногда делая маленькие перерывы на то, чтобы выпить крепкий кофе. Старк почти что подобрал идеальный состав для брони, расписывая химические формулы и подставляя их под физические законы везде, где только мог, вплоть до бумажных салфеток. Он не любил порядок, ведь это… отвлекало. Поэтому его рабочая зона была похожа на свалку металлолома… Современного, до жути дорогого и практичного металлолома. Мужчина подошёл очень близко к тому, что хотел. В Африке добывают вибраниум, прочнейший металл на планете. Это секретная информация, но с помощью ПЯТНИЦЫ и своих гениальных мозгов Тони может с лёгкостью взломать сервер безопасности Пентагона, не то что найти подобную информацию. Поэтому, немного поколдовав с его формулой и добавив нужные сплавы для эластичности и сверхпрочности, мужчина сможет создать именно то, что ему нужно. Вечером, когда работа была приостановлена, Старк вспомнил, что он весь день даже не вспоминал про Питера. Какое-то непонятное чувство сдавило его органы, заставляя зверя поморщиться. Чувство, смутно напоминающее вину… Отогнав неприятные мысли, Энтони вывел на экран изображение комнаты ребенка. Было уже поздно, так что тот лежал на кровати, свернувшись клубочком, и слушал музыку. — ПЯТНИЦА, дорогая, чем сегодня занимался наш малыш? — Питер позавтракал как всегда половиной порции фруктового пюре, отказался от обеда, но поужинал. Сегодня у него не было приступов, сэр. — Так, это всё, конечно, очень занятно, но мне интересно, чем именно пацан занимался помимо бесцельного рассматривания потолка. Последовала пауза, будто бы ИскИн замешкался. — Он принял душ и несколько часов слушал музыку, сэр. Больше ничего. — Ох… Ну и упрямый ребенок. Ладно, завтра разберемся с этим.It's funny how Things work out
Конечно же, этой ночью Тони Старк проспал всего пару часов. Работа сама себя не сделает.◆◇◆
На следующее утро зверь решил подойти к этому вопросу с другой стороны. Как только Паркер позавтракал, ну, точнее, нехотя впихнул в себя банан, к нему обратились: — Доброе утро, малыш. Как себя чувствуешь? Питер постарался не скривиться, в очередной раз слыша такое ненавистное «малыш». Но высказывать то, как же ему от этого противно, он не стал.Such a bitter irony Like a kick right to the teeth
— Нормально, — коротко ответил он, не поднимая глаз. — Ты там ещё к кровати не прирос? Размялся бы хоть немного… — оптимистично продолжил мужчина. — А? Мне и так нормально, не беспокойтесь… — тяжёлый вздох и снова безразличный взгляд в стену. — Вышел бы, прошёлся… Мне даже интересно, за сколько бы ты обошел мой замок и… — Что? — перебил подросток, наконец поднимая взгляд, — что вы сказали? Выйти? Я… Можно? — Ну да, — даже немного удивлённо отозвался Старк, — я и не запрещал тебе… Ребенок заметно оживился, подобрался весь, принимая на кровати сидячее положение. Даже его глаза, казалось, стали открыты шире. — Н-но… Тогда… Тогда же вы не отпускали меня. Не разрешали выйти. — Тогда ты был очень слаб. И ещё я не знал, чего от тебя ожидать. Но я очень надеюсь на твое благоразумие. Я же могу доверять тебе, да? — Д-да… — тихо пролепетал Паркер, поднимая свои большие глаза цвета молодого ореха и несколько раз моргнул. Старк невольно залюбовался ими, этими прекрасными глазами, в которые хотелось смотреть… Смотреть, не переставая. И тонуть. Залюбовался, забывая, что нужно что-то сказать. — Ну хорошо… Тогда можешь выйти, осмотреться. Но к обеду чтобы вернулся. — Хорошо… Спасибо, Мистер Старк. «Чёрт, малыш, не называй меня так… Я же могу и не сдержаться…» — пронеслось в голове мужчины, а внутренний зверь согласно рыкнул. Вскочив с кровати, Питер чуть не упал от непривычки. Медленно разминая затёкшие ноги, парень обулся и поспешил к выходу из комнаты. Внутри него всё дрожало от предвкушения и… Это было чертовски непривычно, ибо подросток уже начал забывать, каково это, чувствовать вообще хоть что-то. Ноги постепенно стали приходить в норму, а когда парень взялся рукой за резную ручку двери, так вообще захотелось бежать. Но, пересилив себя, Питер аккуратно выглянул наружу, осматриваясь. Как бы его не манил этот таинственный, но прекрасный замок, верить зверю до конца он не мог. Вроде бы, всё было тихо и спокойно. Питер вышел в длинный коридор, освещаемый настенными факелами и пошёл по направлению к лестнице. Подросток понял, что в башне, кроме нескольких покоев и лестницы особо ничего не было, но заходить в личные комнаты Старка он не решился. На этот раз парень спускался не спеша, внимательно рассматривая лестницу. Винтовая, с тяжёлыми кованными перилами, основания которой напоминали кусты диких роз. И именно безжизненные металлические бутоны этих чудных растений украшали её там, где нужно было держаться рукой. Стены были такими же, как и в комнате Питера, только более темными. Горящие факелы не излучали много света, но они прекрасно подходили под эту мрачноватую, но величественную атмосферу. Внизу было тихо. Ноги Паркера гудели от длительного спуска, но это было ничего в сравнении с его любопытством и удивлением. Помещение, в которое парень попал, было поистине прекрасным: огромный зал, освещаемый большим камином в противоположной от входа стене. Света было мало, но стоило парню войти в комнату, как резные факелы, что обрамляли всё огромное помещение, будто бы по взмаху волшебной палочки, зажглись, озаряя пространство теплым жёлтым светом. «Я же всё ещё не сошел с ума, ведь так?» Задержав дыхание от распирающего восхищения, Питер зашёл в середину комнаты и осмотрелся по кругу. Ближе к огромным окнам, расписанным золотистой мозаикой, стоял огромный деревянный стол, покрытый искусной резьбой. Весь причудливый узор напоминал весенний сад при свете луны… Вырезанные цветы переплетались со звёздами — камнями, явно драгоценными, что были вставлены в каркас предмета, — ослепляя своим богатством и в то же время утонченностью. Камни были золотыми и красными — точно сочные гранаты и стоящие алмазы в райском саду. Стулья были выполнены в таком же стиле, всё было роскошным, чувствовалось, будто этот зал служил для приёмов в королевской семье, чтобы подчёркивать её богатство, но в то же время не казаться слишком хвастливо вычурной. Ближе к камину было свободное пространство, которое прекрасно подходило для танцев… Питер сразу же представил, как несколько веков назад тут танцевали дамы в пышных платьях, игриво двигаясь в такт спокойной музыки и наслаждались своей лёгкостью и пониманием того, что в их жизнях всё прекрасно… «Я бы тоже так хотел» Камин тоже можно было назвать отдельным произведением искусства: покрытый искусной лепниной, он выглядит, словно творение лучшего скульптора, в которое тот уложил всё своё тепло и любовь, чтобы предмет потом смог согревать сердце его владельца. Пораженный величественностью и захватывающей красотой комнаты, подросток отметил, что вся она выполнена в золотистых и красных тонах. «Возможно, это его любимые цвета…» Следуя дальше, Питер увидел большую арку, ведущую в ещё одну комнату. Та была гораздо меньше, но выполнена не менее искусно. Светлые тона стен прекрасно гармонировали с большим шкафом из красного дерева у стены, что так и манил любопытного мальчишку. Конечно же, тот поддался и отворил резные двери, что неприятно скрипнули, будто бы жалуясь, что их потревожили. Задержав дыхание, парень уставился на то, что было в шкафу. Различные, всевозможных цветов одеяния из шелка, велюра и множества других тканей, названия которых Паркер даже не знал. Прикоснувшись кончиками пальцев к явно дорогим тканям, он ахнул, пораженный красотой накидки, которую рассматривал. «Некоторые короли позавидовали бы такой красоте» Выдохнув, парень окинул взглядом узор из причудливых красных роз на золотистом поле… Видно было, что это ручная работа, причем очень и очень дорогая работа… Ткань была скользкой, будто маслом стекая по пальцам. Помимо этой накидки в шкафу были рубахи с длинными полами и рюшами на рукавах и широкие брюки, какие носили несколько веков назад. Но длительное время исследовать гардероб Старка подросток не стал, ибо это было… ну, вмешательством в личную жизнь мужчины. «Хотя, он в мою вмешаться не побрезговал» Последней комнатой, в которую забрел подросток, оказалась библиотека. Она была не просто большой, а двухуровневой; огромные ряды с массивными деревянными полками были доверху заполнены различными книгами. Приоткрыв рот от восторга, парень ходил от ряда к ряду, вглядываясь в это великолепие перед собой и влюбляясь всё сильнее и сильнее. С самого детства Питер любил читать, любил книги. Он перечитал всё, что было в библиотеке его родителей, а после Мэй и дяди Бэна… Поэтому тут, в этом помещении, очень светлом из-за огромных окон во всю стену, тот чувствовал себя до нельзя правильно. Различные переплёты, старые, книги которые писались ещё пером, а также новые, шедевры современной литературы… Как же сильно Паркеру хотелось взять хоть одну в свои руки, вдохнуть божественный запах старой бумаги и чернил, провести кончиками пальцев по чуть желтоватым страницам и просто читать-читать-читать… Но подросток не был уверен, что ему можно это делать. Поэтому, пребывая в своих мыслях, Питер Паркер вернулся в свою комнату и послушно пообедал. — А… Пятница… — впервые парень сам обратился к ИскИну, — могу я брать читать книги с библиотеки? — Мистер Старк не ставил ограничений по этому поводу, Питер. Ты можешь брать их, если хочешь. — Хорошо, спасибо. Воодушевленный, подросток поспешил обратно в библиотеку. Глаза разбегались, поэтому он решил начать с чего-то необычного… На крайней полке у окна Паркер обнаружил книгу, которая привлекла его внимание. Мягкий, повидавший многое переплет, был украшен искусными узорами цветов; каркас книги был вымощен разнообразными камнями, явно драгоценными, что при теплых лучах дневного света мерцали так, будто бы самые настоящие звёзды на небесном полотне. Страницы книги пожелтели от времени, но вполне ещё можно было разобрать, что было выведено на них аккуратным почерком с помощью пера… Такая книга стоила бы миллионы, будь она на какой-то выставке антиквариата, парень был уверен. Аккуратно, с трепетом придерживая страницы, что так сильно пахли древесиной и чернилами, подросток нашел себе место у окна. Подоконники были достаточно широкими и крепкими, поэтому Паркер присел на один из них, упёршись спиной в угол рамы. В таком своеобразном уголке он чувствовал себя достаточно безопасно и умиротворенно… «А я уже и забыл, что означают эти слова…» Книга за книгой, Питер глотал страницы будто бы это последнее, что он мог сделать в своей жизни. Страстная любовь к чтению проснулась с новой силой, ибо мир, в который погружался подросток, скользя глазами по страницам, очень отличался от мира, в котором сейчас был Паркер. Все проблемы, вся боль и переживания будто бы уходили на задний план, стоило мальчишке взять в руки очередную книгу и с головой нырнуть в чужие жизни… Ведь в своей находится так не хотелось… Ночи сменялись днями, а Питер возвращался в свою комнату лишь для того, чтобы поесть. И то, через раз. Наблюдая за мальчишкой, который чуть ли не проглатывая, читал книги в его библиотеке, который относился к ним с таким трепетом и осторожностью, как и сам Тони в детстве, внутри, где-то глубоко под ребрами у мужчины зашевелилось что-то давно мёртвое, такое тёплое-тёплое, что мужчина даже испугался этого чувства. Шумно дыша, он боролся с желанием пойти туда, к ребенку и хотя бы просто поговорить с ним… ведь с каждым днём зверь чувствовал, что привязывается всё сильнее и сильнее.It fell apart Right from the start
Хоть он и боялся этого больше всего.◆◇◆
Несколько дней зверь не трогал мальчишку, не разговаривал с ним и уж тем более не появлялся в поле его зрения. Пугать ребенка, который, казалось, понемногу начал оживать, не хотелось. Но через пару дней Старк не выдержал. Желание увидеть пацана лично стало таким сильным, что едва ли не причиняло физическую боль… Малыш стал такой сильной потребностью, как воздух… Да что там, иногда и важнее.But I couldn't even see The forest for the trees
Старка пугала такая перемена в себе, он привык быть бесчувственным, холодным, железным… Не зря в его прошлой жизни говорили, что у Энтони Эдварда Старка железное сердце. Он не умел ни любить, ни чувствовать… Ну, по крайней мере, мужчина сам заставил себя поверить, что это так. «Во всём виновато то, что я два столетия не общался нормально с людьми… И всё. Это единственная причина» Но доебчивый внутренний голос не забывал возразить: — А сам-то ты веришь в свои утешения, Старк? Мужчина и не заметил, как ноги принесли его в библиотеку. Ребенок сидел где и обычно, у окна, и, накрывшись теплым ворсистым пледом, читал очередную книгу. Дабы не пугать парня, Тони поднялся на второй уровень помещения, теперь наблюдая за ним будто бы с балкончика амфитеатра на самое лучшее произведение искусства. Подобравшись как можно ближе, зверь скрылся в массивных бордовых гобеленах, наблюдая за увлечённым ребенком. Тот сидел, поджав под себя ноги и готовился перевернуть очередную страницу. Прижав палец к своим розовым нежным губам, он облизнул его, явно неосознанно, и наконец перевернул страницу. Тони залип на этом движении, на несколько секунд задерживая дыхание. «Боже, этот ребенок сведёт меня с ума… Разве это вообще позволено быть таким чистым, таким невинным и маленьким, но при этом таким желанным и горячим… А ведь он даже не старается… Чёрт…» Тони тихо зарычал от безысходности и сильного, воспламеняющегося где-то в груди желания, но сразу же зажал свой рот рукой, дабы мальчишка не услышал его. Сосредоточившись, мужчина впился внимательным взглядом в силуэт Паркера, жадно и вдохновенно изучая его. Благо улучшенное зрение позволяло это… Пушистые непослушные кудри цвета теплого коричневого сахара, растворяющегося в крепком капучино, свисали на лицо, то и дело норовя прикрыть глаза. Тони с большим усилием сдержался от того, чтобы не спуститься вниз и не убрать эту непослушную прядку с лица ребенка, после чего поднять его за острый подбородок и просто посмотреть в глаза, в самые прекрасные глаза, горящие лихорадочным блеском молодых каштанов, только-только упавших с дерева и выбравшихся из тесной зелёной скорлупы. А после чего опуститься на колени перед ребенком и уткнуться носом в эти же кудряшки, втягивая его запах, сладкий, прекрасный, такой родной-родной-родной… Запах нежных кофейных зёрен и молодого соснового леса в туманное раннее утро, с нотками сочных яблок от шампуня, который не портил своей сладостью, а лишь украшал естественный запах мальчишки… А кожа его, кожа у шеи и за ушком, там, где запах самый сильный, пахнет спелыми розовыми персиками, самыми сладкими и сочными, мягкими, нежными, что так и просят остаться сладким соком на губах… Одернув себя, Старк понял, что как облизывает сейчас свои пересохшие губы, ведь всё эти мысли казались слишком реальными… Сдерживаться кажется уже невозможным, поэтому слова срываются с пухлых губ зверя раньше, чем он успевает остановить себя: — Что читаешь, малыш? Подросток снова дернулся всем телом, чуть не выронив дорогущую книгу из рук, и громко фыркнул, замотав руками от испуга, и прикусил до боли губу. Сердце забилось в бешеном ритме, стукаясь об прочную ограду ребер, чуть ли не подскакивая к горлу, когда до Питера дошло, что в этот раз голос реальный, а не через динамики… «Он тут… Чёрт… Зверь тут» Заозиравшись, парень стал скользить взглядом по всему пространству в поисках мужчины, но тщетно. — Ч-что… Что вы здесь д-делаете? — Хм… — Тони выждал театральную паузу, — ну да, что же я делаю в своей библиотеке внутри своего замка… Хм. хороший вопрос, ребенок. — Я не ребенок! — возмутился парень, обиженно поджав губы, демонстрируя Старку совершенно обратное. — А пугаешься ты совершенно по-детски, малыш… — на губах мужчины появилась улыбка. Ибо, как бы он не скрывал, то, что пацан припирается, ему очень даже нравится… Это разжигает внутри, снова разжигает давно забытые чувства… — А зачем вы так подкрадываетесь, а? — хмыкнул Питер. В его крови страх начал медленно смешиваться с ненавистью… Уже такой привычной, но все же чужой. — Мой дом… Что хочу, то и делаю, — в тон ребенку ответил Тони, тоже тихо фыркая. — А я не просился быть в вашем доме, — шепотом добавил парень, но Энтони его все равно услышал. — Хорошо, 1:1, малыш… — заметив, как подросток поморщился на данное обращение, мужчина поспешил продолжить: — Ну, расскажи хоть, что читаешь… В ответ было лишь молчание. — Эй, пацан, я с тобой разговариваю, — нахмурившись, продолжил мужчина. Питер снова не ответил, лишь поджал губы и сморщил при этом свой маленький, милый носик. — Ты там между строк провалился, или делаешь вид? — начиная закипать, выдал мужчина, сдерживая внутри рвущееся рычание. Он явно не привык, что его таким наглым образом игнорируют. — Мистер Старк, при всем уважении, я вас не трогаю, не могли бы и вы не лезть ко мне, а? — наконец подняв глаза, в которых читалось явное недовольство и раздражительность, тихо, но четко произнес парень.You got a lot of nerve But not a lot of spine
Старк опешил. Такого грубого и резкого обращения, причём на повышенно-возмущенных тонах от этого запуганного ранее парня он точно не ожидал. В тот момент все те теплые чувства, которые оживали в груди зверя к пацану, снова начали застывать холодной лавой у подножья вулкана. — Ах, вот как ты заговорил… — тихо, но угрожающе низко ответил Энтони, нахмурившись, и сложил руки на груди. «Этот пацан слишком много себе позволяет!» — А что вы хотели-то? Или вы думали, что заперев меня в этой золотой клетке с полным пансионатом и трёхразовым питанием, я сразу же паду к вашим ногам и буду с огоньком благодарности в глазах вылизывать ваши туфли? Вы этого хотели? Ах, да, вы так привыкли добиваться всего в жизни, да?You made your bed When you worried about mine
Питера несло, несло в самые ебеня, но остановиться он не мог. Ярость вместе с ненавистью, бурлящая в горячей юношеской крови всё это время наконец нашла выход наружу, затапливая всё вокруг уничтожающей волной. Ах да, инстинкт самосохранения она, видимо, тоже отключила. — Да как ты смеешь? — низким утробным рыком, от которого волоски на руках подростка встали дыбом. — Вообще страх потерял? Старк злился, очень злился, так, что венка на виске начала отплясывать свой дикий танец. Хотелось взять наглого мальчишку за шкирку и хорошенько трухануть, а потом и грызануть, чтобы знал своё место. Тони дал ему крышу над головой, он ухаживал за ним столько дней, выходил чуть ли не со смертельного состояния, а этот гаденыш ещё и зубки показать решил! Ну ничего, у Старка-то клыки поострее… — А что? Убьёте меня за это? Так давайте, вперёд! — выкрикнул пацан, после чего неожиданно тихим, сломленным голосом добавил: — Мне не нужна такая жизнь… Жизнь рядом с вами… Я ненавижу вас, Мистер Старк!This ends now
Почти что шепотом, после чего закрыл глаза, с которых уже катились слёзы. В груди Тони резко стало больно от слов мальчишки, хоть он и не понял причину этого. — Щенок неблагодарный… — рыкнул зверь и со всей силы ударил кулаком стену, оставляя на ней сотни мелких трещин. Через пару секунд мужчины уже не было в библиотеке… Старк и не заметил, как оказался в своей мастерской. Дикий, сжигающий кровь коктейль из ярости, разочарования и отчаяния затопил каждую клеточку его тела, не давая возможности даже просто вдохнуть. Грудную клетку сдавило от невыносимой ноющей боли, от чего ноги мужчины подкосились и он осел на холодный пол, жадно пытаясь вдохнуть в себя хоть немного такого необходимого сейчас кислорода.It's kind of sad Cos' what we had
Руки Тони сжали его же грудь, там, где всё ещё гордо красовался большой грубый шрам от копья, что едва ли не убил мужчину несколько десятилетий назад. Казалось, он снова вошел в тело зверя, разрезая горячую плоть, словно теплый нож талое масло. Было больно, очень, очень больно там, под сердцем, будто бы его взяли в тиски и вот-вот вытянут ржавыми инструментами из развороченный рёбер.Well it could of been something I guess it wasn't meant to be
Задыхаясь, Тони пытался побороться с этой очень странной панической атакой, которая отдавалась этой дикой болью. Но где-то мелькнула мысль, что эта боль не столько физическая, сколько эмоциональная. Перед глазами начали мелькать картинки, когда зверь чувствовал что-то подобное… Смерть родителей… Наташа… Обращение… Первое убийство… Кинжал в сердце и едва ли спасение от смерти… Конечно же, во все те моменты боль была гораздо острее, вспыхивала яркими вспышками, ослепляя, и оглушала своей необратимостью. Но и сейчас глупое сердце на бешеной скорости билось об твердую решетку ребер, отчаянно рвалось наружу. А воздуха казалось катастрофически мало. Кое-как шумно хватая спасительный кислород через широко открытый рот, мужчина зажмурился до боли в веках. «Блять, Старк, дыши… Это пройдет, просто дыши…» Уговоры не помогали, нужно было срочно отвлечься на что-то, пока орган под ребрами не вышел из строя. Но отвлечь могло лишь что-то существенное, острое, до безумия горькое, что способно затмить эту раскалённую лаву в сердце. «Ну же, Старк, что тебя заботит сейчас больше всего? Что не даёт дышать?» — услужливо вклинился внутренний голос зверя, облизывая мокрым языком свои острые клыки. Питер. Питер-Питер-Питер. Питер-чёрт-бы-его-побрал-Паркер. Даже в такой момент перед глазами всплыло бледное юношеское лицо, острые скулы, что казалось, вот-вот прорежут нежную кожу, и глаза. Глаза, такие глубокие и проникновенные, будто бы лишь одним взглядом из-под пушистых ресниц готовы вытащить из тебя всю душу голыми руками. — Так почему же даже сейчас я, блять, вспоминаю этого чёртового мальчишку? Почему? — вслух прорычал зверь, после чего впечатался затылком в стену позади себя. «Может, потому, что именно из-за него ты сейчас подыхаешь, а, Старк?»So how dare you Try and steal my flame
Мысль о глазах, о прекрасных, глубоких глазах цвета молодой осиной коры, покрытой лёгкой россыпью росы там, у чернеющих зрачков и о таких нежных на вид, сладких, розовеющих, будто нежные лепестки только-только распустившегося пиона, губах окутала болезненно бьющееся сердце, будто бы тёплыми ласковыми объятиями согревая. Успокаивая. «Почему именно он, почему этот строптивый мальчишка?» Ответа на этот вопрос Тони не знал. Это просто был он, вот и всё. Всё его существо притягивало к себе мужчину с силой притяжения галактик, а может даже и сильнее. И это пугало, до безумия, до дрожи в ногах, до пугливых толп мурашек по спине. Ведь зверь чувствовал такое впервые. Впервые за более чем два столетия своей жизни. Раньше его часто тянуло к людям, конечно. Но в основном это было вызвано их внешностью, что покоряла мужчину, заставляя его кровь бурлить быстрее, заставляла страстно желать. Но получая их прекрасные тела, интерес сразу же покидал Старка. Ведь души их были пустыми, порою даже гнилыми, а глаза не выражали совершенно ничего, кроме слепой похоти и желания получить личную выгоду. Слишком, пусто, противно, мерзко, ни-че-го. В душе Тони не оставалось совершенно ничего после ночи с ними. Иногда он пытался завести разговор, узнать поближе, обнажить душу. Но натыкался лишь на острые ядовитые шипы обманчиво прекрасных роз, после чего хотелось как можно быстрее вычеркнуть из жизни этих пустых кукол. Что мужчина и делал. Другое дело Питер Паркер. Он был не таким, нет, Старк понял это ещё тогда, при первой встрече, заглядывая в его темные омуты кофейных рек, прикрытых пушистыми ресницами. Он увидел там целые подземные озера скрытой боли, отчаяния, слабости и бесконечные источники чистой непорочной силы. Целые кладези истории, его личной истории прятались там, где не было место пустоте. Возможно, именно тогда она томительно медленно начала пропадать и из сердца Тони Старка. Ведь влечение к пацану было вызвано не только его внешностью, что, бесспорно, была на уровне скульптур греческих богов с мраморно белой кожей и рельефным, но одновременно нежно-хрупким телом, будто бы лепестки кремовой водяной лилии, чарующе прекрасной, но надёжно скрытой толщей воды. Но помимо этого мальчишка манил… собой. Своим характером, стойкостью, силой. Тем, что он так смело мог дерзить Тони, прекрасно понимая, что это может для него плохо кончиться… Ребенок мог заикаться, отмалчиваться либо же просто закрываться в своем панцире, но при этом Паркер поднимал глаза и смело смотрел в лицо своему страху. Дерзость, тот самый несломимый дух будоражили застывшую, казалось, кровь в венах Старка до такой степени, что порою ему становилось тяжело дышать. «Горячо, черт возьми… Да блять, Старк, о чем ты?» Он был сильным, бесспорно, безумно сильным. Пережить смерть родителей, дяди и жуткую смертельную болезнь тёти в столь юном возрасте — это под силу далеко не каждому. Многие бы на месте Питера уже давно сломались, забили бы на себя, перестали бы бороться, перестали бы верить в конце-концов. Даже юный Старк, лишившись родителей, был не исключением. Он поддался, поддался своей слабости и бессилию, утопая в реках алкоголя и лёгких наркотиков, медленно — секунда за секундой, — но верно убивая свое тело. Как и израненную душу. Но Паркер был не такой… «Да черт, он сильнее меня, сильнее!» Он не только не сдался, но и построил сам себя, становясь ещё более стойким и сильным… Потому, что ему было, за что бороться. Бороться за единственного оставшегося родного ему человека. И Старк был уверен на все сто, что мальчишка выиграет этот бой… Не важно, будет ли он с самим собой, либо же со всем тем дерьмом, что его окружает. «Ты тоже входишь в этот круг, Тони» Блин. Было все ещё очень больно, но о пацане хотелось думать, не переставая. Думать даже после того, что он сделал… — Он… Щенок. Неблагодарный щенок… Да как он посмел так?! После всего, что я для него сделал… Объятия на сердце, такие нежные и теплые, вдруг начали темнеть от одолевающих мужчину мыслей. Он заботился о мальчишке, отдал ему самую лучшую гостевую комнату в замке, кормил его, поил, даже помог снова начать нормально (почти) питаться в конце-концов! Старк волновался, переживал за то, что ребенок ничего не ест, что так надрывно и горько плачет ночами, проводит дни на пролет разглядывая стену, а он… А он ненавидит. Все равно, несмотря ни на что ненавидит.Just cos' yours faded Well hate is gasoline
Это была не бравада, нет. Тони прекрасно видел этот сияющий блеск ненависти и отчаяния в кофейных омутах мальчишки, когда он так яростно кричал на зверя. Его эмоции были настолько сильными, что они даже победили страх, страх перед опасностью, неизбежностью, в лице Эдварда Энтони Старка.You can run But you can't hide
И это ранило Тони больше всего. Ведь как бы он не прятался, как бы не заковывал свое сердце прочной толстой броней на семи замках, оно рвалось наружу, разрывая все оковы, разжигая яркое пламя, пламя боли и страсти, желания и страха, ножи и розы, пламя любви. Ведь на самом деле мужчина так страстно желал испытать это дикое чувство. Любить.Time won't help you Cos' karma has no deadline.
Питер сполз по стене на пол, тихо всхлипывая. Слёзы катились горячим градом по щекам, обжигая нежную кожу… Внутри было больно, очень больно и обидно… А так же он злился, злился на себя за эти слова… Ибо, как бы сильно Паркер не ненавидел зверя, тот правда пытался заботиться о нем, хоть весьма и своеобразно… Где-то под крепкой клеткой из ребер, вокруг бьющегося сердца, зажглось противное чувство липкой вины…You can run But you can't hide
Захлебываясь своими слезами, Паркер впервые подумал о таком… Мысль пугала, пугала и отталкивала, но вместе с ней появилась ещё одна, не менее странная и неожиданная.Time won't help you Cos' karma has no deadline.
«Возможно, чтобы выбраться отсюда, мне придется извиниться… А также и втереться в доверие к зверю…»This ends now