Who will fix me now?* Dive in when I'm down? Save me from myself Don't let me drown Who will make me fight? Drag me out alive? Save me from myself Don't let me drown
Старк заговорил с ним через три дня, вечером, когда в комнате снова появилась порция еды. Парень проснулся за пару часов до этого, чувствуя себя вполне сносно. Вставать ему всё ещё было тяжело, но зато с руки подростка уже не торчал провод капельницы. Прошлые дни для него были, будто в тумане. Питер смутно припоминал, как просыпался пару раз, обнаруживая на своём теле всё новые и новые повязки и провода; ощущал себя по-разному, догадываясь, что это из-за препаратов, что в него вводят. Помнил, что кто-то что-то у него спрашивал, он вяло отвечал, не особо понимая суть. Это напоминало ему состояние, когда в детстве парень болел и у него была температура под сорок. Тогда он был, словно в бреду, редко приходил в себя, а все воспоминания слились в одну размазанную картинку. Страшновато, однако. Какое-то время Паркер провёл, просто прислушиваясь к своему организму. Тяжесть во всём теле и лёгкая боль в мышцах это был единственный негативный аспект, что он смог в себе ощутить. Сначала Питер даже не понял, что изменилось — он чувствовал себя просто, будто слишком сильно утомился. Не так, словно несколько дней провалялся без сознания в голодном обмороке, нет. Кожа всё ещё была бледной, но болезненная синева прошла, вместе с оставшимися после полетов в лесу синяками. Вроде бы, всё было как обычно. Но потом пришло осознание — Питер Паркер не чувствовал себя так, будто не ел пару недель, а его желудок уже намертво прилип к позвонку. Он не был сытым, нет. Но состояние было будто бы тебя посадили на жёсткую диету — ты вроде и ешь, не голодаешь, в тебя поступают нужные витамины и микроэлементы, но насыщения от пищи не ощущаешь. Видимо, Тони не врал, когда говорил, что снабжает его организм нужными веществами через капельницу. — Малыш, как ты себя чувствуешь? Паркер снова вздрогнул всем телом, но на этот раз как-то заторможено. Скорее всего, из-за седативных веществ в крови. Подросток медленно покрутил головой, осматривая комнату, и округлил глаза. Всё ему казалось таким странным и ненастоящим, будто бы ты стоишь над огромным кукольным городком и наблюдаешь за жизнями других, следишь за ними, хочешь что-то сказать — но они не слышат. Пытаешься — но вмешаться не можешь. Слишком странно, слишком не по себе. — А? Да-а? Что?.. — хлопая своими пушистыми ресницами, ответил Паркер, странно растягивая гласные в словах. — Говорю, как ты себя чувствуешь, пацан? Эдвард Энтони Старк сидел в своей мастерской, среди кучи чертежей и подручных средств, из которых инженер пытался сконструировать модель для нового энергосберегающего освещения в замке. Сосредоточиться было сложно, мысли мужчины то и дело возвращались к подростку, который уже третий день был в почти что в бессознательном состоянии. Тони чувствовал вину за то, что довел парня до такого состояния, но что-то ему подсказывало, что Питер голодал и до его «заключения»: такое тяжёлое состояние не заработаешь за пару дней. Ребенок выглядел очень плохо. Болезненно бледная кожа светилась синевой, щёки впали, а мешки под глазами, казалось, вскоре поглотят и его глаза. Но, всё же, Старк не мог не отметить, что капельница делает своё дело — с каждым днём Паркер становился на вид более живым, покидая образ фарфоровой куклы. Хотя, от своей хрупкости парень вряд-ли сможет избавиться. «По крайней мере, я на это надеюсь» Организм мальчишки был истощён до такой степени, что ещё немного и микроэлементы перестали бы усваиваться даже с помощью капельницы. Тони рад, что он не опоздал. Но сегодня он перестал подавать в его кровь половину седативных веществ, чтобы Паркер начал приходить в себя. Всю жизнь питаться таким образом он не сможет, поэтому в планах мужчины было медленно помочь ему вернуться к привычному ранее рациону. С помощью ПЯТНИЦЫ мужчина смог правильно вывести трубку капельницы из руки пацана и залепил рану бактерицидным пластырем. По прогнозам ИскИна, ребенок должен прийти в себя к вечеру, по крайней мере его сознание не будет затуманено до такой степени, чтобы парень перестал ощущать самого себя. Вздохнув, мужчина понял, что сегодня уже вряд ли сможет вернуться к работе. Не тогда, когда его маленькое чудо начало беспокойно ворочаться на постели, постепенно приходя в себя. Одеяло сползло с его хрупкого тела так, что, казалось, острые ключицы мальчишки могут прорезать мягкие пуховые подушки, на которых он лежит. Ресницы Питера подрагивали, а веки открывались тягуче медленно, будто бы парень лишь на пару секунд выныривал из-под толщи воды, вдыхал, после чего мягкое ласковое течение снова забирало в свои теплые объятия, не выпуская. Со временем парень стал ворочаться более беспокойно, хрипло дышал и кусал свои тонкие, но яркие губы. Через время он открыл глаза снова, окидывая комнату взглядом своих растерянных глаз только вылупившегося цыпленка. Невинно. Тони упустил тот момент, когда с настойчивостью сталкера стал наблюдать за каждым вздохом пацана, каждым его движение и действием. Старк даже подумал бы, что влюбился. Если бы не знал, что не умеет любить.What doesn't kill you Makes you wish you were dead
А так Питер стал его манией, зависимостью, сладостью. Почти что двести лет зверь провел один в этом замке. Из собеседников у него был лишь ИскИн, им же и созданный. Поэтому теперь, когда в «доме» появился строптивый, разбитый, сломленный судьбой, но до безумия сильный ребенок, Старка просто переклинило. Появился интерес, интерес к его поведению, действию, мыслям. Тони и подумать никогда не мог, что в таком юном возрасте можно казаться таким взрослым, рассудительным и сильным. Хоть мальчишке и было страшно, он был потерян и разбит, но своим принципам он не изменял. Питер оставался собой, что бы с ним не происходило. Он не поддавался Тони, не лебезил перед ним, мог даже дерзить в лицо, хоть и понимал, что за такое его по головке не погладят. Но он смотрел в глаза своему страху своими бесконечно прекрасными, но заплаканными глазами загнанного доброго оленёнка.Got a hole in my soul growing deeper and deeper And I can't take
Старк редко кого уважал в своей жизни. Редко о ком вообще думал дважды. Но за это Энтони хотел, чтобы Паркер был рядом. Чтобы разгадать его загадку, узнать, какой пацан настоящий, когда не скрывается под маской бравады, не зажимается, а просто является собой. Обычным семнадцатилетним пацаном. Подростком, нуждающимся в любви и понимании. Питер Паркер перевернул его мир с того момента, как впервые переступил порог леса. Тогда в мыслях Тони Старка впервые прониклась мысль, что он хочет всё это дать ему…One more moment of this silence
— Йа… я... а… — протянул парень, будто бы язык плохо его слушался. — Я не з-знаю… Старк усмехнулся, наблюдая за этими попытками контролировать свою речь. — Ладно, не утруждайся. Через пару часов ты будешь в норме. Успокоительные медленно начнут отпускать, и тебя перестанет шатать. Но вставать с кровати я тебе пока не рекомендую. Паркер молчал, приняв полусидячее положение на кровати и уже привычно обнял свои колени. Его осоловевший взгляд плавно мазал по комнате, что совершенно не вязалось с так по-детски выпяченной губой и хмурым выражением лица, которое парень явно специально на себя натянул. Но, видимо, на этот раз не особо удачно. «Какой ребенок, ей богу» — Х-хорошо… — тихо ответил подросток и часто заморгал, от чего в глазах Тони стал выглядеть ещё более по-детски.The loneliness is haunting me
Было видно, что пацан все ещё не хотел идти на контакт. Это начинало понемногу напрягать. Ибо, как бы он не старался наладить отношения с пацаном, тот снова прятался в свой панцирь, лишь выглядывая из него своими большими глазищами, цвета отборных кофейных зёрен, залитых теплым парным молоком. Мужчина не хотел быть нянькой, да и бегать за этим мальчишкой ему не хотелось. Старк привык к тому, что все его слушали и потакали его желаниям, а не так открыто игнорировали. Зверь внутри него начинал тихо порыкивать, желая показать мальчишке, кто в этом доме хозяин.And the weight of the world's getting harder to hold up
Чтобы хоть как-то угомонить своё дикое, но такое сладкое желание, мужчина решил сразу пойти с козырей. — Я отправил цветок твоей сексапильной тётушке, пацан. — Ч-что? Вы? Серьезно? — резко подобравшись, парень широко открыл глаза и замигал огромными глазищами по сторонам, — То есть… Правда? Вся сонливость будто бы вмиг пропала, когда он услышал про Мэй… Ведь всё это время, все эти дни он, скорее всего, даже не вспоминал о женщине — Паркер ничего не помнил. И от этого стало безумно стыдно, а так же жгуче больно где-то в груди. В голове сразу же вспыхнуло сотни вопросов: «Как там Мэй? Она видела Старка? Что он ей сказал? Как она его отпустила? Что он наплел Мэй об загадочном исчезновении парня…» Но задал Питер лишь один главный вопрос: — Она жива? — тихо так, почти шепотом. Старк снова растерялся. Эмоции в голосе и на лице мальчишки менялись так быстро, что он не успевал за ними следить. — Да, малыш, твоя тётя жива. Насчёт здоровья её я ничего сказать не могу, но на вид с ней все было нормально. Разве что глаза заплаканные. «Заплаканные из-за меня… Чёрт… Мэй, Прости меня» — пронеслось в голове Паркера. На глаза снова навернулись слезы, что не скрылось от внимательного взгляда зверя. Поэтому он поспешил перевести тему: — Я прочитал вашу историю в медкарте Мэй, — ребенок поднял покрасневшие глаза, будто бы снова выискивая источник голоса. — Скажи, цветок вам правда помогает? — Я н-не знаю… — тихий ответ, — я надеюсь на это, но... — ребенок закрыл лицо руками и тихо всхлипнув. — Я верю в это. Просто верю… И всё. — Цветок папоротника исполняет только самые искренние сердцу желания, малыш… Если ты действительно веришь в это, то с твоей тетей всё будет хорошо. — С-спасибо… — тихо прошептал Паркер, жмурясь. Соленая хрустальная капелька стекла по щеке, утопая в мягких золотистых кудряшках. Питер был удивлен перемене в поведении зверя. Он отхаживал его все эти дни, в какой-то мере даже заботился… И, видимо, исполнил его просьбу. Впервые в голове парня пронеслась мысль о том, что Тони, возможно, не так уж и ужасен. Но, все же, верить на слова он не привык. — А… Мистер Старк… Я должен вам верить? От этого обращения по спине мужчины прошли толпы пугливых мурашек, заставляя его тяжело выдохнуть. «Это было… Ну… Горячо, как минимум» — Не веришь? Что же, я бы тоже не поверил на слова, — Тони не был удивлен тем, что ребенок ему не поверил. Наверное, он бы даже разочаровался, если бы было наоборот. — Хорошо. Тогда смотри. Паркер снова вздрагивает, когда перед ним появляется что-то наподобии экрана, только полупрозрачный, будто проекция. Широко открытыми глазами парень смотрит на это чудо техники перед собой, почти не моргая, при этом пытаясь найти проектор, но его нет. Но полностью восхититься изобретением подростку не даёт картинка, что будто бы оживает на нем. Когда Паркер видит в далеке свой дом, он вздрагивает. Когда картинка перемещается к окну, потом будто бы залетает внутрь и подростку предстает вид на его кухню, он до боли прикусывает свою губу. Картинка перемещается вглубь дома, поворот, коридоре и вот они уже в спальне Мэй. Кровать приблизилась, непривычно не заправленная и небрежная. Какая-то маленькая металлическая лапка аккуратно приподнимает подушку женщины и кладет под неё цветок. Яркий красный свет не виден из-под плотной ткани, так что Мэй вряд ли сразу же сможет обнаружить это маленькое чудо природы. Когда в дверном проёме появляется Мэй, в помятой мешковатой одежде, с небрежно подвязанными волосами и с покрасневшими, опухшими глазами, сердце парня пропускает ощутимый удар, и он начинает дрожать всем телом. Женщина медленно заходит, садится на кровать и поднимает с тумбочки фоторамку. На ней дядя Бэн, Мэй и маленький Питер, улыбается счастливой искренней улыбкой. Тётя проводит кончиками пальцев по щеке ребенка и натянуто улыбается. По её щеке катится слеза, после чего женщина кладет фото на подушку и прикрывает лицо руками. Питер вздрагивает, не замечая, как по его щекам снова потекли липкие, соленые слезы. Ещё пару секунд на экране заплаканная Мэй, после чего экран потухает и сразу же исчезает. Пару секунд Паркер просто тупо хлопает глазами, стряхивая горячие слезы со слипшихся ресниц. После чего следует вопрос: — Ч-что это было? Ребенок выглядел сейчас таким хрупким, таким разбитым и ранимым, весь покрытый солью от горячих слез, что металлическое сердце зверя неприятно сжалось от желания прижать к себя это хрупкое чудо. К своей груди, так близко-близко, и сжать в объятиях так крепко, чтобы трещинки в большом сердце ребенка снова срослись. Мужчина еле сдержался. — Я отправил к вам в поселение своего дрона. Он за пару минут доставил цветок, спрятав его под подушку твоей тети, оставшись незамеченным, — небольшая пауза, после которой мужчина добавил: — Я выполнил свою часть нашей сделки. Надеюсь, ты помнишь, что обещал мне взамен. — Спасибо… — еле слышным лепетом, после чего подросток неуверенно кивнул, вспоминая свое обещание о том, что постарается снова есть. Задумавшись, он поднял глаза, будто бы смотря в саму камеру. «Нет, будто бы смотря в саму душу» Тони снова замер… Эти глаза точно сведут его с ума. Этот мальчишка, как бы он не храбрился и не кричал, что ненавидит его, зверя, но сейчас в его взгляде было столько благодарности, сколько Старк ещё ни у кого никогда не видел. Между тем, в глазах Паркера плескались волны безысходности и обречённости, что делали его благодарность искренней, но вынужденной мерой.It comes in waves, I close my eyes Hold my breath and let it bury me
Будто бы жертва благодарит убийцу за то, что тот выбрал менее болезненный вариант пыток. Старк поёжился от своих мыслей, медленно утопая в этом взгляде. Сейчас без всех масок, шаблонов и бравад — обречённый, брошенный ребенок, одинокий до безумия, ранимый, но бесконечно сильный, всё ещё живой, хранящий надежду глубоко под костями ребер. Но благодарный даже своему похитителю за такую небольшую помощь. «Неужели ты можешь быть таким открытым и искренним, малыш?»I'm not OK and it's not all right Won't you drag the lake and bring me home again?
Черт, Тони так сильно захотелось видеть этот взгляд чаще… Не слепое обожание, которым мужчина упивался в своей прошлой жизни, а именно такую чистую благодарность. Эти мысли пугали просто до безумия. Старку хотелось делать что-то хорошее именно для этого мальчишки… Тони хотел чувствовать себя реально нужным в конце-концов! Чтобы Питер смог принять и полюбить мужчину на самом деле. А не за его богатства и внешность. Ах, да, внешность, которая скрыта глубоко под кожей ужасного зверя.◆◇◆
Дни сменялись днями. Медленно Питеру становилось лучше, хоть его это особо и не радовало. После того, как парень увидел Мэй, внутри него что-то сломалось, будто бы перегорела лампочка. Ребенок вновь стал закрытым и хмурым, хотя, скорее, тут подходит слово — меланхоличным. Он снова замкнулся в себе, будто бы заполз обратно в свою раковину, но на этот раз даже не выглядывал. Просто все время сидел или лежал в кровати, смотря в одну точку — в кирпичную стену перед собой. Он готов был поклясться, что выучил каждую выбоинку и трещинку в многовековой поверхности. Внутри, точно темными густыми клубами тяжёлого дыма собиралась боль. Боль из-за того, что его тётя страдает, плачет, не находит себе места пока он, Питер, тут живёт себе, припеваючи. Хоть парню и было несладко в таких условиях, в любом случае его тёте было гораздо хуже. И из-за этого подросток чувствовал себя ещё более ничтожным, чем раньше.What doesn't destroy you Leaves you broken instead
Единственное положительное в его состоянии было то, что Паркер начал понемногу принимать пищу. Тут тоже все гладко не было. Когда Тони предложил ему съесть стейк с варёным картофелем и овощами, глаза подростка загорелись голодным огнем. Он так давно не ел ничего подобного, сочного, манящего, с запахом, от которого у Питера весь рот вмиг заполнился слюной. Поэтому он сразу же и поспешил впиться зубами в нежное прожаренное мясо и, почти не жуя, проглотил несколько кусков. Внутри весь его организм будто снова забурлил, заработал, как старые часы, когда прокрутили нужные шестерёнки и смазали хорошим новым маслом. Приятная тяжесть ощущалась непривычно, но неплохо. Паркер уже подумал было, что смог реально начать есть нормально, но не тут-то было. Буквально через пару минут после этого он уже несся в ванную, нависая над белым другом и отбивая свои острые колени об холодную твердую плитку. «Снова, опять, опять и опять. Блин… Я даже есть нормально не могу. Какой тогда от меня вообще толк в этой жизни?» Когда вся пища покинула и без того истощенный организм, парень просто осел в ванной и просидел так пару часов, не сдвигаясь с места и снова прожигая стену невидимым взглядом. В голове были мысли о том, что ему страшно. Снова, блять, страшно. Из-за того, что если он не будет есть, то Старк может отобрать цветок у Мэй. Или чего хуже, ещё просто причинит ей боль. В тот вечер подросток так и заснул на холодном полу в ванной, а проснулся поздним утром в своей мягкой кровати. Он совершенно не помнил, как оказался в ней, особенно под одеялом и на мягкой, взбитой подушке. «А может, это…» Мысль о том, что это, возможно, зверь его принес сюда и так заботливо уложил, заставила всё тело парня вздрогнуть. Если он был тут, был рядом… Да, чёрт, даже просто смотрел на Питера, не то что трогал… Ох, парень хотел зарыться в одеяло с головой и спрятаться, лишь бы это не оказалось правдой. «Лишь бы снова почувствовать себя в той мнимой безопасности, когда он не входил сюда…» Конечно же, Старк видел то, что произошло со вчерашним съеденным ужином, подросток в этом не сомневался. Он лишь ждал, пока ему принесут новую порцию, которая тоже скоро покинет желудок, и ещё одну, ещё и ещё. Пока у зверя не лопнет терпение и он не захочет расправиться с ним, с проблемным, бесполезным подростком. «Ведь я такой и есть, я знаю…» Но все было по-другому. Вместо порции завтрака на подносе у кровати стоял лишь стакан с какой непонятной жидкостью внутри. В который раз поддавшись своему любопытству, Паркер медленно протянул руку, взял посудину, сжимая её, и несмело поднес к носу. Особо выраженного резкого запаха не было, разве что лёгкий молочный аромат. Решившись, подросток сделал маленький глоток и сразу же скривился, ибо это… Ну, приличными словами не назовешь. «Боже, гадость то какая…» Эта смесь по вкусу ему напомнила что-то между очень жидкой манной кашей и диетическим нежирным молоком. Хотелось немедленно пойти в ванную и вылить все это в унитаз. Но Питер не мог этого сделать, ибо знал, что за ним наблюдают. А от этого зависит не только его судьба. Задержав дыхание, подросток сделал ещё два больших глотка, сразу же глотая. Было ужасно противно, но… Но в этот раз живот не взбунтовался. Ни через минуту, ни через пять и десять. Вернувшись в объятия подушек, парень прислушивался к своему организму, но ничего, кроме лёгкой тошноты не ощущал. — Э… Почему меня не тошнит? — несмело, немного хриплым от длительного молчания голосом прямо в пустоту перед собой. Но он знал, что ему ответят. — Питер, это смесь из детского питания. Мистер Старк дал тебе её, ведь в ней меньше всего раздражителей для твоего организма. Молочная продукция для детей легко усваивается и не отторгается организмом. Поэтому тебя и не тошнит. — Аа… — тупо ответил подросток голосу, немного округлив глаза от услышанного. «Детское питание? Серьезно?» — Эм… И… Долго мне придется питаться этой гадо… смесью? — Пока твой желудок не привыкнет снова быть наполненным, — монотонно ответил Искусственный интеллект, а у Паркера больше не было желания продолжать этот разговор. «Возможно, Старк и правда пытается мне помочь?»◆◇◆
Последующие несколько дней три раза в день Питеру Паркеру приходилось питаться этими смесями, от вкуса которых воротило его чаще, чем от его пищевого расстройства. Да, пару раз его ещё стабильно тошнило, но с каждым днём становилось медленно, но лучше. Вскоре в рационе появилось детское фруктовое или овощное пюре, которое после этих молочных «изысков» казалось подростку пищей богов. Парень медленно креп, цвет его кожи перестал быть таким бледным, волосы снова обрели свой привычный блеск, а огромные темные впадины под глазами становились менее заметными. Но, всё же, стоило ему подумать о том, как сейчас Мэй… То до встречи с белым другом оставались считанные секунды. Эмоциональная часть всё равно перевешивала, и так просто избавиться от этого было невозможно. Поэтому Паркер запретил себе думать.Got a hole in my soul growing deeper and deeper And I can't take
Тони Старк не мог на это смотреть. С каждым днём мальчишка все больше и больше становится похожим на мумию, запертую в своем вычурном склепе на века. Питер почти всё время проводит на кровати, смотрит в одну точку на стене либо же просто лежит лицом в подушку. Нет, он даже не плачет, просто лежит трупом, позволяя кормить себя и следить за состоянием своего здоровья. Для мужчины это было дико, ведь он ожидал, что пацан будет рваться наружу, скандалить, каждый день спорить с ним и проситься на волю. А так же отказываться от пищи, плакать и кричать Старку, как же он его ненавидит… Зверь был уверен, что так и будет, но… этого не было. Ничего не было. Будто бы ребенок сломался, как старая заводная кукла, и теперь пылится на полках, без действия, забытый и брошенный. Будто бы кто-то нажал на выключатель, и вмиг сильный, непокорный и стойкий разом ребенок погас, потух, исчез, испарился, оставив вместо себя лишь кучу подушек под одеялом на своей кровати. Он даже не говорил ни с кем, игнорировал слова ПЯТНИЦЫ, иногда лишь лениво кивая, чтобы от него отстали.One more moment of this silence
А сам Тони… Он боялся с ним заговорить, лишь бы не спугнуть то шаткое равновесие, достигнутое, когда ребенок начал хоть немного есть. Не очень успешно, но в этом была не только его вина. Энтони был разочарован, ведь в его замке снова стало тихо и пусто, так, будто бы мальчишка был лишь в его снах, в бреду сходящего с ума от одиночества мужчины.The loneliness is haunting me
И… Честно сказать, Старк испугался. Испугался, что правда сломал его, как ту самую дорогую игрушку, починить которую не в силах даже такой гениальный изобретатель и инженер, как он сам. Поэтому мужчина решил во что бы то ни стало вытащить мальчишку из его панциря.And the weight of the worlds getting harder to hold up
Начать он решил с самого банального. Утром, когда Питер уже проснулся, мужчина, воспользовавшись встроенным в комнату подростка динамиком, решил с ним заговорить. Хоть это было и рискованно. — Хм… Ребенок, ты там живой? В ответ молчание. Паркер даже не удосужился кинуть взгляд туда, где по его предположению была камера. «Ну что же, Старк, это будет сложнее, чем ты думал» — пронеслось в голове мужчины. Конечно, подросток его слышал, но отвечать совершенно не хотелось. Он уже почти и не вздрагивал, слыша голос, что так бесцеремонно врывается в его личное пространство. — Ладно, по твоим резко закатившимся глазам я вижу, что живой, — добавил Тони, натянуто усмехнувшись. — Я к тебе по делу… Может тебе хотелось бы съесть что-то особенное? Подросток поджал свои покусанные губы, будто бы задумавшись. Честно, его уже воротило от всей этой еды, которой его пичкают, но он не был уверен в том, что сможет съесть что-то нормальное. Съесть и снова не встретиться с белым другом. — Ребенок, я, конечно, привык за долгие годы говорить сам с собой, но это порядком угнетает. Может, ответишь? Так и не поднимая взгляда, Питер тихо произнес: — Спасибо, мне ничего не нужно. И снова молча уткнулся в свою подушку. Никакие подачки не могли заставить его вернуться к нормальной жизни. Тем более, он уже почти не чувствовал вкус этой еды, и ел лишь потому, что должен был. Так же, как почти и не чувствовал боли, усталости, сонливости, тепла и многих базовых чувств, которыми обладает человек. Про эмоции можно вообще промолчать. «Интересно, я всегда буду что-то кому-то должен?» Кивнув самому себе, будто бы ребенок его видит, Старк заставил себя отвести взгляд от экрана, чтобы не рассматривать этого безвольно лежащего мальчишку. Ребенок не поддавался на его уговоры, и это, ну, как минимум, задевало мужчину. В обед он решил попробовать снова. Помимо привычного стакана овощного пюре, зверь решил предложить пацану кусочек черного шоколада, ссылаясь на то, что дети в основном любят сладкое. — Малыш, как на счёт сладкого бонуса? Разбавим твой вегетарианский рацион кусочком шоколада, — непринужденно начал мужчина, — Как ты на это смотришь? Паркер лежал, воткнув в уши наушники. Благо плеер зверь у него не отобрал, и на том спасибо. Без музыки подросток не смог бы, она будто бы лечила его душу, обволакивая где-то глубоко внутри теплым коконом рок-звучания, и словно паутина медленно склеивала его потрескавшейся на сотни осколков сердце. Хотя, даже любимой музыки было мало, чтобы залечить такие глубокие раны. Несмотря на голос любимого исполнителя в ушах, мужчину он всё-таки услышал. Первым желанием было просто проигнорировать вопрос, но парень побоялся того, что зверь может снова вспылить. А ведь царапины на плечах и шее Питера только начали затягиваться. — Я не уверен, что мой организм уже готов к этому, — бесцветно произнес тот. Отчасти, это было правдой. Да и не был ребенок сладкоежкой. Вот от сочного Биг мака он бы вряд ли смог отказаться… Но в душе Паркер радовался, что мужчина не додумался об этом, и парню не придется идти на такой ненавистный контакт. — Да брось, всё равно рано или поздно ты захочешь съесть что-то вкусное… Давай же, — поспешил убедить его Тони, теряя на лице улыбку от ещё одной провальной идеи. — Спасибо, но не стоит. Вечером Старк решил действовать настойчивее. Он, ничего не спрашивая, подал мальчишке привычное овощное пюре и к нему добавил пару кусочков мяса, надеясь, что тот не сможет удержаться и съест его. Но Питер снова действовал решительно не так, как того хотел мужчина. Парень привычно съел где-то пол порции овощей, что было ничтожно мало, но к мясу он не притронулся. — Ты специально игнорируешь то, что я даю тебе, а, Питер? — не выдержав, резко разорвал тишину зверь. Паркер чуть не подавился, снова дернувшись от испуга, но тихо ответил: — Н-нет, Мистер Старк… Я просто не голоден. Отчасти, это тоже было правдой. Но, всё же, истинная причина отказа от другой пищи была зарыта намного глубже. Да, парень не хотел принимать ничего от зверя, никаких подачек, не хотел чувствовать себя должным ему в конце-концов! Но это было не всё. В глубине души подросток все ещё считал, что не достоин пищи. Ведь он не сделал ничего, абсолютно ничего, чтобы выбраться отсюда, чтобы спасти тётю Мэй в конце концов. Как и был, он и оставался таким же жалким и слабым. Ничтожным… «Такие люди, как я, не должны есть то, что хотят… Я не заслуживаю этого…»I'm not OK and it's not all right Won't you drag the lake and bring me home again?
Эти чёртовы недосмузи он ел только потому, что боялся, что Старк отберёт цветок у Мэй или же просто навредит ей. А уж никак не потому, что хотел есть сам. Зверь ничего не ответил на его реплику, лишь раздражённо рыкнул, от чего у Питера по всей его бледной спине прошли мурашки, оседая на острых позвоночных косточках. Больше есть не хотелось от слова совсем.◆◇◆
Старк не привык, что его таким наглым образом динамят. Всю жизнь люди из его окружения чуть ли не в рот заглядывали мужчине, потакая всем его желаниям и стремились исполнить его прихоти ещё до того, как Энтони что-то произносил. А уж о том, чтобы так просто игнорировать знаки внимания и заботу мужчины и речи не шло. Некоторые девушки, да и мужчины, готовы были чуть ли не на задних лапах бегать перед гением, не то что… «Черт, да почему все мои мысли возвращаются к этому Питеру-черт-бы-его-побрал-Паркеру?» Поэтому, разозлившись, мужчина решил вообще его не трогать. Не хочет, не нужно, Старк тут в няньки не нанимался, чтобы бегать за такими упрямыми подростками. Нет. Всю ночь Тони провозился в своей мастерской, пытаясь создать новый состав для идеально прочной брони. Мысли об этом преследовали зверя уже на протяжении не одного десятка лет, но только сейчас мужчина основательно подошёл к этому вопросу. Это должно быть что-то принципиально новое, оригинальное и неповторимое. Такое, что не сможет создать никто, кроме Энтони Эдварда Старка. Броня должна быть лёгкой, но в то же время очень прочной, чтобы выдерживать удары и пули, пластичной, чтобы не препятствовать движению мужчины, и, конечно же, надёжной. Для чего? Да Тони просто банально хотел чувствовать себя в безопасности. Как бы зверь не надеялся на магическую защиту замка, в век современных технологий это не было гарантией абсолютно ничего. К сожалению, жизнь зверя в замке не такая спокойная, какой бы могла показаться. Вот уже несколько десятилетий за ним ведётся охота. А ведь всё из-за того, что некоторых людей, которые ранее позарились на цветок папоротника, который охраняет Тони, тот оставил в живых, лишь припугнув, чтобы больше не сунулись. Он проявил доброту, человечность и сострадание… За что чуть не поплатился своей жизнью. На него начали вести настоящую охоту, люди искали его, хотели убить и забрать себе его голову как трофей. Если же раньше они не представляли особой угрозы для мужчины, имея при себе лишь примитивное оружие — копья и луки, — то теперь, в век технологического прогресса экипировка охотников за его головой улучшилась в разы так, что зверь мог едва ли отбиваться от них. Он не хотел массово убивать людей, поэтому предпочитал в основном прятаться и применял силу лишь при крайней надобности, но люди становились все настырные и злее. А главное, сильнее. За ним охотилось уже так много людей, что мужчина боялся, что даже его физическая сила и улучшенная регенерация по сравнению с обычными людьми уже не поможет. Поэтому он вынужден защищаться так, как может. Засмотревшись на мерно горящие бревна в большом камине, мужчина невольно вспомнил факелы, с помощью которых люди пытались спалить его замок… Изначально, мужчина не убивал никого. Тони просто прятал цветок от тех, кто хотел так просто обрести сказочное богатство или власть, ничего для этого не делая. Ведь во всём мире должно быть равновесие, а глупые жадные людишки этого не понимали. Тони защищал растение как мог, но однажды искать его отправилась целая группа людей. Они были все вооружены и при первой попытке зверя предотвратить похищение чудо-цветка, напали на него. На коже Старка до сих пор остались ожоги от их факелов, которыми эти варвары пытались спалить Тони. Они привязали его к старому сухому пню где-то в глубине лесной чащи и подожгли. Если бы не сила зверя, он бы так и погиб там. Но стоило ему порвать веревки, как эти людишки напали на него, пытаясь зарезать. Тогда Тони потерял свой первый цветок… А на его груди, прямо возле сердца, до сих пор остался глубокий шрам от лезвия холодного кинжала, который едва не убил его. С того момента нападения на Старка участились. Все, кому не лень стремились принести домой трофей в виде головы страшного зверя. Мужчины, женщины, да что там, даже дети желали его смерти, это было для них лишь очередным жутким развлечением. Несколько раз, самые проворные, умудрившись выследить раненого мужчину, поджигали его поместье. В одном из таких пожаров сгорела комната его матери, Миссис Старк. Это стало для Энтони последней каплей. С того момента мужчина будто бы сорвался. Он убивал всех, кто осмеливался стать на его пути. Жестоко, грязно, не правильно, но он не мог по другому. Эти ничтожные людишки забрали у него всё то последнее, что осталось от его матери, они будто бы снова проткнули его сердце… А такое не прощают. Со временем, врагов стало меньше. Наверное потому, что почти никто не возвращался домой после охоты на зверя или же даже просто на цветок. Люди стали бояться, и медленно слухи о таинственном кровожадном звере стали утихать. Как и попытки найти его… Но они не забыли. Старк это чувствовал. Они ещё придут за ним. И Энтони Эдвард Старк должен быть готов.'Cause you know that I can't do this on my own 'Cause you know that I can't do this on my own 'Cause you know that I can't do this on my own