So come rain on my parade* ‘Cause I want to feel it Come shove me over the edge ‘Cause my head is in overdrive I'm sorry but it's too late And it's not worth saving So come rain on my parade I think we're doomed I think we're doomed And now there's no way back
Кровать стала его крепостью. С того рокового «знакомства» прошло два дня. Всё это время Питер Паркер провёл в своей постели, покидая её лишь для того, чтобы сходить в туалет. Он почти не спал, но пару раз проваливался в бессознательную пустоту. Стоит хоть на секунду прикрыть глаза, как в сознании всплывают картинки того вечера. Воспоминания всё ещё были слишком яркими. Когда парень увидел лицо того существа, — по-другому язык не поворачивался его назвать, — всепоглощающий, густой страх затопил каждую клеточку его тела. Горло, казалось, сдавило холодными щупальцами — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сердце забилось так быстро, будто бы своими ударами пыталось оттолкнуть зверя подальше. Питер не успел даже попрощаться с жизнью, когда он бросился на него. Зажмурившись, подросток был готов лично ощутить остроту его зубов, но почувствовал лишь как его грубо схватили за плечи и настойчиво тряхнули, хорошо так приложив при этом головой о твёрдый пол. Ноющая боль вспыхнула в висках и на затылке, Паркер тихо заскулил, но горячее, буквально обжигающее дыхание, опаляющее всё лицо, заставило испуганно замереть. Так и не решившись открыть глаза, Питер почувствовал, что пальцы, сжимающие его плечи, продавливают кожу до крови, как когти. Боль заструилась по телу, но хриплый низкий голос вывел его из оцепенения. — Ты этого хотел, да? — прорычал тот и ещё сильнее сжал хрупкие плечи парня, ожидая ответа. — Я спрашиваю, ты этого хотел? Отвечай! — Н-нет… — еле слышным шепотом. — Громче! Я не слышу тебя! — угрожающе близко к лицу, обжигая дыханием. — Н-нет… Я н-не хотел этого… П-пожалуйста, отпустите меня… — губы почти что не слушались от страха. — Отпустить! Ты ещё смеешь просить меня отпустить тебя? — низко-низко, почти в губы, безумно пугающе. — После того, как ты ослушался меня? Как позволил себе истерику и так поступил с едой? Ох, ты слишком многого хочешь, Питер Бенджамин Паркер… — О-откуда вы… — Я знаю о тебе всё, пацан, — рука перемещается ближе к шее, пока что несильно сжимая её когтистыми пальцами. — Открой глаза. Ничего. — Я сказал, открой глаза! — рука сжалась сильнее, до боли царапая нежную кожу. Паркер медленно приоткрыл дрожащие веки и окинул зверя испуганным взглядом своих больших покрасневших оленьих глаз. Точно загнанное животное перед хищником. Мужчина замер, вмиг забыв, что он хотел сказать. Этот мальчишка смотрел на него так проникновенно и с таким живым страхом, будто бы обнажая всю душу. Старк застыл, всматриваясь в свое отражение в этих глазах. Злое, покрытое пеленой ярости лицо настоящего зверя. Разжав пальцы на плечах Питера и услышав тихий оставленный стон того, Тони с ужасом понял, что ещё немного, и он разодрал бы пацана. Кровь на его пальцах подтверждала это. Снова, снова рядом с ним Старк теряет контроль. Внутри начала закипать злость, только теперь он не знал на мальчишку или на себя. Чёрт, да кто этот пацан такой, чтобы из-за него Тони так быстро терял самообладание? Ведь Питер здесь как раз для того, чтобы зверь снова стал собой. Дальше всё было как в тумане. Паркер не особо помнил, как зверь отстранился от него, как исчез, буквально растворился в темноте. Не помнит, как он сам заставил своё тело подняться, как бежал со всех ног обратно вверх по лестнице, как, обессиленный и испуганный до бешеного марша сердца, упал на кровать и отключился, снова провалившись в темноту.◆◇◆
Проспал он до утра следующего дня. В комнате снова стоял поднос с едой и стакан воды. На этот раз Питер решил не буянить, а просто молча проигнорировал подачку. Хоть, честно признать, желудок болел. Причём болел так, что хотелось просто свернуться клубочком и выть, сжимая подушку зубами. Последний раз он ел в больнице… Наверное… Питер отчётливо понимает, что это уже ненормально, что вряд ли он вообще когда-то ещё сможет есть, как раньше. Но был и свой плюс — на голодный желудок было легче пережить приступ тошноты. Намного легче, когда из тебя выходит только вода, а не остатки пищи... Благо в его комнате есть своя ванная и туалет, причём довольно современные, но сил удивляться у Питера не было от слова совсем. Но есть он не мог, нет, не теперь, уж точно. Не после того, как он окончательно лишил Мэй последнего шанса. Не тогда, когда он сидит в этой «золотой клетке» с непонятным существом и не может сделать ничего, чтобы выбраться. Нет. Питер не достоин еды. Такие жалкие и ничтожные люди, как он, не заслуживают вообще ни-че-го. Поэтому он не будет есть. Ведь жить ему уже нет ради чего. Мэй умрет без него. От этих мыслей по впалым бледным щёкам снова потекли горячие слёзы. Прикрыв лицо руками, Питер плакал, тихо всхлипывая, будто бы не хотел, чтобы его кто-то видел. Хотя, с ним никто не разговаривал после прошлого раза. Никаких голосов в голове, ничего магического, нет. Словно он один в этом чёртовом замке. И, казалось бы, парень должен был радоваться этому своеобразному покою, но нет. В полной тишине сложнее не поддаваться своим мыслям, которые медленно отравляют тебя изнутри. Иногда Паркеру казалось, что по его телу, точно яд, расползаются тоненькие черные линии, сплетаясь с венами и распространяя смерть и отчаяние по всему его телу. Иногда он даже реально видит свои вены, полные черного яда, но потом это видение исчезает. «Сойти с ума в таких условиях – это нормально, ведь так?» Шумно выдохнув, подросток опустился на прохладную, мягкую подушку. Перед глазами снова лицо Мэй. Она смотрит на своего племянника с немым укором в глазах и легонько качает головой. Питер жмурится, чтобы отогнать очередное видение. Без цветка у Мэй нет шансов, и парень это прекрасно понимает. Тупая ноющая боль в груди теперь не покидает его ни на миг, а особо сильные спазмы по ночам заставляют подростка тихо выть в подушку от боли и отвращения к самому себе. В груди снова, медленными клубами начала подниматься ненависть. Воздушное, заполняющее чувство, медленно отравляющее душу и тело. Ненависть на того человека, точнее, существо, которое держит его тут. Держит против воли. А самое угнетающее это то, что, как бы парень не хотел, выбраться он не сможет. Его просто не отпустят. В воспалённом сознании Питера стали всплывать различные образы, заставляя того нервно усмехаться. Вот сейчас он чувствует себя чёртовой принцессой, которую заперли в высокой башне на века. А охраняет его огнедышащий, страшный дракон, готовый убить каждого, кто просто приблизится к башне. «Миленько, не правда ли?»Cut off my wings and come lock me up Just pull the plug yeah, I've had enough
Смех появился сам по себе, где-то из недр груди парня, вырываясь пышными клубами, будто отравляющий газ, заставляя смеяться. И Паркер поддался, падая на спину и содрогаясь в приступе смеха, задрожал всем телом. Ему стало до безумия смешно от этого сравнения себя с принцессой. Хотя, прекрасную пленницу в конце-концов должен спасти прекрасный принц. Но Питера никто спасать не будет. Да и он далеко не прекрасный.Tear me to pieces, sell me for parts You're all vampires so here
Поэтому тут больше подходит другая ассоциация. Подросток скорее ощущал себя диким зверем, запертым в клетке, да-да, той самой золотой клетке. И, вроде бы, тут есть всё, что нужно для жизни: еда, вода и крыша над головой, но, как известно, многие дикие животные, загнанные в неволе, погибают от тоски.You can have my heart
You can have my heart
You can have my heart
You can have my heart
◆◇◆
Мерный, повторяющийся писк ощущался как жужжание комара, такое же надоедливое и раздражающее. Пребывать в темноте было прекрасно: спокойствие, тишина и никаких проблем. Казалось, что все те потери и неприятности были лишь чьей-то глупой выдумкой, манящей иллюзией, а эта тёплая, мягкая, будто бы маслянистая обволакивающая темнота казалась лишь единой реальностью. Хотелось остаться в ней подольше, ещё немного, чуть-чуть, пожалуйста. Лишь бы не возвращаться в реальность, туда, где так холодно и так страшно, где все проблемы, где боль и разочарование. Где никто не поможет ему, не спасет, не позволит укрыться в своих теплых ласковых объятиях, расслабляя и защищая. Но, будто бы разрывая волны, чьи-то сильные и до безумия горячие руки, настойчиво сжимающие хрупкие, острые плечи Питера, тянут его вверх, ещё, сильнее, выше, вверх, сквозь волны к свету. Паркеру вдруг захотелось кричать, чтобы этот кто-то отпустил, позволил снова нырнуть туда, где глубоко, тепло и спокойно. Где нет его. Но руки не отпускали, настойчиво тянули парня на поверхность, давление воды ощущалось уже слабее. Волны отступали, выпуская из своих мощных леденящих лап и только тогда, когда белый свет врезался в воспалённые глаза, парень смог, наконец, вдохнуть. Писк никуда не делся. Он бесил, надоедал, раздражал, обволакивая собой полностью и досконально, отвлекая от всех звуков и ощущений. Казалось, что он, будто бы маяк в океане, светил парню прямо в глаза, чтобы тот больше не смог утонуть в густых липких волнах, что так настойчиво шептали ему, звали к себе, манили. И, наконец, писк стал таким невыносимо сильным, что захотелось с силой зажать руками уши, лишь бы снова хоть немного почувствовать ту спасительную темноту. Это и заставило подростка открыть глаза. И сразу же до боли зажмуриться, ведь свет, казалось, прожёг оболочку глаза. Медленно привыкая к нему, Паркер попытался понять, что с ним и где он вообще. Но для начала хотелось хоть почувствовать свое тело. Но это оказалось сложнее, чем он ожидал. Пошевелить рукой или ногой парень не смог, но это его не так сильно удивило. Больше напрягала непривычная лёгкость во всем теле, словно его наполнили сладкой ватой или облаками. «Кстати об облаках… Я что, умер?» Но лёгкое гудение в голове и боль в раздраженном горле напоминала, что так просто отделаться он вряд ли сможет.You must of made some kind of mistake I asked for death, but instead I'm awake
Кое-как привыкнув к яркому свету, подросток медленно приоткрыл глаза, пытаясь понять, где он. Белый свет из приоткрытого окна, белое постельное, белое покрывало на нём сверху… но всё те же ненавистные ему кирпичные стены. — Я в… Аду? — Нет, Питер. Ты в замке мистера Старка.The devil told me no room for cheats I thought I sold my soul, but he kept the receipt
Парень никак не ожидал, что ему ответят, поэтому вздрогнул всем телом от испуга. Но ощущение испуга будто бы не коснулось тела, которое всё ещё было неподвижным и до безумия лёгким. — Ээ… Хорошо… — еле слышно пробормотал Питер себе под нос, мечась взглядом по невиданной ему ранее комнате. И наткнулся на новый пазл картинки — капельницу в руке. — Как ты себя чувствуешь? — раздался всё тот же мелодичный голос, и Паркер всё ещё был не уверен, что это ему не кажется. «Что я ещё не сошел с ума» Он не хотел общаться ни с кем, уж тем более отвечать какому-то непонятно откуда взявшемуся голосу. Но, с другой стороны, ранее спящее любопытство вновь проснулось, не желая упускать такую возможность узнать хоть что-то. — Н-не знаю… Я не чувствую своё тело ниже шеи… И голова трещит, будто у меня похмелье. — Это нормально, после того, что ты перенес, Питер. Действие капельницы так влияет на твой организм. Через пару дней это пройдет. — А что со мной было? — А то ты не знаешь, — ему показалось, что в голосе послышалось раздражение. — Ты довел себя до критического состояния. Полное истощение организма, бессонница и булимия – это не шутки. Ещё немного, и тебе бы было уже не помочь. — Может, я этого и добивался… — негромко усмехнулся парень, прикусывая губу, но не почувствовал боли. «Интересно» — Тебе нужно есть, Питер, — не обратив внимание на высказывание парня, произнес голос. — Я не хочу. — Твой организм сейчас держится на резервных запасах. Ещё немного, и ты можешь впасть в кому от полного истощения. — Да мне всё равно, что со мной будет, разве не понятно?! — немного громче отозвался подросток. Осматривая комнату, Питер заметил в углу на столе несколько мониторов и большой современный ноутбук, к которому были подведены несколько проводов. Паркер уже хотел было поинтересоваться, откуда в старинном замке такие технологии, как его перебил голос. — Питер, я понимаю твоё недовольство… — Да ни черта вы не понимаете! — подросток хотел прикрикнуть, но действие седативных в его теле не позволило сделать даже и это. — Это не вас тут держат насильно, не вам не оставляют выбора… Резко голова закружилась, будто бы Питер враз выпил стакан коньяка. Либо принял сильное снотворное… — Ч-что происходит? — Мистер Старк велел ввести снотворное. Тебе нужно отдыхать. А потом поговорим. — Я не хочу с вами разговаривать… — слабеющий голосом прошептал он. — Я н-не хочу говорить с теми, кого даже не видел… Я не сумасшедший… Молчание. — Я не хочу… — на грани слышимости прошептал подросток, и его снова накрыло холодной волной.◆◇◆
Этот чертов мальчишка сведёт его с ума! Эдвард Энтони Старк в жизни не встречал человека, который бы так безответственно и расточительно относился к своему здоровью. Глупый ребенок! Тони отдал ему лучшую комнату в своём замке, обеспечил всеми нужными вещами, следит за его здоровьем в конце-концов. А он просто отказывается есть, что бы ему не приготовила Пятница. Голодает, не встаёт с кровати и никак не хочет идти на контакт! Боже, за что Старку такое наказание? Он не планировал пугать Питера, не хотел держать его в полном заточении. Мужчина был уверен, что ребенок, ранее привыкший жить достаточно бедно и нести большой груз ответственности на своих плечах, в его замке сможет, наконец, расслабиться. Что он не будет зажиматься, не будет прятаться, и позволит Старку просто и спокойно исполнить все свои задумки. Он был полностью уверен, что стоит завалить мальчишку вкусной едой, всеми технологиями, находящимися в замке, и обеспечить хорошие условия, то тот оттает и будет относиться к Тони с таким обожанием, к которому Старк привык в прошлой жизни. Но Паркер даже из комнаты выходить отказался, не то что посетить огромную мастерскую, библиотеку с всевозможными книгами, посмотреть коллекцию его изобретений или же хоть просто по-го-во-ри-ть! Но у мальчишки были другие планы. Старк не рассчитал то, что за два столетия в полном одиночестве он разучился быть человеком. А все его попытки задобрить пацана выглядели как стремление дикого зверя завоевать пару во время брачного периода. Грубо, дико, настойчиво. Честно, ребенок не переставал удивлять. Начиная с того, что он вернулся в лес снова за ещё одним цветком, поражая своей наглостью и упорством. И заканчивая тем, что он реально начал резать себе вены, чтобы просто выбраться из комнаты. Тони понял, что таких отчаянных, сломленных, но стойких снаружи людей, он встречал в своей долгой жизни лишь пару раз. Одной из них была Наташа… Старк чувствовал между ними некую, пока ещё непонятную ему связь, и это пугало. Хоть Тони Старк и не думал, что его реально ещё чем-то напугать. Когда ребенок пополз к подносу еды, внутри мужчины появилось чувство удовлетворения. Он думал, что тот, наконец, одумался и начнет есть, но не тут-то было. Наблюдая за пацаном через камеру и получая все сведения от своего ИскИна, ПЯТНИЦЫ, мужчину просто передёрнуло от увиденного. Ребенок, скрючившись от боли, пополз к туалету, сдерживая рвотные позывы и стоны боли. А потом, когда его стошнило, он, чуть ли не задохнулся от кашля и приложился головой об холодную плитку, теряя сознание. Тогда Энтони Старк испугался во второй раз.◆◇◆
Комната мальчишки озарилась золотистым светом заходящего солнца. Мужчина тихо зашёл внутрь, убедившись, что Питер под снотворным будет спать ещё как минимум до утра. — Тебе нужно восстанавливаться, ребенок… Тони сел на край койки, на которой лежит Паркер, и поправил на нём сбившееся одеяло. В какой-то момент мужчина понял, что даже не дышит, осматривая мальчишку. Бледная, мраморная кожа, под которой то и дело просвечиваются синие вены; запутанные кучеряшки беспокойно разметались на белоснежной подушке, что, казалось, сейчас запачкают её своим кофейным цветом; мерно подрагивающие длинные ресницы, прикрывающие не менее прекрасные глаза. Да, Тони уже успел поразиться их красоте и глубине — словно читаешь самую интересную в мире книгу, но на чужом, неизвестном тебе языке. Хочешь узнать все тайны, что хранятся на страницах цвета молодой коры с вкраплениями тёртого горького шоколада, но не можешь. Возможно, именно эти глаза и заставили Тони сейчас прийти сюда, а не забить на этого пацана, как он забил сам на себя. Питер выглядел сейчас так беззащитно и потеряно, что сердце Тони невольно сжалось. Пацана хотелось спрятать где-то, за семью горами, и оберегать-оберегать-оберегать. «Оберегать от самого себя, да, Старк?» Шумно вздохнув, мужчина попытался отогнать навязчивые мысли, что так и норовили затопить его сознание. Мысли об этой нежной молочной коже, о венке, что так соблазнительно бы пульсировала под острыми клыками, о сладковатом, пьянящем запахе мальчишки, которым хотелось дышать-дышать-дышать… А потом прижаться всем телом, оставляя на нём свой запах. И, конечно же, о горячей, пряной крови, что пульсировала под прозрачной кожей… Тони, до дрожи во всём теле хотелось ощутить её вкус… Напиться, испить мальчишку до конца, ибо так, как он, так сладко и вкусно, для Старка никто не пах… Либо же он просто очень давно не вонзал свои зубы в мягкую человеческую плоть, не вгрызался поглубже, слушая восхитительные крики его жертв, не ощущал приятную опьяняющую лёгкость в своей голове. Тони Старк давно не позволял своей истинной, животной сущности вырваться наружу. А ведь ещё пару лет, и он останется таким навсегда. Понимая, что ещё немного, и пацану будет угрожать реальная опасность, мужчина поднялся и попытался заставить себя уйти. «Успокойся, Старк. Ты человек, ты не животное, не забывай» Но рядом с этим чёртовым мальчишкой всё его естество переворачивало, связываясь в тугой узел, распадаясь на атомы и соединялось снова. Тогда, когда он увидел его в лесу впервые, то и подумать не мог, что этот Питер Паркер окажется таким прекрасным, таким беззащитным и одновременно безумно сильным. Опьяняющий коктейль из ароматной крови и нежного щемящего желания. Поднявшись и нависнув над Питером, Старк дотронулся кончиками пальцев до острой мальчишечьей скулы, буквально утопая в мягкой бархатной коже. Пальцы коснулись лёгкой ссадинки возле носа и нежно огладили её, после чего скользнули к покусанным губам. И поспешил удалиться, пока ещё мог бороться с желанием коснуться их своими губами.◆◇◆
На этот раз Паркер очнулся резко, будто бы на него вылили ведро студёной воды. Открыв глаза, парень стал жадно хватать воздух ртом, словно пытаясь прийти в себя от очередного кошмара. Только через какое-то время, когда сердце вернулось в более или менее привычный ритм, Питер смог оглядеться. Те же серые потертые стены, белая койка с белым постельным бельём, но вот окно отличалось. При нежном, персиковом свете заката, нежно обнимающем массивные кованые решетки, оно казалось не таким зловещим, а, скорее, захватывающе красивым. Невольно залюбовавшись, подросток и не заметил, что в этот раз вполне ощущает свое тело, хоть оно и казалось слишком тяжёлым. Но лёгкие отголоски возбуждения организма ещё ощущались. — Что за чёрт? — тихо прошептал он. — А со мной поговоришь, раз тебе так не нравится ПЯТНИЦА? Снова вздрогнув, подросток почувствовал, что тело невольно задрожало от страха, разбавленного липкой холодной ненавистью. И это лишь от его голоса. Благо хоть в комнату не зашёл, и на том спасибо. Питер не был готов снова увидеть зверя. Отвечать не хотелось от слова совсем, но Питер не был бы самим собой, если бы не поддался своему любопытству, ляпая первое, что пришло в голову. — Что ещё за ПЯТНИЦА? — Мой Искусственный интеллект. Я создал его, чтобы облегчить себе жизнь в этом замке. — Ч-что, настоящий ИскИн? — парень был в шоке от услышанного, что на миг позабыл о страхе. — В-вы его создали? Но… Раз вы тут живете, то почему так скептически относитесь к замку? — Да, малыш, я его создал. И ещё… — Я вам не малыш! — грубо прервал его Питер, чувствуя, как злость, страх и ненависть снова заструились по телу, словно яд. Восторг от изобретения Старка сразу же сошел на нет. Пауза затянулась, и Паркер уже успел подумать, что его, наконец, оставили в покое, но низкий голос зверя снова заполнил пространство. — Мне надоело твое ребячество, пацан, — грубее, с толиками хрипотцы. — Не хочешь общаться со мной нормально, не хочешь идти на контакт — твое право. Усложняй себе жизнь, если хочешь. Но ответь мне на один вопрос. Какого чёрта ты творишь? — Ч-что… О чём вы? — Ты же убиваешь сам себя, ты не понимаешь? — в голосе Тони слышалось плохо скрываемое раздражение. — Не ешь ничего, не спишь… Да что ты творишь? — Я не хочу есть, — тихо ответил Паркер. — Да ты скоро не то что ходить, ложку самостоятельно поднять не сможешь! — раздался тихий рык, от чего по спине подростка прошёлся табун мурашек. Образ их последней встречи все ещё был слишком ярким и пугающим. — Вы пугаете меня… — снова еле слышным шепотом, в кулаках сжав тонкую простынь. — А ты пугаешь меня! — крикнул Старк, заполняя комнату своим гневом. Почти осязаемо. — Твою мать, Паркер, я не смогу вечно поддерживать твой организм одними капельницами, понимаешь? — Может, это и к лучшему. — Ты же умрёшь так… — на этот раз спокойнее, даже немного печально. «Да что за бред, Питер. Этот монстр не может печалиться» — А мне не нужна такая жизнь, — выкрикнул парень, зажмурившись. — Может быть мне она не нужна. Ведь мою жизнь так бессовестно у меня отобрали! Вы… Вы держите меня взаперти, против моей воли. Забрали меня от Мэй, от единственного родного мне человека! Я даже не знаю, жива ли она ещё! — Паркер не заметил, как по его щекам снова потекли обжигающие соленые капли. — Она умирает, умирает из-за меня, из-за того, что я не смог принести ей этот грёбанный цветок!You can have my heart
You can have my heart
You can have my heart
You can have my heart
You can have my heart
You can have my heart