Тот-кого-нельзя-полюбить

– Я не хотел ничего такого... — стал оправдываться Гарри. — То есть, я просто... Её же всё равно никто не любит. — Пойми, Гарри, — произнесла Луна Лавгуд, заглядывая Гарри прямо в глаза. – С жестокости к животным начинается жестокость к людям. Меня мама так учила. — Но ведь я хочу быть аврором... А авроры должны знать эти заклинания и, в случае чего, уметь их использовать. Тёмные маги же не собираются никого щадить... А авроров — тем более. – Идём за мной, Гарри! — сказала Луна, потащив парня за руку. Схватила она его не сильно, но Гарри шёл покорно, как телёнок на привязи. Луна подвела Гарри к Выручай-комнате и указала на ничем не примечательную скамейку напротив неё. – Папа рассказал, – с ужасом и трепетом произнесла Луна. – Что именно здесь сидел будущий Сам-Знаешь-Кто и практиковал заклинание Круциатус на тараканах. И ему тогда было всего тринадцать лет! – Откуда твой отец это знает? — спросил Гарри. —Дурные вести не сидят на месте. — Но, подожди... Это же был будущий Тёмный Лорд! А я не хочу быть Тёмным Лордом. Я хочу быть аврором! — Думаешь, он мечтал стать Тёмным Лордом в тринадцать лет? Гарри задумался. С одной стороны, ребёнок в тринадцать лет не может мечтать об этом. Но ведь Малфой, например... Гарри чётко слышал, как в свои двенадцать Драко желал помочь наследнику Слизерина. — Я поговорю с Грюмом на этот счёт. – решил Гарри. — Он бывалый аврор. Луна сочла это решение мудрым и взвешенным. Гарри пошёл в совятню и протянул руку к Хедвиге, чтобы погладить, но белоснежная сова отлетела в сторону, к другим совам. «Почему она улетела? – подумал Гарри. – Уж не потому ли, что я этой рукой собирался причинить боль другому живому существу?». Гарри стал писать письмо с просьбой встретиться с ним в воскресенье в два часа дня. Написав письмо, он осторожно поднес его к сове. Сова взяла его в клюв. — Неси к Грюму как можно быстрее. – попросил Гарри. Сова взлетела и скрылась в снежном тумане. Гарри очень обрадовался, когда во время ужина Хедвига принесла ему письмо от Грюма. Он согласился. Гарри от радости стал более открытым с Роном. Они оба от души посмеялись над рассказом Рона о Джинни, которая танцевала с подушкой, воображая, что это профессор Шафик. Гарри даже согласился провести зимние каникулы в Норе и посмотреть на новые изобретения близнецов. После ужина Гарри поговорил с Гермионой о том, может ли тёмная магия сделать человека злым и жестоким. Гермиона сказала, что конечно же, она против тёмной магии, и уж тем более непростительных заклинаний. Если применение этих заклинаний в Средние века можно было оправдать, то в настоящее время стыдно забывать о более гуманных методах, в том числе и о силе дипломатии. – Однако, на пожирателей смерти сила дипломатии не действует. — заметил Гарри. – Это верно, — согласилась Гермиона. — Но, всё же, есть достаточно заклинаний, чтобы не прибегать к тёмным искусствам. Например, я только что прочитала заклинание Протего Хоррибилис образует щит, способный вместить в себя несколько человек одновременно. И враг, считай, уже обезврежен — ему придётся приложить немало усилий, чтобы пробить этот щит. — Давай отработаем это заклинание. — предложил Гарри. — Оно очень полезное. Гермиона согласилась. Они накладывали новое заклинание на кресло, а затем пытались пробовали поднять его вверх. Гарри потребовался примерно час, чтобы научится защищать кресло от заклинаний. Гермиона же за час сумела охватить могучим щитом не только кресло, но и стол и диван рядом с ним. После занятий Гарри захотелось спать. Он пожелал Гермионе спокойной ночи и вошёл в свою комнату. Раздевшись и завернувшись в одеяло, Гарри увидел сон, в котором он оказался в теле мальчика лет 12-13, слизеринца. Мальчик тихо сидел в шумном классе трансфигурации, на последней парте, уткнувшись глазами в книгу. Мимо него проходили два других слизеринца, один – огромный как орангутанг и толстый, второй — высокий, худосочный и бледный. — С дороги, Реддл! – презрительно произнёс толстяк, сильно толкнув однокурсника в плечо. — До сих пор не пойму, что ты делаешь на Слизерине, нищий полукровка! — сказал высокий и бледный слизеринец, ударив Реддла толстой книгой по затылку. Обидчики прошли мимо и сели за свои парты, но через некоторое время в класс вошёл рыжий веснушчатый мальчик, гриффиндорец. Он был как две капли воды похож на одного из близнецов Уизли. — Эй, слизеринчик! — крикнул он. — Что тебе надо, Уизли? — огрызнулся Реддл. — Дуро! – произнёс заклинание рыжий гриффиндорец, направив палочку на галстук слизеринца. Галстук стал очень твёрдым и тяжёлым, Реддл не смог разогнуться. Слизеринец снял галстук и, произнёс заклинание, которое никто никак не ожидал услышать от третьекурсника: — Остолбеней! Рыжий мальчик отлетел в дальний угол класса. В класс вошёл молодой профессор Дамблдор, расколдовал рыжего гриффиндорца, и тот отправился на своё место, потирая ушибленный копчик. – Вы понимаете, что в школе существуют определённые правила, мистер Реддл? — спросил профессор, проникновенно глядя в глаза слизеринцу. — Да, сэр, но... — Нет ни одного конфликта, который нельзя было бы решить словами. — мягко сказал профессор. В школе нельзя драться. Впрочем, я надеюсь, Вы это уяснили. Дамблдор прошёл через ряды парт и встал у доски, чтобы начать урок. Реддл же проводил учителя хмурым взглядом. «Да кто ты такой, чтобы меня учить или судить? – думал мальчик. – Ты жил в приюте? Знаешь про волчьи законы, которые там царят? Знаешь ли ты, что такое быть нищим полукровкой и учиться на Слизерине, где большинство студентов — богатые снобы, презирающие всякого, кто родился в менее знатной и состоятельной семье, чем они? Знаешь ли ты, что такое, когда другие факультеты ополчились против тебя только потому, что ты слизеринец?». В следующем сне озлобленный мальчик с кучей негативных мыслей в голове сидел на скамье напротив Выручай-комнаты. Из щелей в стене выползали тараканы. «Я вам покажу. — думал Реддл. — Я вам всем покажу. Вы все узнаете, на что я способен». — Круцио! — шёпотом произнёс слизеринец, но ничего не произошло. — Ну, ничего. — со злостью произнёс Реддл. – Придёт время, и вы все будете просить пощады на коленях. Эйвери, Гойл, Уизли. Вы все. — Эйвери, Гойл, Уизли. Вы все. — сквозь сон повторял Гарри. Осознав, что он разговаривает во сне, Гарри проснулся. Он оглядел комнату. Рон обнимал подушку и пускал слюни, Невилл ворочался с боку на бок, Дин и Шеймус просто спали. Гарри потёр покалывающий шрам и снова заснул.