Тот-кого-нельзя-полюбить

Гарри рассказал обо всех произошедших в полночь событиях Рону, Гермионе и другим однокурсникам, которые не спали, а ждали дуэлянтов в гостиной. – Адское пламя! — с ужасом воскликнула Гермиона. – Наш новый профессор научил Невилла как вызывать Адское Пламя! — Подумаешь! – пожал плечами Рон. — Это же не непростительное заклинание. — Но это тёмная магия, Рон! Адское пламя сжигает всё на своём пути. Весь Хогвартс мог бы быть охвачен пожаром! – Профессор Шафик контролировал ситуацию. — сказал Гарри. – А так да, я считаю, что это всё немного странно... – Не то слово! — озадачилась Гермиона. — И Снегг... Снегг ещё будучи простым деканом ни с кем не считался, кроме профессора Дамблдора, так с чего бы ему, когда он уже директор, слушать нового преподавателя? Он даже почти не спорил с ним! — Этим-то он и крут! — сказал Шеймус. — Точно! – согласился с ним Дин. — Помните, как он разговаривал со Снеггом после урока ЗОТИ? Держался он очень достойно. Был вежлив, соблюдал суббординацию, но при этом стоял на своём! – Значит, у него есть, чем воздействовать на директора. — Заключил Рон. – Наверняка, у него большие деньги и связи. – Да, как ты не понимаешь! – с горячностью спорил с Роном Колин. – Харизма у него, харизма! Она главную роль играет! Недаром все девчонки по нему сохнут! — Извините, но я бы сейчас больше всего хотел поспать. — признался Гарри. Оставив Невилла спать на диване, гриффиндорцы разошлись по комнатам. Гарри плюхнулся в постель, не раздеваясь. Как только он сомкнул глаза, ему тут же начал сниться какой-то странный сон. Сначала ему снилась Гермиона, много раз плавным движением палочки меняющая размер чернильницы. Затем Гермиона скромно и мило улыбалась каждый раз, когда класс ей аплодировал. После Гермиона сменилась девушкой со Слизерина. Её голова была покрыта изумрудно-зелёным платком, расписанным серебристыми деревьями, на которых сидели прекрасные разноцветные птицы. Хотя волос её видно, конечно, не было, но уже по глазам было понятно, что она очень красивая. Её карие глаза, похожие на два опала, выражали одновременно скромность и чувство собственного достоинства, даже, в некотором роде гордость. На зависть своим однокурсникам девушка поднимала в воздух лепестки сирени. У многих учеников при виде такого зрелища не закрывались рты. Затем Гарри приснился какой-то человек со смуглой кожей, короткой, но густой чёрной бородой и длинным носом, острым как у коршуна. На нём была длинная пурпурная мантия, расписанная живописными узорами, а каждый палец был украшен золотым перстнем с алмазом наверху. Человек этот был явно рассержен. — Ты кто? — прорычал он, по-звериному скаля зубы. – Кто ты такой? Ты безродное ничтожество! Достаточно ты насмотрелся на великолепие моего дворца. Пошёл вон, сын гиены! Больше ты сюда не попадёшь, разве только в бассейн к моим крокодилам! Сцена быстро сменилась. Тот же мужчина с острым носом, но уже с седой бородой окаменел от страха. — Я так и знал, что ты меня отыщешь! — сказал он с отвратительной усмешкой, выражающей неизвестно что. Вспышка зелёного света. И снова улыбка Гермионы на фоне аплодисментов класса. Гермиона, с упоемнием изучающая Кодекс Чести, Кодекс нового для неё мира, который она никогда не перестанет изучать... Гарри проснулся. Что это за чушь? Была ещё ночь, Рон громко храпел. Пожав плечами и почесав слегка зудящий шрам, Гарри снова заснул.