Всё стало хуже. Кортни теперь параноидально отгораживала солиста от Дэйва, от чего оба музыканта вообще практически перестали видеться, за исключением концертов. Несмотря на то, что брюнет сам пытался избегать блондина, это всё равно его задевало. Иногда даже появлялись мысли оставить Курта, его семью, группу и уехать куда-нибудь далеко, где его никто бы не нашел. Но уходить из группы по такой причине наверно глупо, да?..
У певца же еще больше обострилась зависимость. Как бы Лав не пыталась таскать его по реабилитационным центрам, он всё равно отбивался и сбегал.
— Ты жалок, — она повторяла это каждый раз, когда солист срывался и кололся чуть-ли не до передоза. — Я бы стыдилась тебя, будь ты моим отцом, — говорила певица, кормя Фрэнсис.
— Я брошу, обещаю, — отвечал ей блондин. Он это повторял не раз, и что в итоге? Не бросил. Певец стал смешивать наркотики, чтобы получить более сильный эффект. И в один день ей это надоело. Она устала смотреть на полу-существующее тело Курта, который даже не мог подняться. И однажды утром, проснувшись, солист не обнаружил ни Лав, ни ее вещей, ни Фрэнсис. Она ушла, оставив блондина давится наркотой, болью и одиночеством. Она забрала то, что позволяло не сойти с ума в последние месяца.
Он так просуществовал в доме несколько дней. У него не было желания есть, играть в турах, слушать музыку и в общем жить. От такого отчаяния он даже сломал свою гитару и магнитофон. В голове стали появляться ужасные мысли. Он не раз представлял, как возьмет ружье, лежащие на шкафу его гостиной, вколет весь героин, что есть дома, и выстрелит. Это стало настолько навязчивой идеей, что он не понимая этого, внушил себе, что обязан умереть. Певец продумал все свои действия, время и последние слова. Он действительно стал помешан на этом.
При написании записки он не мог сдержать чувств. Его глаза слезились при мысли, как на это отреагирует Кортни, мать, Фрэнсис, Крист, Дэйв… Больше всего хотелось, чтобы никто из них не принимал вину на себя, ведь здесь виноват только
он.
«Я люблю всех, вот что грустно»
Героин в крови никак не помогал убежать от боли в желудке, который буквально горел внутри, сжигая всё: мысли, любовь, душу. Было большое желание вколоть еще дозу, чтобы успокоить боль, но нет, пока еще рано. Он всё еще помнит, что ему
должен барабанщик. Мысли об этом крутились в его голове, когда он набирал знакомый номер, а гудки длились мучительно долго.
— Алло?.. — раздалось на другом конце.
— Дэйв, — Курт еще собирался с мыслями, пытаясь заглушить всхлипы и скрыть дрожь в голосе. — Скажи, что любишь меня.
После повисшего небольшого молчания, послышался тяжелый вздох: — Мы ведь это обсу-
— Нет, просто скажи это, сейчас, — быстро перебил его солист. Но ответа не последовало. Сдерживаться было сложно, в голосе стала проскакивать дрожь: — Почему… ты не можешь… ответить хотя бы раз… взаимностью, — последнее словно он кое-как выдавил, так как в легких практически не осталось воздуха.
— Что случилось? — голос патлатого сменился с уставшего на озабоченный. В конце певец громко всхлипнул, заполняя легкие кислородом. — Курт…
— Просто ответь и разговор будет окончен, — это прозвучало куда понятнее, чем прошлые слова, но в груди снова появилось сдавливающие ощущение, так как он пытался заглушить эмоции.
— Курт, я всегда готов выслушать тебя, ты это знаешь…
— Поздно. Уже поздно. Поезд ушел. Пожалуйста, ответь мне. Я просто хочу услышать что-нибудь хорошее в последний раз, — слова в конце заставили сердце барабанщика болезненно сжаться.
— Что ты собираешься сделать?.. — в ответ последовал только глубокий всхлип и молчание. Догадки в голове брюнета заставляют внутри него поселится панику. Он был не лучшим психологом, и успокаивать людей по телефону не приходилось. Дэйв только тихо прошептал: — Не умирай… — это всё, что он мог сказать.
От этого блондин еще раз всхлипнул, сидя на полу и прижимаясь к тумбочке, ища хоть где-то утешение. — Я не хочу умирать… — заглатывая скопившуюся слюну во рту, сказал певец.
— Ну вот, — уже более оптимистично ответил патлатый, но следующая фраза лишь больше заставила погрузится в панику.
— …Я просто предпочел бы не существовать.
— Не надо так говорить, — попытался он улучшить ситуацию. Что-то стало неприятно щипать глаза, а к горлу подступал ком. — Ты дома? С тобой есть кто-нибудь? Кортни? — у него появилась идея, чтобы кто-нибудь остановил Курта, даже если это будет Лав.
— Зачем ты так печешься обо мне? Я лишь обуза. Я был ею для Кортни и буду для тебя.
— Ты не обуза, — солист хотел что-то ответить, но брюнет его перебил: — Я иду. Ничего не делай, — и повесил трубку.
— Нет! Просто ответь… — он посмотрел на телефон. Скорее от отчаяния, чем от злобы, он стал бить по стене, ломая телефонную трубку и рвя провода. Тем временем Дэйв уже завел машину и направлялся к дому Кобейна.
Перестав бить, он отпустил телефон. Слезы всё никак не высыхали, а лишь с большей силой бежали. Всхлипывая, он посмотрел на дробовик, лежащий рядом. В мыслях уже давно стоит картина того, как кровь растекается по плитке пола. Сейчас дробовик является границей между жизнью и смертью, а выбор только за самим солистом. И он не знает, что выбрать. Внутренний голос продолжает кричать, что он
обязан умереть, но появившаяся надежда говорит, что лучше дождаться Дэйва, который вытащит его из этого дерьма. Певца просто разрывают мысли внутри, и он сворачивается калачиком, пряча лицо в пол. Курт действительно
не хочет умирать, он
боится умирать. Даже самые отчаявшиеся люди не смогут просто взять и выстрелить себе в лицо, это всегда огромная моральная мука решиться.
Прошло некоторое время, когда патлатый добрался к дому, из-за чего он сильно нервничал. Барабанщик подбежал к двери и с силой дернул ручку. Хоть брюнет и думал, что та окажется заперта, но на удивление дверь поддалась и открылась. Войдя в прихожую, он позвал: — Курт!
Заметив на кухне дробовик, он прошел туда, где и нашел забившегося в угол певца. От такого вида у него сжалось сердце. Брюнет присел рядом с блондином и крепко обнял, при этом убедившись что тот не навредил себе. Он также ощутил насколько сильно солист дрожал. Прислонившись к его уху, Дэйв прошептал: — Я здесь, всё хорошо…
Я люблю тебя.
От этого Курт громко всхлипнул, и прижался к барабанщику, будто прячась от всего мира. Он громко зарыдал, и патлатый успокаивающе поглаживал его по волосам, позволяя выплеснуть тому все скопившиеся эмоции. — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя…
***
После этого случая солист так и уснул в объятиях. Ну, или же его разум просто отключился, не выдержав такого стресса. Брюнет отнес измученное тело в спальню и, положив в кровать, завернул в одеяло. Вернувшись вниз, он осмотрел кухню. При мысли, что это могло быть местом самоубийства, у него пробежали мурашки вместе с неприятным и странным чувством. Дэйв забрал дробовик, героин и шприцы, иначе, не дай бог, Курт снова решится умереть от передозировки или выстрела.
Избавившись от вещей и вернувшись в спальню, патлатый лег рядом с блондином, погружаясь в сон и давая своим нервам тоже отдохнуть от напряжения.
***
На следующее утро певец проснулся от тепла лучей и пения птиц. Ему снилось, что он уже в раю, но эту эйфорию разрушили воспоминания вчерашнего. Открыв глаза, он обнаружил барабанщика, сидящего рядом на диване и попивающий теплый напиток. Заметив солиста, он отложил кружку и подошел к тому, тихо восклицая: — Курт! — как же он был рад, что блондин проснулся. Но брюнет всё еще понимал, что за красивыми глазами музыканта сейчас скрывается огромная боль. — Доброе утро, — все так же с улыбкой сказал патлатый. Меньше всего хотелось давить на парня сейчас тяжелыми беседами, так что он пытался создать максимально оптимистичную и невинную атмосферу.
Приходя в себя, певец сел на кровать, анализируя, что сказать. — …Почему ты не позволил мне… ну, ты знаешь, — он не хотел снова возвращаться к вчерашнему состоянию, но в голове всё равно осталось навязанное собой мнение, что он должен умереть.
Это вопрос смутил барабанщика: — Я не хочу, чтобы ты умирал… — от этих слов в груди солиста кольнуло.
— Я жалок. Отвратителен. Посмотри на меня, я дистрофик, наркоман, вор и лжец! Ты сейчас не понимаешь этого, но потом поймешь и уйдешь от меня, как и Кортни, — его голос начал дрожать. Он попытался скрыть свои эмоции за волосами, наклонив голову, но Дэйв, взяв за подбородок, заставил смотреть того в глаза.
— Посмотри на меня, разве я похож на Кортни? — блондин отрицательно помотал, быстро моргая, пытаясь сдержать слезы. — Я не считаю тебя вором, лжецом и дистрофиком, ты просто… худее, чем обычно. Да и я сам подсел на дурь, так что не думай, что ты далеко от меня ушел, — сказал он. Но в конце концов, брюнет не мог поверить, что девка, которая так старательно «присматривала» за своим идолом, смогла просто в один момент взять и бросить его, оставляя на произвол судьбы. А ведь он был прав, блондинка — сука — особь, которая высосала деньги, эмоции, время, силы, а потом бросила, как пустой мешок…
Дэйв, крепко держа за руку Курта, добавил: — После того, через что мы прошли, я просто не смогу тебя оставить одного… Я не брошу тебя.
Это вызвало бурю эмоций внутри певца. Он даже не знал, что именно сейчас чувствовал, но это было определенно лучше мыслей о смерти. За долгое время солист смог почувствовать некое спокойствие, защиту и заботливость, чего он не получал ни от родителей, ни от Кортни. Возможно, это то, о чем он
мечтал…
Конечно, после этого диалога блондин сразу не станет счастливым, для этого ему потребуется время, но, тем не менее, барабанщик смог дать ему то, что никто не дал —
надежду.
— Значит ты не будешь меня больше избегать? — спросил Курт, прижавшись к Дэйву.
— Не буду, — ответил брюнет, поцеловав парня в лоб.
