***
Солнце лениво возвышалось над Римом, освещая комнату отеля, в котором остановился блондин со своей супругой. Недавно певцу диагностировали бронхит и ларингит, и ему пришлось отправиться сюда для лечения. Солистка наслаждалась теплом постели, пока внезапно не зазвонил телефон. Он лежал где-то в самой жопе комнаты, и ей было просто лень вставать. Не нащупав худое тело рядом с собой, она решила, что блондин уже встал и мог бы взять телефон. — Курт! — лениво переворачиваясь, протянула блондинка. — Курт, телефон! — в ответ была только тишина. — Курт, блять, возьми чертов телефон! — не выдержав, она вскочила с кровати, но как назло, как раз в этот момент телефон затих. — Че за нахуй, — пробормотала Лав, бесясь еще больше. Так как настроение всё равно было испорчено, она поднялась, потянулась и направилась в ванную, дверь которой была открыта нараспашку, но певица ничего не заподозрила, пока не подошла к проему. Встав на пороге, она оцепенела, смотря на лежащего солиста. Первым делом, подбежав к телу, она нащупала пульс. Блондин был без сознания, а рядом лежали рассыпанные таблетки и бутылка шампанского. Он хлопнула по его щекам несколько раз: — Курт! Курт! — но тот был будто мертв. Когда до нее стало доходить происходящие, Кортни побежала в комнату, ища свой чемодан и приговаривая: — Сука. Сука. Сука. Найдя шприц с налоксоном, она вернулась в ванную. — Ты знаешь, я тебя ненавижу. Я тебя ненавижу за то, что мне приходится это, блять, делать, — вводя жидкость, говорила блондинка, будто Курт мог ее слышать. Ждать действие антидота долго не пришлось, где-то через одну-три минуты певец пришел в себя. Он резко поднялся, но тут же обратно лег. Сердце бешено билось и отдавалось в ушах, пот шел ручьями, дрожь всё никак не унималась, а ощущение тошноты нарастало. Он лишь жалобно пробормотал: — Мне… плохо.***
Дэйв сидел на скамейке парка, изредка присматриваясь к одиноким людям. Откуда они пришли и где их место? Этот вопрос исчезал так же быстро, как и появлялся. Всё его внимание в основном было сосредоточено на блокноте, в котором он вечно что-то подправлял или перечеркивал. Как никак, написать свою песню — дело то еще затратное. «He’s there in case I won it all He’s scared 'cause I want He’s scared in case I want it all He’s scared 'cause I want All in all the clock is slow Six color pictures all in a row I’m a marigold» Он разочарованно смотрел на полученный результат, поджав губы. Брюнет пытался убежать от своих проблем в хобби, но даже это его подвело. Написать рифмы, придать тексту смысл, выразить в нем свои эмоции — всё это было пока сложно для барабанщика, который только мог стучать в ритм и кое-как брякать на гитаре. Еще раз прочитав написанное, патлатый тяжело вздохнул, оторвал листок и смял. Оглядевшись и не найдя мусорного бака, в мыслях у него проскользнуло, что всё идет против него, и положил комок в карман. Дэйв поднялся со скамьи и пошел обратно в отель, так как смысла рассиживаться не было. Вернувшись в номер, он оглядел маленькую тесную комнату со скучными стенами и мебелью. Брюнет даже успел забыть, что изначально ушел отсюда, избегая этого угнетения, но похоже, что оно было повсюду. Это заставляет его чувствовать себя в ловушке. Единственное, что спасало из этой ловушки, были бархатцы, стоящие на столике, которые барабанщик специально купил, чтобы скрасить серость номера. Не то чтобы патлатый особо любил цветы или знал их названия, просто они вызывали в нем теплую ностальгию. Еще когда он жил вместе со своей семьей, мать часто приносила эти цветы домой, они были ее любимыми. Но потом, когда она развелась, то в их доме больше не появлялось цветов. Бархатцы олицетворяли что-то вроде семейного счастья, но когда счастье пропало, пропали и они. Теперь они олицетворяют только горькую, но теплую ностальгию… Внезапно, прерывая тишину, раздался телефонный звонок. Подойдя, брюнет взял трубку, тихо спрашивая: — Алло? На другом конце был Крист. Он что-то в спешке тараторил, и из его слов Дэйв смог понять только «Курт», «передоз» и адрес больницы, от чего в груди что-то кольнуло. Не долго думая, барабанщик схватил свой рюкзак и вышел из номера.***
Он плохо помнил, как добирался до больницы. В мыслях представали самые худшие образы. На входе он пересекся с Кристом, и они вместе пошли к палате, где находился солист. Войдя в комнату, в глаза сразу бросился Курт. Он выглядел еще более худым, взгляд был отстраненным, а под глазами темные круги. Рядом сидела Лав и что-то ему говорила, но как только двое брюнета вошли, она замолкла. — Курт, ты как?.. — неловко спросил брюнет, так как блондинка с момента, как он вошел, странно смотрела. — Всё нормально, — голос певца казался каким-то более беззаботным, чем его вид. Дальше произошло что-то странное: солистка поднялась и вышла с долговязым, быстро бросив что-то вроде «Нам надо кое-что обсудить». Это было… Необычно. Тем не менее, барабанщик остался наедине с блондином. Патлатый хотел было что-то спросить, но не знал, что именно. Это заметил солист и сразу оправдался: — Это была ошибка. — Ошибка? — недоверчиво переспросил брюнет. — Да, ошибка. Случайность, — он всё равно не верил, — Ну, то есть, ты знаешь, я пытался бросить, но затем мой мозг будто отключился, и я не мог себя контролировать, — слушая всё это, барабанщик только тяжело вздохнул и присел рядом на кровать. — Я знаю, это выглядит не так, как кажется… — тихо добавил блондин. Дэйв не знал, что ответить. Он просто уставился в пол, размышляя. Это продолжалось до тех пор, пока Курт вдруг не обнял патлатого, от чего тот резко вскочил. — Почему ты избегаешь меня? — с непониманием спросил певец. — Я… Ты знаешь почему… — барабанщик пытался еще что-то сказать, но слова плохо складывались в предложения, и, в конце концов, он просто вздохнул: — Прости… — и сел обратно. Но внезапно он нащупал бумажный комок с текстом под рукой, который походу выпал из кармана, когда он резко вскочил, и хотел было быстро забрать, но солист успел быстрее. — Что это? — Э-э, — он попытался забрать листок, но блондин ловко увернулся, и брюнет просто сдался. — Это… Текст! — восторженно заявил Курт, быстро читая строки. — Я знаю, он ужасен, — патлатый закрыл лицо руками — Почему? Он замечательный, мне нравится, — эта фраза, словно стрела, вонзилась прямо в сердце, оставляя после себя странное ощущение некой чувствительности. Эти слова до ужаса простые, но зато какой сильный след могут оставить на душе человека. Наверное, наш мир был бы не настолько жестоким, если бы люди чаще делились друг с другом такими простыми словами… — Т-ты так думаешь? — Да. Мы сможем записать целую песню, и это будет твоя песня, Дэйв, — от этих слов у барабанщика вспыхнули щеки, и появилась невольная улыбка, которая не сходила, как бы он не пытался ее спрятать. Заметив реакцию Дэйва, Курт тоже широко улыбнулся. Это был настолько драгоценный момент, потому что можно было редко увидеть смущающегося патлатого и солиста со своей искренней улыбкой, а здесь еще и вместе. — Кстати, — блондин придвинулся и прошептал на ухо: — Ты так тогда и не сказал, что любишь меня… В это же время за дверью палаты стояла Лав, которая злобно смотрела на Криста. — Я ведь говорила, чтобы ты не звал Дэйва! — Я не понимаю в чем проблема. Он такой же друг Курта, как и я, так почему ты его так ненавидишь? — Ты чем слушал, когда я тебе объясняла? Он плохо действует на моего мужа. Именно из-за него он теперь страдает наркотической зависимостью и чуть не сдох от передоза! — Боже, да твой Курт страдает ею с пеленок. Он тебе не рассказывал, как курил травку в тринадцать? И при чем тут наркотики и Дэйв? Он ни грамма травки твоему мужу не принес, что уж тут говорить про героин. — Я знаю, он приносил ему наркотики! — не унималась блондинка — Доказательства? — на это Кортни промолчала. — Так и думал. Слушай, вся твоя ненависть к нему высосана из пальца, и я просто не понимаю почему. Может ты просто ревнуешь? — со смешком добавил басист. — Возможно… То есть! Имею ввиду, мне кажется, что у них есть интрижка… Как-то к нам домой приходил Дэйв, под предлогом «проведать» Курта. Ох, кстати, он тогда еще сказал мне, мол, я ему никто, хотя уже была беременна! Ну, в общем, он пошел к Курту в комнату, а я на всякий случай решила подслушать, если вдруг начнет предлагать дурь. И знаешь что? У них был очень странный разговор, и Курт сказал, что тот ему нравится. — Может он имел ввиду в плане дружеском? — Нет! До этого Дэйв что-то затирал про что-то между ними, и что-то это является большим, чем просто дружбой, — рассказывая обо всем этом, лицо солистки исказилось в отвращении. — Ну, что ж, — долговязый подал короткий смешок, — Может он не успел разобраться в своих чувствах? Как-никак, уж слишком быстро ты к нему прильнула. Он ведь еще молодой парень, а тут уже беременность, свадьба, ребенок… — То есть, ты обвиняешь меня?! — Да… нет. Ну, то есть, может не будешь прессовать парней? Ты с этим всё равно ничего не поделаешь. Лучший выход из этой ситуации — это мирно разойтись. Я знаю о ваших ссорах, поэтому уверен, что это будет лучшим решением для вас обоих. Певица молча слушала, пытаясь не обосрать с ног до головы всех и вся. — Нет. — Ну, я тебя не собираюсь заставлять. Правда, скорее всего, пока ты будешь после очередной ссоры спать одна в кроватке, твой муж будет развлекаться с другим парнем, — ехидно съязвил Крист. — Скорее всего, пока ты будешь спать в кроватке, в это время Курт внезапно решит выгнать из группы своего басиста, — не осталась в стороне Лав. — Не волнуйся, я могу легко заставить его изменить мнение о тебе. «Тогда почему ты всё еще не сделала этого с Дэйвом?» — проскользнуло в мыслях долговязого. — Разговор окончен, — заявила Кортни и хотела уже открыть дверь в палату, но всё-таки Крист не мог не уточнить: — Кстати, именно у тебя есть чемодан, полный наркоты, а не у Дэйва, — заметил басист, улыбаясь. — Завались, — злобно прошипела солистка, слишком резко поворачивая ручку двери. Открыв дверь, она заметила, что блондин сидел слишком близко к барабанщику и что-то шептал на ухо, но заметив ее, сразу отодвинулся. Попытавшись натянуть улыбку и сделать тон веселее, Лав заявила: — Так! Собрание окончено. Курту, как-никак, нужен отдых. — Но почему так быстро? Я ведь в поря-, — певица его перебила: — О-т-д-ы-х. Главное после передозировки не нарушать свое здоровье. Поэтому, господа, на выход, — она указала парням на дверь. — Как грубо, — прошептал Крист, продолжая издеваться. Не желая спорить, оба музыканта вышли из комнаты. Улыбка с лица блондинки сразу исчезла. Она подошла к солисту, глядя на худощавое тело. — Ты только посмотри на себя, ты жалок. Ты даже не можешь обращаться с наркотиками, и где в итоге ты теперь? — она задрала его рубашку, больно щупая кожу. — Смотри, тут не капли жира, только слабые мышцы и кости, — певец пытался отдернуть ее от себя, но солистка крепко держала тощие руки. — Вместе с твоим телом становится хуже и голос. Ты слышал как поешь? Господи, это такой стыд, — усмехнулась она. — Хватит… — умолял ее Курт. — Да, это горькая правда. Но я говорю это во благо тебе. — Ты просто издеваешься надо мной, — в этот момент он будто вернулся в школу, когда качки всячески измывались над ним. Певец наконец отдернул руки от своего тела и зарылся в одеяло. — Оставь меня… Она только тяжело вздохнула и, взяв пальто, которое всё это время лежало на стуле, вышла из палаты.