Призрак прошлого
21 июня 2019 г. в 03:10
Дазай, прекрати
— Замолчи уже, и без тебя тошно.
В кабинете босса мафии он был в одиночестве, и это казалось неправильным — слишком много места, слишком мало мебели, слишком большие окна, слишком яркий свет. Слишком, слишком, всего слишком.
Осколки стекла россыпью лежали на полу у стены, как напоминание. Не поможет. Ни бить посуду, ни кричать во весь голос, ничего не поможет избавиться от назойливого голоса в голове. Когда-то Дазай бы отдал всё на свете, лишь бы услышать этот голос вновь, но с тех пор прошли годы, долгие годы пустоты и одиночества. И сотни попыток распрощаться с жизнью, каждая из которых, по злой насмешке судьбы, была обречена на провал.
Всю эту фантасмагорию венчал гениальный план Дазая по спасению этого глупого, жестокого мира.
Тебе не кажется, что это уже слишком?
Виски не помогал. Ничего не помогало. Пустота росла, сжирала его изнутри, и каждый раз, видя собственное отражение в зеркале, Дазай удивлялся, что в нём ещё не видно дырок. Особенно главной, там, где у нормальных людей сердце, та, что появилась первой и медленно сводила Дазая с ума.
Хотя, конечно, если бы он действительно сошёл с ума, жить было бы легче.
Мир вокруг рассыпался осколками цветного стекла, но никто этого не видел или не хотел видеть, и он был единственным, кто пытался заклеить трещины, пока всё не рухнуло окончательно. Стоило чуть расслабить глаза — и он мог почти увидеть это, заметить все мелкие трещинки, словно он смотрел сквозь разбитую линзу.
Но остальные были слепы.
Чего ты добиваешься на самом деле?
Тяжёлые руки опустились на его плечи и ощутимо встряхнули — он не заметил, как кто-то вошёл.
— Какого чёрта ты творишь?
Один взгляд — и серьёзное и злое выражение лица Чуи тускнеет, расплывается. На его место приходит страх и завороженность, взгляд, который Дазай обожает почти так же сильно, как ненавидит жизнь. Накахара долгое время не поддавался на его манипуляции, отвечая прямой агрессией, но ему пришлось признать право сильного за Дазаем — без способности Чуя становился лишь напуганным мальчишкой, что не может отвести взгляда от темноты в глазах напротив.
— Чуя, — сладкой улыбкой расплылся Дазай, но взгляд его холоден. — Я тебя не звал.
Притянул к себе за рубашку и держит близко, как преданного пса. У Чуи сбитое дыхание и горячие ладони, машинально зарывающиеся в тёмные волосы, у Дазая — сердце холоднее льда.
— Успел соскучиться? За одну ночь?
Справедливости ради, за три ночи. Три долгие ночи, пока Чуя кусал одеяло и выл в подушку от нехватки чужих рук и объятий, в то время как Дазай сидел в кабинете и пустым взглядом сверлил ночной город. В этом весь он, пустота — его имя, даже не второе, а первое, настоящее, отображающее всю его суть.
Держа на расстоянии дыхание к дыханию, Дазай смотрел на него, с жаждой глотая каждый нервный вздох. А затем всё же разрешил утонуть в своей пустоте другому, тому, кто так страстно этого желает.
Призрак прошлого маячит рядом, тёмным силуэтом нависает над ним, и Дазай почти физически может чувствовать его присутствие, хоть и знает, что это неправда.
Ты в курсе, что не можешь заставить меня молчать?
— Заткнись, Одасаку, — на выдохе шепчет Дазай и позволяет себе потеряться в руках Чуи, хотя бы ненадолго.