Крёстная жаба, или Сказка о золотой во многих, но не всех смыслах этого слова жабе

— Кто ж так делает! Да вы всё неправильно сделали! Бедное дитя, попасть к таким олухам, как… Бедное дитя спокойно отвернулось, пряча нехорошую улыбку на груди Джоновой подружки. Или между грудями, не суть важно. Мой любимый размер… Подружка великана-бородоча продолжала наглаживать его по спинке круговыми движениями, параллельно отчитывая своего гиганта мысли и его коллег по разбойной деятельности. Гигант и коллеги механически кивали помятыми лицами: рыцарь уменьшенного образа сделал всё от него зависящее, чтобы они дружно не выспались. Вдрызг! Драгоценная жаба, мне даже понравилось. Если б не зубы… Хоть какое-то подобие адекватности в ответ на чисто женское возмущение демонстрировал разве Назир Мали… и как-там-его-дальше, потому что использовал достижение сарацинской науки под названием «бер-уши». Правда, достижение нуждалось в доработке, и потому сарацин тоже изрядно клевал носом, вороша костерок под завтраком под аккомпанемент из возмущённых бабских воплей на тему «кто ж так кормит» и «кто ж так баюкает». Сэр бессонница ненадолго отвлёкся от созерцания обожаемых форм и объёмов, принюхался. — Опять каша. Я так не играю!!! Накануне он побаивался вести себя громко. Сперва. Но чем активнее сгущалась ночная мгла, тем наглее делался микросэр. Страдающие дёсны и общая беспросветность способствовали. И его даже никто не убил за концерт не по заявкам. Вот счастье-то! Хм. Счастье… Кажется, в создавшейся жабоситуации можно было при желании откопать плюс-другой. — Что, мой хороший? Зубки? Ах ты мой бедолага… В кои-то веки умытая резидентка Уикхема заботливо чмокнула его в лоб, не переставая выписывать ласкательные круги по его же спине. — Ничего, сейчас тётя Мэг сготовит для тебя вкусненького, да, прямо сейчас. А дядя Джон в это время сгоняет в Уикхем за чёрствым хлебушком, пока остальные дяди… — в голосе крестьянки зазвучал первосортный лёд. — Будут старательно думать над своим плохим поведением и смотреть, как всё делать правильно! Плохие дяди дружно почувствовали себя очень несчастными. А когда завершился процесс вялого поглощения слегка подгоревшего завтрака («Даже самую обыкновенную кашу вам доверить нельзя, не то что ребёнка!»), сельская фурия снова его нежно-нежно поцеловала и ушла, обещая зайти ещё. — Очень-очень скоро, сладенький мой. — молодая женщина строго поглядела на плохих дядь и протянула ему горбушку. — Вот, покуда хлебца пожуй, солнышко. Носительница любимых габаритов её сладенького солнышка скрылась за деревами летящей походкой. Громила Джон мрачно поглядел на рыжего Мача. — Теперь понял, отчего я до сих пор не женился?