Сплю

Дорога трупами застелена до края, Они иссушены, словно палящим солнцем Валяются повсюду, век не раскрывая, Из всех лежащих тут никто уж не спасётся. И вдруг, движение застав на мёртвом теле, Хотел я было подползти к нему, Только глаза мои случайно разглядели: То трупоед ползёт к обеду своему, Он плоть гнилую ел, балуя аппетит, Клыками мясо, кости и хрящи срывая, На всей дороге был он не один, Собрались их здесь полчища и стаи. С течением времени стал чаще замечать, Что тянет в сон меня приятный воздух, Хотелось бы в той сказке побывать, Да только пищей быть гниющей не охота! Всё думалось о монстрах жрущих падаль, Не примутся они ли за меня? Казалось, либо поздно, либо рано, Но всё же обнаружат и съедят. «Ты не страшись их, пускай питание — трупы, Живых они боятся и бегут, Ведь чуют всю твою исправность духа, Что разум твой оковы не сомкнут. Ползти ты продолжай по сей дороге, А чтобы время до прибытия скоротать, В пути твоём не скором и далёком, О сне блаженном ты мне можешь рассказать. Насколько он прекрасен? И о чём Иллюзия вещается вам вечно, А вы, глупцы, не знаете о нём, Не видится реальности всей нечто.» «Так что же видел ты во сне?» Я видел жизнь, прекрасную. Другую. «Поведай-ка, неспящий, поскорей!» Так запросто сказать и не могу я. Я мог спокойно ходить и говорить, С людьми такими же живыми мог общаться, С ними дружить, порой вражду водить, Чувствам приятным душою отдаваться. Бродить меж листьев зелёных и приятных, Дышать. Их запах так приятен был! Средь них с одной особой обниматься, Я жизнью наслаждался, я верил в то, что жил! Подобных чувств с момента, как проснулся, Испытывать не мог, как не хотел. Лишь страх и вновь желание вернуться, В своём рассудке ослабевшем я имел. Я чувствовал… я мог когда-то это: Презрение испытывать, стесняться и любить. Не думал, что придёт в жизни момент тот, Когда подобное я начал бы ценить. Красоты, солнце, реки, люди, небо! Изящные пейзажи на виду, Но всё оборвалось из сна билетом, И вот проснулся я в теперешнем аду… Тем временем дорога продолжалась, Чудовища, встречаясь на пути, Лишь пятились назад и опасались, Стараясь от живого отойти. На горизонте виден замок скверный, Чем ближе вид его, тем больше тел, С щитами, в изумительных доспехах, А вместо плоти внутри них прах осел. Таких воителей немало полегло, Причина была голосу не ясна, Погибли воины ада от кого? И почему искра в них ярости погасла?