Точки соприкосновения

Он вернулся домой совершенно опустошенным. Не это он ожидал найти в полицейском архиве, не к такому хотел прийти. Открытия были чистой воды безумием. Люциус не мог быть убийцей. В случае Мэри он был слишком юн, чтобы совершить преступление. Он не был похож на убийцу, ни капельки, как ни посмотри. И всё равно, несмотря на глубокую веру в Люциуса, он встал напротив доски, размышляя о деле, ища доказательства или опровержения. Он не сможет жить с этим. Ему нужна чертова правда во всей этой сумятице. Только вот, что он будет с ней делать, с этой правдой? Что если истина в том, что Люциус причастен? Что делать Джеку в таком случае? Он отогнал эти мысли, уверенный в непричастности Люциуса к этим делам. Он не мог. Банально, не было мотива, чтобы убивать кого-то. Значит, есть кто-то другой. Джек решил рассмотреть все дела по порядку. Мэри, найденная в холодильнике. Официальная версия – сердечный приступ. Но замок с холодильной камеры так и не был найден. Могли ли её запереть? Люциус был тогда, Джек проверил показания Нэнси, которая сказала, что попросила Люциуса помочь убрать со стола. Джек продолжал хмуриться. Джин, подорванный на плите. О причине его похода на кухню сообщил Люциус, и только он, что не могло не тревожить. Айвор пропал, нет тела – нет дела, но высока вероятность, что он мертв. Дэйв Фримен, упавший с обрыва. Его спровоцировал на это Дерек Морган, о чем ему сообщил Люциус, когда они разговаривали по делу. Джед, с проломленным черепом. Нэнси Вагнер опять же сообщила, что видела, как Люциус помогал ему с коробками. Он забыл расспросить Люциуса об инциденте с мясником из-за произошедшего в бильярдной. Затем отравили Агнесс, как раз накануне Люциус пропал на день. Затем повесился Дерек Морган, и Джек мог предположить, что из-за безответных чувств к Вагнеру. И, наконец, странное происшествие с дворецким. Если верить Габриелю, а Джек ему не доверял, то все случаи связаны. Но он видел, что произошло. Люциус погнался за Алистером, чтобы его остановить, Алистер столкнулся и сосулька проломила ему череп. Он бежал вслед за Люциусом и прекрасно видел произошедшее. Может, это какое-то проклятье? Что за чушь? Что только в голову не придет. Джек не верил в проклятья и суеверия. Ему нужно было найти решение всего этого, пока он не сошел с ума от странных выдумок. Люциус в это время торчал на балконе, рядом со спальней. Он не стал надевать пальто или куртку, желая оледенеть до костей. Ничего не выходило. Рождественская ночь ощущалась приятной прохладой, а не морозом, от чего Люциус больше разочаровывался. Впервые он не хотел убивать, он не чувствовал позывов для этого, он лишь желал остановить Алистера, чтобы поговорить и стереть память об увиденном. Он глянул на свои руки, сжимая и разжимая пальцы в кулаки. В них был мрачный огонь и смертельные тени, готовые убивать. Это всё на что он был способен. – Печальное завершение вечера, – послышалось внезапно. Вслед за голосом в золотом сиянии явился Габриель. Люциус устало закатил глаза, ожидая невыносимую в своей нудности нотацию от небесной сущности. – Рождество вышло… – Что тебе нужно? – прямо спросил Люциус, перебивая ангела. – Поругать? Пошлепать по попе? – невинно предположил Габриель, облокачиваясь на перила рядом с Люциусом. – Как тебе это в голову пришло? Люциус украдкой посмотрел на глядящего вниз Габриеля. – Никак, – ответил Люциус, поднимая взгляд вверх, к звездам. – Я не планировал… делать это. Люциус нахмурился и фыркнул. – Знаешь, это не твоё дело, – зло выдавил из себя Вагнер, чувствуя, что стал оправдываться перед ангелом. – Можешь пойти к черту, если тебе что-то не нравится. – Мы семья, в какой-то степени, – ответил Габриель. – И я единственный, кто знает, что ты такое. И я могу помочь. – Как же? – ехидно спросил Люциус. – Что если я знаю способ, чтобы убить Люцифера? – Тогда ты безумец, – ответил Люциус. – Никто бы не осмелился бросить вызов отцу, для многих это чистой воды самоубийство. А самоубийство – грех, как ты знаешь. Так что после кончины окажешься в его власти и немилости. – Но ты не «многие», Люциус, – сказал Габриель, цепляя пальцы в замок. – Ты, правда, спятил, – протянул Люциус. – С чего бы мне идти на своего отца войной? – Потому что ты на него не похож, – спокойно сказал Габриель. – Я наблюдал за тобой некоторое время, Люциус. Ты другой. В тебе есть не только его тьма и сила. В тебе есть несвойственная демонам человечность. – Я думал, мы договорились обходиться без пафосных речей про тьму и свет, добро и зло, – безразлично протянул Люциус. – Это навевает скуку. Габриель резво развернулся, облокачиваясь уже спиной на перила. – Послушай, малец, – серьезно сказал Габриель, – я вижу в тебе потенциал для свержения Люцифера. Я видел превеликое множество его детей, редкостные сорняки, которые сходили с ума от вседозволенности тех сил, что он дарует. Но ты не только не развратился, но ещё и сопротивляешься его власти. – Как и всякий адекватный ребенок, Габриель, – скучающе сказал Люциус, не впечатленный льстивой речью. Ангел тяжко вздохнул, дивясь упрямству Люциуса. – Подумай об этом, – предложил Габриель. – Ты знаешь, где меня найти. Люциус махнул рукой на прощанье исчезающему в золотом свечении Габриелю. Задуматься о союзе с ангелом? Он не настолько безумный. Тем не менее, зерна сомнения стали прорастать в Люциусе. Идеи Габриеля ютились в уголке сознания, еще не готовые к рациональному рассмотрению, но уже прижившиеся в голове Вагнера. Его занимали другие мысли и проблемы, почти все связанные с МакГаффином. Люциус не мог предположить, как совместное наблюдение смерти отразиться на их отношениях, и что ему делать, чтобы сохранить их. Джек, совсем немного, стал холоднее к нему. Что-то переключилось в любимом детективе, от чего он находился в состоянии боевой готовности. Он редко расслаблялся, вечно хмурился и часто уходил в размышления. Он стал запирать кабинет, аргументируя тем, что там у него находятся непредназначенные для посторонних материалы дел. Люциус не возражал, признавая право Джека на собственные секреты. Они начали лгать друг другу, и Люциусу ничего не оставалось, кроме как терпеть витающее вокруг них напряжение. – Может, уедем ненадолго из города? – предложил Люциус в один из их совместных вечеров. – Зачем? – спросил Джек, не отрывая взгляда от экрана телевизора, по которому шло шоу. Иногда он боялся смотреть на Люциуса. Он любил Вагнера, но он страшился того, что увидит в нем изощренного убийцу, которого выслеживал. Он старался дистанцироваться немного, чтобы сосредоточиться на деле, но Люциус чувствовал каждое мимолетное изменение между ними. МакГаффин ценил это, чувствуя любовь Люциуса и его незримую поддержку, даже, несмотря на то, что Джек мог быть иногда холоден, как сейчас. – Чтобы развеять мысли? – предположил Люциус, греясь под боком у Джека. – Ты так загрузился работой, я немного обеспокоен. Он искал в Люциусе какие-то проявления жестокости или грубости, свойственные преступникам, но не находил. Люциус был обычным, и оттого Джеку совестно было отдаляться от него. – Всё хорошо, Люциус, – ответил детектив. – Это ненадолго. Нужно лишь разобраться с этими висяками. – Как скажешь, – сказал Люциус. – Помни, что, если что, я с тобой на край света готов уехать. Ладно? Джек кивнул, целуя Люциуса в темную макушку. – Замётано, – с усмешкой согласился Джек. Люциус тяжело давалась загруженность МакГаффина. Не способный удерживать отношения в одиночку, он стал задумываться над словами Габриеля. Если бы Люциус не был сыном дьявола, не было бы пропасти между ним и Джеком. Не было бы порочного секрета. Убив Люцифера, он смог бы освободиться от служения аду, нашел бы решение, чтобы избавиться от своих сил, требующих жертв. Он мог бы побороться за своё место среди людей, он заслужил бы счастье быть с Джеком. Убить отца? Как бы взгляды Люциуса ни разнились с позициями Люцифера, он был благодарен ему. Люцифер всегда был с ним, как и подобает родителю. Биологические родители оставили его, выкинули его из дома, но дьявол всегда был с ним, учил его, оберегал, наставлял. Разве он мог предать его? С ним Вагнер никогда не был одинок. К тому же, пока Люциус был его темным паинькой, принося жертв, Люцифер не станет вмешиваться в его отношения с МакГаффином, в отличие от небесного дядюшки. Габриель мешал ему, он был настоящей угрозой. Он знал о сущности Люциуса, он плел интриги, преследовал свои святые цели. Ангел мог раскрыть его в любой момент. Пока Вагнер был ему нужен для свержения Люцифера, он не станет ничего предпринимать, но стоит Люциусу выполнить необходимое, как Габриель разрушит его мирскую жизнь. Люциус не мог этого допустить. Необходимо переиграть Габриеля, пока не стало слишком поздно. Что если предлагаемый способ убийства отца действенен и против ангелов? Люцифер ведь тоже в своем роде ангел. Они существа высшего порядка, их сложнее победить. Люциус слабо ухмыльнулся своим мыслям. Ему стоит покончить с Габриелем для своего же спокойствия, поэтому стоило ему подыграть. Он видит в Люциусе потенциал? Что ж, Люциус и не утверждал обратного. Оставлять Джека одного не хотелось, но ему нужно было спешить, чтобы Габриель не передумал. Невесомо поцеловав спящего детектива, Люциус выскользнул из постели. Нервничая от предстоящей встречи и придуманной им авантюры, он не заметил следящего за его сборами детектива. Джек проснулся сразу, стоило Люциус выбраться из постели. Он спал очень чутко из-за перенапряжения и вечных подозрений. Люциус мышью прошмыгнул в коридор, сбегая из его дома поздно ночью. Для детектива было очевидно подозрительное поведение. Джек привстал, находя на соседней половине записку. «Забыл об утреннем деле в Данте-Маноре, ушел рано, чтобы не заметили моего отсутствия. Люблю, Л». Джек вышел в коридор, смотря в окошки около двери, глядя на удаляющуюся фигуру Люциуса. «Тогда почему ты идешь не в направлении особняка?» – мрачно подумал МакГаффин, собираясь в считанные секунды. Он уже настолько привык следить за своим парнем, что ему не казалось это чем-то постыдным. Подозрения выедали смущение и заглушали совесть. К своему удивлению, он наблюдал, как Люциус топчется около забора у дома Габриеля. Насколько он знал, Люциус недолюбливал Габриеля, поэтому было любопытным, что он тут делал, да ещё и в такой час. Джек притаился, следя за мельтешащим Вагнером. Факт того, что Габриель дал ему наводку для пересмотра дел по Данте-Манору, давал пищу для размышления. Возможно ли, что его подозрения были верны, Люциус причастен к убийствам, и он как-то узнал о влиянии Габриеля на дело. Возможно ли, что он пришел убить адвоката? Или же Габриель только запутал его, повел по ложному следу, и никакого злого умысла не было? Тогда причем тут был Люциус? Что связывало адвоката и сына сенатора? Люциус, наконец-то, решился и направился к двери. Джек наблюдал на расстоянии, поэтому ему будет плохо слышно их разговор. Стоило Люциусу постучать, как дверь мгновенно открылась, являя собранного Габриеля, словно тот не спал, а ждал этого стука. Была ли у них договоренность об этой встрече? Габриель посторонился, и Люциус проскользнул в дом. Джек приготовился ждать, опасаясь подходить ближе. Буквально минут десять спустя, дверь снова открылась. – То есть, – подытожил Люциус, – этот ножик поможет? Против отца? – Кинжал, Люциус, – поправил его Габриель, видя сомнения на лице антихриста. – Да, он способен побороть его. – И он у меня дома? – скептично спросил Вагнер. – Не слишком ли это просто? – Просто не будет, и ты это знаешь, – спокойно сказал Габриель. – Ты готов? Люциус задумался. Чем быстрее он сделал дело, тем быстрее избавится от проблемы. Так чего ему растягивать процесс? Он сможет сегодня же добыть кинжал, которым, как он помнил, заколол Айвора, и уничтожить причину грядущих неприятностей. Джек напрягся, тихо выдыхая. Люциус и Габриель вышли вместе, направляясь к главной улице, он в тени последовал за ними, прислушиваясь. – И каков план? – спросил Люциус у адвоката. Джек нахмурился. – Ты направляешь за необходимым в Данте-Манор, а потом возвращаешься ко мне, – сказал Габриель. – Я буду ждать в хижине Уильямсов. – Это произойдет сегодня? – спросил Вагнер со странной интонацией, которая не понравилась МакГаффину. – Мы оба знаем, что ты справишься, – уверенно сказал Габриель. – Теперь беги, лучше сделать это ночью. Люциус кивнул ему и резво помчался в сторону особняка, срезая через поле. Джек, поняв, что смысла следить за Люциусом, нет, отправился за Габриелем к хижине Уильямсов. Что у них за дело? Может, Габриель чем-то шантажирует Люциуса? Что ему нужно от его парня? Возможно, сегодня он, наконец-то, всё узнает. Габриель беспрепятственно вошел в хижину, а Джек подобрался сбоку, заглядывая в окно, чтобы последить за адвокатом. Он спокойно стоял посреди комнаты, не шевелясь. Словно застывшая статуя, он ожидал Люциуса. Джеку всё это казалось странным. Какое-то дело, нервное поведение Люциуса, его секрет, подозрительный адвокат, знающий больше, чем он говорит. И их общение было такое, словно они давно друг друга знали, хотя Габриель тут от силы несколько месяцев. Джека преследовало дурное предчувствие, но он не мог оставить Люциуса наедине с Габриелем, опасаясь за жизнь парня. Чересчур быстро, на взгляд детектива, пришел Люциус. Смотря из-за угла на фигуру парня, он не заметил, чтобы тот что-то нес. Не нашел? Люциус затормозил у двери, глубоко дыша. Джек тихо подкрался обратно к окну, чтобы наблюдать за встречей. – Ты здесь, – сказал Габриель, вошедшему Вагнеру. – Думал, я не приду? – ехидно спросил Люциус, держась уверенно. – Не исключал возможности, – сказал Габриель. – Он у тебя? – Да, – сказал Люциус, делая вид, что волнуется. – Что дальше? Вряд ли я смогу взять тебя с собой. – Верно, – согласился с ним ангел. – Я закрою за тобой проход. – Что? – ощетинился Люциус. – Как я, по-твоему, вернусь? – Очевидно, ты не вернешься, Люциус, – холодно сказал Габриель. – К тому же люди скоро всё поймут. Я дал наводку детективу… – Ты сделал что?! – перебил его Люциус криком. – Какому детективу? Что ты сказал? – Самому вредному в городе, – ответил Габриель, а внутри у Люциуса стала зарождаться паника. – МакГаффин вёл все твои дела, я лишь посоветовал ему обобщить их. Скоро он поймет. Люциус замер, понимая, что Габриель загонял его в ловушку. Волна холодного гнева захлестнула его. Если он и сомневался, не желая обрывать жизнь ангела, то теперь он был уверен в своих действиях. Габриель пожалеет, что недооценивал его, что разрушал отношения с Джеком. – Он не поймет, скорее всего, он даже не воспринял твои слова всерьез, – сказал Люциус, качая головой и вспоминая про закрытый кабинет Джека. – Никто не поверит в это, а он тем более. – Какая самоуверенность, – фыркнул Габриель. Да, Люциусу нужна была видимость уверенности, хотя всё, что говорил ангел, было правдой. Джек пересматривал дела и стал подозревать его, поэтому отдалился. Но ведь они до сих пор вместе, не это ли признак веры Джека в него? Странно, что Габриель доверил эту информацию Джеку, любовнику Люциуса, а не Кимблу. Если так, то он так и не узнал про них. – Я думал, что ты знаешь о нас, – сказал Люциус, прикрывая глаза, – но ты не знал, даже мысли не допустил, скорее всего. – О чем ты? – с подозрением спросил Габриель. – Про меня и Джека, Габриель, – грустно сказал Люциус. – Я не смогу не вернуться в Уинтер-Хилл, мое сердце принадлежит ему, поэтому мне нужно будет вернуться. – Я не знал, – протянул удивленный Габриель. – Это прекрасно, Люциус. Любовь – это чудо, особенно… – Для таких, как я, – сухо продолжил Люциус, видя, как замолкает ангел. – Я не верил ни одному твоему слову, чтобы ты знал. «У тебя есть потенциал», «Ты не такой». Сейчас ты лишь доказал это. – Не стоит переставать надеяться на победу, Люциус, – сказал Габриель, но Вагнер прервал его речь своеобразным способом. – Надежды нет, – прошептал Люциус, крепко держа кинжал в плоти Габриеля. Хватило одного удара, чтобы перестать чувствовать силу ангела. Его теплая, лучистая аура таяла, теряя свое величие. Люциус прикусил губу, немного сожалея об этом. Теперь он знал о бедах, посеянных Габриелем, и ему придется их исправлять. Создаст из слуги убийцу, подкинет ему улики, благо он их хранил, и всё станет снова хорошо. Габриель посмотрел на него отчаянно с какой-то тоскливой горечью, его взгляд тускнел. Улыбка была непривычно мягкой, без усмешки. – Я это сделал, – сказал он на прощанье Люциусу, соскальзывая с острия. – Что?.. – недоуменно прошептал Люциус, смотря на мертвого Габриеля. Сзади послышался шум, и Люциус резко развернулся, леденея внутри. Зрение на мгновение расфокусировалось, но Вагнер знал, кто там стоял. На него так уже наставляли пистолет, правда, в этот раз его не уберут, пока не пристрелят. У Люциуса не было сил, чтобы вымолвить хоть слово, смотря в любимые карие глаза, наполненные непониманием и горечью. Кинжал выпал из его ослабшей ладони, он чувствовал, как силы, как сама жизнь покидали его. Он автоматически поднял руки, показывая, что безоружен. Вагнер представлял, как всё это выглядело со стороны. Молодой парень, в окровавленном костюме с кинжалом и мертвым телом рядом. Люциус страшился этого дня, этого момента. Он делал всё, чтобы отсрочить своё разоблачение, но, кажется, сделал только хуже. Первое время он думал, что сможет переубедить Джека. Например, использует свои силы, чтобы стереть память, откорректирует воспоминания. Но внутри него всегда жил страх, что его силы навредят детективу, оборвут драгоценную жизнь. Как с Алистером в Рождество. Сейчас же, парализованный от этого страха, Люциус не ощущал сил, как таковых. Он был чист и пуст перед Джеком. Он даже не думал о том, чтобы сопротивляться. Они не отрывали друг от друга взглядов. Глаза Джека сверлили душу Люциуса, готового умолять о пощаде и прощении, но он держался ровно и статно. Он готов с честью принять дорогую подругу – смерть. «Пожалуйста, нажми на курок, – мысленно молил Люциус. – Если ты заговоришь, я не выдержу». – Это ты, – сказал Джек так грозно, что Люциус судорожно выдохнул, ощущая силу его гнева и разочарования. Он не был готов к разговору, только к пуле в голове. Люциус лишь кивнул, не опуская взгляда, стараясь запомнить каждую деталь любимого лица. Если у него есть право последнего желания, то последним, что он хотел бы видеть в своей человеческой жизни – это Джек. – Все в Данте-Маноре, – сказал Джек, и снова получил утвердительный кивок. – И в Уинтер-Хилле, – продолжил он, на что Люциус снова кивнул. – Как? – спросил он, сжимая в руках пистолет. Люциус дышал через раз, чувствуя, как тело подводит его. Он ощущал дрожь коленей, готовый упасть, и спазм глаз. Ему стоило держаться, если не ради себя, то ради Джека. Он не должен запомнить его жалким убийцей, пусть хоть на миг он видит в нем достойного противника, да кого угодно, но не жалкого неудачника, не способного противиться своей природе. – Не молчи! Как? – крикнул Джек, и Люциус вздрогнул от его крика. – Это не просто объяснить, – прошептал Люциус, чувствуя першение в горле. – У нас достаточно времени, – упрямо сказал МакГаффин, поправляя свою стойку. Люциус не отрывал взгляда, хотя ужасно хотел забиться в угол, чтобы не видеть ожесточенных глаз возлюбленного. Всё правильно, он задолжал объяснения, он должен рассказать. – Ты заслуживаешь знать правду, – тихо сказал Люциус, надеясь, что Джек не заметил его тихих всхлипов. – Видит Бог, ты как никто другой, заслуживал её изначально. Но я до последнего верил, что смогу быть счастлив с этой ложью. «Я так тебя люблю», – мысленно добавил Люциус, глотая эти слова. – Как? – повторил Джек. – Зачем ты совершал убийства? – Зачем? – переспросил Люциус. – Сначала из незнания. Я был слишком юн и доверчив, а он убедителен… – Он? – спросил Джек, зацепившись за слова. – Кто он? Габриель? – Ох, Джек, – простонал Люциус, глотая воздух. – Тебе придется мне поверить. Для тебя это будет безумием, я так старался защитить тебя от этого. – Кто «Он»? – нетерпеливо переспросил МакГаффин, облизывая сухие губы. – Мой отец, – сказал Люциус и сразу же уточнил: – Дьявол. Люцифер. Я не человек, Джек. И это вторая причина, «почему» я убиваю. После определенного времени жатвы, я перешел точку невозврата. Если перестану убивать, то я умру. – Ты не лжешь, – с побелевшим лицом произнес Джек. Люциус покачал головой, делая глубокий глоток воздуха, чтобы продолжить свой рассказ. – Когда Вагнеры отослали меня, я чувствовал себя преданным, – прошептал Люциус, вспоминая то время. – А он был рядом. Единственный, кто понимал меня, принимал меня. И я не мог ему отказать, Джек. Я не мог так поступить со своим благодетелем, со своим отцом. За приношение жертв он дал мне силу, способную контролировать мир. А потом я вернулся сюда, и встретил тебя. – Но ты продолжил убивать, – непреклонно сказал МакГаффин, поджав губы. – Я отказался от этого, – сказал Люциус, сглатывая, – но, как оказалось, было поздно. Я сорвался на Джине. Я даже не понял, что произошло, пока мама не закричала. А потом я понял, что выбора у меня нет. Люциус прикрыл глаза, морщась от воспоминаний о встречи с отцом в душном подземелье. – Я так не хотел умирать, не после встречи с тобой, – прошептал Люциус еле слышно, но Джек услышал его. – А он? – спросил Джек, указывая дулом на тело Габриеля. – Он ангел, выискивающий детей дьявола, – сказал Люциус. – Я не собирался его трогать, мы с ним договорились о «мире», хотя он не оставлял попыток мне досадить. Они замолкли. Джек перестал спрашивать, а Люциус не знал, что ему сказать. Все слова, что он мог сказать, звучали бы крайне неискренне. Джек неотрывно смотрел ему в глаза, тыча пистолетом. Люциус видел, как его руки дрожали. Парень хотел бы взяться за любимые руки, чтобы убрать дрожь, убрать смятение, но он не мог ступить и шагу. Его тело задеревенело от тоскливого страха. Руки детектива опустились, убирая прицел от тела Люциуса. – Джек? – удивленно позвал Люциус. МакГаффин с огромным разочарованием во взгляде смотрел на застывшего Люциуса. Он отвернулся, и Люциус понял, что тот уходит. – Нет, Джек, – хрипло прошептал Люциус, теряя остатки гордости, – не уходи. Детектив, игнорируя его, выбежал из хижины, не в силах находится рядом с ним. – Пожалуйста, Джек, – прокричал несвойственным для себя голосом Люциус. – Умоляю, не уходи. Дверь за МакГаффином захлопнулась, а Люциус не мог сделать ни одного движения вслед за ним. Ему нужно было остановить его. Хотя бы замедлить движения, или связать тенями. Он мог рассказать всем. Он пошел за подкреплением, чтобы все видели, каков Люциус на самом деле. Вагнер заледенел. Вся его сущность, вся его личность, всё стало покрываться дымкой. Он понимал, что это конец. Конец всему. Конец их отношениям, конец мирной жизни, конец Люциуса Вагнера. Тело, скованное до этого, дрогнуло. Люциус упал на колени, опираясь руками о дощатый пол. Слова кончились, из его рта исходили лишь судорожные всхлипы. Джек больше не улыбнется ему, не обнимет. Джек больше не будет думать о нем, как о любимом. Люциус до последнего верил, что детектив любил его, хотя ни разу и не сказал ему. Ни слова о любви. Взгляд зацепился за окольцованный мизинец. И тут Люциус почувствовал что-то странное. Его щеки были влажными, а глаза застилала обильная влага. Он прикоснулся к лицу, чувствуя губами соленый привкус. Люциус перестал сдерживаться, позволяя слезам, его первым слезам, свободно катиться по лицу. Он поднял лицо вверх, крича о чем-то несуразном, вопя о своем конце, окончательном падении в бездну. Больше не было Джека, способного вытащить его из темноты. Плотина его чувств взорвалась, являя отчаянную боль потери любимого. Он сам создал эти руины, он в ответе за всё, ему некого было винить, кроме самого себя. Ему стоило сдохнуть ещё летом, до убийства Джина. Да, они бы с Джеком не влюбились, у них не было бы потрясающего романа, не было бы тех постыдных, волнующих вещей, зато не было бы и этого уничтожающего разочарования в глазах Джека. Люциус бы и остался здесь навсегда, воя о своем горе и потерях, но среди теней его души теплились золотом осколки, согревая то немногое, что от него осталось. Воспоминания о небывалом счастье, недоступном для демонов, но которое он смог получить. Внутри него оно было, сияя, напоминая о прошедшем. Это дало ему силы, чтобы выйти из раздора бушующих чувств. Больше не будет объятий и поцелуев, не будет согревающего его сердца трепета, не будет этих ласковых рук. Он так скучал по Джеку, но не был способен вернуть его. Со всем его могуществом и силами, он был слаб перед обычным человеком. У него оставались лишь воспоминания. То, что было между ними, останется с ним навеки. Его первые и последние отношения. С Джеком всё было впервые: шутки, флирт, свидания, секс, любовь, страсть, слезы, расставание. Люциус будет с ним всегда, каждую минуту остатка своей жизни. Он дал клятву. Он будет смотреть в вечность и прыгнет вместе с Джеком в пустоту. Он будет бороться против мира и прятаться от него, всё только с ним. И когда он встретится со смертью, он будет с Джеком. Каждую свою секунду Люциус будет думать только о нем, словно он всегда с Джеком рядом. Люциус глубоко вздохнул, набираясь решимости, прося образ Джека довериться ему и пойти с ним. Он падет с вершины, но захватит кое-кого с собой. Ему больше нечего терять, можно и рискнуть, став самоубийцей. Люциус небрежно скинул пиджак, хлюпая носом. Слезы остановили свой ход, стоило ему сосредоточиться на своей цели. Закатав рукава окровавленной рубашки, он поднял судьбоносный кинжал, стирая с него кровь. Настал конец Люциуса Вагнера, но он уйдет не один.