Точки соприкосновения

Люциус хотел разобраться со своей проблемой, пока окончательно не вышел из-под контроля. Его жажда убийства была необычна. Он никогда прежде не ощущал такого безудержного порыва, совершенно теряясь в темной реке жатвы, уносящей его в древний демонический инстинкт. После смерти Джина стало легче, он перестал видеть в людях огненные вызывающие пульсы, которые требовали, чтобы их погасили. Отчего-то Вагнер был уверен, что рано или поздно потребность в убийстве вернется, и ему придется забрать чью-то жизнь. Что если это будет кое-кто ему небезразличный? От такой мысли Люциус тяжело вздохнул и продолжил изливать своё настроение в игре, вызывая недовольство матери, которая морщилась от неприятных, вызывающих мурашки по коже, мелодий. Ответы, вероятно, имелись у Люцифера, но тот не откликался ни на один призыв парня. Люциус предполагал, что отец мог гневаться на него за отказ в подчинении, поэтому и игнорировал его. Что он мог сделать в такой ситуации? Он не из тех, кто жмется в страхе от неизвестности. Но стоило признать, что эти приступы беспокоили его. Куда же делся Люцифер, когда он так нужен ему? – Милый, тебя что-то беспокоит? – прервала его музыкальные и мысленные стенания Нэнси. Люциус резко остановился, только сейчас понимая, что был в комнате не один. Он же не говорил ничего вслух? Но его мать была спокойна и не тыкала в него распятьем, поэтому вряд ли он говорил вслух о своей жажде убийства. – У тебя плохое настроение, дорогой? – спросила его мать. – Думал, почему отец оставил меня, – сказал Люциус, и только через секунду до него дошел смысл его слов. – Люциус… – удивленно выдохнула она. – Нет, – перебил он её, закрывая клап и вставая. – Я не это имел в виду. Совсем не это. Мне нужно на воздух. – Мы с твоим отцом никогда не бросали тебя, – крикнула она ему вслед. Люциус слышал последние слова и даже облегчено выдохнул. Он определенно не имел в виду Чарльза, но пусть Нэнси считает, что он обижен на них за череду пансионатов и одиночество, чем узнает, что он сын Сатаны. Ему необходимо было подумать, а думалось ему лучше там, где не было людей. – Машину, Люциус? – любезно спросил Алистер на входе. – Нет, – ответил парень. – Хочу прогуляться пешком. Стоило ему выйти за пределы особняка, как он свернул в небольшую чащу, находящуюся между его домом, мотелем и кладбищем. Ворон для обращения нашелся быстро, поэтому спустя пару минут он уже рассекал небеса. Он часто использовал птиц, чтобы улететь ночью из осточертевшей школы, побыть вдали от галдящих детей и смурых учителей. Люциус нашел себе приют на одиноком дереве на давно разрушенном скалистом перевале, который выходил к дому доктора Грина. Вагнер не стал обращаться, предпочитая остаться в птичьем облике. Вид на побережье и водные равнины, отражающие неспокойные небеса, успокаивали тревожную душу Люциуса. А вот шпиль церкви у пляжа – нет. Всё было таким двояким, нестабильным и хрупким, что Люциус подивился тому, как долго стоит этот мир. Размышления вновь завели его на нерадостную тропку. Что будет, если его приступы не прекратятся? Что если под раздачу попадет Джек? Он не хотел рисковать им. Может, даже к лучшему, что детектив его игнорировал? Люциусу, на благо МакГаффину, стоит ответить той же монетой. Хотя тот вроде собирался прекратить свою игру в недотрогу, но собирался ли Джек придерживаться этого намерения? Возможно, дистанция – лучшее для них обоих. Детектив не узнает, кто такой Люциус, да и останется в относительной безопасности. Верно ведь? Тогда почему так неприятно от этой мысли? Люциус отвлекся на движение. К дому судьи, который был соседом доктора Грина, подъезжал знакомый автомобиль. Люциус не мог сдержать своего любопытства и плавно спикировал на крышу доктора. К его удивлению из машины показался Фабиус, его дед, который, отпустив Михаэля, отправился к судье. Заинтригованный Люциус незаметно закружил вокруг дома Джексона, пытаясь найти лучший угол обзора. По какой-то причине шторы и жалюзи были плотно задернуты, не допуская ни малейшей щелочки для подглядывания. Это подтвердило подозрения Люциуса о том, что у Фабиуса и судьи есть какое-то тайное дело, которое никто не должен был видеть. Его коготки не были приспособлены для телекинеза, а перевоплощаться здесь было рискованно, его могли заметить. Люциус быстро перелетел в чащу за домом судьи и трансформировался в человека, мягко приземляясь ногами на землю. Он мгновенно стал невидимым и уже мог позволить себе играть с телекинезом. Гостиная и кухня были пусты, а вот в окне спальни Вагнера ждал сюрприз. Он ждал секретного разговора, политического заговора, а не романа двух стариков. Как же они познакомились? Он даже не ожидал от сухого и чопорного Фабиуса таких… вывертов. Это можно было бы использовать для давления или шантажа. Люциус хмыкнул себе под нос и отошел от окна, задергивая шторы обратно. Интересно, сколько же всего жители Уинтер-Хилла прячут за своими закрытыми окнами. Сколько прячет он сам. Как бы то ни было ему нужно связаться с отцом, а он знал только один действенный способ. Ему вновь придется замарать руки. Люциус был уверен, что Данте-Манор является местом силы, смерть витала вокруг особняка, он четко это чувствовал. Где в доме находился алтарь, он не знал, но собирался это выяснить. Дед так и не связался с ним, не посвятил его в «тайну», но, возможно, Фабиус, затейник оккультных сил, хранит у себя в кабинете какие-нибудь подсказки о местонахождении святилища. С жертвой он разберется позднее, когда оценит пригодность алтаря. – Люциус? – позвали его со спины, когда он был на полпути к особняку. Он узнал бы голос детектива, даже если бы вокруг от боли вопили грешники, а МакГаффин звал бы его шепотом. Что ему делать сейчас? Стоило ему принять решение о дистанции, как МакГаффин начинает сближаться с ним. Что за ужасная рассинхронизация у них? Пока Люциус скачет вперед, до Джека только доходит. Вагнер сделал пару вдохов-выдохов, чтобы собраться с мыслями. Он повернул голову и, стараясь не смотреть на детектива, дружелюбно, по крайней мере, он на это рассчитывал, помахал рукой в качестве приветствия. Отвернувшись, он пошел тем же степенным шагом к своему дому, как и минутой ранее. Он же не станет его преследовать, да? Джек, если и удивился такой реакции Вагнера, то виду не подал, только прибавил шагу, чтобы догнать Люциуса. Обычно парень старался поболтать с ним, но он успешно избегал разговора. Сейчас же было наоборот. Неужели его тактика отхода стала привычной для Люциуса, что тот даже не пытался завести беседу? Он растерялся, ровняясь с Люциусом, совершенно не зная, что ему сказать. МакГаффин заметил, что настроение Люциуса было не таким, каким оно было обычно. Лицом он был спокойным, как и всегда, но было что-то гнетущее то ли в походке, то ли в наклоне головы. Джек не был уверен, он скорее чувствовал, что что-то не так, что-то неспокойное витало вокруг Вагнера. Хотелось махнуть рукой, чтобы отогнать это, но Джек не был уверен, что это было так просто. Может, ему кажется? На деле же Вагнер охладел к нему. Но они же флиртовали совсем недавно. Или ему показалось? Джек глубоко вздохнул. – Люциус, – неожиданно шумно на выдохе сказал детектив. – Я чувствую, что ты чем-то озабочен, и не хочу навязываться, но я хотел бы узнать, свободен ли ты в выходные? Люциус резко затормозил и повернулся к Джеку, который тоже остановился. МакГаффин никогда не видел такого потерянного и одновременно ошеломленного выражения. Люциус быстро посмотрел ему в глаза, но также стремительно отвернулся, прикусывая губу, словно боясь чего-то. Но Джек успел поймать мимолетный взгляд черных зеркал, в которых было слишком много всего намешано. Он хотел смотреть в них дольше положенного, чтобы уловить все чувства, что скрывались этим парнем. Люциус быстро взял себя в руки, хотя внутри он весь бурлил от пузырьков беспокойства и восторга. Он позволил себе вновь взглянуть на детектива, не видя никаких красных вспышек. Повода для беспокойства не было. Вагнер хотел мгновенно согласиться, но вспомнил о своем срочном деле. – В эти, скорее всего, я буду занят, семейные дела, – ответил Люциус, чувствуя как пальцы его ног подгибаются в туфлях, – но в следующие я точно буду свободен. И если твоё расписание позволяет, то я буду рад встретиться и в будни, даже если вечером. – Звучит многообещающе, – сказал Джек. Люциус смешно фыркнул, и они продолжили идти к особняку. – Так чем ты так огорчен? – решился спросить детектив, наблюдая за Вагнером. Люциус долго протянул букву «О», словно потягивая горестные размышления. На деле же он думал, что сказать детективу, чтобы не выбиваться из образа Люциуса Вагнера. Он бы хотел поделиться своими размышлениями о вспышке кровожадности, чтобы получить совет, но не был уверен, что не окажется за решеткой через пару минут после признания. Необходимо было что-то невинное, под стать обычному человеку. – Я вроде как сбежал, – солгал Люциус. – Я предупредил домашних, но я буквально вылетел из дома. – Это не считается побегом, – заметил МакГаффин. – Да? – сказал Люциус. – У меня это первый раз. В этом-то и есть моя проблема. У меня многое впервые. Первый разговор с Нэнси. Мой первый неудачный побег. Я даже не уверен, что делают, будучи детьми – я только учился. Меня не было дома около двенадцати лет, я даже не знаю, что такое «дом». Мне сложно говорить «мама». Я почти не знаю этих людей, но они имеют на меня виды и считают, что я должен соблюдать их требования. Об этом я думал. – А каникулы? – изумленно спросил Джек. – Все в пансионатах, – подарил ему слабую улыбку Вагнер. – Я не шутил про ссылку, правда, не понимаю за что. Люциус знал за что, но родители не могли его упрятать за убийство, так как не знали о нем. На деле он почти не врал. Он действительно не знал, почему он так долго был вдали от дома. Ложь скорее была в его чувствах к этой ситуации, она его не особо волновала. – Я тоже не понимаю, – согласился с ним детектив. – Я знаю, что твой отец занятой человек, но поступать так нет причин. С другой стороны, у него, возможно, и были причины, но он о них не хочет говорить, и они не такие явные. Да и есть ли смысл? Это ведь уже в прошлом. – Да, – кивнул каким-то своим мыслям Люциус. – Хорошо, что мы встретились, и ты развеял мои мрачные мысли. Что было, то прошло, да? Нужно идти дальше. Хотя мне всё равно немного любопытно. Ох, мы уже подошли. Они стояли на повороте к особняку. – Я бы пригласил тебя, но дома напряжено после… Джина, – сказал Люциус, оглядываясь на Данте-Манор. – Понимаю, – кивнул тот, не отрывая взгляда от Вагнера. – К тому же я коп. Люциус улыбнулся чему-то своему и слегка поднялся на цыпочки, целуя Джека в уголок губ. – Увидимся, – прошептал он, отстраняясь. Джек ещё долго провожал лихорадочным взглядом фигуру Люциуса, с каждым шагом, удаляющуюся от него. Возможно, он приспал и ему приснился этот краткий поцелуй? Он был таким непосредственным, таким ненавязчивым. У Люциуса словно были ответы на все вопросы и действия, он так легко подходил к делу, не прилагая усилий, когда сам Джек не мог нормально мыслить в присутствии Вагнера, чтобы придумать, как лучше повернуть беседу. Но к следующей встрече он непременно подготовится. Люциус улыбался себе под нос, окрыленный такой шалостью. Но под этим легким чувством прятался монстр тревоги, который не покидал юношу. Он вернулся к насущным проблемам. Люциус стал перебирать в уме возможные места, где могла быть тайная комната. Чердак, но он легкодоступен для жителей особняка, к тому же в нем мало места. В подвале, вероятно, но где именно? Может быть, где-то есть потайная лестница? Нужно обыскать кабинет Фабиуса, пока он ещё не вернулся от своего любовника. Проскользнув в дом, он поднялся на третий этаж, стараясь остаться незамеченным. Он точно был уверен, что в записях Фабиуса есть подсказка или какой-то код, возможно. Он сам не понимал, что ищет, пока не наткнулся на старый план Данте-Манора. Постукивая пальцем по чертежу, Люциус выискивал дополнительную комнату. Он оказался прав. Тайная комната была в винном погребе, и Люциус непременно проверит её этой же ночью. За ужином Люциус старался не пялиться на Фабиуса, но выходило плохо. Когда старик замечал его взгляд, то Люциус ехидно улыбался, вспоминая сцены из дома судьи. Откланявшись, он едва успел стать невидимым, пока Нэнси не перехватила его для разговора. Он выждал некоторое время, пока жители особняка не разбрелись по своим комнатам. Спускаясь ниже и ниже, Люциус ощущал слабые толчки некогда могущественного места. Люциус обошел святилище, подмечая уже давно не использовавшуюся пыточную атрибутику. Почему Фабиус прекратил черные мессы? Перестал верить или струсил? Или же нашел иное место, более безопасное? Люциус стал медленно подниматься по крутым ступенькам обратно, когда послышался шум. Люциус весь подобрался, прислушиваясь. В погребе кто-то был, судя по ругательствам и звону бутылок. Вагнер, аккуратно ступая, отодвинул штору, высматривая вторженца. Их мастер по дому, Айвор, вальяжно развалившись у полок, неистово всасывал из бутылок вино. В этот момент Люциусу в голову пришла отличная идея. Сосредоточившись, он взял под контроль разум пьянчуги, ведя его за собой. Судьба ему явно благоволила, не иначе. Закончив приготовления, он прочитал ритуальные фразы, пуская кровь визжащему Айвору. – О, мой дорогой сын, – поздоровался Люцифер, – какой необычный способ пригласить к себе. Люциус грубо вонзил кинжал в горло работника, заставляя того наконец замолкнуть. – Ты не выходил на связь, – резко сказал Люциус, вытаскивая кинжал. – Пришлось импровизировать. – Ах, Люциус, остер на язык, – пожурил его отец. – Чего ты ожидал после своей выходки? «Я не хочу никого убивать, отец. Давай, возьмем перерыв. Я возлюбил ближних своих». – Последнего я точно не говорил, – сказал парень, протирая оружие и убирая его на место. – И с тех пор я убил двоих, что-то не похоже на перерыв. – Ты весь в меня. Не можешь остановиться от удовольствия, особенного такого трепетного. – Люцифер сжег тело, не оставляя от него ни пылинки. – К делу, – сказал Люциус, прерывая отца. – Что со мной происходит? Та вспышка кровожадности. Она явно не моя, мною словно управляли. И не ври, что не знаешь. Ты знаешь всё. Люцифер рассмеялся – раскидисто, со вкусом превосходства. – Мой мальчик, не пытаешься ли ты намекнуть, что я как-то причастен к тому, что ты сорвался? – прошипел дьявол. – «Не моя». Это твой инстинкт выживания. Хочешь жить? Будешь убивать. – О чем ты? – подозрительно спросил Люциус. – Если ты помнишь, мой умелый сын, – вкрадчиво произнес Люцифер, – ты начал убивать и воспевать силу в раннем возрасте. С каждой жертвой, с каждой каплей крови ты становился сильнее, и стал тем, кто сейчас стоит передо мной. Искусным Люциусом. Ты перешел черту, после которой нет пути обратно. Раньше ты мог бросить жатву, и твои силы покинули бы тебя. Сейчас же уйдет и твоя жизнь. Люциус прикрыл свои глаза, раздумывая. Говорил ли отец правду или пытается хитрить, чтобы вернуть его к убийствам. – И что мне делать? – тихо спросил Люциус. – Не вижу проблемы, – отмахнулся Люцифер. – Я уже не так юн. Я теперь могу числиться подозреваемым… – Ох, приостанови свою драму, сынок, – цыкнул на Вагнера дьявол. – Ты не попадешься, если не захочешь этого. Что-то сжег, кого-то убил… А, я понял. Дело в том детективе. Лицо Люциуса сохраняло свою булыжность, он ни единым движением не выдал своих чувств, но Люциферу не нужна была ответная реакция, чтобы понять мотивы своего сына. – Эти игры, мой мальчик, – прошелестел Люцифер, кривясь. – Они тебе не нужны. Эти наклонности по отношению к детективу ни к чему не приведут. – Ты имеешь в виду «чувства»? – спросил Люциус. – Пф, – сплюнул Люцифер огнем. – Не смеши меня. Чувства? У демона? Не обманывайся. – Неужели? – прошипел Люциус, складывая руки на груди. Люциус прямо посмотрел на отца. Обычно он избегал взгляда дьявола, но не в этот раз. У него чувства к Джеку, а не какие-то «наклонности». Он не собирался ничего доказывать упрямому, как и он сам, дьяволу, но отстаивать себя и свои интересы собирался до конца. – Я не отказываюсь быть твоим сыном, – сказал Люциус. – Думаю, я очень похож на тебя. Ведь когда-то и ты пошел против своего отца, не так ли? Что ты отстаивал? Это было важно, отец? Думаю, да. Твой отец посмеялся над тобой? Как и ты надо мной сейчас? У тебя появилась «наклонность»… или ты чувствовал гнев? Люциус играл с огнем, но на то он и был огненным дитем, горячим и острым, готовым сдирать плоть с кости, если понадобиться. Люцифер поднял ладони. И зааплодировал, хохоча. – Чертовски хорошо, Люциус, – смеялся дьявол, хлопая, как малое дитя. – Мне плевать, что ты там хочешь делать с этим человеком. Учти, что я тебе сказал. Дойдешь до критической черты, опять начнешь бесконтрольно убивать. Так что не забывай пополнять копилочку жертв. С кривой ухмылкой тот исчез, оставляя после себя запах едкой серы и дыма. Люциус нервно выдохнул. Определенно это был успех, не считая того, что отец знает о Джеке. Этот черт знает о Джеке! Это, считай, его слабое место. Люциус ничего не знал о слабостях отца, когда сам был для него открытой книгой. Хуже и быть не могло. Ладно, могло, тот мог угрожать ему расправой над детективом. В любом случае ему придется продолжить убивать, но не здесь. По крайней мере, он должен постараться. Закрывая тайную дверь святилища, он остро чувствовал себя загнанным в ловушку. Единственная мысль, которая ободряла его, было скорое свидание с Джеком. Утром за завтраком для Люциуса прозвенел первый звоночек. – Где Айвор? Он должен был помочь Уиллу. Вы видели его? – спросил Чарльз, присаживаясь за стол. Люциус синхронно с матерью покачал головой. Его не найдут, как и не найдут улик. Нет тела – нет дела, да? – Развел здесь мусор, – проронил Фабиус, – слуги неизвестно где пропадают. Позор. – Отец, – спокойно сказал Чарльз. – Не за столом. Люциус по привычке игнорировал перепалку между ними, иначе бы заметил любопытствующий взгляд Фабиуса в свою сторону. Его мысли заняли планы по предстоящему свиданию. Выходные он паинькой отсидит дома, чтобы не привлекать к себе внимание, а потом созвониться с МакГаффином или найдет его в городе, чтобы договориться о встрече. Они совсем об этом забыли в прошлую встречу. Он музицировал, читал, болтался с Алистером на баре, наслаждался выходными по возможности. Вторник встретил его сложный выбором. Сьюзен не принесла его повседневные рубашки из стирки, поэтому он мрачно смотрел на черную, бежевую и бордовую рубашки, чтобы решиться, в чем сегодня выйти. Расшагивая в пижамных штанах по комнате, он оценивал каждую из них, когда в комнату без стука вошли. Вторник встретил МакГаффина звонком из Данте-Манора о пропаже их работника. Пришлось ехать. Он собирался убить двух зайцев одним выстрелом – взяться за дело и договориться с Люциусом об их «встрече». Он немного опасался думать об этом, как о свидании, чтобы не сглазить. Сенатор дал согласие на опрос работников, и детектив получил особняк в своё распоряжение. Теперь ему нужно было найти Люциуса. Что бы ни говорили про габариты особняка, заплутать в нем было очень легко. По пути он опрашивал встречающуюся прислугу. Одна из горничных, Сьюзен, стала бесстыдно заигрывать с ним, от чего он чувствовал себя неловко. От растерянности из-за такой ситуации он умудрился заблудиться, и как назло никого не было поблизости. Он заглядывал в комнаты, никого не находя. Джек дошел до двери на балкон. Он как-то и не задумывался, что здесь есть третий этаж. Ему всегда казалось, что их два. Он открыл одну из дверей, не рассчитывая найти кого-то. – Здесь есть, – спросил Джек, сразу же замечая полуголого Люциуса, – кто-нибудь? Люциус повернул к нему голову, приоткрыв рот. Джек сглотнул, взглядом шерстя по обнаженной коже Люциуса. Тот не выглядел ни напуганным, ни смущенным, скорее Вагнер был изумлен. – Приятная неожиданность, – сказал Люциус, улыбаясь такому стечению обстоятельств. – Но как ты оказался на пороге моей спальни? – Я заблудился, – признался Джек, прикрывая за собой дверь. – Охотно верю, присаживайся, кстати, – выбирая всё-таки черную рубашку, сказал Люциус. – Но как ты оказался в доме? Шел делать себе завтрак, бум, магическое перемещение, и ты уже в моей спальне? Джек хмыкнул на его заявление, садясь на кровать, а потом вспомнил, почему он здесь оказался. – Поступило заявление о пропаже, – сказал Джек, разглядывая бледную спину Люциуса с родинками у шеи. Тут для Люциуса прозвенел второй звоночек. Он замер на мгновение. – Пропал? – спросил он, поворачиваясь к детективу и накидывая на себя рубашку. – Кто? – Айвор, – кратко ответил Джек, любуясь видом. – Так, свидание отменяется? – расстроено спросил Люциус, не думая застегиваться, желая спровоцировать детектива. – Тебя не беспокоит, что он пропал? – полюбопытствовал МакГаффин. – Айвор? – саркастично переспросил Вагнер, подходя чуточку ближе. – Напился где-нибудь и вырубился. Скорее всего, найдете его где-то по соседству в пабе. – Считаешь? – заворожено спросил Джек, теряя суть разговора. – Уверен на все сто, – заверил его Люциус, подходя вплотную к сидящему детективу. – А ещё я уверен, что тебе стоит уделить внимание кое-кому другому. Джек мгновенно понял его, беря Люциуса за руку и приобнимая его за талию. Притянутый Люциус позволил себе усесться на МакГаффина, отчего их лица были на одном уровне. Люциус положил свободную руку на его плечо. Джек удивился хватке, не ожидая от Люциуса такой силы. Парень так схватился за него, словно готовился ломать кости при сопротивлении. Наверное, тогда до Джека стала доходить вся серьезность чувств Люциуса. Несмотря на его зачастую спокойное лицо, в нем бушевали штормы, и МакГаффин был одним из них. Люциус дунул себе на лоб, пытаясь убрать непослушную прядку. Джек отпустил его руку и сам убрал локон за ухо. Люциус прильнул щекой к его руке, чувствуя небывалую нежность. Он никогда бы и не подумал, что сейчас, именно сейчас, в этот момент, он может быть таким воодушевленным. МакГаффин ласково провел подушечками пальцев по линии скул, спускаясь ниже. – Ах, я, кажется, начинаю смущаться, – пробормотал Люциус неосознанно, тая под чуткими прикосновениями. Джек, придерживая подбородок Люциуса рукой, коснулся его губ мягким поцелуем. Люциуса пробило волной теплого тока, оставляющего после себя искры удовольствия. Он схватился за ворот рубашки детектива, углубляя поцелуй, делая его порочнее, глубже. Люциус не мог остановиться от вздохов и всхлипов, ему так хотелось ещё, а Джек был таким отзывчивым, что он не мог заставить себя оторваться. – Люциус, – оторвавшись от губ парня, прошептал Джек, – свидание. – Не сейчас, Джек, – сказал Люциус, поглаживая плечи детектива. – Я хочу сделать всё по правилам, – вздохнул МакГаффин, гася своё возбуждение. – Свидание, ужин… – Второе свидание, ужин, свадьба, – перебил его распаленный Люциус. Они уставились друг на друга. Решительно настроенный Джек, придерживающийся определенных канонов в отношениях и не собирающийся отступать от них, и упертый Люциус, ломающий все неугодные ему рамки правил. Что-то щелкнуло в Вагнере, и к своей же неожиданности он уступил. Если бы он не знал, что МакГаффин человек, то был бы уверен в том, что тот каким-то магическим образом повлиял на него. – Ты такой старомодный, – выдохнул Люциус, чмокая детектива в нос и вставая. – И мне это в тебе нравится. – Спасибо, – сказал Джек, ероша его волосы. – Иди, ищи своего Айвора, пока я не передумал, – фыркнул Люциус. – Сегодня в восемь у заправки. Идет? – Идет, – послушно согласился Люциус, беря в руки подушку. Как только дверь за детективом закрылась, он зарылся лицом в подушку и долго, протяжно застонал.