Знакомство

*Тем временем в Мафии* Мори сидел за длинным столом из дорогого красного дерева, просматривая отчёты и прочие бумаги, которые ему недавно сдали. В его голове мелькали цифры, отдельные фразы с разных страниц документов, на которых он усиленно пытался сосредоточиться, но мысли все равно были заняты другим — пустующим местом Дадзая. Собрание закончилось полчаса назад, часы уже давно отбили 4 часа утра, а известий все не было. Конечно, Мори сразу догадался, что мальчишку похители. Других причин его отсутствия просто и быть не могло. Безусловно, Дадзай всегда умел заставлять других ждать. Если встреча или собрание назначались, например, на восемь вечера, все его участники приходили без пятнадцати, тем самым соблюдая этикет. Вот только не Осаму. Парень всегда являлся ко времени, граничащему с опозданием, чем бесил многих, желающих пораньше начать, но он никогда не опаздывал. Бесить и раздражать других людей, при этом соблюдая правила приличия так, что и не упрекнешь, ведь явился-то ко времени — в этом был весь Дадзай. Наверное, скрежет зубов и ненавидящие взгляды других в такие моменты доставляли ему удовольствие. Вот только пусть Дадзай и ненавидел работать, его ребячество можно было простить, ведь свои обязанности он всегда выполнял ответственно. Так что, как только часы пробили ровно десять, а парня все не было на рабочем месте, Огай сразу понял, что дело нечисто, а отследив его местонахождение, только убедился в этом факте. По старой традиции, он дал время подростку попробовать выбраться самому. В последнее время это ему удавалось особенно легко, так что Огай даже не переживал за парня. Он просто ждал его звонка, придумывая, как в этот раз откажет его просьбе о том, чтобы не приходить на собрание. Ведь наверняка же снова будет картинно вздыхать, пытаясь разжалобить, и тыкать Огаю в лицо своей усталостью после похищения, да ещё и упрекнет, что это, мол, босс во всем виноват — не доглядел и не поставил дополнительную охрану. Но прошло сорок минут с начала совещания, а звонка все не было. Тогда-то Мори и послал Накахару на поиски. Огай ударил стопкой бумаг по столу, выравнивая их, и отложил в сторону. С его губ сорвался тяжёлый вздох. Работа не шла. На душе у Мори было неспокойно. Его напрягало то, что до сих пор не было абсолютно никаких известий, чего обычно не случалось. Раньше, когда врагам не удавалось пытками выведать у подростка информацию, а это случилось всегда, они отнимали его телефон и начинали угрожать самому Огаю или требовать выкуп за пацана. Однако в этот раз на этот счёт телефон молчал. А сам Осаму не брал трубку. Более того, сейчас его телефон был вне зоны действия. В то же время, не было известий и от Чуи, посланного на поиски. И как все это можно было себе объяснить, босс Мафии не представлял. Если быть полностью честным с самим собой, то Мори волновался за Дадзая. И это беспокойство было вызвано отнюдь не просто из-за того, что парень занимал высокую должность... Да, раньше Огай воспринимал Дадзая как угрозу. Угрозу того, что правда об убийстве предшественника может всплыть наружу и тогда весь его план рухнул бы, как карточный домик. Поэтому, пусть и не явно, но он старался избавиться от мальчишки. Где-то потворствуя его желанию умереть, где-то не останавливая от рискованных действий или отправляя на опасные миссии, в надежде, что шальная пуля его достанет. Тогда все выглядело бы как обычная смерть при исполнении или же простая случайность. Вот только это было давно. Когда они ещё только познакомились. В то время Мори считал Дадзая обычным и малосмыслящим подростком, заурядностью, ничем не отличающимся от других, ребенком, по счастливой случайности попавшим ему в руки в самое нужное время. Но парень оказался не так прост и быстро изменил его мнение о себе и вскоре Огай заметил за собой, что мальчишка стал ему интересен. Дадзай оказался отнюдь не обычным подростком. Практически ничего в этом мире его не интересовало, мало что вызывало эмоции. Создавалось впечатление, будто в этой жизни ему были известны уже все загадки, все потайные уголки в душах людей. Он выглядел уставшим и изможденным, словно старик, хотя ему только стукнуло шестнадцать лет. Со стороны казалось, будто в его тело заключили древнего бога, который прожил уже десятки тысяч лет и успел повидать все, что только способно произойти в этом мире, ведь Дадзай всегда с лёгкостью предсказывал чувства и мысли людей, будто сканируя их души, с первого взгляда определял с помощью чего человека можно заставить говорить, чем утешить, как подарить надежду или же растоптать её в пыль. Ему не было равных в допросе, переговорах и пытках. За все время, проведённое им в Мафии пока не нашлось ни одного человека, которого Дадзай не смог бы расколоть или заставить говорить нужное ему. За свои немалые для Мафии достижения в этом деле, а так же разработке многих тактик слежения и боя, мальчишка был повышен до уровня исполнителя в считанные месяцы, а сейчас проходил испытательный срок ещё и на должность главного помощника, заместителя главы. Вот только сделано это было самим Огаем, по своему желанию. Сам подросток будто бы и вовсе не стремился к какой-либо должности... Каждый человек в жизни чего-то хочет, у него есть мечты, есть цели, да хоть какие-то порывы. Люди всегда стремятся жить в свое удовольствие, не тратить отведённое им время в пустую, ценить каждый миг и добиваться лучшего для себя. А тем более дети и подростки. Да даже Мори стремился к расширению своей организации и её влияния в городе. У Дадзая же не было НИЧЕГО из этого. Он не желал ничего из земных удовольствий, чувств, новых ощущений или повышения своего статуса. Порадоксально, но глаза Осаму начинали сиять от переполнявшей их жизни только тогда, когда он говорил о смерти. И к Мори часто закрадывалась догадка, что парень до сих пор оставался в этой организации только ради опасности, которая каждый день шла рука об руку с каждым из её членов. Мори просто не мог понять мальчишку: Как можно желать смерти в столь юном возрасте, когда ещё и не жил вовсе, когда самое прекрасное только впереди? Однажды, не выдержав, он все же задал вопрос Дадзаю: "— Скажи, почему ты так хочешь умереть?“ Вот только в тот момент Осаму глянул на мужчину так, словно не понимал какая часть здесь может быть непонятна взрослому человеку, а затем его брови нахмурились и в глазах с искренним удивлением отразился немой вопрос — "Вы что, правда этого не понимаете?" Но ответ, который должен был прояснить эту загадку, усилил интерес Мори ещё больше. Ведь что можно понять из фразы: "Вы правда считаете, что в жизни есть хоть какой-то смысл?" "Может ты просто его ещё не нашёл", —хотел тогда ответить он мальчишке, но тон, с которым подросток проговорил эту фразу остановил Мори, не дав открыть и рта. Было в его голосе что-то холодное, не из этого мира. Словно Дадзай понимал что-то, чего не мог понять он — Огай, хотя и прожил втрое больше. Со временем Мори стал очень доверять тому, кого раньше считал своей ошибкой, своим просчетом. Сам того по началу не замечая, он начал поучать мальчишку, давать советы, обучать некоторым военным трюкам и уловкам, а затем и целым стратегиям. И Дадзай схватывал все на лету, впитывал в себя информацию, точно губка, а после проверял узнанное, вплетая в свои тактики и планы, да так ловко и точно, будто видел все действия противника наперёд. И Огай этому не мог нарадоваться. Каждый раз, слушая отчёт с выполненных миссий, про себя он улыбался от всей души. И улыбка эта была вызвана не столько от её успешного завершения, сколько от того, благодаря кому был достигнут её успех. Мори гордился достижениям Дадзая, словно своим собственным, словно мальчишка был его сыном. Конечно, это было трудно назвать истинной отеческой любовью или заботой, чувства были очень смешанные и не до конца понятные, но одно было ясно точно — он — Огай— смог к кому-то привязаться, и Осаму, хоть со стороны и могло показаться обратное, теперь не был ему безразличен. Ведь в этом мальчишке Мори видел самого себя. Вот только сам Дадзай его к себе не подпускал, что бы Огай не делал или говорил. Он словно отгородился от всех невидимой стеной и ему было плевать, что кто-то мог или хотел её пробить. А пробить её хотели. Мори очень желал достучаться до подростка, привить ему вкус к жизни, помочь найти в ней цель и смысл. Огая часто называли живым воплощением логики и расчёта. И не ошибались. Он всегда просчитывал все наперед, и поиск своего преемника не был исключением. Каждый день, заставляя подростка решать сложные задачи, делать непростые выборы, играть в шахматы, да даже просто приказывая ему читать выбранные самим Мори книги, босс Мафии готовил себе достойную замену. Он пытался пробудить интерес внутри Дадзая к правлению, увидеть в его глазах искру желания занять место босса организации. Вот только все попытки были тщетны и перед Огаем продолжал оставаться юноша, желающий только смерти. Хотеть его спасти от этой напасти, но не иметь возможности — это чувство бессилия просто угнетало. Если бы хоть одна попытка Дадзая покончить с собой сейчас удалась, Мори бы себе не простил. Потерять человека, обладающего всеми лидерскими качествами, интеллектом стратега, и в будущем способного привести организацию к процветанию — это стало бы его личным позором. Вот только подросток, как назло, не прекращал пытаться покончить с собой, а значит существовал процент летального исхода, хоть его и спасала всегда какая-то непостижимая удача. Дадзай её всегда проклинал и ждал, когда она исчерпает себя. Мори же благодарил и надеялся на её бесконечность. Ведь терять свой шедевр в лице этого мальчишки он не хотел. Но неужели, молчащий телефон означал её лимит? Неужели запас везения подростка подошёл к концу? Огай просто не хотел в это верить. Этого просто не могло быть. "Но что, если Дадзай и правда мертв? Что будешь делать?" — вопрошал внутренний голос и от этой мысли сердце Мори вдруг пропустило удар. А возможно, это произошло от внезапно открывшейся двери в его кабинет. Что Чую, что Дадзая, Огай все не мог приучить ни одного из них, что, входя в его кабинет, нужно стучать. Но сейчас босс Мафии не обратил на это внимание. Приход Чуи мог означать только одно — появились хоть какие-то известия. Дверь с грохотом захлопнулась за Накахарой, и тот проследовал в направлении к столу исполнителей. — Извиняюсь за вторжение, босс... — пробормотал он напряженно, будто находясь в глубоких раздумьях. И этот серьёзный тон отчего-то очень не понравился боссу Мафии. “Неужели, это все же случилось? — промелькнула мысль, в правдивость которой верить не хотелось. — Неужели его убили? "Собрав всю непринуждённость, что только могла у него сейчас быть, Мори все же спросил: — Что известно о Дадзае? Слова эхом разнеслись в пустом кабинете. Эти секунды перед ответом исполнителя растянулись для Огая в целую вечность гнетущей тишины. — Что человек не может быть одновременно ебанутым и живым. Покраней мере обычно это ненадолго. Однако раньше мне казалось, что в этом правиле все же нашлось одно исключение... — отвернувшись в сторону окна, раздражённо протянул Чуя так, словно это была прописная истина в его лично составленом резюме о Дадзае. А затем повернулся к боссу, и Огай заметил в его глазах.. Беспокойство? Непонимание чего-то? — Он... мёртв? — голос Мори на миг дрогнул, но он решил не тянуть кота за хвост. Худше всего в этом мире — оставаться в неведении. Что бы там ни было, произошедшего уже все равно не вернёшь. — Мы не знаем. — после минутного молчания процедил Накахара. — В той заброшке его кровь повсюду, но тела нет нигде. Мы прочесали район сверху до низу и поиски до сих пор продолжаются, но пока зацепок никаких. — Плохо. — констатировал Мори. — Что-нибудь известно о напавших? — Судя по данным, организация Парк, наняла на свою удачу группу каких-то бездарей, дабы захватить приближенного к боссу Мафии. Судя по списку переданных вопросов, им нужна была информация о Вас и организации в целом, видно хотели потом с её помощью отхватить какой-нибудь кусок территории, подконтрольной нам. — в голосе Чуи сквозило нескрываемое презрение. Брови Огая взлетели вверх. На сколько же эти парни были идиотами, коль им выслали список вопросов для допроса? Но тогда становилось ещё больше непонятно, куда мог деться Дадзай. —Так эти недоумки тоже пропали из той заброшки? Чуя скрестил руки на груди и снова отвернулся к окну. — А вот здесь самое интересное, босс. —протянул исполнитель. — Они все мертвы. Вокруг следы борьбы, море крови как врагов, так и Дадзая, вот только на полу четыре трупа, а последнего нигде нет. Врядли он самостоятельно смог бы уйти куда-то далеко. — Значит кто-то ему в этом помог, — понимая к чему клонит Чуя, проговорил Мори, прикрывая глаза. Становилось все хуже и хуже. Вариантов исчезновения Осаму было лишь два: либо его забрали заказчики — организация Парк—а чтобы не платить за работу убили ту шайку, либо же их уложил Дадзай, а зетем был похищен третьей неизвестной стороной. И неизвестно, какой расклад в данной ситуации был лучше. Однако со всем этим нужно было что-то делать. Немного подумав, Мори с хищной улыбкой произнёс: — Парк уже не первый раз лезет в наши дела, пора с ними поздороваться лично, коль они так жаждут встречи. Отправьте туда Чёрных ящериц. — глаза Огая вдруг свернули недобым огнём, — И тебя, Чуя, я тоже попрошу там показаться, чтобы, если хоть что-то тебе не понравилось в их словах, от того места не осталось ничего кроме щебня. Чуя кивнул в знак согласия и понимания. Одно из негласных правил Мафии — отвечать на вражеские действия сторицей и тем более, если они были направлены на верхушку организации. Пощады им можно было не ждать. Мори продолжил. — Остальных исполнителей прошу взять своих людей и прочесть районы. Всегда найдутся те, кто что-то видел или слышал, надо лишь хорошенько поискать. Чуя, сняв шляпу, поклонился, произнося: — Разрешите идти, босс? —Иди. —кивнул Мори. — Буду ждать от вас хороших новостей. Если Мафия потеряет своего исполнителя, это обернётся серьёзным позором для нас.

***

Выйдя из кабинета Мори, Чуя поспешил к своему мотоциклу, припаркованному у заднего входа в штаб, по пути раздавая указания босса исполнителям и капитанам. Его собственные люди уже сейчас занимались определением точного местоположения Парка. На это дело много времени им не понадобится, ведь разведка Мафии была лучшей в этом городе. Однако просто сидеть и ждать Накахара не мог, поэтому чтобы хоть чем-то себя занять, он хотел ещё раз осмотреть ту заброшку. Несясь по трассе в сторону безлюдного района, он все думал, что может они все же что-то пропустили, какую-то незначительную деталь, которая сейчас бы им очень помогла. "—Черт! —уже заходя в подъезд, Чуя про себя ругал Дадзая всем на чем стоит свет. — А я ведь просил его сказать, если ему нужна помощь и не парить людям мозги! Но нет же..." Под его ногами после каждого шага в воздух от способности поднимались мелкие камни, а земля сотрясалась так, что стены здания ходили ходуном. " Ещё и картинно телефон разбил, скумбрия! Урод перебинтованный! " " —А ты бы сам поступил не точно так же? " - с иронией проговорил вдруг его внутренний голос. И как ни печально, с ним было трудно не согласиться. Разговаривать друг с другом для каждого из них было тем ещё удовольствием. За всеми этими мыслями Чуя не заметил следящий за ним глазок камеры, на миг сверкнувший в лучах утреннего солнца. Было шесть часов утра.