musique ou sexe?

Chaque baiser est une fleur, dont laracineest le coeur.

Глаза Гризманна в этот момент были полны непонимая. Он решил промолчать. Оливье, видимо, тоже, потому что и слова не сказал, пока они пили кофе. И пока доедали круасаны. Пока Антуан вытирал руки, чтобы снова сесть за инструмент. — Можно играть? — зачем спросил не понятно обоим, но это не так важно. — Конечно, — улыбнулся Оливье и взял стул, специально сев рядом с парнем. — Я не помешаю? "Если я не умру от возбуждения - нет" — подумал Гризманн и отрицательно покачал головой в качестве ответа.  Снова белых клавиш нежно касается Антуан. Жиру глазами за движениями изящных пальцев следит. Снова встаёт и чужих плеч касается , когда другой не понимает что происходит. — У тебя красивые плечи,  — шепчет мужчина. Пальцы по нотам не попадают. Мендельсона превращается в кашу. — Сбился? — язвит Жиру — Ничего подобного, — Антуан выравнивает спину, двигаясь вместе со стулом. Оливье же это стеснение крышу сносит. Он ещё ближе со спины прижимает мускулистое тело к маленькому  музыканту. Горячим дыханием обжигает кожу на шее. Снова непозволительно близко. Звуков инструмента уже не слышно. Тёплые губы нежно трогают шею. Но Оливье боится.. Боится испугать его. Борется с желанием просто взять его здесь и сейчас, как всегда. Ждёт отправной точки. Гризманн пытается не потерять рассудок, но тщетно. Он его, признаться, потерял ещё, когда вошёл в этот чёртов белый дом.  Он согласен на все, что хочет сделать сейчас Жиру, но боится, что тут он такой не один сразу слышит подтверждение своим мыслям : "С тобой, не так, как со всеми из ваших. Ты совершенен, Гризманн," — произносит Оливье, снова обжигая кожу. – Откуда ты черт возьми знаешь мою фамилию?  — закусывая губу, еле выговаривает Антуан. Уже на ты. Уже за гранью дозволенного. — Я всё про тебя знаю, — горячий язык проходится по коже на шее. Убивает. Нарушает все правила приличия, — Можно тебя поцеловать? —он серьезно его спросил?  Никогда, никогда Жиру не мог подумать, что будет спрашивать о таком. Обычно он просто брал что хотел. Грубо. Резко. Быстро. Без прелюдий. Но он не мог так поступить с этим парнем. И этот глупый  вопрос так важен для него сейчас, что он волнуется как мелкая школьница. —Да делай уже что хочешь! — выдыхает Гризманн, чувствуя как жмут брюки. Сорвался. Каждый поцелуй это цветок, корнем которого является сердце.