Упавшая комета

Следующую неделю Теодор провёл в гордом одиночестве, всё прокручивая в голове ночную прогулку с самой Смертью. Было в тех событиях что-то приятно тревожащее, разжигающее огонь в груди; те же чувства приносила игра в Макабр. Видимо, сладостное чувство риска и восторга являлось неотъемлемой частью Волшебного Кобзаря. Парень всегда восхищался безрассудными людьми, - как же интересна их жизнь! - и где-то в глубине души мечтал научиться так же не задумываться о последствиях и просто наслаждаться моментом. Погружённый в свои мысли, Теодор неожиданно для самого себя принял решение почаще видеться с безбашенным музыкантом. Кобзарь учил его любить мир, и это было по-настоящему ценно. А пока Ливиану нужно было дарить яркие чувства и заботу тем, кто всегда находился рядом, в отличии от волшебника. Чем бы там ни была занята Санда, Теодор искренне любил её и хотел показать ей всё, что ощущает. Потому отправился блуждать по улочкам Извора в поисках девушки. Санду, как оказалось, радушно приняли в свою семью фермеры. Им очень не помешали бы лишние рабочие силы, да и как человек она им очень понравилась. Санда с головой окунулась в омут новых забот, но, как сказала, о Теодоре не забывала. Как только закончит подготовку к празднику Летнего Солнцестояния, собиралась обязательно посетить кладбище за городом и сказать любимому пару приятных. Санда была очень милой в разговоре, видно было, как она расцветала с каждым днём. Её кожа от работы на свежем воздухе, под палящим солнышком приобрела симпатичный загорелый оттенок, лицо облепили, словно мухи, веснушки, но и это смотрелось весьма неплохо. Однако Санда показалась Теодору не такой... интересной, как раньше. Все её слова он предугадывал заранее. Не это ли зовётся любовью? Ливиану действительно думал, что это так, но компания девушки, он не мог не отметить, быстро ему наскучила. Санда быстро выпроводила его из дома, дав в дорогу пару кусков домашней шарлотки. - Увидимся, - неловко выпалил Теодор. Ему показалось, что их отношения дали слабину, ибо Санда, увлечённая новой, не виданной ранее жизнью, только и болтала, что о новых знакомых. - Да, конечно, - Санда белозубо улыбнулась. - Только после Летнего Солнцестояния, не забывай. У меня очень мало времени... Я надеюсь, ты понимаешь. - Не волнуйся. Но Теодор не понимал. Даже волосы Санды как-то потускнели на пару оттенков, походка и мимика казались незнакомыми, чужими, а в словах и движениях больше не было той загадки, которая привлекала Теодора в Полуночи. Она стала такой обычной. Тео казалось, что он просто избалован. Зазведился, приняв своё преображение в одного из правителей этого мира. Разве такие простые и понятные люди ему больше не интересны? Везде должны быть мистика, приключения? Какая глупость, Ливиану, ты просто идиот. Теодор, наверное, и мечтал о таких среднестатистических отношениях. Когда вы проводите вместе тихие, спокойные вечера, пьёте чай и пробуете вместе свежеиспечённую шарлотку. Смотрите на звёзды и видите в них звёзды, ничего более. Всё нормально, как у обычных людей. Теодор ведь оставался обычным подростком, оказавшимся в необычных условиях. Такой же была и Санда. И Шныряла, и Змеевик. Все вокруг были обычными людьми. Как это может быть непривычным? Восприниматься, как нечто неправильное? Дику и Мёртвого Господаря Тео дома не застал. Лишь тысячи тысяч змей злобно ощерились в его сторону, показывая, что не рады любым гостям, особенно таким навязчивым и непривлекательным, как он. И когда Ливиану совсем приуныл, вернувшись на знакомый Волчий уступ, откуда-то снизу послышался далёкий перезвон бирюлек. До боли знакомое "дзиньк-бреньк-бумц". Сердце сделало опасный кульбит, и Теодор уставился вниз, на плотные заросли соснового леса и низкие колосья ржи, простирающиеся на километрах и километрах полей, занятых крестьянами. Яркое пятно как-то странно подобралось, словно кошка, готовящаяся напасть на примеченную среди травы маленькую серую мышь. Музыкант просвистел в воздухе и в мгновение ока оказался точнёхонько перед Теодором. Быстро уцепился за край уступа и уселся рядом с ним в своей излюбленной позе. Кобзарь ничегошеньки не говорил, лишь подзинькивал ключиками, колокольчиками, пуговицами, шуршал фантиками и созерцал простирающийся перед ним лес, затянутый полупрозрачной белесой дымкой тумана. - Добрый вечер, - попытался достучаться до него Теодор. - Доброе утро, - оживился тот. - Давай без глупых обрядов, сразу к делу. Ты, молодой человек, - Кобзарь ткнул парня пальцем в грудь. - Должен с ней поговорить. - Но... - Никаких "но"! Я есть Смерть, не забывай, хоть я и не очень-то люблю эту свою черту... Так что не вздумай перечить мне. Тебя ведь что-то волнует, не так ли? Поверь мне, не стоит копить обиду в себе, не повторяй чужих ошибок. Так и Йонвой стать недолго. - Я, мм, могу попытаться. - Ты, мм, можешь сделать это, - передразнил Кобзарь. - Значит так. Если ты вдруг засомневаешься в своих силах, просто обратись ко мне. По кольцу, как в старые добрые, понял? Теодор кивнул: - Понял. - Замечательно. Иди, - и музыкант подмигнул ему. Тем глазом, что имел глубокий голубой оттенок. И Теодор пошёл.