Упавшая комета

Когда Теодор потянулся ко входной двери, она, скрипнув, неожиданно отворилась. Из дома вышел Кобзарь с двумя глубокими чашками, пышущими паром, в шляпе, надвинутой набекрень, и неуклюже задёрнутыми рукавами куртки. - Я решил, нам лучше прогуляться, - пояснил он. - Дома ещё успеем насидеться, - и протянул парню одну из чашек, ту, что источала более выраженный аромат дикой розы. Теодор присмотрелся к чаю, над которым постарался Кобзарь; обычная темноватая лужица за исключением, разве что, плавающих на поверхности розовых лепестков. - Это розовый чай, - улыбнулся музыкант. - Лучший в Полуночи. Ливиану еле слышно хихикнул. Да, розовый чай - это вполне в стиле Кобзаря. - Куда мы пойдём? - спросил Тео, прильнув губами к чашке. С первым глотком потрясающее тепло разлилось по всему его телу. - У-у-у, - протянул незваный гость. - Это тебе решать. Я побывал уже во всех уголках Румынии. - Волчий уступ? - предложил Тео. - А тебе не надоело? Я каждый день там тебя вижу, - признался Кобзарь. - Но я не против. Там есть, чем заняться. Теодор пожал плечами. Пока шли, молчали, погрузившись в свои мысли. Музыкант что-то бубнил под нос, вроде, напевал какую-то смутно знакомую песню: - Тра-та-та, поддайте жару, не хватает нам пожара... А Ливиану всё размышлял над последними словами своего собеседника. Парень дневал и ночевал на Волчьем уступе, однако, кроме наблюдения за жителями Извора, больше ничего не делал. И его это вполне устраваило. Но слова Кобзаря приятно волновали. Музыкант вносил какое-то пёстрое разнообразие в повседневную рутину. Теодор присел на край обрыва, свесив над пропастью ступни, - так, как любил. Кобзарь примостился рядом, но ноги свешивать, подстать другу, не захотел. Скрестил их по-турецки. Музыкант громко отхлебнул чай. - Красиво здесь, - прокомментировал Теодор. - Да, - активно закивал Кобзарь. - Когда сидишь на краю пропасти, будто находишься на грани Жизни и Смерти. Ходишь по краю, на острие ножа. Парню понравился его ход мыслей. Но если музыканту ровным счётом ничего не грозило, то вот Теодору... - Подожди, - Ливиану вдруг насупился и устремил взгляд на собеседника. - А разве я теперь не бессмертен? И тут же устыдился своих слов. Кобзарь улыбнулся. - Ты и правда утерял способность умирать, - как-то печально отозвался тот. - Но это не значит, что тебе не может быть больно. Так что прыгать не советую. Теодор округлил глаза, и Кобзарь посчитал нужным добавить: - Мои руки не могут дотянуться ни до одного из правителей этого мира. А ты сейчас один из них. - Пока кто-то не перехватит эстафету? - огрызнулся Теодор. - В смысле, не найдёт Алтарь и не станет новой Любовью? Кобзарь поник, и бубенчики на его шляпе издали грустный перезвон. Он ещё долго молчал, сжимая чашку с чаем дрожащими руками. Смотрел в пустоту, расстилавшуюся под ногами Теодора. Уходящие далеко вниз километры пропасти. - Почему вы вообще пришли? - вдруг спросил Тео. - Разве вам не нужно искать новых игроков для следующего Макабра, например? Кобзарь, поддавшись странному импульсу, схватил парня за холодную ладонь. - Макабра больше не будет, Теодор Ливиану, - сглотнул, перевёл дух, выдавил: - Давай на "ты". Музыкант отпустил его руку, поднялся на ноги и, не раздумывая, сбросил чашку с Волчьего уступа. Усмехнулся каким-то своим мыслям и подбоченился. - Почему? - недоумевал Теодор. Кобзарь склонился над ним, и два разноцветных глаза-звёздочки оказались прямо перед Тео. - Потому что не нужно мне другой Любви, кроме тебя, - сказал и отстранился. - Я никогда, поверь мне, никогда не ощущал настолько сильных чувств, какие подарил мне ты. Спасибо. Сложно было представить масштабы тех чувств, о которых говорил Кобзарь. Ему, как никак, тысячи тысяч лет, и повидал он немало. Теодор избавился от кружки тем же способом, встал и сделал шаг к Кобзарю. Этот человечек казался таким незначительным, но смог сказать правильные слова. Ливиану был впечатлён до глубины души. - Насколько сильны те чувства? - Их нельзя передать словами, мальчик мой, - посмеялся Кобзарь. - Но я могу сделать так, чтобы ты ощутил нечто подобное. Оба с минуту помолчали, лишь слышно было импульсивное сердцебиение Теодора. - Хочешь? - напомнил о себе собеседник. - Это не опасно? - Думаешь, я захочу причинить тебе вред? - в звёздах Кобзаря заиграли бесенята. - Давай, не робей. Дальше всё произошло так стремительно, что Теодор не сразу осознал, что, кажется, падает. Падает с Волчьего уступа, и за ним осыпается мелкая крошка земли. Потоки воздуха бешено хлестали в затылок, спиной Тео незамедлительно приближался к твёрдой земле и порослям кустарников. А за руку его держал никто иной, как Волшебный Кобзарь. Смерть заливисто смеялась и, кажется, искренне наслаждалась мгновениями полёта. Теодор пришёл в ужас. Он же сейчас превратится в лепёшку! Вся жизнь разноцветными картинками мелькала перед мысленным взором. Парень почувствовал, как вокруг всё закрутилось-завертелось, словно его засасывало в большую воронку. Его поглощал спасительный Вихрь. Спустя мгновение Теодор уже сидел на втором этаже домика кладбищенского смотрителя лицом к окну. Где-то вдалеке виднелось удаляющееся за горизонт яркое пятно. Наступал рассвет.