Vae victis

Он не так представлял себе дракона. Торрхен Старк, Король Севера, неожиданно для себя понял, почему другие короли в Вестеросе склонили колено перед Эйгоном Завоевателем. Когда многие династии пали под натиском Таргариенов, он списал это на многочисленность армии, и созвал свои знамена. У него за спиной стояли тридцать тысяч человек, готовых умереть по его приказу. Он спрашивал себя, заслужил ли он их преданность? Его отец был великим королём и человеком. Торрхен не льстил себе - он не был ни тем, ни другим. В то же время его нельзя было назвать плохим королём. В замках, стоявших на его земле, было достаточно провизии, чтобы пережить зиму, и он никогда не увиливал от борьбы с железнорождёнными, когда те приходили грабить северные территории. Но, с другой стороны, он не сделал ничего существенного, чтобы заслужить такую преданность. Он знает, что многие откликнулись на призыв не ему лично, а из уважения к его отцу и дому Старков. Глядя через поле, он изучал своего врага. Противостоящие силы были, возможно, вдвое меньше, чем его, и будь обстоятельства другими, он бы не волновался. Но никто не учил его сражаться с драконом. Балерион Чёрный Ужас - подходящее имя. Он…? Оно? Мейстеры говорили, что у драконов нет пола. Он лежал за спиной своего наездника, но всё равно казался гигантским. Пока Торрхен наблюдал за ним, существо медленно открыло глаза - взгляд его красных вытянутых зрачков опустился на него. Он замер, и лютоволк рядом с ним зарычал. Торрхен увидел, что небольшая группа людей, отправленных им ранее в сторону противника, возвращается, и направился встретить их. Приблизившись к своему брату, он жестом попросил его следовать за ним; люди в лагере верны ему, но они любят болтать. Переступив порог шатра, и он приказал стражникам держаться поодаль. - Ну? - спросил он сразу, как только приказ был выполнен. - Мой план был глупым. Таргариен может уничтожить нас с одним только драконом, - ответил Брандон Сноу, качая головой. Торрхен закрыл глаза. Он не сомневался в суждениях брата. Они слишком похожи, и их мнения не так уж и различны. По крайней мере, с тех пор, как они оба увидели дракона вживую. Когда они только выступили с армией на юг, Брандон предложил попробовать ещё до сражения тихо убить чудовище ядом или острым клинком. План выглядел неплохим, и он, под предлогом переговоров, отправил брата с тремя доверенными людьми в лагерь Эйгона, чтобы те поближе взглянули на дракона. Торрхену, однако, не нужно было смотреть на Балериона вблизи, чтобы понять, что всё потеряно. Он и так это знал. Нет, - подумал он, открыв глаза. Север не сможет сразиться с драконом. Он не сможет спасти независимость своего народа. Но он может спасти их жизни.

***

Он стоял посередине поля. Рядом с ним - его лютоволк, чуть позади - его брат. Они оба понимали, что он должен был сделать. Нет смысла обманывать себя - его имя запомнят только благодаря этому событию. Он закрыл глаза и вспомнил о тридцати тысячах в лагере. О людях, преданность которых он унаследовал, но не заслужил. О людях, которые называют его королём. Его сына же никто и никогда так не назовёт. Он в курсе, как обращается Эйгон с теми, кто ему подчиняется. Торрхен будет лордом Винтерфелла и Хранителем Севера. Его дети не унаследуют корону, но, по крайней мере, унаследуют замок. И крипты по-прежнему будут служить местом погребения для многих поколений Старков. Интересно, думает он, когда его похоронят, положат ли на голову его статуи корону? В его мыслях будто раздался голос отца. «В Винтерфелле всегда должен сидеть Старк». Он думал о том, как закончили свои жизни Харрен Чёрный и Король Гарденеров, о семьях, которые больше никогда не вернуться в свои замки. Возможно, его отец и гордился бы его решением. Эйгон сам пришёл встретиться с ним и не проявил никакой вражды. Они оба знали, что Торрхен собирался сделать. Когда он снял со своей головы корону из бронзы и железа, ему показалось, будто в глазах драконьего короля он заметил проблеск уважения. Север - первое королевство, павшее без единой пролитой капли крови. Некоторые, даже на Севере, воспримут это как слабость. Эйгон же, кажется, видит в этом силу, потому Торрхен сделал это прежде всего не для себя и своего дома, но для своих людей. Торрхена запомнят как Короля, Преклонившего Колено, но своими действиями он спас им жизни.