No one walks away from me

Сериальный Эурон, кажется, был призван затыкать дырки в сюжете, поэтому рассуждать о его истинной мотивации сложно. Но я основывалась на интервью Пилу Асбека, в котором он говорил, что Эурон действительно влюблен в Серсею. (И хотя в сериале я этого толком не заметила, все же такая версия имеет право на существование)

*** - Никто не уходит от меня. Как-то во время своего первого визита в Королевскую гавань он спросил королеву, не боится ли она предательства с его стороны. Подобный ход казался Эурону довольно ловким. Заговаривая об этом первым он как будто показывал искренность своих намерений: вот, смотри, я ничего не скрываю, я и сам понимаю, что ты можешь сомневаться. Но Серсея взглянула на него прямо, уверенно, даже с вызовом. - Никто не уходит от меня, - проговорила она и усмехнулась — легко, уголком рта. Эта усмешка вкупе с зеленым блеском злых глаз не раз вспоминалась пирату позже: во время морского похода в Дорн, во время сражения со сбродом мятежников, окружавших Яру, во время обсуждения сделки с главой Золотых мечей. Эурон отмахивался от бредней, которые лезли в голову. Он ехал в столицу, чтобы заполучить Железный трон, и только. Действующая королева была лишь удобной ступенькой к престолу. Ему сказывали, что Серсее за сорок и что в молодости она была прекрасна — исходя из одного этого Эурон понял, что легче всего разыграть перед ней влюбленного. Стареющие красавицы легко верят подобной лжи. Теперь же эта проклятая усмешка не давала ему покоя. Никто не смел глядеть на него так величественно, с осознанием собственной силы, никто не смел отпускать остроты по поводу его слов. Его боялись или ненавидели, а чаще ненавидели и боялись разом. Чувства, которые приятно вызывать у других. Львиная королева решила смотреть на него иначе — что ж, скоро она запоет совсем другую песню. Но прежде чем устранить ее...она оказалась хороша, что и говорить, и для начала он ее трахнет — вот и все, что ему нужно, чтобы выбросить из головы это гордое лицо. Эурон был в этом уверен. Пока ее стройное тело затянуто в кожу и металл, оно кажется манящим, но ночью она окажется такой же бабой, как и все остальные. Ему просто нужно с ней переспать. Когда он возвращается с армией Золотых мечей, у Серсеи нет ни малейшего желания приглашать его в свои покои, это увидел бы даже слепой. Но ей нужен флот, ей нужен сильный союзник, нужен как никогда — Эурон ясно дает ей понять, что всего этого у нее может не оказаться уже завтра. И она поддается. Это приводит его в восторг: он знал, что королеву можно купить, как можно купить любую женщину. Вопрос лишь в цене. Серсея не клянется в любви, но и не застывает каменным изваянием: раз уж взялась играть, королева играет до конца. Эурон наслаждается своей властью над ней, красивым телом, которое отдано ему, и лицом, на котором больше нет усмешки. Но стоит этому подойти к концу, как королева легко поднимается, набрасывает халат и...говорит о том, как нужны ей были слоны. Слоны, седьмое пекло! Вместо того, чтобы ощущать себя победителем, Эурон чувствует досаду. Серсея выполнила свою часть сделки: она пустила его в свою постель, но не в свои мысли. И оказалось, что ему этого мало. Вместо того, чтобы излечиться, он будто подхватывает лихорадку. Безумные в своей глупости мысли начинают приходить к нему все чаще. Теперь ему нужно не просто спать с ней — нет, видеть, что она хочет его, получает удовольствие от его ласк, забывает о своем Цареубийце рядом с ним. Вот чего ему не хватает, чтобы победить по-настоящему. Завоевать не только Железный трон, но и эту женщину, поглотить королеву целиком. Сделать ее своим последним трофеем у подножия престола. Известие о ее беременности радует его больше, чем должно бы. Какое ему дело, сколько баб понесло от него? И все же разница есть, потому что это — треклятая львица. Эурон убеждает себя, что это разумно: не убить королеву, едва женившись на ней, но завести наследника, упрочить свою власть, а дальше будет видно. Он не хочет думать, что ему нравится сама мысль о том, как матерью коронованного кракена станет именно она. Серсея отдает приказ впустить в город как можно больше людей перед битвой с драконьей королевой: она собирается сыграть на слабости противника, на хваленом милосердии Дейенерис, и это восхищает Эурона. Он переглядывается с Квиберном, и в его улыбке можно прочитать: «Что за женщина!» Пусть не рожденная на его островах, но жестокая, сильная, платящая железную цену за все, что она имеет. Когда его флот оказывается сожженным в считанные минуты, Эурона бросает за борт. До суши неблизко, но море — его стихия, его дом, оно не погубит его. Выбираясь на берег, он уже судорожно соображает, как быть дальше. Его огромный флот погиб. Его моряки погибли. Железные острова предательски присягнули Яре. Ничего, это поправимо. Не в первый раз ему отвоевывать власть. Он сотни раз бывал в аду и всегда возвращался. Передохнуть на берегу, а потом найти любое, даже самое паршивое судно и плыть, просто плыть. Море само выведет. Оно его главный союзник. Союзник...вот только как быть с королевой? Ответ приходит сам собой, едва он видит Цареубийцу. Азарт взрывается в Эуроне диким огнем. Он буквально видит, как всаживает кинжал Ланнистеру в горло, как приносит Серсее голову ее любовника, как она наконец-то теряет самообладание. Вот что сделает его победителем. Вот что заставит ее бояться его, уважать его, смотреть на него снизу вверх, с ужасом, который однажды перейдет в восхищение. Дело за малым. Остается стать человеком, который убил Джейме Ланнистера.