No one walks away from me

- Никто не уходит от меня, - сказала Серсея во время их последней ссоры. Были дни, когда Джейме хотелось расхохотаться, вспоминая эти слова. Он ушел от нее. Она была так уверена в своей власти, в своих чарах, но сейчас он здесь, на Севере, а она в Красном замке, и в лучшем случае компанию ей составляют сумасшедший некромант и пират-пройдоха. Но вот армия мертвых оказалась побеждена, прощание с погибшими братьями по оружию закончилось, отшумел масштабный пир в честь сохраненных жизней, и утро нового дня должно было стать началом его новой жизни. Вот только новый мир королевы Дейенерис не совпал с миром Джейме Ланнистера. Не прошло и нескольких дней, не успели воины передохнуть, как драконья королева отдала приказ двигаться на юг. Не все были довольны ее решением, но все подчинились. Перед выступлением в новый поход Дейенерис Таргариен произнесла небольшую речь: она говорила горячо и убежденно, щеки ее раскраснелись, а глаза горели, когда она напоминала войскам о жестоком тиране, которого они должны изгнать из Королевской гавани. Джейме усмехнулся, думая, что большинство воинов никогда бы не узнали этого тирана, встреть они его вживую. Все это многотысячное войско во главе с представителями разных кланов отправлялось воевать с одной хрупкой женщиной. «Лгуньей», - напомнил внутренний голос. Она лгала ему тысячу раз, но главное — она солгала ему тогда, когда на кону стояли жизни всего человечества. Войска во главе с Дейенерис Таргариен и Джоном Сноу двинулись вперед. Джейме отчего-то вспомнил, как в юности они с Серсеей любили вместе скакать на лошадях, и как она смеялась, когда ей случалось обогнать его. «Предательница», - всплыла новая мысль. Она плела интриги за его спиной, договаривалась с Эуроном Грейджоем, не сказав ни слова ему, командующему ее армией, она втайне обсуждала свои планы с этим пиратом, который только и думал о том, как затащить ее в постель. Два дракона с пробирающим до костей ревом пронеслись в небе. Джейме представилась Серсея, закрывающая дверь за служанкой, которая уже отправилась разносить слухи: Серсея довольна, она торжествует. Она королева, и едва ли не первое, что она делает как королева — через свою служанку рассказывает столице всю правду о них. Она не боится. Она горда своей любовью. «Убийца», - мысленно произносит он. Серсея пыталась подкупить Бронна, чтобы убить его и Тириона. Вот только он до последнего не может поверить, что она способна на такое. Это могла быть вспышка злости, но не приказ. Он не верит в это, и все тут. Глупец. Тирион подходит прощаться, говорит, что брат поступает правильно. Джейме улыбается, хлопает его по плечу, просит не соваться в бой. Его брат уходит воевать с его сестрой, и Джейме не знает, на какой исход он надеется. Он вспоминает, как пришел к Серсее признаться в переговорах с Тирионом, но она толком не слушала его, улыбаясь каким-то своим мыслям, пребывая в настроении, в котором он не видел ее целые годы. Она была счастлива. И вскоре он был счастлив тоже. Легко было поверить в счастье, когда они могли заполучить целый мир для них двоих и их ребенка. «Безумная королева», - повторяет он слова, которые слышал о ней чаще, чем любые другие. Она вцепилась в Железный трон и готова скорее умереть, унеся с собой жизнь каждого жителя Королевской гавани, чем отдать престол. Ей не важны ее подданные, ей не важен ни один человек в Вестеросе. И она вполне заслужила то, что вскоре ее настигнет. Ведь заслужила? Последние всадники покидали Винтерфелл. Двор пустел. Джейме вспомнил, как они приехали сюда несколько лет назад, когда толстый король еще был жив и страну не разрывала война. Серсея была так прекрасна в своем алом платье, в своих мехах, с забранными волосами, и усталость после длинной дороги ее совсем не портила. Он мог думать только о том, чтобы остаться с ней наедине, и плевать на риск, плевать на всех на свете. Она уговаривала его отправиться на охоту вместе с другими гостями, но он смеялся и не слушал ее. Он был дураком, но и она перечеркнула всю свою осторожность, когда пришла к нему в ту проклятую разрушенную башню, и заливалась беззвучным смехом, и отвечала на его поцелуи, и горела тем же безумным огнем, что и он. Джейме не хочет думать об этом. В его новой жизни нет места таким воспоминаниям. Вот только оказывается...что других воспоминаний у него нет. Он проводит целый день, по крупицам выискивая в памяти те редкие счастливые моменты, которые не были связаны с Серсеей. Шутливая возня с младшим братом, когда тот был еще совсем ребенком. Служба у Кракехолла. Эртур Дейн, посвящающий его в рыцари. Снова Тирион, их беседы, иногда серьезные, иногда полные веселья. Удачные турниры, славные сражения. Вечера у одного костра с солдатами Ланнистеров, которые были преданы ему, а он пекся о них. Редкий гордый блеск в глазах отца. Едва уловимые воспоминания о матери. Вечер, когда он посвятил в рыцари Бриенну. События, которые можно перечислить по пальцам его оставшейся руки, прибавив к ней еще пальцы на золотой. За сорок с лишним лет его жизни. И внезапно идея отказаться от своего прошлого, от сестры, с которой он пришел в этот мир и с чьей жизнью прочно переплетена его собственная жизнь, кажется ему утопией. Так иногда сплетались растения в их саду в Кастерли-Рок: легче было сорвать, чем распутать. Как он станет жить дальше, когда узнает, что столица взята, что Серсея погибла? Что она умирала в одиночестве, что ее казнили под насмешки толпы? Он справится, уверял он себя. Вся та романтическая ересь, которую они годами говорили друг другу, все слова о том, что они пришли в этот мир вместе, вместе и уйдут — все это отравляло их сознание слишком долго, но пришло время избавиться от этого. Рядом была Бриенна, и ее любовь была исцеляющей, чистой, как родниковая вода. Возможно, ей удастся сделать его лучшим человеком, чем он был. Вот только...как быть с его любовью? Слова Сансы Старк стали тем, что разорвало все сомнения. Отец всегда говорил, что Джейме медленно соображает везде, кроме боя, и во многом был прав. Пока Джейме лишь размышлял, угроза не казалась ему столь реальной. Но слова «всегда мечтала увидеть, как Вашу сестру казнят» нельзя было не услышать. Нельзя было выбросить из головы. Нельзя было забыть. Они вдруг ясно показали Джейме все в том свете, в каком оно и было: Серсея, одна, окруженная людьми, которые желают ей мучительной смерти. Здесь просто не о чем было думать. Он и не думал. Он не успел подумать, какую боль причинил Бриенне, когда прощался с ней. Не успел подумать, что нужно спрятать золотую руку, когда попался армии драконьей королевы. Не успел составить план побега, как его освободил Тирион. Он даже не успел оценить, насколько опасна рана, которую нанес ему Эурон Грейджой. Все это уже не имело значения. Только Серсея. Он встретил ее там же, где они расстались, и где она сказала ему, что никто не уходит от нее. Он видел, что она держалась из последних сил, и силы ее покинули, едва она заметила его. Серсея вскрикнула и заплакала, не веря своим глазам. Джейме двинулся к ней, с каждым шагом понимая, что он вернулся на свое место, вернулся домой. Их объятие ощущалось как соединение двух частей одного целого. Обе части были разломаны, края сбиты, но они все еще подходили друг другу как никакие другие. Ни один не хотел размыкать объятия, и лишь желание заглянуть друг другу в глаза заставило их чуть отстраниться. Дорожки слез стекали по щекам Серсеи, но ее глаза сияли неподдельным счастьем, и она казалась Джейме не менее прекрасной, чем в те годы в их юности, когда он понял, что до сумасшествия влюблен в нее. Внезапно ее брови дернулись, а в глазах появилась настороженность: - Ты ранен? - спросила она, оглядывая его. Не укоряла, что он оставил ее, не просила спасти их, не говорила о том, что пережила — только смотрела на него беспокойными глазами. - Неважно, - проговорил он, продолжая глядеть на нее в ответ. В последние годы у них было так мало времени, чтобы просто смотреть друг на друга. - У тебя кровь, - всхлипнула она, рассматривая свои ладони, покрытые липкой влагой. Джейме помотал головой. Ему не хотелось тратить время на разговоры о его ране. Его рана — ерунда по сравнению с тем, что сейчас он рядом с Серсеей. И она поняла это, снова поднимая на него свой лучистый взгляд. Джейме хотел было сказать ей, что она оказалась права, что он так и не смог покинуть нее, но шум падающих камней напомнил ему, что пора уходить. Они спускались настолько быстро, насколько могли: рана беспокоила его все больше, и Серсея была напугана, но ничего не говорила, просто следовала за ним, вцепившись в его руку обеими руками. Весь ее мир сейчас состоял из него, и она верила в него, верила как ни в кого другого. Он не мог подвести ее. Когда они увидели проход, заваленный камнями, она поняла все сразу. Джейме еще пытался найти другой выход, оценить, можно ли разгрести завал, но Серсея широко распахнутыми глазами уставилась на камни, словно пытаясь привыкнуть к мысли, что это последнее их прибежище. И вдруг... - Я хочу, чтобы наш ребенок жил, - услышал Джейме за спиной. Он обернулся, и в этот самый момент его тоже накрыло осознание. Это был их конец. - Я хочу, чтобы наш ребенок жил, - повторила Серсея, разворачиваясь, словно ища другой выход. Должен же быть другой выход! Годами они находили выход из любых, даже самых тяжелых ситуаций. Потому что они были вместе. Джейме двинулся к ней. - Я хочу, чтобы наш ребенок жил, - в третий раз сказала Серсея, и теперь в ее голосе отчетливо зазвучала паника. - Не дай мне умереть, Джейме, пожалуйста, не дай мне умереть! Я не хочу умирать! Джейме схватил ее, пытаясь развернуть к себе, заставить послушать его. Но Серсею трясло как в лихорадке, и она твердила одно и то же: - Только не так, только не так, только не так... - Посмотри на меня, посмотри мне в глаза, - повторял ей Джейме, стараясь встретить ее взгляд, но Серсея бегала глазами по стенам подземелья, как будто, пока она смотрела по сторонам, она могла хоть что-то контролировать. - Посмотри на меня! - крикнул Джейме, встряхивая ее. Он взял ее лицо в свои ладони, крепко сжимая его левой рукой и придерживая золотой правой. Серсея перевела на него взгляд, и этого ему было достаточно, чтобы достучаться до нее. - Больше ничто не важно, - медленно, как заклинание, проговорил он, перекрывая ее прерывистый всхлип. Он покачал головой, показывая ей, чтобы слез больше не нужно. - Больше ничто не важно. Только мы. Он смотрел в самую глубину ее глаз, пытаясь передать ей всю любовь, которую пронес сквозь годы, и которой еще оставалось с избытком, на много лет вперед. Больше она не понадобится, и ее всю можно израсходовать сейчас. И за доли секунды он увидел, как веки Серсеи закрылись, выпуская последние слезы, а ее лицо дрогнуло и расслабилось в его руках. Она улыбнулась — слабо, едва заметно, - и чуть ощутимо потерлась щекой о его перчатку. Когда же она открыла глаза, в них больше не было ни страха, ни отчаяния, ни сомнений — в них плескалась лишь чистая любовь. И слов больше не было нужно. У них были секунды, чтобы попрощаться, и в то же время у них была целая вечность. Вечность, в которой не было ни Железного трона, ни драконьей королевы, ни чужих моральных устоев — только они двое. Серсея провела пальцами по лицу Джейме, все так же неотрывно глядя на него, запоминая, запоминая его черты так, чтобы помнить их и на том свете. Джейме кивнул ей, словно соглашаясь, что это конец их жизни, но эта жизнь была прекрасна, и он не пожелал бы никакой другой. Когда шум рушащихся камней начал нарастать, они прижались лбом ко лбу в последнем прощании, а затем Серсея спрятала лицо на груди у Джейме. Он прижал ее к себе обеими руками, и Серсея обняла его в ответ. Камни начали рушиться прямо над их головами, и Джейме вспомнил, как когда-то сказал ей, что хотел бы умереть в ее объятиях. Тогда Серсея сперва рассмеялась, а потом вдруг резко замолчала и обняла его, прошептав, что она не мыслит свою смерть иначе. Под грудой камней, чувствуя каждую рану на своем теле и почти не имея возможности дышать, Джейме все еще прижимал к себе Серсею, держа одну из рук поперек ее живота, словно это могло защитить их нерожденного ребенка. Он слышал, как ее сердце билось все медленнее, все труднее, пока наконец не затихло. Она пришла в этот мир чуть раньше. Теперь ее не стало. Пришел черед уходить и ему.