"дорогой дневник..."

       — Дуб, мы будем учить тебя на бас-гитаре играть. — Володя сунул мне в руки это белое чудо.       — Ух, ты! — запищал я, — а вы на ней играть умеете?       — эээ… Вроде нет, и поэтому мы сюда пригласили Граныча… То есть, Алика! Короче, пока возьми этот Фендер, осваивай потихонечку…        — Какой классненький! — я взял в руки бас.        Максим потер виски, приговаривая, что он всё отдаст, лишь бы ко мне память вернулась.        Я часто, засыпая, слышал, как в соседней комнате друзья переговаривались. Темы были самые разные, но в основном они касались меня. Знаешь, дневник, приятно, когда о тебе заботятся, но я чувствую, что ребята устали от меня… Сильно устали…        Конечно, я только беды им приношу! Та же история с раком Рудольфом, я там такое начудил… И мы так и не поели. Вернее, я-то мороженое слопал, а они пришли сюда несолоно хлебавши.        Мне просто стыдно за всё, что я вытворяю…        Дорогой дневник, я, пожалуй, воспроизведу разговор, что вчера состоялся.       Миша: Варианты ещё есть?       Максим: Нет. И мне уже надоело восстанавливать Дубининскую память. Мы убиваемся, а толку ноль.        Сергей: Если честно, то я согласен. Все усилия идут прахом. Я уже теряю надежду.        Миша: Парни, вы чего?! Никогда нельзя сдаваться! Должен быть хоть какой-то выход! Володя, ты чего молчишь? Скажи что-нибудь!        Володя: А что тут скажешь? Нам конец, нашей группе конец, всему конец…        Миша: И ты туда же?        Володя: Поверь, вскоре ты разделишь моё мнение.        Миша: Владимир Петрович, я могу поспорить! Я не сдамся! Дубу нужна наша помощь! Может, ещё есть способ…        Сергей: Пуфик, мы и не только мы всё перепробовали.        Миша: Я просто удивлен! Это не вы! У «Арии» было столько взлётов и падений! Даже когда Валерий Александрович ушёл из группы, вы не сдались и набрали новый состав!        Володя: Большую роль в этом играл Виталик.        Миша: И что? Мы что, без него — большой жирный ноль?! Я в вас разочарован, господа!        — Привет, Дуб! — В комнату зашёл парень в косухе.        — Ты — Алик? — очнулся я от своих мыслей.        — Вы ему сказали или он вернул память? — обратился он к ребятам.        — Сказали. — Сухо произнёс Максим.        — Ясно… — Алик тяжело вздохнул. — Так, а теперь возьми басуху в руки. Да, вот так… И теперь поставь пальцы сюда…        — Ладно, не будем отвлекать, — Володя повыталкивал парней из комнаты, оставив меня и Грановского наедине.        Спустя несколько уроков Алик сказал, что я довольно быстро учусь и что я — молодец.        — Знаешь, меня не покидает чувство, что я такое уже делал. — смутился я.        Алик как-то хитро улыбнулся.        — Конечно, делал. Почти каждый день играл.        — Да? — удивился я.        — Ага. Ты был очень веселым человеком. Всегда веселился, проявляя себя шумным оптимистом. Однако, стоит заметить, ты был вспыльчивым малым… Хотя, что я говорю, ты ведь на год меня старше! — рассмеялся он, — А когда-то я тоже в «Арии» был и сочинил 90% всех её песен. Правда, арийцы меня выгнали, и пригласили тебя. Хотя, надо сказать, ты тоже был неплох.        Я отвёл глаза. Когда он сказал, сколько песен он сочинил для «Арии», я сердцем почувствовал, что меня обманывают. Но сознание говорило, что лучше ему поверить. «Алик наверняка не стал бы мне врать!» — думал я, — «наверняка это правда. Но за что его выгнали?». Отдавшись его словам, я грустно произнёс:       — Да какая теперь разница? Я схватил амнезию и ничего не помню. Ребята уже теряют надежду, что я когда-нибудь вообще память верну…        Я заметил хитрющий взгляд Грановского, и почуял неладное… Что он задумал?        — Так, а что, если я помогу тебе вернуть память? Уж поверь, я наверняка знаю, что делать!        Я удивлённо посмотрел на него. Все подозрения снесло в пух и прах.       — Правда-правда?        — Правда… — поджал губы Алик.       — Спасибо-спасибо-спасибо!!! — я бросился прямо на Грановского и придавил его.        — С-слезь… Ты м-меня задушишь… — прохрипел Алик.        — Ой, извини… — я быстро отодвинулся в сторону.        — Ничего… — ласково сказал он.        — Так, а теперь нам надо пробраться мимо арийцев. Если они увидят нас вместе, мне крышка… — Алик смотрел на играющих в карты арийцев скозь щель в двери.        — А почему? — спросил я.        — ТИШЕ! А то нас заметят! Проберёмся через тот ход.        — Или… Просто проберёмся мимо них, — весело произнёс я.        — Дурак, ты что творишь?! — зашипел он на меня.        — Дурак? — Обернулся я и всхлипнул. Это не приятно, когда тебя так называют…        — нет-нет, я просто…        Я вышел из укрытия и потащил Алика за собой.        — Мы ничего не замышляем, мы просто идём мороженое покупать. — быстро протараторил я и выбежал с новым приятелем во двор.        Вдали я услышал слова Володи: " Подозрительно всё это. Не иначе как Алик что-то задумал…»        — Как ты потерял память? — Задал вопрос Грановский.        — Не помню. Говорят, в аварию попал… Несколько часов в коме пробыл, как мне Володя сказал.        — Да? Ну, тебе порядком прилетело. — удивился Грановский.        — Ага. Врачи говорили, что у меня было сотрясение мозга и трещина в предплечье, а до Ларисы они не дозвонились, так как (мне это Володя сказал) она нечаянно отправила телефон в миксер вместо апельсина, а домашний выпал в окно… Врачи говорят, что я легко отделался.        — Ну, ты будешь мороженое? — спросил Алик.        — Конечно, буду! Обожаю мороженое! — завопил от радости я.        Мы дошли до ближайшего кафе.        — Знаешь, а с тобой весело. — сказал Алик. — не то, что с арийцами. Я им — кучу крутых песен, а они не хотели от Виктора Яковлевича уходить! Это просто… Просто…        — Ужасно? — спросил я.        — ПРЕДАТЕЛЬСКИ!!! — заорал он и ударил по столу. — Я им — всё, а они… Но ты же не оставишь меня?        Я замешкался. Если эти арийцы так к нему отнеслись, на то, наверно, были причины… Меня вновь посетило то отвратительное чувство, что что-то в его словах не так. Жаль, я не знаю. Может, до амнезии я бы и сказал, но…        — Я не знаю… — грустно произнёс я.        — Слушай, арийцы к тебе относятся как к ребёнку…        Он прав. Но потому они так ко мне относятся потому, что я сам веду себя как маленький! Они мне это говорили в кафе, и я сам прекрасно знаю. Миша говорит, что я стал безнадёжным оптимистом.        — Ну, такое есть, но…        — Поверь, если ты продолжишь с ними общаться, ты просто им надоешь. Про случай с Беркутом слышал?        — Читал. и Грибановского посмотрел на аутофилии «Феникс». Потом у меня планшет отобрали.       У Алика лицо напоминало того, кто ошибся и боится это признавать.        — Может быть, я тебе немного соврал. Но, поверь, разве им нужен тот, кто даже не умеет на басухе играть? НЕТ! Они тебе просто замену найдут. Я же могу тебе помочь. Ты мне только скажи. А арийцам до тебя как до фонаря.        — П-правда? — не поверил я. В последнее время это не очень заметно было.        — да. — коротко ответил Алик. — ну, так ты со мной или с ними?        Выбор был трудный. Я не знал. Не знал, где истина, а где ложь. Ну, почему, ПОЧЕМУ у меня эта дурацкая амнезия?!!! Было бы достаточно просто вспомнить… Арийцы обо мне заботятся, но… Надолго ли? Рано или поздно им надоест, и меня отдадут к Ларисе, той ужасной злой тёте, которая заставляла кирпичи арийцев грызть и с веником гоняется.        Но если Алик говорит правду? Я… Я… Я не знаю, кому верить…        Душа кричит, что я поступаю неправильно, говоря эти простые слова… Я и сам это прекрасно знал, но я должен был это сказать. Алик бы не соврал.        Но так тяжело говорить это…        — Я с тобой… — тихо, со слезами на глазах прошептал я.        Лицо Грановского расплылось в хитрющей улыбке.        Вдруг зазвонил телефон Алика.        — Это Холст? — Удивился он и взял трубку. — Алло? Где Дуб? Эээ… Рядом… Сейчас дам…        Мне дали мобильник, и нём зазвучал голос Володи.       — Дуб, ты как?        — нормально…        — короче, тут такое дело… Звонила Лариса. Хочет тебя видеть. Завтра.        — Ч-что??? — я так и упал.        — Короче, иди в студию. Прямо сейчас.        Я рванул в студию.       — Эй, а телефон?! ТЕЛЕФОН ВЕРНИ!!! — заорал Грановский.        Но я не обратил никакого внимания и продолжил бежать без оглядки. Однако потом обнаружил, что заблудился, присел на скамейку и заплакал.        Вдруг ко мне подбежал запыхавшийся Алик        — Ну, ты быстрый… Во-первых, верни телефон, во-вторых, давай провожу до студии. А то опять в какой-нибудь переплёт попадёшь.        Я кивнул и пошёл за ним. Он, похоже, тоже понимает, что с Володей шутки плохи…               Ой!!! Володя зашёл!       Теперь храпеть не буду!