"дорогой дневник..."

      — Я НЕ ХОЧУ-У-У-У!!! — орал я, прицепившись за ручку двери. — Отпустите!!!       — Прекрати брыкаться! Иначе она тебя съест! — что есть силы тянул за ноги Володя.       — НЕ-Е-ЕТ! — я укусил Максима, который пытался заставить меня отпустить дверь.       — Ах, ты! — отпрянул Удалов, потирая пальцы.       — Не усложняй, Виталя, она тебе ничего не сделает!!! — Попов, пытаясь оттащить меня в сторону, оттяпал мой кроссовок.       — Чтобы она заставила меня кирпичи грызть?! НЕТ, СПАСИБО! — я лягнул Мишу ногой.       — А если я тебе мороженое куплю? — попытался подкупить меня Володя.       — Мечтать не вредно, Холстинин! — усмехнулся я.       Миша встал на колени.       — Ну, Виталик, ну, пожалуйста… Лариса не такая и злая… Просто молчи про амнезию и поддакивай ей во всём, а также выполняй её просьбы. Хорошо? — Житняков построил щенячьи глаза, на что я отвернулся и надул губы.       — Ладно! — Максим вконец разозлился, — отпусти дверную ручку, иначе… — Удалов полез под кресло и достал дневник. — Иначе ты попрощаешься с этой тетрадкой!       — Не трогай её, изверг! — Я закричал так, что задребезжали стёкла.       — Тебе придётся выбирать. — Максим взял лежавшие неподалёку ножницы и поднёс к дневничку. — Ты знаешь, что делать.       Я злобно посмотрел на Удалова и отпустил дверь.       — Забирай, — Максим протянул мне дневник. Я его выхватил и пнул Удалова. Тот взвыл.       — Где ты был?! — закричала Лариса, увидев меня на пороге.       — В студии… — прошептал я.       — Иди, поможешь мне картошку жарить! — сказала она, шагая, как я понял, на кухню.       Я стал спускаться по лестнице, на что арийцы в унисон вздохнули и каждый шлёпнул себя по лбу.       — Тебе бы только до конца жизни продержаться… — прошептал Удалов, наш знаменитый уничтожитель дневников.       Я обиженно надул губы.       — ТЫ ГДЕ?! — послышался ор Ларисы. — Иди сюда! Студийные работы могут и подождать, а вот семья, между прочим, по тебе скучает!       Я задрожал от страха. Володя подбадривающе постучал меня по плечу.       Дверь захлопнулась. Лариса обняла меня.       — Ну, где ты был?       — В-в студии… — повторил я.       — Это понятно! Ночевал где?       — В студии… — прошептал я.       — Только не говори, что и ел ты там.       — Ну, да…       Мне казалось, что Лара меня сейчас съест. Однако она просто всплеснула руками и проворковала:       — По супчику и котлеткам, наверное, соскучился… Ну чего ты стоишь, садись за стол, а я пока борщ из холодильника достану. — Лариса пошла на кухню и за руку потащила меня. Усадив за стол, она стала доставать кухонные приборы.       — А как же руки помыть? — спросил я.       — Ах, да! Совсем забыла. Ты помой руки, а я пока стол накрою, — она озабоченно выбирала между белым и чёрным хлебом, не зная, какой нарезать. В итоге на столе оказались и тот, и другой.       Пока что всё хорошо. Лариса оказалась не такая уж злобная, как говорили арийцы. По крайней мере, ко мне она относилась нормально.       Я вымыл руки и сел за стол. Суп был просто ОШЕЛОМИТЕЛЬНО ВКУСНЫЙ!!! Не то, что какой-то «Доширак» или «Биг бон». Знаешь, дневник, а может, всё не так плохо?       Сейчас я попросил Ларису научить меня вязать, ибо увидел все её творческие штучки. Не знаю, за что её невзлюбили арийцы, такая жена просто ИДЕАЛЬНА во всем, что только может быть!       Ну, вязать на спицах и писать в дневник одновременно не удаётся, так что… Пока прекращаю осведомлять вас о происходящем.       Сейчас уже час ночи, но я просто не могу спать!!!       Не с каждым такое случится. Иногда я просто радуюсь, что я такой везунчик.       Всё началось с того, что в квартиру к нам вломились арийцы.       — Но он только пришёл! — Удивилась Лариса.       — Дела, Лариса, дела… Сейчас мы украдём Виталю на пару минут, вы не против? — Осведомился Володя.       — Н-нет, конечно… — только и успела выговорила она.       Меня оттащили в коридор, и Миша спросил:       — Ты не говорил ей о… — Житя многозначительно поджал губы.       — Нет. Меня сейчас вязать учат, а вы мне мешаете! — Обиделся я.       — Ты лучше на бас-гитаре играть учись! — Разозлился Макс, — что, ты на концерте вместо виражей на басухе будешь на спицах вязать, постоянно постукивая ими?! Какой прок нам от этого дурацкого вязания?!!!       — Замолчи ты, Макс! — сквозь зубы железным тоном высказался Серёга. Однако мы все понимали, что он прав.       Наступила тишина. Моё сердце сжималось от чувства вины. «Может, Алик был прав?» — думал я.       — Ладно, пошли отсюда, — тихо прошептал Вовка.       Арийцы вышли из квартиры, захлопнув за собой дверь. «Вот и всё, — отчаявшись, подумал я, — Они окончательно потеряли надежду… Алик был прав. Зачем им нужен амнезиец?»       Не дойдя до гостиной, я медленно сполз на пол. Я ненавидел себя. Ненавидел себя за то, что своим ретроградно-амнезийным положением развалил группу, которая, кстати, весьма неплохо играла. Да ладно, я слишком много вру, говоря это. Они играли просто ОТПАДНО! Когда я слушал арийскую музыку, тайно стянув у Попова телефон, я продолжал верить, что всё наладится и всё опять будет хорошо! По крайней мере, я не терял надежду. До этого момента…       — Ты чего? — спросила Лариса.       Я не удержался и разревелся на месте. Она присела рядом и обняла меня.       — Что бы не случилось, я могу как-нибудь помочь тебе?       Я помотал головой.       — Лариса, я тебе должен в кое-чём признаться. — Прошептал я и выложил ей всё. Я ей рассказал про амнезию, про то, как арийцы скрывали меня в студии, про случай в кафе, про то, как мне отчаянно пытались помочь Маврин и Кипелов…       Лариса молча выслушала меня.       — Слушай, может, ещё не всё потеряно? — Тихо спросила она.       — Я не знаю. Я уже ни во что не верю.       Может, стоило бы хотя бы извиниться перед арийцами? Ведь это я во всём виноват.       Я сказал Ларисе, что собираюсь к Володе, чтобы попросить прощения. Извиниться за всё. Жена это одобрила, и я отправился в путь.        На улице я лихорадочно вспоминал, где находится студия. Видите ли, меня сюда отвезли на автобусе и, соответственно, дорогу я не запомнил.        Я чисто благодаря интуиции вышел на большое шоссе. Всюду, носились машины. Я дождался зелёного цвета и побежал по переходу. Вдруг я стал сомневаться, правильно ли я иду… Я остановился и, опустив голову, стал вспоминать, как дойти до арийской студии, не заметив, что на светофоре загорелся красный…        Я был в замешательстве. Справа мне громко сигналило такси. Я прищурился, разглядев в ней что-то до боли знакомое…        Вдруг я узнал, что это за машина! ЭТО ТА САМАЯ, НА КОТОРОЙ Я ПОПАЛ В АВАРИЮ!!! Машина продолжала сигналить. Перед моими глазами неслась вся моя жизнь, я не смел тронуться с места. Что-то внутри не давало мне это… Я вспомнил всё моё детство, институт, «Волшебные сумерки», «Альфу», «Поющие сердца» и «Арию» за миг до того, как несущаяся десятка столкнулась со мной…       Я очнулся в больнице. Рядом сидела Лариса и дети.       Я улыбнулся.       — Я вспомнил… — прошептал я со слезами на глазах.       — Вспомнил? — Спросила она.       — Да.       За дверью раздался такой шум, как будто в коридоре пробежало стадо диких и орущих бизонов. В палату вломились арийцы, а за ними медленно плелась санитарка.       — Больше я этих нахалов сюда не впущу! — Кричала она.       — Мы прорвёмся, хотите вы этого или нет! — злобно пробурчал Холст. — Хоть всю больницу разнесём.       — Я вам разнесу! — погрозила кулаком старушка и ушла из палаты, громко хлопнув дверью.       — Парни, — обратился я к ним, — я всё вспомнил!       — Вспомнил? Но как? — Завопил Житя.       — Я увидел то самое такси, из-за которого я и схватил амнезию.       — Кстати, — сказала Лариса, — водителя задержали. Прохожие не позволили ему повторно сбежать и вызвали полицию.       — Вот и славно, — сказал я, — теперь надо подождать, пока нога срастётся, а потом приступим к работе в студии. Хорошо, что он закрытый.       Мне Лариса дала дневник, чтобы я отстал от неё с просьбами принести его.       Дорогой дневник (да, я решил тебя так называть), всё-таки жизнь всегда доказывает, что надо не сдаваться и искать верное решение, а ещё то, что страницы дневника не вечны…        Увы, я взял обычную тетрадку и не заботился о размерах…       Впрочем, в следующий раз так и сделаю!       А когда окончательно поправлюсь, закончу ещё одно дело, касающееся Граныча и его вранья насчёт «Арии»…