candy clouds

- Ты чего? - Мать снова доебалась. Можно я у тебя останусь? - Конечно, - и уже на автомате протягиваешь мне косяк. Твои черты лица расплываются, крутятся вихрем и живым потоком врезаются внутрь – на глубину нескольких тысяч метров точно. Туда, где все трепещет и цветет, зарастает коралловыми рифами. Туда, где больнее и чувствительнее всего. Туда, где кроме тебя еще никто не тонул. Ты имеешь на меня дурное влияние, твое обаяние – яд для меня. И я бы слез, но это определенно будет болеть. Наверное, наши отношения с трудом можно назвать нормальными. Хотя с таким, как я, строить отношения – большая проблема в любом случае. Но какая уже разница, когда ты так смотришь на меня и касаешься губами моих холодных щек. И тогда мне становится уже наплевать на все, – я выдыхаю струйку дыма тебе в губы, и ты с жадностью глотаешь пропитанный никотином воздух и возвращаешь обратно в виде поцелуя. Мы курим и курим. Курим и курим. Курим и пьем. Курим и смотрим идиотские сериалы. Я бы рад сдохнуть вместе с тобой в окружении бычков и обугленных простыней. Сука, как романтично. Вряд ли у нас есть какая-то почва. Скорее, основой для наших отношений служат ломкие ветви паршивых кустарников, а причиной того, что мы вместе – глупые убеждения в том, что все нормально. Самообман и навязчивые мысли того, что в конце все будет хорошо. И я не могу уже понять, почему моя голова с каждым днем все больше набита сахарной ватой, а привычные думы отходят на второй план. На первом – ты. - Хочешь поиграем? - М? - Я целую тебя, а ты за каждый поцелуй говоришь об одной вещи, которую ты во мне любишь. У тебя бредовые идеи. Такие же бредовые, как и слова, которые вырываются из твоего рта. - Давай. Я откидываюсь на отзывчиво скрипнувшую кровать и притягиваю тебя к себе. Ты целуешь сначала в губы – глубоко, горячо, навязчиво. Отрываешься – победно ухмыляешься и садишься мне на бедра. - Лицо. - Так банально? Кажется, ты немного обижен, – строишь глупую морду и дуешь губы. Убожество. Красивое убожество, блять. - Надо же с чего-то начать. Поцелуй в щеку. - Твои руки. - Джемин… Останавливаешься и надавливаешь ладонями мне на инстинктивно вздрогнувшие бедра. Я до сих пор не понимаю, почему ты такая скотина, а ты и рад вести себя соответствующе. - Хороший урок анатомии. Но я, вроде, тоже неплох в ней. Вот, - тыкаешь пальцем себе в губы и убийственно медленно очерчиваешь их края. Мог бы и не стараться – я уже при первом же касании слег, - Это губы, знакомься. И я бы поцеловал тебя ими еще раз, если бы ты тут не занимался расчлененкой… - Какой еще расчлененкой? - Ты просто перечисляешь какие-то внешние качества, а мне бы хотелось другого. Услышать, что во мне тебя привлекает изнутри. - Точно хочешь услышать? Киваешь и даже не знаешь, во что ввязываешься. Ты точно пока не знаешь, какой я ебанутый или просто сам притворяешься шизиком, которому любой камень по зубам. Ты с самого начала попал не туда, утонул не в том болоте, зашел не в ту горницу, ошибся дверью… Сколько раз я уже об этом говорил? - Ли Джено, ты – мразь. И это то, что я люблю в тебе больше всего. А теперь зацелуй меня до смерти. И ты правда целуешь. Знаешь, так, как целуются настоящие мрази. Мы с тобой. Определенно мрази, правда? И я правда умираю. Знаешь, так, как умирают дилетанты. Мы с тобой. Дилетанты, притворяющиеся, что любим. Может быть, я бы и хотел, чтобы это все было понарошку, но мне уже, кажется, плевать на вымысел и в реальности я так легко поддаюсь тебе, обнимаю тебя, пока ты кусаешь мою шею и надавливаешь на плечи, нависая сверху. И я не понимаю, что именно должен сейчас чувствовать и о чем должен думать, пока ты так тяжело дышишь, а горячий воздух остывает пламенем на поверхности кожи. Возбуждение? Воодушевление? Отторжение? Недовольство? Я все равно готов? Наверное странно чувствовать все сразу. - Джемин, Джемин, Джемин… Мое имя срывается с твоих губ слишком часто и становится все тише с каждой секундой, пока ты раздеваешь меня. А я лежу. Лежу и не понимаю, почему ты такой. Такой невыносимый, такой непонятный, но все еще такой невероятный. И я все еще ненавижу тебя – ненавижу так, что все равно готов лежать под тобой на постели с небрежно рассыпанным табаком по поверхности, готов делить горячее дыхание на двоих, готов раскрыться перед тобой нараспашку, даже если казалось, что дальше уже некуда, готов чувствовать то, что люблю. Люблю тебя. А ты, Джено? Что чувствуешь ты? - Джемин, я тебя люблю, - на этих словах ты заканчиваешь снимать с меня одежду, а я еще не до конца понимаю, почему так съеживаюсь от гуляющего в комнате сквозняка. Или понимаю, но не хочу, чтобы это было правдой. Все слишком неправдоподобно. Так неправдоподобно, что я хватаюсь за твои плечи сильнее, чтобы убедиться в том, что ты здесь. - А я тебя ненавижу. - Даже в такой ситуации все еще строишь из себя колючку? А я и не строю. Хуже – я такой и есть. Но тебе почему-то нравится, и в голове откладывается мысль о том, что ты конченый мазохист. И у тебя какая-то крайне ебучая степень мазохизма, когда ты готов трахать даже меня. Готов раздевать и целовать кого-то вроде меня. Готов любить кого-то вроде меня. Вот ебанутый. Твои прикосновения становятся все настойчивее, а я становлюсь податливее. Звуки тише, сердце, черт его побери, громче. Все, чего мне хочется сейчас – тебя. И я готов терпеть все эти прелюдии, лишь бы дождаться. Дождаться того, как ты будешь втрахивать меня в эту кровать и повторять о том, как любишь. Дождаться того, как я буду отвратительно стонать и, распрощавшись с последней извилиной в мозге, соглашаться в ответ. Ведь это… называется нормальным? Это даже звучит смешно. Мы и такое слово, как "норма" и рядом не стояли. Но мы почему-то все равно пытаемся вытянуть эту роль. Ты в особенности. Мне даже не кажется, что мы спешим или как там еще загоняются… На самом деле, мне глубоко похуй. Пускай мы и знакомы меньше двух месяцев и то дерьмо, которое называется отношениями началось несколько недель назад, я все равно уже готов раздвинуть ноги. Наверное, я так наказываю себя за то, что позволил себе увлечься тобой. За то, что вообще когда-то позволил себе согласиться проводить время с тобой и выкуривать несколько косяков за час. За то, что я так сильно тебя ненавижу. - Давай, вперед, - и я решительно придвигаю тебя ближе.

✬✬✬

Солнечные пятна окрашивают твои кончики волос в ослепительно белый, а я зажмуриваюсь от отблесков сильнее, чем от самого светила. Во мне тяжесть и хлам сгоревших мыслей, дым от которых все еще разносит северным ветром где-то внутри, на тебе наглая морда и выжженное большими невидимыми буквами на спокойно вздымающейся груди слово "удовольствие". А внутри – дерьмо собачье, я уверен. Ты без слов приподнимаешься на кровати и приближаешься ко мне, а я уже продумываю несколько вариантов развития событий того, что должно случиться сейчас. Но один, ебаный выскочка, орет громче всех – поцелуй меня. - Что? – наконец-то спрашиваешь ты, когда просто заправляешь за ухо прядь волос. - Просто ты идиот. - Я хотя бы уже не мразь, это радует, - даже после такого ты смеешься и приобнимаешь за плечи. А я позволяю. И пока ты тихо посмеиваешься и, наверное, чувствуешь себя дохуя воодушевленным, у меня, блять, болит все. Задница в особенности. - Ты до сих пор остался мразью. Не расслабляйся. - А как же "с добрым утром, Джено-хён"? Как же завтрак в постель и поцелуй на десерт? - Джено-хён моей заднице должен сотню завтраков, тысячу поцелуев на десерт и сотни тысяч ебаных "с добрым утром". А я, так уж и быть, приготовлю этому Джено-хёну что-нибудь и чмокну разик. Договорились? - Злюка. Возможно, я и не отрицаю. Меня воротит от всего по причине и без. Мне плевать, что подумают другие, мне плевать, какие будут последствия. Единственное, на что мне не все равно – это ты. Теперь уже точно. Немного пугает, потому что все пути отступления стерты и все происходящее во всех смыслах не вписывается в рамки моего примитивного существования. Но я знаю, почему прыгаю в неизвестность и хватаюсь за каждую возможность насладиться ранее незнакомыми ощущениями, почему так жаден и так противен в некоторых аспектах. И то, что я часто веду себя, как ублюдок – обычная защитная реакция на подобные ситуации. До тебя все вокруг цвело черным и монотонно жужжало в ушах рутиной, от которой выворачивало так, что хотелось загнуться. Но ты единственный оторвал мой взгляд от черно-белых оттенков и заставил осмотреться вокруг. Единственный понял меня и не стал заострять внимание на моем ебанутом характере. Единственный, кто хоть раз в жизни смотрел на меня не так, как все. Должен ли я говорить спасибо? Или совершать какие-то поступки, чтобы ты был доволен? Может быть, я должен просто продолжать себя вести так, как раньше? Незнание бесит. Всегда рвало и рвет на части. А у тебя рожа такая, будто у тебя все ответы готовы наперед, а последующие действия расписаны в голове по секундам. Знаешь ведь, что я хочу сказать? Да, ненавижу. Ненавижу вот это твое добренькое личико и то, что на самом деле таится за пустым стеклом глаз. Поистине пустым и отвратительным. - Ты такой хороший, спасибо, - улыбаешься и протягиваешь мне пустую тарелку после еды. Все-таки пришлось готовить. - Знаешь, у меня никогда еще не было такого утра. - В смысле? – поднимаешь вопросительно бровь. - Такого… уютного, что ли. Никогда раньше не просыпался с парнем в постели на следующий день после секса и не готовил ему завтрак. - Все бывает впервые, Джемин-а. А с девушками не просыпался, что ли? - Блять? Из-за твоего смеха я уже будто по команде перестаю скалиться. - Хочешь я тебя теперь за каждый мат целовать буду? - Спасибо хоть, что не за каждое слово. - Тогда иди ко мне. А из-за твоих поцелуев спусковой механизм отказывает работать вообще. Но вот тормоза активизируются как никогда раньше. Если бы ты только знал, какое дерьмо мне приходится испытывать из-за тебя. Каждый раз, когда ты обнимаешь или целуешь, я выпадаю из оболочки и растворяюсь угольками звезд, отражающихся в лужах после дождя. Каждый раз, когда ты говоришь, что любишь, мне приходится любить в ответ и прощаться со здравым смыслом, отправляющимся в стратосферу. Каждый раз, когда ты со мной, я испытываю то, что раньше мне казалось чуждым и омерзительным. Но сейчас я погряз в этом всем с головой и улыбаюсь чаще, чем раньше. Спасибо? Нет. Класс, выручил? Опять не то. Ты замечательный? Только не это. - Я тебя люблю? - И я тебя люблю. Наверное, это лучше, чем совсем ничего.