Смирение

Как можно было жить зная о том, что в конце тебя ждёт мучительна смерть? В конце, ты не просто увидишь Свет и отправишься в самое длинное путешествие, а испытаешь боль, которую выдержать не в силах. Гнат не был лучшим хозяином, а вовсе наоборот. Он сразу сделал Григория Червинского банкротом, заколов почти всех свиней, оставив только пару молодняка и одну свиноматку. А один из его прихвостней, по пьяни открыл курятник и куры разбежались кто куда. Крепостным было приказано отправится в село и каждому принести по курице. Если не выполнен будет приказ — на виселицу. В тот вечер Ходаковка не досчиталась семерых крепостных. Те, что обещали дать свободу крепостным, в итоге облачили их в кандалы покрепче. К Григорию теперь ходить было опасно. Гнат следит за каждым движением Кати. Она стала писать от его имени поручения и относить их к, таким же как он неграмотным крепостным. Катя зачитывала приказы, и быстро удалялась, избегая неловких вопросов. Гнат сделал ее своей личной помощницей и теперь она обязана день и ночь быть рядом. День был сносным, но спать в своей комнате и просыпаться от того, что «пан приказал девицу ему выбрать, да по симпатичнее», становилось невыносимо. Если Катя не могла больше приходить к Червинскому в подвал, то мог Александр. Он делал это каждую ночь, а после отчитывался Кате, как себя чувствует пан. Григорию становилось лучше. Спустя две недели после операции он смог встать на ногу и даже несколько часов в день ходит, наматывая круги по темным и холодным камням мрачного подвала. Тонкие пальцы Китти жадно мяли листы бумаги и забрасывали ее в печь. Гнату необходимо было нагреть постель, разжечь камин и пожелать приятных снов. Это все легло именно на плечи Кати. Что касалось Федора, то он старался защищать свою лже-жену, ровно до момента, пока Катя, не заверив его о своей полной безопасности, сама отказалась от защиты. Федор принял это категорично, но смирился. Для всех они по-прежнему муж и жена. Во всяком случае, для всех бунтовщиков. А крепостные готовы были подтвердить всякий бред, лишь бы сохранить свои жизни. Сон укрывал плечи Катерины, обволакивая их теплым забвением. Веки становились тяжелее камня, пели птицы на лесной поляне, белочки перепрыгивали с одной ветки на другу, гоняясь друг за дружкой. — Аннушка, — звала Катя в темноту лесной чащи, но ответа не последовало. Катя сделала пару уверенных шагов вперед, но оступилась. Она отодвинула подол платья, что бы глянуть, что же под ее ногами. Ее щиколотки обвел густой серый дым, он тонкими струйками сочился из-под самой земли. Крепостная схватив подол платья ветром понеслась к лесной чаще. Но неимоверная тяжесть в ногах принудила Катю припасть к траве. Руки ее не успели коснутся земли, как она перевесила и упала вниз. Что-то тяжелое коснулось плеча крепостной и та подскочила с кресла. Она и сама не заметила как задремала. Гнат стоял перед ней, вытянув спину и выкатив вперед мощную грудь. — Что же это ты, Катя, в опочивальне барина уснула? Коль так, может ляжешь в постель? Составишь мне компанию, — во все зубы, коих было немного, улыбался он. Катя торопливо отвесила поклон и быстро убежала. Закрыв двери, она направилась в свою спальню, прикрыв губы ладонью. Как она могла себе позволить уснуть?

***

Через еще пару дней, Катя вместе с другими горничными, собрались на кухне. Повариха баба Дуся своим борщом пленила каждый угол кухни. Когда обед был подан временным хозяевам, она позвала и горничных отведать ее борща. За столом сидело пять девиц не дурной внешности. Каждая побывала уже в спальне Гната. Кроме Вербицкой. Она упорно избегала этой участи… и будет избегать, пока это возможно. Гнату явно нравилась тонкая и хрупкая горничная и ее положение ее не спасало. — Та ладно вам, бабы, — молвила Елена, доедая последние ложки борща. Она была крупного телосложения девушкой, с круглыми формами и длинной белой косой. При Червинском она работала во дворе, а Гнату девушка приглянулась и он сделал ее своей горничной. Она бывала в постели нового хозяина чаще, чем любая друга. — Не можете вы просто смириться, что Гнатушка, наш новый хозяин, — сетовала Елена. Дарина цокнула языком. — Я бы тоже так говорила, если бы я влюбилась в этого… человека, — усмехнулась Варя и собрала пустые тарелки у девушек. — А чого сразу влюбилася? Может это он в меня? — надула губки Елена, взглянув на собеседниц. — Ой, не кривись, смотреть страшно, — рассмеялась Дарина и хлопнула в ладони. Даже на лице хмурой бабы Дуси мелькнула улыбка. — Девочки, а вам правда это по нраву? — спросила тихо Катя, рассматривая лица крепачек. — А чом бы и нет? — хмыкнула Лида, — Он новый хозяин, Червинский помер, поместье теперь его. — А если бунт подавят? — надавила на нее Катя, сама того не замечая. — Ну… Наталья Александровна вроде как должна будет взять это поместье. А может продаст. Зачем оно ей? — парировала тем же тоном Лидия и встала из-за стола, — Ладно, пойду девочки. Мне еще вечером к Гнату идти… Девицы рассмеялись, а Лидия, отбросив в сторону русую косу, вальяжной походкой вышла из кухни. Катя провела ее острым взглядом.

***

Очередной вечер, когда камин должен быть готовым к приходу нового самопровозглашенного паныча. Катя расстелила постель, камин был уже готов, осталось только положить грелку к ногам и Катя на сегодня свободна. Дверь предательски заскрипела и Гнат медленно вошел в спальню. Он осмотрел Катю и довольно расплылся в улыбке, когда та, сделала поклон. — Глубже. Поклон глубже, — сказал Гнат, сложив руки на груди. Катя послушно опустилась в поклоне еще раз. Довольный как кот, Гнат взял бутылку со стола и сделал пару глотков горячительного. — Останься здесь еще на пару минут, — сказал он и подал бутылку Китти. Та сжала ее тонкими пальцами, чуть ли не раздавив. В дверь постучали. Гнат обернулся, и не снимая улыбки сел на край кровати. В спальню вошла Лидия, в нежной и легкой ночной рубашке. Сквозь нее просвечивалось розовое очертание миниатюрного соска и округлой груди. Она отвесила поклон как могла, неуклюже расправляя руки в стороны. — Иди сюда, — он подозвал ее, маня пальцем. Катя попятилась к двери, смущенно опустив голову, но Гнат сменив выражение лица в миллисекунду, обратился к Катерине, — Стоять. Ты будешь смотреть. И не смей закрывать глаза. — Я не… — Молчать! Он грубо схватил тонкое запястье Лиды и прижал ее к себе. Его губы сомкнулись на ее шее и крепачка охнула и тут же рассмеялась. Ей будто было все-равно на то, что рядом стоит обескураженая Вербицкая, и смыкает руки в кулак. Она отвернула голову, стараясь отвлечь свои мысли и заглушить жадное причмокивание губ Гната на шее Лидии. Гнату ни к чему были ласки и прелюдия. Он развернул к себе крепостную спиной и спустил с нее ночную рубашку. Она легко рухнула к ногам девушки. — Нет, Катька, смотри, — крыхтел Гнат, расправляясь со шнурками на штанах, — Смотри, как я буду трахать твою подружку. И не смей отворачиваться, иначе я всыплю тебе плетей… Но Катя не могла смотреть на обнаженное девичье тело. — Катя! — прогремел Гнат, толкая Лидию впреде. Та упала прямо перед ногами Китти и расхохоталась. Катя открыла рот и от же закрыла его ладонью, что бы не закричать. Как подобное можно показывать при других. Разве это не должен быть акт любви между двумя людьми? Хозяин торопливо опустился вслед за своей жертво. Катя видела как виднет его член из-под края грязный рубашки и как он возбужден. Один резким движением, он вошел в Лидию и та громко, протяжно простонала его имя. Катя кривила лицом, не в силах держать себя в руках. Ноги подкосились. Она не хочет видеть, как они прелюбодействуют. И не хотела слышать эти влажные шлепки тело о тело. Гнат хватал Лиду за волосы, тянул ее на себя, заставляя сильнее прогибаться. Лидия раз за разом извивалась сильнее, на ее лице сияла улыбка полная удовольствия.Все о чем она могла неразборчиво бормотать это «Глубже… да…» Гнат только ускорялся, не забывая смачно шлепать ее по ягодицам и временами смеяться. Тело ее покрылось красными следами от ладоней. Но Лидии это явно нравилось. Победный рык победителя и Лидия уже лежала на полу, размазывая по своему животу семя своего любовника. Катя не могла убрать от лица рук. Она стояла и смотрела на изнуренную девушку, не смея оторвать глаз. Румянец на ее щеках при сумеречном свечении горел так ярко, как закат над Днепром. Она закатила глаза и мирная улыбка расплылась на ее лице. Катя нее могла поверить своим глазам… Она так прекрасна. Ее наливая грудь и широкие бедра, бледны как снег, а губы как красное вино. Испробовать их было бы высшим блаженством. — Свободна, — голос Гната, жесткий и властный, раскатился по спальне.