Персональное наказание

      Я стоял и смотрел на то, как готовит наш шеф-повар. Это было словно магия. Он разделывал мясо, тонко нарезал его, затем разбирался с овощами, дробил орехи для салата. То как он тер сыр вообще можно посчитать за отдельный вид искусства. Вот что значит шеф-повар. Я постепенно запоминал каждое его движение, чтобы научится готовить для Хосока. В целом приготовление трех блюд заняло около часа, но в конце на столе стояла тарелка салата с куриной грудкой и орехами, филе миньон с ягодным соусом и янчи гуксу (корейский холодный суп с овощами, лапшой и говядиной). По небольшой кухне ресторана витали волшебные ароматы. — Хен, можно мне уже поесть? — Ешь уже, ешь. Твои голодные глаза мне в кошмарах снится будут.       Я взял палочки и первым делом накинулся на суп. «Лапша была упругая, но жевалась очень хорошо, а овощи и мясо идеально дополняли бульон. Затем я принялся за салат. Это было самое восхитительное блюдо в моей жизни. Орехи и куриная грудка словно были одним целым, а мясо так вообще таяло во рту. Мне его даже жевать не пришлось.» Все это должно было быть так… Но когда хен спросил меня вкусно ли было. Я лишь ответил: — Я не распробовал, но хочу еще. — За что после отхлопотал по голове. — Больно же, хен! — Как ты мог не распробовать это произведение искусства. Теперь будешь готовить себе сам. — Только если хен меня научит… — Посмотрим на твое поведение. — Джин-хен посмотрел на часы и с недовольным видом буркнул. — Что-то мы засиделись, думаю пора домой. Уже час ночи. — А…хмм — только и вымолвил я, вспомнив, что мне некуда идти. Я поднял свои карие глаза на хена, состроив рожицу кота из мультфильма «Шрэк». — Что? Только не говори, что тебе негде ночевать? — На что я лишь кивнул. Сокджин глубоко вздохнул и выговорил сквозь зубы: — Ладно, можешь пожить у меня. Но учти, если будешь разводить грязь, я тебя выгоню. — Спасибо, хен.

***

      Джин-хен приютил меня в своей двухкомнатной квартирке. Моя комнатка была меньше, чем у шефа. Стены были отделаны серыми обоями в оливковую полоску. В тон обоям здесь был ковер, настольная лампа на прикроватной тумбочке и плед. Шторы на окнах и мебель были белыми, что слегка осветляло комнату. На стене противоположной кровати висело зеркало, которое напоминало мне о больнице и Хосоке. Я вспоминал о нем каждый день и не мог выкинуть его из головы. Я просыпался с мыслями о нем и засыпал, переживая о его здоровье. Вечерами я сидел на оливковом пледе и просчитывал, сколько еще времени мне потребуется, чтобы заработать деньги для моего друга. Я тосковал по другу, по его улыбке и вечному оптимизму. Каждый день тяжелый груз ответственности и беспокойство давило на меня с новой силой. И это словно отражалось на моем здоровье: все чаще кружилась голова, подкашивались ноги, в глазах все плыло. Иногда я мог не есть целый день, но при этом я совершенно не чувствовал голода, однако эти отклонения я постоянно списывал на усталость и стресс.       Очередной рабочий день начался для меня в полдень — я заменял другого парня, работающего на полставки во вторую смену. День предстоял трудный. Весь ресторан арендовали для студенческого мероприятия. Кажется, одного из зам.деканов повысили. Ожидалось около 30 гостей, что в целом было довольно много. Наш шеф с су-шефом во всю трудились на кухне, подготавливая основы для блюд. Я тем временем занимался овощами, мясом и фруктами. Сегодня был важный день не только для бывшего зам.декана, но и для меня — сегодня мой первый день в роли помощника шеф-повара. Всего этого я достиг при помощи Сокджина — по вечерам, после закрытия, он учил меня готовить. Конечно пока мне доверили лишь закуски: овощи и фрукты на шпажках и сэндвичи, но моя зарплата от этого значительно увеличилась, что означало мое скорое увольнение. По моим расчетам мне оставалось проработать около двух недель. Единственное о чем я беспокоился — время. Времени у Хосока было немного, а значит и мое тоже текло словно вода. Я корил себя за свою медлительность, за то, что не нашел работу с более высокой зарплатой. И каждый день эта кара как будто вытягивала из меня жизнь.

— Парень, ты то заснул? Я уже шестой раз тебя зову. Индейка готова? — неумолимо верещал Ким Сокджин. — Да, грудка в голубой миске, кожа в красной, голень и крылья в желтой. — Дурень, я сам могу увидеть, я же не слепой. Неси грудку и яблоки.       Шеф изворотливо готовил яблочное пряное пюре для маринования грудки. В большинстве случаев рецепты, по которым готовят в этом ресторане, придумал Сокджин. Но только я знал секретные ингредиенты соусов, которые дополняли блюда. Шеф повар взял яблочные дольки, чилийский зеленый перец, чеснок, малину и морковь и закинул все это в блендер. Основной изюминкой здесь была мята, которая слегка освежала и убирала запах чеснока. Я смотрел на его искусные движения и думал лишь о том, чтобы попробовать это блюдо. На самом деле, я никогда не увлекался готовкой. Но когда мне было 15, моя тетя очень сильно заболела. Мне пришлось за ней ухаживать целый месяц. Так как она не могла ни ходить, ни тем более готовить для меня, мне пришлось учится самому методом проб и ошибок, чтобы не умереть с голода и вытащить мою тетю с забвенья. Именно сейчас готовка шефа напомнила мне о тех моментах, когда я был счастлив, глядя на улыбку моей тети, которая оживала, пробуя мою стряпню. Мне захотелось ощутить это снова.        Неожиданно жестокая реальность дала мне хлесткую пощечину и вернула к моим проблемам. Сейчас для меня важен Хосок, а не несбывшаяся детская мечта. В данный момент мой единственный смысл жизни — оптимистичный парень, что вытащил меня из глубоких потемков моей души.

      Сварганив несколько сотен сэндвичей я изрядно подустал и решил отдохнуть. Часы на стене извещали о скором прибытии гостей. Все заготовки были идеально приготовлены и ждали изголодавшихся посетителей. — Что-то ты неважно выглядишь, младший, — сказал шеф, увидев мой уставший вид. — Может тебе стоит отдохнуть? — Все в порядке, просто слегка утомился. — Нет, так дело не пойдет, — воскликнул Джин-хен, увидев как я еле встаю со стула. — Сегодня будешь встречать гостей и рассаживать их по столикам. Никакой самодеятельности. — Но… — Без но! Я такими темпами без помощника останусь, а меня он пока устраивает. — Ладно. — Я вяло согласился с ним.       Первыми прибыли коллеги виновника торжества, затем по-тихоньку начали подходить его друзья. После прибыл и сам новоиспеченный декан со своей семьей. Его жена и младший сын светились от счастья. А вот старший явно не был в восторге. Он был слегка ниже. Его вид выражал суровость и усталость. Другой сверкал лучистой улыбкой, из-за которой у меня перехватило дыхание. Он улыбался словно это был Хосок — ярко, без капли наигранности и, казалось, поводом было даже не то, что его отец теперь декан, а то, что он сейчас здесь, с теми, кто его любит. Я слегка начал ему завидовать, в глубине души я даже чуточку его возненавидел за это.       Чуть позже, спустя час или полтора, когда веселье начало накаляться, а животы наполнились до половины, мне резко начала кружится голова. Я попытался незаметно ретироваться в туалет. Я включил холодную воду и зачерпнул ее широкой ладонью. Ополоснув лицо я слегка пришел в себя и услышал, как в туалет зашел кто-то еще. Медленной, но уверенной походкой ко мне подошел младший сын декана. — Вам плохо? Может скорую? — Обеспокоенно запричитал он. — Нет, нет, все уже нормально. Просто голова немного закружилась. — Давайте я провожу вас в помещенье для персонала? — Сказал парень и схватил меня под локоть. — Спасибо. — Прошептал я.        Лестница оказалась для меня непостижимым испытанием. Ноги почти не слушались, и я споткнулся больше трех раз. Если бы не твердая рука парня, я бы давно скатился кубарем вниз. — Сюда. — Показал я парню на дверь слева, где было помещение для старшего персонала.        Высокий темноволосый юноша усадил меня на кресло, а сам присел на коричневый кожаный диван. В лунном свете его глаза отливали синим, что было странно для корейца. — Может открыть окно? — Спросил парень и, не дожидаясь ответа, приоткрыл его и присел обратно.       Резкий запах крепкого кофе заполнил маленькую комнатку. Я узнал его. Это был он. Ярость неожиданно придала мне сил и я подскочил к нему и схватил за воротник черной шелковой рубашки. — Кто ты черт побери?!