***
«Привет, хен. Надеюсь, что ты уже заметил прогресс и продолжишь в том же духе. Не злись, прошу. Я сбежал, никто из врачей не знает об этом. По правде говоря, мне нечем оплачивать счета. Как только я заработаю достаточно — заплачу. Прошу, продолжай заниматься, возможно однажды я увижу, как ты танцуешь снова. Не переживай обо мне, я постараюсь не накосячить. Надеюсь, однажды мы снова встретимся. Извини, что не попрощался, для меня это слишком трудно. Если бы я зашел в твою палату, то мой запал сбежать рассеялся бы. По правде говоря, я очень признателен тебе. Ты помог мне понять, зачем я живу, дал свежий глоток воздуха и вселил в меня надежду и оптимизм. Спасибо тебе, хен. Хен, не бросай лечение из-за меня, ладно? Надеюсь, однажды мы снова встретимся.»***
Хосок мрачно перечитывал письмо раз за разом, пытаясь найти что-то между строк. Он словно не понимал написанного. Когда все же к нему вернулся разум, он понял, что впервые в своей жизни плачет. Плачет не из-за злости на этого придурка, который кинул его одного. Не из-за его предательства. Он плачет потому что грустит. Ему грустно впервые в жизни. Почему так много плохих вещей, которые с ним происходят в жизни, связаны с Тэхеном? Тэхен для него чуть больше, чем друг, четь больше, чем брат. Тэхен стал для него семьей, воздухом, надеждой. Хосок улыбался лишь ради него. И вот он ушел. Этот малолетний говнюк сбежал, чтобы заработать денег. А как же он? Как же Хосок? Тэ же обещал заботиться о нем, разве нет?***
POV ТЭХЕНПрошлым вечером
Я вышел из палаты Хосок-хена около 9. Мы засиделись допоздна, обсуждая его лечение и планы на будущее. Я решил зайти к его лечащему врачу, чтобы поподробнее расспросить о его болезни. Кабинет хирурга был в конце коридора. Темно-вишневая дверь с серебряной табличкой была слегка приоткрыта. Я подошел ближе, и, когда хотел схватиться за ручку, чтобы отворить дверь, услышал разговор двух врачей. — Как ты ему сообщишь об этом? — Не знаю. У него нет семьи, поэтому ему придется трудновато. — Да уж, жаль парня. Сначала его бросили, потом эта катастрофа. А теперь вдобавок и танцевать он вряд ли сможет, даже если на ноги встанет. — Да и операция недешевая. Как никак ламинэктомия. Всю ночь я обдумывал, как мне следует поступить. Я был ошарашен и не имел ни малейшего понятия, что делать. Еще один удар Хосок вряд ли выдержит. Я не хочу, чтобы он сломался, как я. На утро я составил план с расплывчатыми перспективами. Это было рискованно, но ради Хосок-хена, я готов пожертвовать всем. Утром я собрал вещи, которых по сути было не так много: рюкзак, немного еды, бутылка воды и паспорт. Вся одежда, которая у меня имелась, была на мне. Покинуть больницу было не так сложно, как я представлял. Охранник на выходе крепко спал, слегка похрапывая. А медсестер и вовсе не было на месте, потому что недавно привезли очередного пациента, попавшего в аварию на мотоцикле.***
POV ХОСОК — Глупый Ким Тэхен! Какой же ты дурак! Думаешь, я не знаю, зачем ты сбежал! — Кричал Хосок, надеясь, что эти слова достигнут адресата. — Я знаю, зачем ты сбежал. — Уже не кричал, но ревел Хосок. У него текло из глаз и из носа, но он не обращал на это внимания. Ветер прогуливался по палате Ким Тэхена, шаловливо заигрывая с занавесками. Около тумбочки сидел Чон Хосок, бывший танцор. На полу лежало мокрое от слез письмо, чернила которого расплылись в непонятную кашу.