Тень жизни.

У Лань Циженя дергался глаз. Это и не удивительно, ведь молодые адепты, которые сейчас должны практиковать изгнание духов, боятся даже близко подойти к Минши, стены которой практически не могут удержать бушующую внутри темную энергию. Вопросов возникло очень много, и он знает, у кого искать ответы — старшие заметно нервничающие адепты, охраняющие башню, сказали, что глава ордена приказал никого близко не подпускать. Лань Цижэнь быстро дошел до Ханьши главы ордена и постучал в дверь. Но… ответа не последовало. Не долго думая мужчина вошел в покои главы ордена и обнаружил старшего племянника, мирно спящего и завернувшегося по уши в одеяло. — Лань Сичэнь! — рявкнул он, нарушая правила, но сейчас это было совершенно неважно. Цзэу-цзюнь тут же выпрямился, явно не понимая, что вообще происходит. Он медленно покачивался из стороны в сторону, пытаясь открыть сонные глаза. Переведя расфокусированный взгляд на Лань Цижэня, Сичэнь улыбнулся. — Здравствуйте, дядя! — поприветствовал он, явно еще не проснувшись. Неподобающий вид главы ордена привел в шок не только Лань Цижэня, но и пришедших с ним старейшин клана: в помятом клановом облачении, с растрепанной прической и со съехавшей на бок лобной лентой, с бледным лицом, покрасневшими глазами и огромными синяками под ними. — Что это еще за вид? — взревел дядя Двух Нефритов, отчего Лань Сичэнь болезненно поморщился и принялся массировать виски. В еще больший шок присутствующих привела поднявшаяся на противоположном краю кровати горка, скрытая одеялом, из-под которого показалось хмурое лицо Лань Ванцзи. Вид Второго Нефрита ничем не уступал облику старшего брата. — Вы что, пили? — разъярился Цижэнь. — Уж лучше бы пили, — пробормотал Лань Чжань и, схватившись за край одеяла, завернулся в него с головой и отвернулся к стене. — Ванцзи, не присваивай себе мое одеяло! — возмутился Сичэнь, ухватившись за противоположный край полотна. — И вообще, отправляйся к себе в цзинши! — А ну прекратили оба! — раздался грозный голос дяди Нефритов. — Ванцзи, объяснись немедленно! Что значат твои слова? Лань Чжань со вздохом вылез из-под одеяла и расфокусированным взглядом посмотрел на Лань Цижэня. — Я жду! — гаркнул мужчина, заставив обоих племянников болезненно поморщиться. — Дядя, пожалуйста, не нужно кричать, — вмешался Сичэнь. — Разбудите… — Я этого как раз и добиваюсь — разбудить вас двоих!!! — Не нас… — ответил Ванцзи и указал на дверь в гостевую комнату ханьши брата. Кто-то из старейшин заглянул в помещение и тихо ахнул, чем привлек внимание остальных. Лань Цижэнь тоже решил посмотреть, что их так удивило. И теперь лишь мог молча стоять, смотря на человека, мирно спящего в постели. *** Над озерами Пристани Лотоса, наконец, поднялись зеленые листья и длинные стебли с крупными пока еще нераспустившимися бутонами. Солнце грело, птицы пели песни, а городок пестрел от обилия лодочников и торговцев. Адепты Юньмэн Цзян приободрились, будто чего-то ожидая. В это теплое солнечное утро Вэнь Цин как раз закончила обучать Мо Сюаньюя основам иглоукалывания на теле Вэй Усяня, когда в комнату вошел Цзян Ваньинь с темным свертком в руках. — Мо Сюаньюй, помоги его переодеть, — дал указание глава Цзян, стягивая с Усяня одеяло. Свертком на деле оказались новая одежда и легкие туфли мао. Сюаньюй послушно начал переодевать ошарашенного Старейшину Илин и лишь закончив облачать слабое тело в дорогие одеяния осмелился спросить: — Глава Цзян, а для чего вы попросили переодеть молодого господина Вэя? — По твоему он должен в ночных одеждах отправляться на охоту? Вэй Ин тут же вскинулся, ошарашенно глядя на шиди, после чего его лицо озарилось счастливейшей улыбкой. — Совсем сбрендил?! — тут же подскочила Вэнь Цин. — Какая охота? Это слишком опасно! Усянь и Ваньинь переглянулись и недоуменно посмотрели на целительницу, будто она сказала самую большую глупость в мире. — Это традиционная охота Юньмэна за первым лотосом! Она проводится каждое лето уже много лет. — За первым лотосом? — уточнила Вэнь Цин. — Да, а ты о чем подумала? — Забудь! — отрезала девушка, радуясь про себя, что ошиблась в своем предположении. — А смысл в этой «охоте»? — Лотос — божественный цветок. Он символизирует чистоту, мир, плодородие, долголетие, здоровье, честь и везение. В Юньмэне это традиция — искать первый распустившийся цветок. Обычно нашедший дарит его кому-то очень важному. — Это понятно, но как ты собираешься вести его на эту самую охоту? Не на спине же потащишь… И тут Вэнь Цин поняла, насколько ошиблась, так как глава Цзян действительно усадил Вэй Усяня себе на спину и вынес из комнаты. Недоуменно переглянувшись с Мо Сюаньем, они вместе поспешили за удаляющимися мужчинами. Вэй Ин активно крутил головой, с интересом разглядывая окружение. Видя его сияющие глаза, целители поняли, насколько ему надоело безвылазно сидеть в комнате. Довольно быстро они дошли до тренировочного поля, где собрались молодые адепты Юньмэн Цзян, от которых тут же отделился небольшой отряд. — Это учитель Вэй! Учитель Вэй! — радостно кричали они, подбежав к своему главе с Вэй Усянем на спине. Заклинатели были рады увидеть того, кто сделал их лучшими лучниками в ордене. Каждый из них хотел коснуться любимого наставника, чтобы выразить ему свое уважение и оказать негласную поддержку. А Вэй Усянь был лишь только рад такому повышенному вниманию со стороны бывших учеников. — Глава, вы принесли учителя Вэя, чтобы он посмотрел на нашу охоту за первым лотосом? — спросил кто-то. — Да с чего ты взял? — тут же встрял другой адепт, хлопнув друга по спине. — Учитель Вэй здесь, чтобы тоже поучаствовать в охоте! Разве он может пропустить такое событие? — Точно! Точно! — подтвердили остальные. — Но мы надеемся, что учитель даст нам фору, ведь он столько лет подряд первым находил драгоценный цветок. — Присоединитесь? — спросил Ваньинь у Мо Сюаньюя и Вэнь Цин, чуть обернувшись к ним. — Я пас, — ответила девушка. — Пойду лучше детей проведаю. — Я тоже откажусь, — покачал головой Мо Сюаньюй, вспомнив, что наставники попросили его разобрать сушеные целебные травы. — В таком случае, думаю, стоит начать! — объявил глава Цзян. — Сигнальные огни готовы? — Да, глава! Сигнальные огни для охоты за первым лотосом значительно слабее обычных и не имеют кланового узора. Когда драгоценный цветок найден, то выпускается сигнал, что знаменует конец своеобразного состязания. Адепты тут же разбежались в стороны. — Куда пойдем? — спросил Цзян Чэн у шисюна, забирая сигнальный огонь. Вэй Ин задумался и с улыбкой протянул руку, указывая нужное направление. Ваньинь послушно пошел туда. Они неспешно шли по причалам Пристани Лотоса, выискивая первый лотос. В воде меж зеленых стеблей и листьев виднелись мельтешащие фигуры в фиолетовом. Вэй Ин внимательно оглядывал озеро, заодно любуясь красотами родного дома. — Не беспокойся, мы найдем способ тебя вылечить, — сказал Цзян Чэн. Тут Вэй Усянь и заметил, что все это время нервно сжимал слабые руки, сминая пурпурные одежды шиди. А Ваньинь тем временем продолжил: — Снова будешь бегать, сводить всех с ума, возьмешь А-Лина в лес охотиться на фазанов, научишь его стрелять из лука… Слушая Цзян Чэна, Вэй Ин начал улыбаться и смеяться, обнимая шиди за шею. Тут он замер и огляделся, словно что-то привлекло его внимание. Он похлопал Ваньиня по плечу и указал в сторону одного из мостиков. Глава Цзян спокойно дошел до нужного места и усадил Усяня на мостки, после чего спрыгнул в воду, чтобы все осмотреть. — Тут ничего нет! — возмутился Цзян Чэн. — И ради чего я вымок? Усмехнувшись, Вэй Ин протянул руку и указал на широкий лист. Ваньинь тут же приподнял его, открывая взору целых два прекрасных цветка лотоса, пестреющих розовыми лепестками. Цзян Чэн снял с пояса сигнальный огонь и выпустил его в небо. Участники охоты довольно быстро собрались, чтобы полюбоваться на пару распустившихся бутонов. Все восхищались и искренне поздравляли победителей. Глава Цзян, наконец, сорвал нежные цветы и, вручив их в руки Вэй Ину, выбрался на сушу. — Я все же удивлен. Как ты умудрился их найти? Они же были полностью сокрыты под листом, — поинтересовался Ваньинь, снимая сапоги, чтобы вылить из них воду. Вэй Ин неопределенно пожал плечами, хотя в глазах горели озорные искорки, мол, он ничего не знает и ничего не скажет. — Я ведь найду способ выведать, — прищурился Цзян Чэн. В ответ ему была лишь лукавая ухмылка и один протянутый цветок лотоса. — Глава ордена! — к собравшимся подбежал адепт. — Прибыли глава Лань вместе с Ханьгуан-цзюнем и молодым господином Вэнь. — Мы и сами могли сообщить о нашем прибытии, — усмехнулся за спиной заклинателя добродушный голос. Все обернулись к двум высоким стройным фигурам. Глаза Вэй Ина тут же засияли, стоило ему увидеть своего возлюбленного Лань Чжаня. Ванцзи тоже не отрывал взгляда от милого сердцу, но тут он заметил, что кое-кого не хватает. — Где дети? — спросил Ханьгуан-цзюнь. — Заперты в покоях Цзян Лина, — ответил Цзян Ваньинь. — О, неужто наши мальчики в чем-то провинились, что их пришлось запереть? Ладно А-Хао, он всегда сорванцом был, но А-Юань… — удивился Лань Сичэнь. — Ага… — закатил глаза глава Цзян. — Провинились… В том, что заболели. — Заболели? — хором переспросили братья Нефриты. — Помните, во время вашего последнего визита я упоминал, что в Юньмэне много заболевших детей, и ваши целители вызвались помочь? Братья кивнули. — Это оказалась ветряная сыпь. Заразная до жути, если никогда ей не болел. Дети переносят эту пакость легче, чем взрослые, да и болеешь лишь раз в жизни. — Да, припоминаю… — улыбнулся Сичэнь. — Мы с Ванцзи тоже вместе болели, но нас не запирали. — Дети все время лезут к Вэй Ину, — объяснил Цзян Чэн. — Пусть он тоже переболел этой гадостью в одиннадцать лет, но сейчас его тело еще недостаточно окрепло, и он может от них заразиться. Кто знает, к чему в его состоянии приведет подобная болезнь. Это решили ваши целители и Вэнь Цин. Если же Лань Юань и Лань Хао еще понимают причины запрета, то А-Лин — нет, и он все время рвется к Усяню. Поэтому и пришлось запереть мальчишек вместе, ваши хоть могут отвлечь моего племянника. — Мы потом навестим их, — мягко улыбнулся Лань Сичень. — А сейчас… Два Нефрита отступили в стороны, позволяя присутствующим увидеть еще одного человека, облаченного в простые, но качественные темно-серые одежды, который робко улыбался. Цзян Ваньинь потрясенно замер, смотря на появившегося юношу, и не верил собственным глазам. А Вэй Ин от шока выронил лотосы и свалился в озеро, пытаясь их поймать. — Молодой господин Вэй! — испугался парень, порываясь нырнуть в воду за ним. Но этого не требовалось, так как Усянь спокойно всплыл, струйкой выплюнув воду. Он уверенно держался на воде, несмотря на искалеченные конечности, и в шоке продолжал смотреть на юношу. — Как это вообще возможно? — сдавленно спросил Ваньинь, хватая парня за запястье, ощущая тепло бархатной кожи и ровный пульс его сердца. — Долго объяснять…- пробормотал Лань Сичэнь. Оба брата переглянулись, вспоминая, как им влетело от дяди за то, что они сделали. А Вэнь Нин тем временем помог Усяню выбраться из воды. Вэй Ин тут же принялся ощупывать друга, убеждаясь, что он живее всех живых. И со счастливой улыбкой обнял скромнягу. *** — А-Нин! А-Нин!!! — Вэнь Цин рыдала и обнимала живого младшего братишку, целуя его то в лоб, то в щеки, то в веки. Вэнь Нин смеялся, в ответ сжимая сестру в объятиях. — Ты его так до смерти зацелуешь! — усмехнулся Ваньинь. — Учти, во второй раз оживить его вряд ли получится. В ответ ему прилетел убийственный взгляд девушки, но Цюнлинь ткнулся носом в ее шею, и целительница вновь принялась тискать младшего братишку, убеждаясь в том, что это не сон. — Все же я не пойму, как вы это сделали? — Ваньинь обернулся к братьям Нефритам. — Вы помните «Собрание смятения», откуда Мэн Яо украл три демонические мелодии? Присутствующие кивнули. — Так вот, в самом конце есть описание особой ритуальной песни, суть которой состоит в возможности спасения чужой жизни. — Это может быть полезно… — задумался Наставник Гужэнь. — Нет! — оборвал его мысли Ванцзи, у которого на коленях с комфортом устроился Вэй Усянь. — Почему? — недоумевал целитель. — В «Собрании смятения» все песни используют светлую энергию заклинателей, однако именно эта мелодия основана на контроле темной энергии и затаенной злобы. Она может спасти жизнь человека, что находится на грани, но только за счет жизни другого. Повисло напряженное молчание. — Вы?.. — Вэнь Цин не могла это сказать. — Мэн Яо за свои деяния заслужил казнь… — ответил Ханьгуан-цзюнь. — Поэтому мы использовали его жизнь. Тут Усянь начал отчаянно мотать головой, словно он в чем-то не согласен. Он бессильно открывал рот, пытаясь что-то сказать. — Точно! — догадалась Вэнь Цин. — Спасти того, кто находится на грани жизни и смерти. Но ведь А-Нин был мертв! — Не совсем, — ответил Ванцзи. — Благодаря Вэй Ину. Старейшина Илин непонимающе смотрел на любимого. — Молодой господин Вэй, — обратился к нему Цзэу-цзюнь. — Полагаю, вы не подозревали, что подняв Вэнь Цюнлиня в качестве лютого мертвеца, а после, пробудив его душу и сознание, сами подвели его к этой грани и удерживали на ней. Мы бы этого не заметили, если бы не слова девы Вэнь о том, что тело ее брата было способно восстанавливаться, а так же наблюдательности Не Хуайсана. Тот ведь постоянно таскал молодого господина Вэнь на прогулки, причем держа его руку за запястье. Так, гуляя по много часов, он убедился в том, что обнаружил совершенно случайно, когда оступился в коридоре и свалился на Вэнь Цюнлиня. — Обнаружил что? — Сердцебиение… — ответил Ханьгуан-цзюнь. — Но это невозможно!!! У мертвецов сердце не бьется! — вскинулась Вэнь Цин. — Именно поэтому вашего брата уже нельзя было назвать мертвецом, — пояснил Сичэнь. — Он был не жив, но и не мертв. Сердце билось, редко — лишь раз в два или три сяоши, но все же билось. Так же он дышал, но настолько медленно, что это было невозможно заметить. Это и оказалось такой нужной нам гранью. Мы с Ванцзи провели этот темный ритуал, и передали жизненную энергию Мэн Яо Вэнь Цюнлиню. Вполне удачно, как видите. Вот только я одного понять не могу. — Чего же? — напрягся Цзян Чэн. — Как молодой господин Вэй смог контролировать потоки темной энергии? — Сичэнь затравленно посмотрел на Старейшину Илин. — Ритуал мы с Ванцзи проводили вдвоем, после чего семь дней практически не могли с постели встать, хотя этой самой энергии использовали в разы меньше, чем Вэй Усянь, когда контролировал армию мертвецов. Вэй Ин лишь пожал плечами и задумался, после чего сложил руки в треугольник, напоминающий гору. — Он три месяца провел в одиночестве на Луаньцзан, — догадался Ваньинь. — Видно просто привык к каскаду темной энергии. — А что случилось с преступником? — поинтересовалась Вэнь Цин, явно не желая пачкать свой рот этим грязным именем. — Он умер? — Скажем так: он поменялся судьбой с вашим братом. Только вот разума там ни малейшего проблеска. Обычный и крайне злобный лютый мертвец. Мы его Не Минцзюе отправили для родового некрополя. — А не сбежит? — поинтересовался Цзян Чэн. — Из трехслойного металлического гроба, пустые пространства которого наполнены освященной солью, закованный в прочнейшие цепи и с выбитыми на поверхности удерживающими талисманами? — с улыбкой спросил Сичэнь. — Вряд ли. — Но вас все равно долго не было, — заметил Ваньинь. — Даже с учетом того, что вы семь дней были не в силах подняться, вы покинули Пристань Лотоса в конце цинмин, а сейчас уже сяошу — вас не было шесть месяцев. — Одной из причин была необходимость молодому господину Вэнь восстановиться и привыкнуть снова быть живым. — А еще причины? Сичэнь отвел взгляд. — Дядя нас наказал… — ответил Ванцзи. — За что? — не понял Наставник Гужэнь. — За использование Пути Тьмы, — пояснил Цзэу-цзюнь. — Мы пять месяцев стояли коленями на горохе в Храме Предков, держа священные писания на вытянутых руках. И это еще смягченное наказание, учитывая что Путь Тьмы пошел на благое дело. — А какое не смягченное? — с сомнением поинтересовался Ваньинь. — Три удара и два года заточения, — последовал ответ. — Я надеюсь, что первый пункт не то, о чем я подумал, — бровь Цзян Чэна дернулась. — Дисциплинарный кнут, — оборвал его надежды Ванцзи. Саньду-шэншоу молча кинул убийственный взгляд на Сичэня, мысленно говоря, что так просто он сегодня не отделается. — Цижэнь не меняется, — сокрушенно покачал головой Лань Гужэнь. — Д-давайте… не будем о грустном, — робко предложил Вэнь Нин. — Как продвигается лечение у молодого господина Вэя? — Мы в полном тупике, — выдала Вэнь Цин, на что целители Лань только кивнули. — Чтобы его восстановление сдвинулось с мертвой точки, нам нужно восстановить поток Ян, но в его теле слишком много энергии Инь из-за запечатанной в нем Тигриной Печати Преисподней. Нужно как-то извлечь ее из его тела. Вэй Ин тут же зашевелился на коленях любимого, стараясь привлечь к себе внимание. — Не возмущайся! — отрезала Вэнь Цин. — Это надо сделать! Усянь лишь фыркнул и закатил глаза, с мольбой посмотрев на любимого и что-то показав ему руками. — Глава Цзян, можно попросить четыре сокровища кабинета? — Без проблем! Через несколько фэнь адепты принесли тушь, кисть, тушечницу и бумагу. В один миг глаза Вэй Усяня стали алыми, а темные волосы побелели. Помещение наполнилось темной энергией. — Вэй Усянь! — крикнул Цзян Чэн. — Что ты?.. Он не договорил, лишь смотрел на четыре сокровища кабинета, которые пришли в движение. Изящная кисть опустилась в тушечницу и принялась выводить столбцы иероглифов на рисовой бумаге. После чего лист завис возле лица ошарашенной Вэнь Цин. «А кто сказал, что я не хочу от нее избавиться? Я сколько раз пытался дать понять, что знаю, как извлечь Тигриную Печать из моего тела и окончательно уничтожить ее, но кто меня слушать будет?» — А раньше так сделать нельзя было? — спросила Вэнь Цин, убирая лист от лица. — И как ты вообще это делаешь? «А что, рядом были письменные принадлежности? Только мой милый Лань Чжань меня понимает! Могу, пока Печать внутри меня, но двигать так можно только небольшие предметы на расстоянии не более полутора чжанов». Тут он с прищуром посмотрел на Лань Чжаня, и тому прилетел листок, от которого уши нефрита тут же заалели. — Что там, Ванцзи? — спросил Сичэнь. — Ничего, — Второй Нефрит быстро сложил листок и спрятал его в рукаве. Ну не мог он просто взять и сказать, что он весь был исписан столбцами с одним единственным иероглифом — люблю. Цзян Чэн же скептически смотрел на первые два послания и с усмешкой сказал: — Твой почерк, как всегда, ужасен. И иероглифы написаны неподобающим образом. В ответ ему в лицо прилетел очередной листок, на котором была изображена забавная рожица с высунутым языком.