Тень жизни.

— Дядя, вы, наконец, вернулись! — Цзэу-цзюнь искренне обрадовался, жестом приглашая родственника зайти в ханьши. Глава Лань пригласил родственника за стол и налил ароматный чай. Введя его в курс дела о событиях последних месяцев, он поинтересовался тем, ради чего дядя так надолго покинул Гусу. — Восемь страниц — три песни, — Лань Цижэнь был весьма угрюм. — Первая, отрывок из которой был применен к Чифэн-цзуню, является песней искажения души яростью и безумием, а учитывая, как погибали прежние Главы Не, то вопросов бы просто не возникло — сабля и искажение Ци. Вторая песня более сложная — то мелодия, что способна запечатать духовные силы на много часов и даже дней. — Нужно обучить ей наших самых доверенных членов клана. — Сичэнь! — Раз эта мелодия была украдена, значит, рано или поздно, ею воспользуются против нас. Мы обучим членов нашей семьи, чтобы они смогли вовремя распознать мелодию, даже если ее смешают с иным мотивом, но введем запрет на ее исполнение. А наказанием будут десять ударов дисциплинарным кнутом и изгнание из клана. Думаю, стоит сообщить Главам Цзян и Не, чтобы они тоже прислали доверенных людей. Повисло напряженное молчание, Лань Цижэнь нехотя согласился с доводами племянника. Вскоре Лань Сичэнь вновь заговорил: — А третья песня? — Самая сложная и самая опасная, но имеет ограничение. Эту мелодию можно применить лишь дважды в жизни. С ее помощью можно полностью подчинить себе человека с ослабшей волей, сделать живую куклу с душой, знаниями и умениями. Она оставляет характерный след на шее того, к кому применяется, похоже на черную кангу. Но одновременно на это способен заклинатель, который находится на том же уровне, что ты или Ванцзи. Лань Сичэнь тяжело вздохнул, так как дело принимало наисквернейший оборот. Но у Мэн Яо вряд ли хватит сил и навыков на подчинение двоих заклинателей сразу. Это одновременно внушает и облегчение и опасение. — Хм? — Цзэу-цзюнь на миг задумался. — Но если третья мелодия способна подчинить сломленного человека, почему ее не применили к Вэй Усяню? Лань Цижэнь нахмурился, непроизвольно поглаживая свою бородку, и ответил: — Возможно, Мэн Яо никому не доверяет подчиняющую песню, дабы обезопасить самого себя от ее влияния со стороны. Но ты прав, Вэй Усянь был уже полностью сломлен как физически, так и духовно, подчинить его было бы не так сложно. — Думаете, он держит под контролем кого-то очень важного? Гуаншань? — Сичэнь встрепенулся. — Вряд ли… — покачал головой Цижэнь. — Песня лишает воли полностью. Марионетка даже голод не сможет утолить без чужого приказа, не говоря уже о том, чтобы говорить и принимать какие-либо самостоятельные решения. Дело принимало совершенно дурной оборот, и это явно беспокоило мужчин. — Как себя чувствует Вэй Усянь? — поинтересовался Лань Цижэнь у племянника, все же он отсутствовал несколько месяцев, так как тайное хранилище Ордена Гусу Лань было тщательно спрятано и знания о нем передаются лишь в главной ветви клана. — С каждым днем все лучше и лучше, но… Несколько дней назад о состоянии Старейшины Илин Главе Ордена сообщила Лань Сюебай. Искалеченные суставы обрели подвижность, а истощенные мышцы силу, но, похоже, его исцеление достигло своего предела, как и предсказывали целители. Кое-какая подвижность в руках и ногах восстановилась, но ему не хватает сил даже ложку удержать в тонких пальцах. Он до конца своих дней будет зависим от других. — Мы готовы взять за него ответственность, Сичэнь, — Лань Цижэнь положил руку на плечо племянника. — Теперь, когда открылись подобные факты, мы не имеем права оставлять его… одного… — Одного? — недоумевающе поинтересовался Цзэу-цзюнь. — Несколько месяцев в одиночестве на Луаньцзан, куда его сбросил тот Вэнь Чжао, без Золотого Ядра. А потом он в одиночку шел против всего мира из-за Пути, которому был вынужден следовать, и из-за людей, которые были виноваты лишь в том, что когда-то носили знамя солнца. А затем три долгих года заточения и… — последнюю фразу мужчина так и не смог произнести. — Сичэнь понимает… — Глава Лань прикрыл глаза. — Дядя, на днях Наставник Гужэнь и тетушка Сюебай кое-что предложили касательно Мо Сюаньюя. *** Мо Сюаньюй с трудом вытащил за порог довольно внушительную бочку, наполненную мутноватой водой. — Тяжко тебе приходится, — покачал головой Лу Синьдэн, когда двое других адептов без труда понесли емкость в сторону, чтобы вылить воду. — Я уже привык, — махнул рукой Сюаньюй, переведя дыхание. Он посмотрел на закрытые двери маленького домика, где сейчас засыпал Вэй Усянь после легкого ужина и вечернего омовения. Весенний месяц личунь только начался, но дни понемногу начали становиться теплее, и снег совсем скоро начнет таять. — Молодой господин Мо, — к домику подошел один из адептов, остановившись на границе барьера магнолии. — Цзэу-цзюнь и старейшины ожидают вас в Зале для Собраний. Это весьма удивило Мо Сюаньюя, но он послушно направился за заклинателем. В Зале находились и Глава Ордена с братом и дядей, и Наставник Гужэнь с дочерью, а также порядка двадцати старейшин клана. — Мо Сюаньюй, — Цзэу-цзюнь обратился к удивленному парню. — Мы с вами знакомы не так давно, но вы показали нам такие личные качества, как доброта, сострадание, преданность и многие другие, а так же стремление к знаниям и уважение к нашим традициям. Поэтому сегодня я как Глава Ордена Гусу Лань приглашаю вас встать под наше знамя и примерить лобную ленту. К опешившему юноше подошли Ханьгуан-цзюнь, несший футляр со сложенной белоснежной лентой и Наставник Гужэнь со стопкой клановых одеяний в руках. — Но… Но я ведь бесполезен! Мои духовные силы… — Мы приглашаем вас не как адепта, а как будущего целителя, — остановил его причитания Лань Гужэнь. — Ц… целитель? — Многие из нас заметили то, что оказалось скрыто от вас, — продолжил старец. — Даже без Золотого Ядра вы проявили потрясающие знания, способности и стремления узнать что-то новое. Мо Сюаньюй почему-то тут же вспомнил разновозрастных учеников ордена, которым он иногда помогал, объясняя некоторые лечебные приемы и свойства трав. Со временем ребятки сами стали искать его на территории резиденции, а сам юноша начинал усерднее погружаться в знания, сокрытые под сводами библиотеки. — Мы, целители, практикуем иные методы самосовершенствования, — прервал размышления парня Лань Гужэнь. — Вполне возможно, что вы еще сможете сформировать собственное, пусть и не сильное, как у обычных заклинателей, Золотое Ядро. — Так вы согласны? — спросил Цзэу-цзюнь. — Да… — еле слышно прошептал Мо Сюаньюй. — Да! — уже громче. Он с трепетом коснулся белоснежной ленты и достал ее из футляра. Полоска нежной, но прочной ткани легла на лоб без единой складочки, а на плечи легло клановое ханьфу. Мо Сюаньюй был крайне счастлив. — По традиции, будущий целитель должен провести ночь в одном из наших источников, это будет ритуал очищения, — упомянул Лань Сичэнь. По спине Сюаньюя пробежал табун мурашек от воспоминаний о знаменитом холодном источнике, с которым он прекрасно знаком: как-то летом после дождя умудрился поскользнуться на мокрых камнях и свалился в ледяную воду, в итоге на несколько дней слег с простудой. — Мы про другой источник, не холодный, — добродушно улыбнулся Наставник Гужэнь, видя его кратковременную заминку. Мо Сюаньюй отправился вслед за целителями, чтобы пройти под их присмотром столь важный и необходимый ритуал очищения. Утренний колокол только прозвучал, когда окрыленный от счастья Мо Сюаньюй возвращался в домик, где он жил более полугода. Ему не терпелось рассказать господину Вэю о своей радости. Тут ему под ноги выскочили две давно известные навки… Раненые… У одной было порвано ухо, а вторая красовалась длинной раной на спине, будто от меча… Зверьки тут же подскочили к парню и, вцепившись в полы нового белого ханьфу, потянули его к заветному домику. У Мо Сюаньюя все похолодело внутри. Он рванул вперед, впервые сознательно нарушая правила Ордена не только будучи членом Ордена, но и за все время своего пребывания здесь. Стоило ему вбежать на поляну, как перед глазами тут же встала ужасающая картина: тридцать окровавленных тел заклинателей, что несли стражу ночью, лежали в снегу без движения, волшебная магнолия была сожжена, а дверь в домик выбита. В небо взвился алый сигнальный фейерверк и тут же над Облачными Глубинами раздался тревожный звон. Выпустивший сигнал Мо Сюаньюй побежал внутрь, но обнаружил лишь развороченную постель, следы борьбы и капли крови на полу. В дом ворвались Цзэу-цзюнь и Ханьгуан-цзюнь с адептами клана. — Его нет… — это все, что смог произнести Мо Сюаньюй, находясь на грани истерики. — Глава Ордена! — в комнату вбежал еще один заклинатель. — Все адепты, охраняющие дом мертвы, возможно, перед атакой их отравили при помощи игл. Сичэнь сжал кулаки, в нем клокотала ярость: — Сообщите в Цинхэ и Юньмэн, Старейшина Илин похищен! Поднять все боевые барьеры Ордена! Всех адептов разделить на боевые отряды по пятьдесят человек и отправить в погоню! — Есть! Трудно было представить, что сейчас чувствовал Ханьгуан-цзюнь, если не взглянуть в его глаза: янтарное золото сияло от гнева. Тут мужчина почувствовал, как его ханьфу кто-то дернул и перевел взгляд вниз. Это был один из двух кроликов-навок. Зверек отчаянно тянул его за одежды. — Брат, — Ванцзи позвал Сичэня, который тоже обратил внимание на кролика. — Кажется, он хочет нам что-то показать. Мужчины последовали за зверьком, пока подоспевшая Лань Сюебай пыталась успокоить Мо Сюаньюя. Ванцзи с яростью смотрел на рану на спинке кролика. Обе навки уже давно были дороги его сердцу, ведь они были теми самыми кроликами, что когда-то подарил ему Вэй Ин. В день, когда старший брат сообщил ему о смерти любимого, два зверька пробрались в цзинши, где и преобразовались. А после они вместе забрали себе его боль и дали сил подняться с постели и отправиться на пепелище Луаньцзан, где Ванцзи спустя несколько дней и нашел еле живого Вэнь Юаня. Вернувшись в Облачные Глубины, он не отходил от умирающего ребенка, ведь целители просто развели руками. Но вновь произошло чудо, совершенное двумя навками. Они просто лежали рядом с малышом, словно забирая себе его болезнь. На следующий день, к всеобщему удивлению А-Юань открыл глазки и тут же в слезах потянулся к Ванцзи. В тот день Сичэнь запретил обижать этих навок, которые стали приходить к адептам Ордена в самые трудные минуты. Заклинатели суетились, не обращая внимания на необычных кроликов, один из которых сидел у одного из мертвых адептов. Стоило Ванцзи прикоснуться к давно остывшему и окоченевшему телу, как он тут же понял: душа осталась, и она желает говорить. Сичэнь тоже все понял и призвал окружающих к тишине, пока младший брат доставал гуцинь. Над побоищем пронеслась мелодия Расспроса, ответом на которую было имя предателя, что провел вторженцев в Облачные Глубины и помог выкрасть Вэй Усяня, а после скрылся в ночи — Су Миньшань. *** В это время вдалеке, в грязном обшарпанном домике, больше похожем на сарай, Вэй Ин отчаянно вжимался в угол. Он с ужасом смотрел на свой оживший кошмар: адепты Ланьлин Цзинь. На них были иные, не клановые, одежды, но Усянь не сомневался, ведь прекрасно помнил лица тех, кто когда-то его обесчестил. Грубый тканевый кляп постоянно тревожил ранку в уголке рта, появившуюся, когда его ударили, чтоб не сопротивлялся. Руки занемели от веревок, а тело, облаченное лишь в тонкие нижние одежды, продрогло до костей. — Ну что, развлечемся? — к нему подошел один из ублюдков, заставив в страхе лишь сильнее вжаться в угол. — А то давненько мы с его задницей не развлекались. — А что? Хорошая идейка! — вторили ему остальные. — Наверняка он вновь тугой, как девственник. Усяня грубо выволокли из угла. Подонкам не составило труда удерживать неокрепшее до конца тело. Вэй Ин бился и кричал сквозь кляп, когда с него грубо стянули штаны. Как только один из мужчин попытался пристроиться у него между насильно разведенных ног, раздался свист воздуха. Тело, нависающее над Старейшиной Илин завалилось на бок и более не подавало признаков сознания. Несостоявшиеся насильники тут же подскочили с мест в попытках схватиться за оружие, но не успевали сделать и двух шагов, как на них обрушивались хлесткие удары метелками из конского хвоста. За несколько фэнь незадачливые насильники были раскиданы в стороны и были без сознания, а Вэй Усянь, снова забившийся в угол, в ужасе смотрел на двух мужчин, что без труда справились с двадцатью, пусть и практически безоружными, заклинателями. Один из незнакомцев, облаченный в белое, медленно подошел к Вэй Ину и опустился на колени. Он действовал осторожно, понимал, что человек перед ним слишком напуган, чтобы мыслить здраво. — Все хорошо, молодой господин, — человек говорил тихо, ровно, успокаивающе. — Я и мой друг не причиним вам вреда. Стоявший позади незнакомец в черном кивнул. Первый мужчина медленно стянул с себя теплую накидку и аккуратно положил ее на плечо спасенному. Усянь дернулся и сжался в страхе, но сквозь стену нельзя было пройти. Он зажмурился, когда чужая рука коснулась его лица. Ловкие пальцы быстро развязали узелок на затылке и вытащили кляп. Вэй Ин хотел было закрыть рот, но ему это не позволили. — Язык вырезан с корнем, — после быстрого осмотра произнес незнакомец в белом. — Но рана старая и уже давно зажила. — Думаешь, работа Сюэ Яна? — чужак в черном тоже приблизился, отчего Усянь затрясся. — Шшш, тише, все хорошо, — проворковал первый и аккуратно погладил плечо. Темные глаза человека в белых одеяниях лучились мягкостью и добротой. Мягкие руки слегка приобняли Усяня и быстро вернули на место приспущенные штаны. — Давайте, мы с вами уйдем отсюда? — так же тихо спросил белый заклинатель. Вэй Ин перевел взгляд на адептов Ланьлин Цзинь. Остаться тут и вновь погрузиться в пучину отчаяния и кошмаров, или же поддаться порыву и довериться воле двух чужаков и неизвестности? Выбор был сделан и Старейшина Илин слегка кивнул, хотя все еще был в ужасе. Его завернули в мягкую материю теплой накидки и водрузили на спину человека в темных одеяниях. Вместе со своей неожиданной ношей чужаки покинули бессознательных похитителей.