Тень жизни.

Лань Ванцзи сопровождал старших учеников на Ночной Охоте, которую те успешно завершили, поймав и упокоив около двадцати ходячих мертвецов. Ворота резиденции ордена уже были видны, что значительно взбодрило юных заклинателей, желающих как можно скорее оказаться дома. Как только Ханьгуан-цзюнь пересек границу барьера, то пошатнулся, удивив молодых адептов. Но стоило им разглядеть короткий черный хвостик, закрепленный белой ленточкой, чуть выше середины бедра Второго Нефрита, как они дружно прикрыли рты ладонями, скрывая улыбки, и поспешили вернуться в свои жилые комнаты — скоро должен был прозвучать ночной колокол. — Ханьгуан-цзюнь, с возвращением! — Лань Юань поднял ясные глаза и посмотрел в лицо мужчины. — Мгм, — Ванцзи нежно провел рукой по мягким волосам семилетнего мальчика, не задевая изящную лобную ленту с узором плывущих облаков, которую тот получил чуть больше года назад. — Пять дней назад к нам в класс привели нового мальчика, он тоже из ветви клана, мы с ним подружились. А еще мы начали практиковать фехтование, — рассказал мальчик все то, что случилось с ним за семь дней отсутствия Ванцзи в Облачных Глубинах. — У тебя получается? — Да! — Лань Юань улыбнулся и отпустил ноги мужчины. — Ханьгуан-цзюнь, а вы можете научить меня искусству игры на гуцине? — Мгм. Можешь приходить в цзинши после ужина. Мальчик просиял и вновь прижался к ногам заклинателя. Но тут их прервали: — Ханьгуан-цзюнь, глава ордена приказал вам срочно пройти в ханьши! — молодой адепт поклонился. — Мгм. Скоро отбой, проводите Лань Юаня в комнаты младших учеников. Мальчик нахмурился, но послушно проследовал за адептом. Проводив их взглядом, Ванцзи проследовал в покои главы ордена. Постучав три раза, он дождался ответа: — Ванцзи, заходи. Зайдя в ханьши брата, Второй Нефрит нахмурился, так как в нос тут же ударил непривычный запах мяты вместо тонкого аромата сандала и магнолий. Лань Сичень встал из-за стола, за которым работал. Ванцзи заметил, что нечто необычное промелькнуло во взгляде старшего брата. — Идем! — Цзэу-цзюнь мягко подтолкнул Ванцзи в глубину ханьши. Непривычный аромат мяты стал резче. В комнате стояла бочка с теплой водой, рядом стояли флаконы с маслами и лежала стопка чистой одежды. — Приведи себя в порядок, и волосы тоже вымой, — произнес Лань Сичэнь, развернувшись к выходу. — Брат, я… — Не любишь мятное масло. Я знаю. Но сегодня ты используешь его для омовения, а после наденешь подготовленные для тебя одежды. Это мой приказ как главы ордена. Сичэнь вышел, оставив Ванцзи одного. Тот перевел взгляд на бутылочку с маслом и начал снимать с себя накидку. Омовение он закончил, когда догорела вторая палочка благовоний. Он вышел к старшему брату, хмурясь от непривычного запаха, так сильно отличающегося от тонкого, немного прохладного аромата сандала, который приносил покой. — Бичэнь и Ванцзи оставь здесь. Идем. Лань Ванцзи совершенно перестал понимать происходящее, особенно когда он увидел тридцать адептов, стоящих вокруг цаоши, словно в почетном карауле маленького домика для трав. Стоило Двум Нефритам подойти к дверям, как те открылись, выпуская группу целителей во главе с Лань Гужэнем. — Как он? — задал вопрос Сичэнь старшему целителю. — Очень слаб, жар все никак не отступит, — ответил мужчина, дав знак остальным идти вперед. — Мы только что обработали травмы мазью и сменили повязки, но пока снизу еще немного кровит да и отек сойдет далеко не скоро. Зрение и слух через какое-то время смогут восстановиться, пусть и не будут такими же, как раньше. А вот с руками и ногами дело обстоит куда серьезней — раны слишком застарелые. Мы сделаем все, что в наших силах, но вряд ли он когда-либо сможет ходить или держать палочки самостоятельно. Ванцзи был удивлен. Он крайне редко видел старшего брата настолько обеспокоенным. К тому же у него возник вопрос: о ком они говорили? — Я оставил один отвар, — продолжил целитель. — Ничего серьезного, просто укрепляющий, поможет снять жар. Нужно будет два раза за сяоши смачивать им губы при помощи кусочка хлопка. — Благодарю за усердие. Тут прозвучал колокол, возвещающий о времени для отхода ко сну. Целитель поклонился Двум Нефритам и ушел, скрываясь во тьме ночи. — Идем… — почти шепотом произнес Лань Сичэнь, но Ванцзи его услышал. В цаоши привычно витал запах разнообразных трав. Старший брат медленно, будто нерешительно, подвел младшего к постели, стоящей в комнате. Ванцзи хмуро оглядел человека, что лежал на ней. Невероятно худой и истощенный, кожа бледнее белой нижней рубахи. Глаза и уши были перевязаны полосками чистой ткани. А короткие, едва ли доходившие своей длиной до плеч волосы разметались по подушке. Человек дышал тяжело и поверхностно, изредка кашляя. Но чем дольше Лань Чжань смотрел на него, тем сильнее узнавал. — Вэй… Ин… — сдавленно прошептал Ханьгуан-цзюнь, падая на колени перед постелью. Он не осмелился к нему прикоснуться. Боялся, что это просто очередной сон. Боялся, что малейшее прикосновение причинит потерянному любимому боль. На плечо легла крепкая рука брата. — Орден Ланьлин Цзинь обманул всех нас. Они держали его в заточении три года. И не только его. Призрачный Генерал тоже был там, его забрал Не Минцзюе в Цинхэ, — Сичэнь говорил тихо. — Три великих ордена разорвали свои связи с Ланьлин Цзинь, а я и глава Не разорвали братскую связь с Мэн Яо. Лань Чжань трепетно коснулся запавшей щеки кончиками пальцев, чтобы убедиться в реальности происходящего. — Значит он?.. — Второму нефриту едва хватало воли, чтобы завершить вопрос. Но старший брат с легкостью понял, что тот хотел спросить. — Все как и сказал наставник Гужэнь. Ему дали Запрещенный Эликсир, так что он пока не реагирует на то, что происходит вокруг. Завтра его перенесут отсюда в дом нашей матери. Сегодняшнюю ночь я позволю тебе остаться здесь, но ты уйдешь со звоном первого колокола. Ванцзи чуть смелее погладил Вэй Усяня по щеке. — Я не просто так заставил тебя использовать мятное масло… Нужно было перебить твой естественный запах и аромат сандала, на случай, если он начнет воспринимать окружающее чуть раньше, все же Старейшина Илин был достаточно стоек перед алкоголем. Как только ты покинешь цаоши завтра утром, в силу вступит мой следующий приказ тебе. Ханьгуан-цзюнь перевел взгляд на старшего брата, в котором тот с легкостью прочел удивление. Сичэнь же смотрел на Лань Чжаня с горечью в душе, готовясь сказать самые страшные и жестокие слова в своей жизни: — Ты больше никогда не должен будешь приближаться к Вэй Усяню! Во второй раз Первый Нефрит видел, как потухал взгляд младшего брата.