Тень жизни.

За окном робко забрезжил рассвет. Ванцзи чуть сильнее, но все также невероятно нежно, прижал к груди хрупкое тело Вэй Ина, согревая того собственным теплом. Вот-вот прозвенит проклятый колокол, а это значит, что ему придется навсегда покинуть вновь обретенного любимого. Ханьгуан-цзюнь плакал крайне редко, но именно сегодня горькие слезы пропитывали повязки Вэй Усяня, когда заклинатель прижимался лицом к его голове. Ванцзи понимал, что его не услышат, но все же всю ночь тихо напевал песню, когда-то созданную для человека на его руках, мечтая забрать себе его боль. Нежно поцеловав Вэй Ина в висок, Лань Чжань вновь уложил того в постель и накрыл одеялом. В последний раз взглянув на возлюбленного, он развернулся и направился к выходу. Утренний колокол прозвенел именно в тот момент, когда он открыл дверь. Лань Сичэнь и вчерашние целители уже стояли снаружи. — Пойдем, Ванцзи, — Лань Сичэнь положил руку ему на плечо. Целители уже прошли в цаоши. — Что с ним будет? — осмелился спросить Лань Чжань, когда они с братом медленно направились прочь по каменным дорожкам Облачных Глубин. — Сложно сказать, — покачал головой Сичэнь. — Никто не сможет забыть того, что сотворил Вэй Усянь. Вопрос о его судьбе будет решен на собрании глав кланов, который пройдет в Нечистой Юдоли через семь дней. Разумеется орден Ланьлин Цзинь и все их вассалы участия в этом не примут, да и основное решение будут принимать Гусу Лань, Цинхэ Не и Юньмэн Цзян, остальных просто поставят перед фактом. — Зачем ему перевязали ноги? — этот вопрос также беспокоил Лань Чжаня. Когда он приподнял Вей Ина, чтобы устроить того в своих объятиях, одеяло упало, открыв бережно завернутую в плотную ткань и перевязанную лентой всю нижнюю часть тела. Сичень тяжко вздохнул, но он уже пообещал себе, что не будет скрывать от брата ни одного факта о Вэй Усяне. — Нужно на какое-то время ограничить его способность двигаться, пока не заживут повреждения после операции… *** В Нечистой Юдоли было крайне шумно. Все уже собрались в Зале для Собраний. Ждали только опаздывающего главу клана Лань, без которого начинать не осмеливались. Вскоре тяжелые двери зала отворились, впуская две стройные фигуры в белоснежных одеждах. Цзэу-цзюнь и неизвестный адепт клана Лань, прошли к столу, за которым уже сидели Не Минцзюэ и Цзян Ваньинь. Сичэнь сел по правую руку от названного брата, а его подчиненный чуть позади своего главы, удивив большинство заклинателей. Глава ордена Не внимательно осмотрел зал. Пусть он и не владел прекрасными искусствами вроде каллиграфии или музыки, у него была крайне цепкая память на лица и имена, поэтому мог с точностью сказать, что под сводами Нечистой Юдоли не было ни единого заклинателя, хоть как-то связанного с орденом Ланьлин Цзинь. — Тогда мы начнем наше собрание. Я так понимаю, все уже в курсе насчет Старейшины Илин и Призрачного Генерала? — он посмотрел на заклинателей. Заклинатели дружно закивали. — Так чего мы все ждем? — взвился одноногий глава клана Вэй*! — Казнить его линчи! А ошметки скормить псам! Пусть это отродье исчезнет с лица мира! — Именно! — поддержал его глава клана Фан. Заклинатели распалились, пытаясь перекричать друг друга и предложить более жестокую смертную казнь. Они уже не замечали, как потемнело от едва сдерживаемого гнева лицо главы ордена Цзян и как нахмурился Не Минцзюе. — ХВАТИТ! — раздался громкий звук удара кулаком по столу, несчастный предмет мебели разлетелся в щепки. Моментально наступила ошеломляющая тишина, но скорее по той причине, что рты всех говоривших намертво склеило заклятием молчания ордена Гусу Лань. Заклинатели ошарашенно смотрели на вышедшего из себя Цзэу-цзюня. — Прости, Минцзюе-сюн. Я возмещу стоимость стола, — Лань Сичэнь выглядел виновато. — Мелочи, — махнул рукой заклинатель. — Я впервые вижу тебя таким, даже во время Аннигиляции Солнца ты сохранял хладнокровие. Это связано со Старейшиной Илин? Цзян Ваньинь повернул голову к Старшему Нефриту, внимательно слушая. — Целители Ордена Гусу Лань обнаружили нечто… ужасное… Об этом даже трудно говорить. Хватит с него страданий… Он повел кистью, снимая заклинание с присутствующих. Глава Вэй сплюнул: — Страданий? И как же этот ублюдок страдал? Я из-за него потерял ногу! Кто-то лишился семьи! Вы ведь прекрасно понимаете, о чем я, глава Цзян. Ваньинь поднял взгляд на заклинателей, продолжая поглаживать Цзыдянь на пальце, и холодно спросил: — Что же такого ужасного обнаружили ваши целители, Цзэу-цзюнь? — Приди мы в темницу лишь на пару сяоши раньше, то мы бы застали момент, как несколько адептов Ланьлин Цзинь пользуются беспомощным телом Вэй Усяня. — В смысле? — задались вопросом более половины присутствующих глав кланов. — В прямом. Старейшину Илин регулярно насиловали. И вновь звенящая тишина повисла в зале. — Вы уверены? — голос Цзян Ваньиня дрогнул. Глава ордена Лань обернулся к адепту, сидящему за его спиной. Тот послушно встал: — Я один из целителей, которым глава ордена доверил Старейшину Илин. И я подтверждаю, что произнесенное здесь является правдой. Весь кишечник поврежден: растянут, покрыт глубокими рубцами и кровоточащими язвами. К тому же мы вымыли из него огромное количество мужского семени. — Насколько много? — лицо Не Минцзюе посуровело, а главы кланов потрясенно замолчали. — Не менее десяти мужчин, может больше… — голос целителя стал совсем тихим. Все молчали, даже те, кто был преисполнен жгучей ненавистью к Старейшине Илин. Подобное бесчинство Ланьлин Цзинь поразило всех. — Вэй Ин… Как он? — задал вопрос Цзян Ваньинь. — Мы сделали все, что в наших силах, — ответил целитель. — Даже провели операцию и ушили стенки заднего прохода. Но его руки и ноги искалечены намеренно, скорее всего он никогда не сможет ими пользоваться. И с этим связана главная проблема. — Какая именно? — Цзян Чэн ощутимо напрягся. — Сейчас он полностью зависим от окружающих его людей: лечение, питание, омовение. Но он почти до истерики боится чужих прикосновений, из-за этого приходится применять либо обездвиживающие техники, либо дурманящие эликсиры и благовония. И те, и другие, к сожалению, значительно замедляют процесс исцеления.