***
Это было четырнадцатое декабря. Майя и Лукас лежали в кровати Майи, утренний свет слегка пробивался через приоткрытые шторы. Они оба были раздеты, и мускулистые руки Лукаса обнимали крошечное тело Майи. Они уже не спали и были счастливы. Кроме них больше никого не было. Лукас убрал руку, и Майя тяжело вздохнула. Он поднялся на локтях и улыбнулся ей. Кэти и Шон уехали на неделю, поэтому Лукас мог оставаться у Майи, сколько душе угодно. Лукас соврал маме о ночевке у Зэя, который был готов подыграть ему, даже, несмотря на то что Лукас дал довольно расплывчатое объяснение о какой-то девушке, с которой встречался. Ага. Майя не была просто «какой-то девушкой» для Лукаса. Она была любовью его жизни, и он просто сходил с ума. И он никогда не позволил бы ей об этом забыть. — Не пялься на меня, это неприлично, — сострила Майя, хотя и с улыбкой. Лукас сморщился. — Ничего не могу поделать. — Чушь какая. Тебе просто лень. — Неправда, — он улыбнулся — своей идеальной улыбочкой, которую так любила Майя. Просыпаться рядом друг с другом было блаженством. От мыслей о том, как ей всю жизнь придется просыпаться рядом с ним, Майя вся покрывалась мурашками — было слишком хорошо для правды. Майя знала, Лукас был её ахиллесовой пятой — как и все её друзья, но тут было нечто другое. Когда-нибудь, когда её разум затуманится, она подумает о том, что случилось бы с ней, если бы она его потеряла. Но не сегодня. Лукас придвинулся ближе и нежно её поцеловал. Майя притянула его к себе, пропуская руку сквозь его волосы. — Я люблю тебя, тупица, — сказала она сквозь поцелуй и почувствовала, как он улыбается. Должно быть, вот что такое рай.2
20 мая 2019 г. в 22:58
Три квартала.
Снег залеплял ей глаза, и она не чувствовала своих рук.
Два квартала.
Её левый ботинок развязался, и с ноги спал носок.
Один квартал.
На горизонте появилась больница. Майя заскользила к крыльцу и чуть не упала на задницу, когда остановилась у входных дверей. Она зашла, на ходу расстегивая пальто и снимая шапку. Теплый воздух больницы окружил её, и на мгновение она полностью погрузилась в него. Однако у неё не было времени расслабляться. Лукас мог быть в смертельном состоянии. Майя пожалела о том, что позволила Райли смотреть «Анатомию страсти». Теперь каждый медицинский случай казался худшим.
Она подошла к главному столу, ударяя своими замерзшими руками по нему, чтобы привлечь внимание администратора. У Майи в крови играл адреналин, её тело тряслось от холода и от отвратительного страха, что Лукас умирает.
— Лукас Фраер, — она сглотнула. — Я з-здесь, чтобы увидеть Лукаса Фраера.
— В его комнате и так уже много народа, — ответила медсестра сухо, видимо, удивляясь такому количеству людей, которые пришли к какому-то подростку в больницу. — Я уверена, вы можете и подождать…
— Я его девушка, — медсестра немного смягчилась, но всё ещё выглядела неумолимой. Майя была готова пойти на всё — кричать, плакать или даже применить силу. Прежде чем Майя предприняла хотя бы один из вариантов, она почувствовала тепло чьей-то ладони на своём плече.
— Всё в порядке, Рони, я её знаю. Она хорошенькая, — эта женщина была Лайлой Фраер — мамой Лукаса. Майя виновато вспомнила о своей мысли ударить медсестру.
— В таком случае… — Рони, медсестра, решила пересмотреть свою точку зрения. — Ладно. Но больше никого не пропущу, — добавила она строго. Майя благодарно взглянула на миссис Фраер, а затем обняла её. Майя обычно не вступала в физический контакт с малознакомыми людьми, но в тот момент это было не важно. Майя на секунду задалась вопросом, услышала ли Лайла, как она представилась. Женщина провела Майю по коридору. Харт увидела людей разных возрастов в холле, большинство из них было с капельницами, некоторыми находились в инвалидных креслах.
Ей всегда было неуютно в больницах.
И сейчас любовь всей её жизни лежала здесь.
Лайла остановилась напротив комнаты сто семнадцать, открыла дверь и пропустила Майю вперед. Сердце Майи бухнуло вниз, когда она увидела сцену, развернувшуюся перед ней.
Стены были выкрашены в светло-голубой цвет, видимо, чтобы придать комнате оттенок оптимизма или ободрения, но Майи не чувствовала ни того, ни другого. Окна с левой стороны были затенены, но комната была залита центральным освещением. Райли, Фаркл, Зэй, Смакла, Кори и Тэтчер Фраер (отец Лукаса) сидели в креслах вокруг Лукаса. Они обернулись, когда Лайла и Майя вошли. Лукас лежал на кушетке, в его руку был помещен шприц от капельницы. На его лице было несколько порезов, после которых, вероятно, останутся шрамы. Правая рука Лукаса, как и его левая нога, была в гипсе. Глаза были закрыты. Майя заметила его сердцебиение на мониторе и немного успокоилась из-за того, каким нормальным и привычным это всё выглядело. На его левом предплечье красовались ссадины. Майя испустила едва слышный вздох. Неожиданно она перестала замечать в комнате кого-то, кроме Лукаса. Наплевав на всё, она подошла к нему и бросилась на кровать, прижимаясь к его груди и всхлипывая. Остальные в тишине сидели рядом, наблюдая за плачем Майи. Райли поднялась и положила ей руку на плечо. Все слышали, как Майя тихо прошептала Лукасу:
— Я тебя люблю.
Никому не потребовались объяснения Майи. Её голос поднялся на тон выше, когда она произнесла:
— Я люблю тебя. Я люблю тебя. Боже, как же я тебя люблю, — она повторяла это, словно мантру. Несколько минут прошло, прежде чем всхлипы Майи стихли, и она замолчала. Она свернулась рядом с Лукасом.
Первым, кто подал голос, был Фаркл.
— Врачи говорят, ему повезло, что он вообще выжил, — сказал он приглушенно. — У него разорвана ПКС*, сломана нога и вывихнуто запястье. Осколок стекла попал ему в грудь. Недавно ему сделали операцию. Он почти умер, но они смогли восстановить биение сердца.
— Его кишки разорваны, — продолжила Исадора, подхватывая Фаркла. Майя оценила мягкий тон её голоса, хотя то, что она говорила, было ужасным. — Они почти затекли ему в грудь. Но доктора всё исправили.
— Почему никто не позвонил мне раньше? — тихо спросила Майя. Сначала никто не ответил. А затем Райли заговорила.
— Мы знали, это тебя расстроит. Очень и очень расстроит. Мы не хотели, чтобы ты ждала его в операционной, чтобы услышать об остановке сердца, узнать о том, как они пытаются заставить его биться снова… — она умолкла, вытирая глаза. И села обратно в кресло.
Майя почти начала оправдываться, что смогла бы сдержать себя, но остановилась, потому что неожиданно засомневалась. Представила сценарий, который описала Райли, где Майя узнает, что сердце Лукаса остановилось. Она точно попыталась бы вбежать в реанимацию, чтобы увидеть его. Она ничего не сказала, но придвинулась ближе к Лукасу, чтобы слышать его сердцебиение. Оно было мерным и сильным, и она растворилась в его звуках. Как часто она просыпалась в его руках после ночи страстей, слыша то же самое сердцебиение? Принимая его как должное? Почему она вообще пыталась сохранить этот секрет? Никто не знал, как много времени им было отведено, и она потратила его впустую. Если бы Лукас умер, она не простила бы себя. В этом Майя была абсолютно уверена.
Глаза Зэя были красными и опухшими, и его голос оставался хриплым, когда он заговорил.
— Мы рады, что ты здесь, Майя.
Райли кивнула.
— Было бы неправильно находиться здесь без тебя.
Тэтчер, отец Лукаса, сидел в своём кресле, сотрясаясь от безудержных рыданий, Лайла кусала губу. Кори напряженно наблюдал за Райли и Майей. Они все были в беспорядке, подумала Майя про себя. Но другого и нельзя было ожидать.
Майя хотела рассказать друзьям о них с Лукасом. Они, должно быть, догадались, после её «я люблю тебя», или, по крайней мере, у них появились вопросы. А что, если Лукас хотел бы сделать это вместе? Неожиданно подумала она.
Но Лукас оставался без сознания.
И никто не был уверен в том, очнется ли он.
Майя с тяжелым сердцем села и свесила ноги с кровати. Она провела рукой по волосам и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
— Вероятно, вы воображаете, в чем… в чем дело, — пробормотала она. Райли кивнула. Уголки губ Зэя дернулись.
— Ну…
Как бы сказать это правильно? Как могла она выразить все те месяцы, что они провели вместе, как могла измерить глубину их любви друг к другу, как могла объяснить все разы, когда они сбегали, чтобы провести время вместе? И как бы она могла сделать всё это за один раз, при этом позволив друзьям прочувствовать её эмоции?
Майя не имела ответа ни на один из этих вопросов. Ей придется говорить всё начистоту.
— Лукас и я встречались.
В комнате повисло молчание, прежде чем она снова заговорила.
— Мы сошлись четырнадцатого августа. И мы, эм… — Майя сбилась. Отношения Майи и Лукаса были только между ними, и существовало множество вещей, которыми бы она не хотела делиться без его согласия.
— То есть… выходные, когда ты сказала, что отправляешься на художественную выставку в другой штат, а Лукас пошел на ветеринарную лекцию? — вмешался Фаркл, сидя в своём кресле, явно заинтересованный. Вообще, все выглядели немного взбудораженными этой новостью. Майя была рада, что это их развеселило, даже если ей и не стало легче.
— Мы поехали в мотель, — Майя неожиданно осознала, что родители Лукаса тоже были в комнате, но они не выглядели сердитыми. Лайла мягко улыбалась, глядя на Майю. Тэтчер перестал плакать и разделял позицию жены.
Все начали задавать многочисленные вопросы о разных событиях, а Зэй интересовался более конкретными и личными вещами — спрашивал об их свиданиях и прочих деталях, о которых Майя постеснялась бы отвечать в присутствии родителей Лукаса, но которыми была не прочь поделиться с близкими друзьями.
Через какое-то время вопросы закончились. Приехала Топанга. Майя поблагодарила её и попросила позвонить маме и Шону, чтобы те не волновались за неё. Никто не захотел уходить, поэтому остались на ночь; Майя свернулась рядом с Лукасом, Зэй и Фаркл на маленьком диванчике в палате, остальные расположись в креслах. Майя тихонько засыпала, успокоенная теплом тела Лукаса, напоминавшем ей, что он был жив…
Примечания:
*ПКС - передняя крестообразная связка. не говорю, что вы глупые, но я сама до этого не догадалась, так что.