Пигмалион

      Сегодня ночью была гроза, прохладный ветер с силой ворвался через открытое окно и гулял по пустой комнате, пока молнии вспарывали небо яркими разрядами и освещали тёмные стены, а дождь шумел за окном, стукаясь о крышу. Холодно и неуютно. В такую погоду любой здравомыслящий житель Вызимы должен сидеть дома, греться у камина… а ещё лучше, лежать в объятиях любимого.       Проблема в том, что Иорвет был скульптурой — живой внутри и безжизненной снаружи. У него не было дома или камина и не было любимого. Странный дхойне забыл о нём, побоялся своего влечения к холодной статуе и не появлялся во владениях эльфа уже десять дней. Теперь тот считал каждую минуту. Отсчитывал все эти дни болезненного одиночества, смотря на одинокий табурет около стены, на котором по ночам сидел Вернон и рассказывал ему человеческие истории.       Теперь его ненужность миру ощущалась острее, особенно после увлекательного двухнедельного знакомства с внутренним миром темерского командира. Он был близок дхойне по духу, такой же ненормальный, как и сам Иорвет. Смелый, сильный… и немного смешной. Скоя’таэль скучал по нему, молил позабывших о нём богов, чтобы человек одумался, простил себя за запретные желания и вернулся… хотя бы единожды. В голове Иорвета возникла теория по поводу своих странных ощущений от прикосновений Роше. Возможно, человек и есть тот самый ключ, который способен освободить его из заточения. Только как же, чёрт возьми, заставить Вернона посетить его снова?!       Когда входная дверь скрипнула, Иорвет мысленно расплылся в счастливой, немного коварной улыбке.       «Я знал, что ты вернёшься, дхойне! Ты больше не можешь без меня…»       Но это был не Вернон.       Эльф насторожился и стал вглядываться в темноту. Молния сверкнула в очередной раз, освещая визитёра.       «Управляющий?»       Виллис пятился назад кверху задом, втягивая какой-то мешок следом за собой. После очередной вспышки света эльф заметил, что мешок оставляет на полу жуткие кровавые следы. Ключарь распрямился, смерил ненавидящим взглядом фигуру Иорвета и вывалил к его ногам труп дохлой собаки.       »?!»       Иорвет не знал породы, но псина была огромной, по размеру не меньше детёныша медведя. Белая шерсть была пропитана кровью, которая всё ещё продолжала вытекать из её тела.       «Вы тут все, что ли, припадочные?!»       Человек вынул из-за пояса спрятанную стрелу и изо всех сил воткнул её в мёртвую собаку, после чего, оскалившись, посмотрел на эльфа.       — Теперь посмотрим, как этот ублюдок выкрутится. Про тебя я тоже не забыл, наши с тобой традиции нарушать нельзя, — протянул ключарь и, встав перед статуей, спустил штаны.       Иорвет почувствовал тёплую влагу на своей ноге, и его просто разрывало от злости. Только один шанс, мизерный… и этот дхойне будет убит.       Виллис покинул комнату, тихо прикрыв за собой дверь.       «И зачем мне здесь эта дохлятина?!» — сокрушался Иорвет.

***

      — Ну, что за?! — возмутился Роше и опять наступил на собачье дерьмо, которое, кажется, было специально разложено по всему замку. Виной тому были два волкодава — горячо любимые собаки короля. Огромные и вальяжные — они по праву занимали ближайшее место подле хозяина и неизменно сопровождали его в путешествиях. Вернон недолюбливал их, и это было взаимным чувством. Стоило темерцу появиться на пороге королевской опочивальни, как две мохнатые бестии сразу ощетинивались и грозно рычали на командира. Роше их никогда не обижал и не понимал, почему отношения между ними не заладились. Ведь при дворе, известное дело, стоило раз посмотреть косо на Принца и Принцессу — так называл их владыка — и всем несдобровать.       Пока темерец раздражённо обтирал подошву сапога о каменный пол, от его внимания ускользнуло, что двери спальни короля тихо приоткрылись и что оттуда за ним с интересом наблюдали.       — Боги в помощь, Вернон, — усмехнулся Фольтест.       — Ох, — Роше вытянулся по струнке и поправил на себе синий мундир. — Я прибыл по Вашему указанию, Государь, как только смог, — последовал лёгкий поклон.       — Проходи, — король вернулся в комнату, где его ожидала Принцесса.       — Кто? Кто у нас хорошая девочка, а? — сюсюкал Фольтест деланным голосом, поглаживая белоснежные прядки своей собаки, пока та в ответ воодушевлённо лизала пальцы хозяина. — Ты ж моя родная! А кто будет хорошо кушать, пойдёт с королём на охоту. Да, да, да…       Вернон закатил глаза от вида такой картины. Подобное мягкосердечие для глаз Роше было не редкостью, только Вернону было дозволено видеть свирепого владыку великой Темерии таким: простым и добрым мужчиной со своими слабостями.       Принцесса заметила Роше практически сразу и недовольно фыркнула. Вернон всегда видел в её медовых глазах одно неизменное выражение: «Хер тебя принёс!»       — Роше, ты не видел Принца? Я его с утра не могу найти.       — Нет, Владыка. С утра я был на тренировочной площадке, проводил внеплановый забег для стражников. Бегают они хреново, но я это исправлю.       — Кстати, как тебе твои новые обязанности? Не скучаешь по болотам, лесам и «белкам»? — король улыбнулся.       — Я так понимаю, отпуск мой окончен? — Роше вскинул бровь.       — Наоборот! — воскликнул Фольтест. — Ты прекрасно справляешься здесь: в замке, наконец, порядок, стража теперь действительно сторожит, и воровства стало в два раза меньше… Вот я и подумал тебе отпуск продлить, пока не подберу подходящую кандидатуру. Только прежде решил спросить, чего хочешь ты сам?       Фольтест был довольно проницательным. В глубине души темерец уже устал от замка и его вечно недовольных обитателей. Он хотел сбросить с себя бремя нудного придворного этикета и вернуться на поле битвы, где от него действительно будет толк, туда, где его ожидали верные соратники.       — Если дозволите, Сир, я прошу Вас найти на моё место другого командира стражи. Хочу служить Темерии, как привык.       — Хорошо, Вернон, я тебя услышал, — ответил король, однако, помрачнев, тотчас заметил. — И всё же, может быть, пришла пора и тебе остепениться? Тебе тридцать пять, ещё немного, и силы начнут угасать. — Роше нахмурился, подобных разговоров ещё не было. — Женился бы, обзавёлся детьми, а то, сколько тебя знаю, всё ходишь одиноким волком. В последнее время совсем нелюдимый и нервный стал, слуги жалуются, что ты слишком строг с ними. Я за тебя беспокоюсь, Роше, ты ж мне как сын родной…       Командира немного передёрнуло: с каких это пор король беспокоится о его личной жизни? Ну, служит и служит, никому не мешает. Не может он завести семью — это не для него. Он воин, опытный разведчик и истинный патриот. Его место в гарнизоне. Тем более, в Темерии, где под страхом смерти запрещены однополые союзы, Роше счастливым не быть… Да и как признаться, что его тянет к мужчинам, а с женщинами он только выпускает пар, отчего и не может завести семью.       — Нет, Король, я свой выбор сделал. Я солдат, им же и помирать буду.       Фольтест устало вздохнул и пожал плечами: он сделал всё, что смог, упёртый, верный командир от своего не отступится.       Вернон собирался откланяться, когда крики, вопли, плач и чья-то истерика ворвались в покои короля.       — Государь, горе-то какое-е-е! — голосил Виллис, утирая рукавом слёзы. — Я же говорил! Говорил, а меня никто не слушал! Смеялись все!       — Не нагнетай! — осадил Роше. — Что случилось, мать твою?!       — Статуя, она проклята! Я всегда говорил, что ей здесь не место!       — Что ты несёшь, полоумный?.. — оторопел Вернон, видя, как Фольтест мгновенно изменился в лице.       — Идёмте, покажу! Всё покажу, прошу Вас…       Стоило всей делегации ворваться в комнату на самом верхнем этаже, как началось необъяснимое. Кто-то рыдал и причитал, кто-то тут же с воплями убежал прочь. Фольтест кинулся вперёд и упал на колени рядом с мёртвым Принцем.       — Как?.. Кто посмел?! — взревел владыка. — Виллис, что тут произошло?!       — Я зашёл сюда, а Принц лежит у ног этого монстра, весь в крови, со стрелой в боку!       Все, кто был в комнате, подняли головы и пытливо впились взглядом в серое изваяние.       «Ну, и что вы на меня вылупились?! Я статуя!»       Эльф посмотрел на растерянного Роше, мысленно моля его не верить этому бреду, потом почувствовал на себе прожигающий взгляд, полный ненависти — это смотрел Фольтест, который всё ещё обнимал тело пса у подножия скульптуры. Ноздри короля раздувались, а грудная клетка ходила ходуном. Похоже, что скоро желание эльфа быть расколотым исполнится…       — Государь, — вмешался Вернон. — Неужели Вы поверите в эту небылицу?       — Не смейте говорить, что я лгу! — взвился на него ключарь. — Это…       — Закрыл рот и вышел отсюда! — шикнул командир стражи. Фольтест был на грани, и сейчас любое некорректное колебание воздуха могло спровоцировать катастрофу. Роше прекрасно знал, каким мог быть его король, когда тот рассержен.       Управляющий фыркнул, но выполнил все «рекомендации».       — Государь? — вновь позвал Роше. Ответа не было. — Фольтест?.. — чуть мягче произнёс он. Король оторвал взгляд от статуи и поднялся на ноги.       — Принца закопайте в саду, кровь смойте с пола. А эту рухлядь… накрыть плотной тканью и запереть на веки вечные. Никому и никогда не дозволено отныне заходить сюда под страхом смерти!       «Роше, не верь ему, это же враньё! Подойди ко мне, пока не поздно, прошу…»       Командир стражи посмотрел на скульптуру эльфа, и сердце его защемило. Как бы он себя ни уговаривал, что это мёртвый кусок камня, непонятное, горькое чувство потери ощущалось во рту, когда прекрасную статую накрыли чёрным мешком и перетянули её ноги верёвкой.       Последнее, что Иорвет увидел, было печальное лицо Вернона Роше. Именно его он запомнил напоследок, когда мир вокруг окрасился чёрным. Света больше не было, запах пыли перекрыл все прочие, теперь ему точно конец…       — Вернон, пройдём в мои покои, есть одна вещь, которую ты должен знать… — тихо проговорил Фольтест, удаляясь.       Роше кивнул, но не спешил идти следом. Он приблизился к мёртвому Принцу и стал осматривать тело пса. Стрелу темерец выдернул подозрительно легко — в собаку не стреляли… Наконечник, древко, оперение и близко не походили на скоя’таэльские стрелы. Что за жалкая попытка свалить всё на статую Иорвета?.. Была ещё одна деталь, что не заметил сам король. На собаке не было ошейника и не абы какого, а украшенного тремя рубинами.       — А вот и один из мотивов… — буркнул себе под нос Вернон.       — Что, милсдарь? — спросила служанка, но он не стал уточнять.       — Наведите порядок и поскорее покиньте проклятую комнату. — Сейчас у него была возможность напугать слуг до такой степени, чтобы те не смели даже думать заходить сюда. — Видите, что за беспредел? А у него стрел ещё много осталось… — многозначительно прошептал темерец. Служанки судорожно закивали, они были счастливы, что больше не будут здесь прибираться.       Роше увидел короля около стойки с разнообразным спиртным. Он самолично вскрыл одну из бутылок и нетерпеливо налил себе полный кубок вина.       — Я готов слушать, государь, — молчание затянулось, и Вернон привлёк к себе внимание.       — Он живой, — небрежно бросил король.       — Кто?.. — опешил Роше.       — Статуя живая.       — Э-э… Не совсем понимаю…       Фольтест несдержанно выдохнул и развернулся лицом к своему несообразительному подданному.       — Пять лет назад мои солдаты притащили статую из очередного похода и показали мне. Я нашёл её занятной, интересной… и вовсе не потому, что люблю грёбаных эльфов! Согласись, Вернон, это невероятно тонкая и кропотливая работа, мрамор высшего сорта, отполированный до скрипучего блеска. Это не год и не два усердного труда, который однако стоил того — скульптура прекрасна. И как я понял, ты это тоже успел оценить.       Роше почувствовал, что у него начинают отказывать ноги, он стал догадываться, к чему ведёт король.       — Но потом во дворец явилась чародейка из Ривии — как раз тогда, когда я устроил пир по случаю своих именин. Стоило этой ведьме бросить один лишь взгляд на мраморное изваяние, которое занимало вольготное место в самом центре королевского замка, как она изменилась в лице и поспешила ко мне с новостью, что впечатляющая статуя скоя’таэля — ни много ни мало живой заколдованный эльф…       Вернон от шока приоткрыл рот и расширил глаза. Сказать он ничего не мог, горло сдавило будто тугой удавкой.       — Он всё видит, слышит и чувствует, понимаешь? А также мечтает, желает чего-то, рассуждает и ненавидит нас… Он знает слишком много, видел то, что ему не положено, потому я и спрятал изваяние с глаз долой, запретив к нему приближаться! Да, слишком долго я тянул — нужно было его просто уничтожить, и дело с концом! Но я боюсь, что найдётся способ, и он избавится от проклятья. Был бы это рядовой солдат, то я бы не переживал, но это же командир этих остроухих выродков — умный и хитрый. Он наверняка просчитал уже всё на десять шагов вперёд. С информацией, которой он обладает, моему правлению может прийти конец!       После некоторой заминки Фольтест обеспокоенно спросил:       — Что с тобой, Вернон?..       Роше побледнел и растерянно смотрел перед собой. Мысли его были не здесь.       «Живой, всё видит и слышит… Мой эльф жив…» — думал командир.       — Роше?! — требовательно позвал Фольтест.       Впервые за четыре года верной службы темерский Пёс не удостоил короля даже поклоном, выбежав из его покоев стремглав. Не чувствуя усталости, промчался на третий этаж, преодолевая ступень за ступенью широкими прыжками, притормозил у громоздкой двери с железным навесным замком, дрожащими руками открыл его и толкнулся внутрь. Остановился. К горлу подкатила тошнота. Едва взглянув на укутанную в плотную ткань скульптуру, он быстро прикрыл дверь и снова закрыл её на замок.       Это слишком для него… Никто не готовил его к таким испытаниям.       Прошло три дня. И все эти три дня командир Синих Полосок не находил себе места. Что делать, когда эльф, о котором он грезил, стоит немой статуей на третьем этаже замка? Он слишком много позволял себе. Слишком много рассказал о себе, о Фольтесте, о своих сокровенных секретах. Лучше бы Иорвету так и оставаться статуей… Или нужно разрушить его?.. Нет, эту мысль Роше отмёл сразу — рука у него не поднимется.       Мужчина ходил взад и вперёд по своей комнате, цепляясь пальцами за короткие волосы, раздумывая, взвешивая все «за» и «против». Решение было принято спонтанно. Он посетит Иорвета ещё раз, чтобы проверить свои чувства.       С собой он взял ведро с тёплой водой и чистую тряпку. Закатав повыше рукава своей белой рубашки, Роше сорвал со статуи чёрное полотно.       «Дхойне?.. Ты пришёл. Как хорошо. Я так рад видеть тебя, рад снова что-то видеть…»       Вернон решился посмотреть в лицо, которое ему так нравилось. Теперь он всё понял, начав замечать, насколько статуя живая, как будто эльф замер в удобной позе и просто бледен и молчалив. Сейчас он считал положение Иорвета ужасным: бедняга столько лет стоит неподвижно без возможности говорить, есть, гулять… любить.       — Не верю, что ты ожил и убил собаку, — шепнул человек. Он окунул в ведро с водой тряпку, как следует намочил, затем отжал от лишней влаги.       «Поверь, Вернон, если бы я зашевелился, то не разменивался бы на такие мелочи».       — Я не приходил, потому что был занят… — продолжал Вернон, после чего провёл влажной тканью по шее эльфа, вытирая скопившуюся грязь.       «Да, кстати, обидно было между прочим».       — Это ложь… — признался человек. — Я не мог вновь смотреть на тебя после того, что тут наговорил.       Иорвет расплылся в незримой улыбке, почувствовав, как тёплая вода стекает по его шее и груди, пока одна рука мужчины обнимает его за пояс, как бы придерживая, а другая рука, вооружённая тряпицей, обтирает пыльные складки ворота его одежд. Лучник разглядывал усталое лицо Вернона, что боялся поднять взгляд, и чувствовал его заботу и некую нерешительность в движениях. Роше остановился, когда лицо эльфа стало вновь чистым, отбросил тряпку на пол и прижался всем телом к статуе.       «Я снова чувствую тепло, как же это приятно…»       — Я знаю, что ты живой, Иорвет… — прошептал Вернон на ухо статуе. Если бы мог, то эльф расширил бы глаз от удивления. — Знаю, что слышишь, видишь и чувствуешь… Теперь мне не стыдно, и я могу воспользоваться твоей беспомощностью.       Роше провёл носом по твёрдой прохладе каменной скулы, погладил ладонями шею и плечи.       «Только не уходи… Не бросай меня одного».       — Сука, это так неправильно! Но я не могу устоять, ты сводишь меня с ума… — почти стонал человек. На секунду он замер около губ статуи, принимая решение. В это же самое время внутри Иорвета бушевал ураган из эмоций — настолько они были противоречивы, ведь рядом стоял ненавистный враг, хоть уже хорошо знакомый; он должен бы презирать человека и злиться, но близости с ним хотелось куда больше, как и освобождения.       «Поцелуй меня, решайся! Помоги мне!»       Тёплые губы сомкнулись на его прохладных, поток непрерывной дрожи прошёлся по каменному телу. Роше не останавливался, он пытался втянуть внутрь нижнюю губу, но ничего не выходило, и темерец разочарованно застонал. Ещё одна волна прошла по телу эльфа, он почувствовал, как его сердце вновь забилось. Оно стучало и стучало в твёрдой груди, уже не останавливаясь. Вернон тяжело задышал, затем отстранился, затуманенным взором глядя на блестевшие от собственной слюны губы скульптуры.       — Что же это я… Ничего не выходит. Ты не двигаешься. Бесполезно…       «Ещё немного, прошу, почти уже получилось», — молил Иорвет.       Темерский командир его не слышал. На негнущихся ногах он покинул место их постоянных встреч, закрыв на замок двери. А эльф тем временем чувствовал пульсацию во всём теле, вспоминая о поцелуе с дхойне. И чем больше он думал о Роше, тем сильнее была дрожь, тем горячее становилось у него внутри. Кусок за куском стали отваливаться тонкие части мрамора, открывая его настоящего. Осколки падали на пол и тут же исчезали, не оставляя после себя даже крошки. Руки мужчины были слабыми и не могли помогать «панцирю» отставать от тела быстрее. Он упал, как подкошенный, на каменный пол — ноги его не держали, руки не слушались из-за долгого бездействия, но впервые за всё время заточения Иорвет смог закрыть глаз и снова открыть его. В лёгкие ворвался воздух с протяжным свистом, ещё один громкий вдох и ещё — лучник никак не мог насытиться вновь обретённым даром дыхания.       Эльф попытался сказать что-то вслух, но ничего не выходило, связки до сих пор были словно застывшие. Но это ничего, главное, что он может… Теперь он может всё!       «Как хорошо лежать, а не стоять, вертеть головой, куда вздумается… Боги… чесаться в своё удовольствие!»       Однако, вспомнив, где находится, Иорвет растянул губы в ядовитой ухмылке и сжал до хруста кулаки.       «Я вернулся… Теперь посмотрим, кто будет смеяться последним…»