Очерки пера

      — Почему ты вообще решил, что я соглашусь на это? – Цезарь, удобно расположившись с книгой на своей кровати, недоуменно посмотрел на воодушевленного Джозефа, который только что ворвался в его комнату и озадачил своей идеей. Что происходит всегда, но эффект каждый раз столь убойный для благоразумного Цеппели, – Ты самый бесстыдный человек, которого я знаю, не гнушающийся любыми слабостями противника. Ты тот, кто использует самые бесчестные методы, чтобы получить желаемое, – он серьёзно смотрел в смеющиеся глаза напротив и все больше не понимал, чем тот вообще думал, – Я не собираюсь ввязываться в изначально проигрышную ситуацию.       — Цезарь-чан, неужели ты такого плохо мнения обо мне? – Джостар играючи сжал ткань на груди и покачал головой. – Да я самый честный из живых людей, - однако, увидев септический поднятую светлую бровь, сам рассмеялся, – Ну Цезарь, скука просто убивает меня. На улицу не выйти, телевизор не посмотреть, – страдальчески вздохнув, он завалился назад на вытянутые ноги Цеппели. И, когда его голова удобно устроилась на чужих коленях, просяще заглянул в зеленые глаза, – Скучно!        С самого утра на улице начался форменный ад. Ещё вчера ясное небо и яркое солнце заволокли тяжёлые тучи, кажущиеся чернильно-чёрными. А к вечеру уже не было возможности увидеть собственно вытянутую руку за пеленой дождя. Ничего удивительного, что электрические провода не выдержали напора воды и ветра. Поэтому сейчас единственное, что им оставалось – это сидеть в комнате, освещённой несколькими свечами, которые они с трудом нашли в кладовке, и развлекать себя по мере своих сил.       — Я ведь не ты, целый день за книгой провести не смогу! – весь его страдальческий вид полностью спал, когда ДжоДжо выхватил из бледных пальцев книгу и отложил ее на прикроватную тумбочку. Не обратив внимания на чужое недовольство, он хитро усмехнулся, – Я не могу этого, но смотри, весь день не приходил к тебе, не отвлекал. Неужели моя внимательность к тебе останется без вознаграждения? Всего-ничего прошу, сыграть со мной в карты на желания.       — Ладно, – Цезарь недовольно вздохнул и слегка взлохматил тёмную макушку на своих коленях, – Но если я тебя поймаю за жульничеством, то сразу прекратим это!       — Конечно! – Джозеф легко поднялся и жестом фокусника достал из рукавов свитера колоду карт, показушно тасуя ее, – Начнём?        Цезарь на это только протянул ладонь, требуя свой набор. ДжоДжо, не мешкая, раздал нужное количество карт и, осмотрев полученные масти, спрятал ухмылку за веером, гарантирующим ему победу. Не то чтобы это имело значение, он не проиграл бы в любом случае, что и подтвердила дальнейшая партия, в которой Цезарю оставалось только с подозрением оглядывать его невинное лицо и закипать от безвыходности положения, ибо казалось, что все, имеющее возможность переменить ситуацию в его пользу, как магнитом тянулось к чужим рукам, в то время как сам он довольствовался лишь абсолютно бесполезным мусором. Потому он мог лишь смотреть, как оппонент с легкостью обыгрывает все его комбинации и торжествующе ухмыляется.       — Настало время платить по счетам, – Джозеф медленно подкрался к сидящему у спинки кровати парню, и под его внимательным взглядом достал из кармана черный лакированный тюбик.       — Они у тебя безразмерные что ли? – не обращая внимания на его слова, Джостар круговым движением провел по тюбику и сузившимся от догадки глазам предстала красная помада, которую в промышленных масштабах скупала Лиза Лиза. Не узнать было невозможно, – Ты меня размалевать решил?       — Будто мне выдастся такой шанс еще раз! Поэтому будь умницей и прими наказание, - елейным голосом проговорил Джозеф и приблизил яркую краску к плотно сжатым губам. Но прежде чем начать, мягко провел большим пальцем по чувственной коже, будто вопрошая позволение. И когда они расслабились и перестали казаться сплошной линией, принялся за свое дело. Сначала одним лишь кончиком вывел контур нижней губы, а потом надавил, не жалея помады закрасив всю поверхность, которая теперь так явно контрастировала с бледной от природы кожи.       Пока он столько внимания уделял своему занятию, сама жертва не могла оторвать взгляда от этого действа, от того, как Джозеф заворожено смотрел, как неосознанно прикусывал губу… А когда, закончив, поднял на него взгляд, Цезарь уже был готов самостоятельно раскрасить чужие губы своими, но Джостар только улыбнулся и отстранился, – Следующий раунд?       — Сейчас я отыграюсь! – Цеппели встряхнул головой, сбрасывая наваждение, и сконцентрировался на картах, только что выданных ловкими руками. Он не заметил этого так же, как не заметил и мухлежа.       — Попробуй, – Джостар на это только пожал плечами и, посмотрев на свои карты, присвистнул, – Что ж, и не в этот раз.        Все закончилось даже быстрее прошлой партии, звезды ли встали в ряд, или же Джозеф в своем мастерстве настолько преисполнился, что и противостоять уже не было возможности... Но, видя это, Цезарю оставалось только раздосадовано хмуриться и кусать губу.       — Не порть мою работу, вышло слишком хорошо! – ДжоДжо только рассмеялся, когда парень хотел было стереть краску руками, и поймал чужие ладони своими, – Время следующего наказания.       — Что на этот раз? Может, мне юбку надеть? – он сначала ухмыльнулся, но потом с сомнением взглянул на веселящегося брюнета, неуверенный в его сознательности. Если уж он додумался стащить губную помаду своей матери, то и раздобыть где-то чертову юбку смог бы. Уж этот точно додумался бы, где.       — Нет-нет, у меня времени на это не было. Эх, а такое зрелище было бы… – Джостар мечтательно прикрыл глаза, казалось погрузившись в свои мысли, но вскоре только разочаровано вздохнул, – Тебе только и нужно что… поцеловать меня.       Цеппели, состроив лицо смиренного мученика, медленно приблизился к чужому лицу, слегка прикрыв веки. Но, когда парень напротив с закрытыми глазами подался вперед, только резко склонился к открытой шее и с силой припал к коже, вызвав этим удивленный стон и шипение, когда к ощущению мягких губ добавилось касания зубов. Но долго ему своевольничать не позволили сильные руки, оттолкнувшие от себя на жесткий матрац. И хоть в приземлении было мало приятного, он все равно ухмыльнулся смущенному лицу, склонившиеся над ним. И перед тем, как Цезарь что-то успел сказать, его губами уже завладел чужой рот, легко растирая красную помаду своими напористыми движениями.       Когда воздуха стало не хватать, Джозеф с неудовольствием отстранился и внимательно вгляделся в лежащего Цеппели, и от открывшийся картины сбитое глубоким поцелуем дыхание перехватило окончательно. Такой же замутненный, как и у него взгляд, покрасневшие скулы, где стали отчетливее видны характерные родимые пятнышки, тяжело вздымающаяся грудь, приоткрытые влажные губы в вызывающих красных разводах… Ему оставалось только шумно сглотнуть, вернув возможность дышать пересохшему горлу, и через силу отвлечься от соблазнительной картины, хотя бы на внимательные глаза напротив.       — Думаю, это будет последняя партия, – он усмехнулся своему охрипшему голосу и отстранился.       — Уж в этот раз я тебя поймаю и выведу на чистую воду, – Цезарь лениво поднялся и, казалось, без запала пригрозил Джостару, но, приняв очередной набор карт, с интересом начал на того глядеть.       И если до этого поражение наступало так быстро, что и опомниться не успеешь, то сейчас, когда это неизбежное зло было ожидаемо, время текло как густой кисель, так же медленно и тягуче. Но финал все же настал, когда остались лишь последние карты, и победители с проигравшими наконец определились. Цезарь уже со вздохом в очередной раз принял поражение, лишь мимолетно отмечая, что снова не понял чужого секрета. Ожидаемо… кхм, нет, не так. Очевидно.       — Хм, – ДжоДжо задумчиво собирал карты, поглядывая на Цеппели, как вдруг замер на секунду и с улыбкой откинулся назад, на мягкие подушки, – Чтобы мне такое загадать, а, Цезарь-чан?       — Показушник, – на это Джозеф только хмыкнул и протянул к нему руки.       — Раздень меня…       И только когда руки Цезаря начали неторопливо расплавлять со шнуровкой чужих ботинок, он задумался, почему вообще это делает. Так легко поддался на эти «наказания», что сейчас уже так же плавно стягивает с этих мускулистых ног мешающую им ткань. Почему, будто дразня, пропускает заинтересованное его действиями место, сразу приступая к свитеру, снимая его через голову? Но очередное почему так и застревает в мыслях, когда из развернутого рукава посыпались карты, укрывая кровать вокруг них.       — Какая досада, – вздрагивая от звука чужого голоса и встречаясь со смешинками в чужих глазах, Цезарь угрожающе нахмурился, – Меня поймали. Так что же это, мы не будем продолжать? — Ну почему же? – будто отмерев, Цезарь так же в ответ усмехнулся и отстранился под разочарованным взглядом. Не понять замысел этого хитрого лиса было просто невозможно. – Только теперь наказан будешь ты! Можешь приступать.       В конце концов, причин не делать этого у него нет. Хотя слишком уж часто он идет на поводу сумасбродных идей Джозефа. Разбалует еще.