☽☽☽
Чанёль наблюдает за кофе, постепенно закипающим в турке, и тяжело вздыхает. Спасибо, что на кухне он один, иначе бы Чонин точно прочитал ему утреннюю лекцию о том, как себя лучше вести, чтобы не портить начало дня окружающим. Ладно, ему — на минуточку — испортили конец вчерашнего дня. Почему ему тогда нельзя испортить начало следующего кому-нибудь? Сехун вчера, пока собирал осколки от чашек и сахарницы, разбитых им с Бэкхёном в порыве страсти, вещал что-то про бумеранг добра и добродетель: мол, как ты относишься к окружающим, так и они относятся к тебе, всё обязательно возвращается. Что ж, Чанёль искренне надеется, что в один прекрасный день они с Чонином разобьют элементы какого-нибудь дорогого сервиза в доме друзей. А до тех пор он имеет право "пыхтеть" — так назвал его состояние Ким и до кучи сослался на паровоз. Вот такая у Пака философия. — Не спится? — на кухню вплывает Бэкхён, сонно потирая глаза. Чанёль очень хочет сказать что-то о том, что О, судя по всему, тоже, а в компании Сехуна в своей квартире наверняка спалось бы лучше. Но Пак сдерживается. Всё же он хороший друг. — Надо пораньше на работу поехать, — отвечает альфа и убирает готовый кофе с плиты; взглядом спрашивает Бэкхёна, налить ли ему, и, получив отрицательный ответ, выливает всю жидкость в собственную кружку. — Нам тоже с Сехуном пришлось встать пораньше, — выпивает стакан воды и делится Бэкхён, еле слышно добавляя: "Блин, надеюсь, он не проспит, вернулся же вчера поздно". — Отмена развода? — уточняет Пак. Он краем уха слышал, как Чонин и Бэкхён обсуждали вечером нечто подобное, но был слишком занят отчитыванием Сехуна, стойко переносившего во имя любви все нотации. — Да, отмена, — улыбается омега. — Отлично. А возвращение блудного мужа в семейное гнездо состоится когда? Улыбка пропадает с лица Бэкхёна в мгновение ока. Мужчина опускает взгляд в опустошенный стакан и чувствует себя точно так же — будто оболочка без ценного содержимого. Конечно, это логично, думает омега, что всех интересует этот вопрос. Так, наверное, и должно быть, ведь по всем нормам пара возвращается к совместной жизни, когда преодолевает кризис. Вот только Бэкхён так не может. Не то чтобы он не хотел — нет, он скучает по Сехуну безумно, он был бы рад проводить вместе с альфой дни и ночи напролет в каком-нибудь отеле, в небольшом домике, да хоть в дешевой однушке на окраине города, но не дома. Не там, где чуть не развалились их жизни из-за взаимной невнимательности и упрямства. Омега понимает, что это абсурдно, знает, что ничего из случившегося не связано с квартирой, но ум проигрывает в схватке с сердцем, кричащем о том, что ему страшно вновь всё потерять. Потерять то, что пока даже не удалось полностью вернуть. Что может зависеть от квартиры? Да ничего. Это лишь помещение, оно ни на что не влияет, с таким же успехом можно обвинить квартиру Чонина и Чанёля в том, что здесь хочется заниматься сексом. Бред? Не то слово, потому что, когда омега зашел сюда впервые после ссоры с Сехуном, ему хотелось только умереть. А сейчас хочется только испариться. И квартира никак уж в этом не виновата — всё дело в самом себе. В беспочвенном страхе повторения ситуации при прошлых условиях жизни. — Бэкхён, блять, прости, — извиняется Чанёль, по лицу друга и давящей тишине понимая, что немного перегнул палку. В конце концов, О никак не мешает их с Чонином жизни, поэтому как минимум грубо было практически выгонять его отсюда. — Нет, ты прав, — выдавливает из себя омега. — Мне стоит вернуться домой, да, я знаю. И я вернусь, я пообещал Сехуну и обещаю тебе, но потерпи, пожалуйста, еще немного. Если я прям совсем вас заебал, то могу уйти к Минсоку, вы только скажите. — Старая песня, — вмешивается в разговор недавно проснувшийся Чонин. Ким осуждает. Это четко прослеживается в его интонации и движениях. Вот только непонятно, кого именно из мужчин это касается, поэтому пристыженно замолкают оба. Чанёль взглядом указывает на кофе, его жених выразительно показывает средний палец, и Пак понимает, что осуждают сейчас именно его. Тут уж можно и вздохнуть — какая разница, если и так сплоховал с самого утра. — Бэкхён, тебе не нужно никуда уходить. Я уже не раз говорил, что ты нам не мешаешь, — чуть помолчав, произносит Чонин. — К тому же... Сколько там ты еще будешь разбираться со своими тараканами, не позволяющими вернуться к Сехуну? Неделю? Две? Неважно, если честно, потому что в ближайший месяц с лишним мы с Чанёлем будем полностью увлечены работой и подготовкой к свадьбе. Мы как бы уже увлечены. Так что практически не замечаем твоего присутствия в доме. Правда же, милый? Последнюю фразу Ким адресует будущему мужу, подходя к нему ближе и переплетая пальцы его свободной руки со своей правой. Пак на это действие лишь коротко улыбается, невесомо поглаживая большим пальцем ладонь истинного. — Правда, — кивает Чанёль. — Ты ведь сам не раз видел, как мы из-за чего-то спорим. В эти моменты мы тебя точно не замечаем. Бэкхён в ответ на слова друзей сначала несмело приподнимает уголки губ, а затем все же расслабленно смеется, после чего произносит: "Спасибо, ребят. Правда". И звучит эта фраза уже не так уныло, как раньше.☽☽☽
Сехун нервно стучит пальцем по рулю автомобиля и смотрит каждые тридцать секунд на дверь, из которой вот-вот должен выйти Бэкхён. Мужчина подавляет зевок ладонью — все же отсутствие нормального сна в течение продолжительного времени имеет свои последствия — и пропускает момент, когда омега оказывается рядом с машиной и открывает дверь пассажирского места, заставляя альфу вздрогнуть от неожиданности. — Испугался? — смеется Бэкхён, автоматически пристегивая ремень безопасности. — Холодно просто, — буркает Сехун и показательно разминает плечи. Актёр из мужчины такой себе, но омега всё же делает вид, что поверил. Альфа еще раз кидает взгляд на мужа, ненадолго задерживаясь взглядом на губах, — кажется, Бэкхён подкрасил их тинтом Чонина, оттенок непривычный — после чего прочищает горло, отпивает кофе из небольшого стаканчика, стараясь сбить непрошеные мысли горечью напитка, и начинает движение. Жесты Сехуна не остаются незамеченными. Бэкхён еле заметно приподнимает уголки губ, коротко облизывает их, понимая, что сейчас не лучшая ситуация для похабных мыслей, но никак не может откинуть их то ли потому что крайне соскучился по альфе, то ли потому что не может никак поверить в реальность происходящего, то ли всё вместе. Но факт остается фактом — если бы Бэкхёну дали возможность, то он бы незамедлительно отвлек Сехуна от вождения своими руками и губами. Бэкхён вспоминает, как они не раз целовались в салоне этой машины, некоторое количество раз даже перетекая в такую плоскость отношений, при которой приходилось спешно откидывать сидения, чтобы получить больше места для движений, хоть тела и продолжали находиться максимально близко друг к другу. В горле резко пересыхает, и омега тянется к стаканчику с кофе, чтобы отогнать красочные воспоминания. — Не трогай, он горький, — перехватывает ладонь мужа Сехун, продолжая управлять машиной одной рукой. — Я взял тебе твой любимый и сэндвич, возьми сзади. Волна смущения и теплоты накрывает Бэкхёна с головой, и он тихо благодарит, хотя руку свою освобождать из чужой хватки не спешит. Наоборот — смотрит, как естественно и правильно выглядят их соприкасающиеся ладони, явно созданные для того, чтобы держать, гладить и переплетать пальцы друг с другом. Сехун нежно поглаживает руку истинного перед тем, как нехотя прекратить касание: впереди сложный участок дороги, лучше вернуться к полноценному управлению. Неловко. Они будто вернулись в старшую школу, когда каждое касание и взгляд делались на пробу и с опаской быть отвергнутым. Хань сто процентов сказал бы, что у них тут происходит детский сад, — и был бы прав на сто процентов. Взрослые — замужние! — люди боятся коснуться друг друга и сделать что-то не так, нарушив тем самым только-только начавшее возвращаться равновесие в отношениях. Если бы кто-нибудь спросил, как на вкус сэндвич, Бэкхён бы без сомнения сказал, что прекрасно. Если бы кто-нибудь уточнил, с какой он начинкой, омега бы ни за что в жизни не ответил, потому что ест он чисто автоматически, не чувствуя ничего, кроме всепоглощающей любви к своему альфе. Какое же безобразие — нежность и безграничная привязанность к этому невероятному человеку буквально окутывают Бэкхёна, словно густой туман, а он и не против вовсе. — Приехали, — совершенно неожиданно для омеги, витающего в своих мыслях, сообщает Сехун, и только тогда Бэкхён осознает, что машина стоит на месте уже некоторое время. — Идем? — Да, бесспорно, — твердо заявляет Бэкхён. — Конечно. Идём. Пожилой омега, определенно являющийся работником загса не первый год, с пониманием смотрит на пару, сообщающую о том, что они хотят отозвать своё заявление о разводе, и с готовностью кивает на места, предупреждая, что ненадолго выйдет, чтобы принести бланки новых заявлений и экземпляры их заполнения. Сехун молча кивает, задумываясь о том, сколько лишней бумажной волокиты можно было бы избежать, если бы не их с омегой импульсивность и невнимательность друг к другу. Бэкхён думает о том же самом и обещает самому себе отныне всегда сначала говорить, а потом уже принимать решение. Мужчины тратят около сорока минут на заполнение и проверку многочисленных бланков, после чего получают искреннее — по крайней мере, сопровождаемое легкой улыбкой — поздравление с отменой бракоразводного процесса и покидают здание, в которое обоюдно надеются более не зайти никогда в жизни. Спасибо Чонину и Чанёлю, что их регистрация брака будет выездной. — Посидишь две минуты, ладно? — просит Сехун, приоткрывая дверь машины омеге. — Посижу. А ты? — уточняет Бэкхён, занимая пассажирское место. Альфа вытаскивает из кармана пачку сигарет, тем самым молча объясняя, на что ему нужно время. Омега кивает и позволяет Сехуну закрыть ранее распахнутую дверь, чтобы дым не проникал в салон. Надо же так было. Сехун поджигает сигарету и затягивается, опираясь спиной на автомобиль. Табак уже привычный и не вызывает никакого отклика внутри — будто альфа конфету безвкусную хомячит, а не убивает себя медленно изнутри. Наверное, чтобы что-то почувствовать, надо покупать новую марку или увеличивать размер. Или бросать. Сехун делает еще одну затяжку, но сублимация выходит так себе, потому что огромное количество чувств, распирающее изнутри, никуда не исчезает, да и Бэкхён запах сигарет не любит, наверняка будет недоволен исходящим от него амбре. Хотя сейчас поздняя осень, холодно — запах не так сильно пристает к одежде и волосам, как летом. Количество произошедших за месяц событий не укладывается в голове. Альфа прикрывает глаза, стараясь собраться с силами. Кажется, самое страшное уже позади: никакого развода не будет, Бэкхён уходить не собирается. Но Сехуна всё равно что-то тяготит. Внутри такая солянка из ощущений, что и отделить одного от другого сложно. Счастье — потому что они с Бэкхёном вновь вместе. Надежда — ведь теперь всё будет постепенно налаживаться, альфа свято в это верит. Стыд — из-за того, что он мог избежать всех этих трудностей и боли, если бы был внимательнее по отношению к самому дорогому человеку в своей жизни. Грусть — так как они потеряли месяц или даже больше из-за собственной глупости. Страх — потому что однажды всё может повториться и закончиться вовсе не так радужно, если сложившийся расклад — с учетом всех перенесенных страданий — вообще можно назвать таковым. — Ты больше витаешь в мыслях, чем куришь. Сделал три затяжки, а всё остальное уже почти стлело, — выходя из машины, говорит Бэкхён, всё это время наблюдавший за мужем через боковое зеркало. — Тебя же бесит запах, — не спрашивает, а утверждает Сехун, как бы интересуясь, почему истинный покинул салон, где из запахов лишь ароматизатор и слабый кофе. — Меня бесит твое состояние, — парирует омега, забирает и без того почти мертвую сигарету и кидает ее на землю, для достоверности еще и наступая на нее ботинком. — В чем дело, Сехун? Бэкхён и сам не улыбается во все тридцать два зуба, но он и не стоит с таким видом, будто ему на плечи обрушился груз всего мира. Наоборот — ему полегчало. Омега может четко прочувствовать, насколько легче стало дышать, когда они смогли избежать роковой ошибки, о которой жалели бы до конца дней. Однако... это сложно. Всё происходящее прямо сейчас непросто для них обоих. Потому что как минимум надо принять то, что весь ужас все-таки не вечен, и сейчас он закончен, они могут спокойно двигаться вперед. Хоть с черепашьей, хоть с улиточной скоростью, но идти навстречу друг другу и своей любви. Как максимум — потому что никто не знает, что будет дальше. Не то чтобы кому-то из людей выдавали четкий план будущих событий на всю жизнь, но сейчас, когда всё только начинает налаживаться, потерять это шаткое чувство зарождающегося спокойствия еще страшнее, чем раньше, когда о нем можно было только мечтать. — Всё хорошо, не переживай, — всё же отвечает Сехун. — Ври кому-нибудь другому. — Я не вру, — чуть хмурится альфа и смотрит прямо в глаза истинного, подтверждая свою честность, — всё хорошо, в тысячу раз лучше, чем было без тебя. Бэкхён моментально забывает, как дышать. Все легкие пробивает жгучей болью. Слышать подобное от Сехуна всё ещё равносильно колотой ране, представляющейся не такой уж страшной, но на деле являющейся довольно опасной, если та находится в районе грудной клетки, — у омеги же она, кажется, прямо в сердце. Нужно что-то сказать, просто необходимо, потому что альфа ждет ответа. Потому что ему не менее больно. Быть может, даже больше, потому что произносить подобное вслух является отдельной мукой в их ситуации. Комок в горле Бэкхёна настырно становится всё внушительнее, хотя он старается его прогнать как можно скорее и как можно дальше. Не стоит сейчас снова погружаться в это уныние. Все ведь и правда хорошо. И будет еще лучше, если постараться. — Тогда почему куришь? — выдавливает из себя волнующий вопрос Бэкхён. — Чтобы отвлечься, — нехотя признается Сехун. — От меня? — От страха. Так просто. Звучит так просто, но на деле всё куда мучительнее, и мужчины это прекрасно осознают. Они разделяют это чувство на двоих. Оно забирается в каждую клеточку и подкидывает бесконечное количество вариаций, где всё заканчивается. Прекращается раз и навсегда. — Тогда давай отвлекаться вместе, — предлагает Бэкхён, приближаясь к истинному, и кладет свою прохладную ладонь на горячую шею альфы. Сехун склоняется к ближе к лицу омеги и, не встретив никакого сопротивления во взгляде, приникает своими губами к чужим, постепенно затягивая истинного в страстный поцелуй. И Бэкхён впервые в своей жизни не испытывает никакой горечи из-за табачного привкуса, потому что его вместе с горечью от совершенных ранее ошибок вытесняет всепоглощающая любовь.☽☽☽
— Не так уж сильно я опоздал, можно было и не предупреждать Минсока, — смотря на наручные часы, цокает Бэкхён и расстегивает ремень безопасности. — Боишься его? — приподнимает бровь Сехун, глядя на истинного. — Боюсь его расспросов. Если бы не то, что Ким будет требовать мельчайшие подробности всего, что произошло за последние два дня, идти на работу было бы куда проще. Омегу и без того в последнее время офис стал тяготить — он каждый раз невольно вспоминает, как его использовали, чтобы добраться до Сехуна и навредить компании. Глупо, конечно, потому что сейчас эта ситуация наверняка урегулирована, в способностях Ханя сомневаться не приходится, но уточнять все равно не хочется, ведь это стопроцентно повлечет за собой цепочку не самых приятных воспоминаний. — Хочешь, я сам с ним поговорю? — предлагает альфа, поглаживая мужа по голове. — Ага, и про себя ему сам расскажешь, — хмыкает Бэкхён с легкой улыбкой на губах. — А надо прям в подробностях? — поддается игре омеги Сехун. — Естественно, еще не забудь о моих чувствах во время твоих действий рассказать. — Ммм, например? — спрашивает альфа, перемещая ладонь на затылок истинного. — Например, сейчас ты флиртуешь со мной, вот-вот поцелуешь, а я думаю, что не смогу разорвать поцелуй, поэтому мы оба опоздаем куда сильнее, а ещё... если ты не перестанешь так на меня смотреть, то одним поцелуем мы не ограничимся, — бессовестно дразнит омега. — И вот так детально тебе нужно рассказать Минсоку обо всем. Справишься? — Точно нет, — качает головой Сехун и всё же целует Бэкхёна, чуть прикусывая нижнюю губу в отместку за картинку, образовавшуюся в голове после слов мужчины. — Иди, увидимся позже, — всё же отрываясь от любимого, говорит альфа. — Насколько позже? Я успею в очередной раз надумать себе, что ты решил меня всё же бросить? — Бэкхён, — явно осуждая, произносит Сехун. — Понял-понял, — поднимает ладони в примирительном жесте Бэкхён. — Увидимся, — бегло целуя истинного в щёку, улыбается омега и покидает машину. Сехун провожает мужчину взглядом до входа в здание, после чего отвлекается на телефонный звонок. Чондэ на другом конце провода очень нелестно отзывается об опоздании друга и просит ускориться, поскольку «даже Лу уже в кабинете сидит, а тебя всё ещё нет». Аргумент срабатывает беспроигрышно, и альфа заводит мотор, обещая быть на месте в течение тридцати минут. Как он собирается успеть доехать за это время по утренним пробкам — загадка.☽☽☽
— Привет женатикам, — машет рукой младшему Хань, и Сехун не удерживается от того, чтобы закатить глаза. — Что ты делаешь на моем месте? — Решил занять твой пост, пока ты по свиданкам таскаешься, — пожимает плечами старший альфа. — Не по свиданкам, а по «важным делам, из-за которых Бэкхён не затыкался всё утро», — поправляет друга Чондэ, успевший утром встретить Чанёля на входе в офис и обсудить сложившуюся ситуацию. — Точно, прошу прощения, — прыскает в кулак Лу. — Может, к делу уже? — предлагает Сехун и, к его удивлению, мужчины соглашаются, сразу же становясь серьезнее. Лу загружает сайт компании, рассказывая о том, что нового добавил. Сехун не очень разбирается в тонкостях, но понимает, что теперь система защиты работает в сто раз лучше — "Тебе стоило бы попросить меня позаботиться об этом еще раньше, Сехун, серьезно, о чем ты вообще думал всё это время, пока сидел с таким хиленьким сайтом, его взломать можно попытки с третьей" — и никто не сможет её атаковать без ведома Ханя. С внутренними данными старший альфа тоже каким-то образом разобрался и даже установил, из какого кабинета произошла утечка данных (Чондэ же позаботился о том, чтобы невнимательные кадры были уволены). — Это было коротко о главном, — завершает речь Лу и подмигивает друзьям, поднимаясь с уже нагретого за часы ожидания и разговора места. — Теперь десерт? — уточняет гамма и получает в ответ очень выразительный взгляд. — Так точно, — ухмыляется Хань и вновь начинает говорить. Оказалось, специалисты Чунмёна не такие уж и талантливые, как тот говорил. Если ориентироваться на слова Лу, то вообще "безмозглые и даже не в силах поставить нормальный уровень защиты данных". О лишь замечает, что этого стоило ожидать. Но чего мужчина не ожидал, так это того, что Хань каким-то образом сможет пробраться в мобильный Чунмёна и обнаружить, что тот шантажировал не одного лишь Сехуна, но и других своих конкурентов. — Здоровая конкуренция, блять, куда уж там, — не сдерживает смешка Сехун, и друзья полностью с ним соглашаются. Из череды долгих объяснений О улавливает то, что за Кимом, оказывается, не один такой грешок, и парочку прошлых грантов тот выиграл, скорее всего, подобным способом. Чондэ на это лишь качает головой и говорит что-то вроде: "Пиздец, что желание денег с людьми делает". С этим тяжело спорить. — И я как порядочный гражданин, — заканчивает свой рассказ Хань, — не мог остаться в стороне, поэтому немного поднапрягся, собрал всё найденное в единую кучу и отправил в полицию. Правда, пришлось повозиться, чтобы через эти данные не вышло вычислить меня самого, но вы дружите с гением, так что следите за новостями. Думаю, к вечеру уже будут статьи о том, что набиравшая популярность фирма закрылась из-за лживости владельца. — Спасибо. Я обязательно верну тебе этот должок, — благодарит старшего Сехун. — Бэкхёна лучше себе верни, — бьет друга по плечу мужчина и, попрощавшись, покидает кабинет, оставляя О и Кима наедине. Мужчины переходят к обсуждению рабочих вопросов, создают план действий на неделю и возвращаются непосредственно к своим рабочим обязанностям. Ближе к вечеру секретарь стучится в кабинет начальника и шокировано повествует о том, что один из их конкурентов на предстоящем конкурсе дисквалифицирован, а его компания и вовсе подлежит закрытию. Сехун вполне успешно делает вид, что эта новость является новой для него, — даже бровь для вида приподнимает — и говорит, что, видимо, судьба не на стороне Господина Кима. А чуть позже пишет собственной судьбе, приглашая на свидание в среду вечером. "Я разве могу отказать такому очаровательному мужчине? Никогда в жизни", — вскоре отвечает Бэкхён, и Сехун даже не пытается сдержать улыбку.