☽☽☽
Чонин сидит в салоне машины, кажется, уже задремав, поскольку его глаза закрыты, а голова откинута на сиденье. Чанёль вызывает трезвого водителя, объясняя, где припаркована машина, а О стоят неподалеку, держа друг друга за руки. Этот вечер такой приятный, что не хочется, чтобы он заканчивался. Бэкхён жмется к альфе и невольно думает, что всё хорошее когда-то, к сожалению, заканчивается. Поход в ресторан просто чудесный. Они давненько так спокойно не сидели вчетвером — около года, может быть, потому что были заняты то одни, то другие, то просто не хватало сил и желания. Как же глупо они тратили время на одну лишь работу, только сейчас понимает Бэкхён: всё старались работать усерднее, получать больше, а в итоге чуть не потеряли самих себя. — Поехали домой? Сехун просит — не спрашивает. И выглядит при этом таким усталым и обнадеженным, что у Бэкхёна отказать язык не поворачивается. К тому же, откровенно говоря, сейчас он куда сильнее хочет остаться с истинным, чем обычно. К хорошему быстро привыкаешь, да. Такси ловится практически сразу, и Сехун, предупредив Пака о том, что они с мужем уезжают, помогает Бэкхёну забраться в автомобиль, присаживаясь следом и называя адрес их квартиры. Надо же, как давно омега его не слышал; что-то внутри от осознания этого неприятно царапает. Альфа опускает голову на плечо мужа, и Бэкхён невольно вспоминает, как они ехали в такси после того злосчастного приема. Омега опускает взгляд на их переплетенные ладони и хочет на миг разъединить пальцы, чтобы посмотреть, не осталось ли у мужа следов от ран, полученных в тот день, однако Сехун не позволяет — он крепче сжимает ладонь истинного, удерживая его руку в своей, а Бэкхён лишь приподнимает уголки губ в ответ на это действие. Виви встречает мужчин около двери, тут же начиная радостно лаять, бегать вокруг и проситься на руки. Бэкхён улыбается, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу от воспоминаний о совместных возвращениях домой, которые раньше были довольно частыми явлениями в их с альфой жизни. — Привет, прости, что так поздно, но я, как ты можешь видеть, с подарком, — произносит Сехун, присаживаясь на корточки и поглаживая любимца по голове. — А почему я не в праздничной обёртке? — фыркает Бэкхён, избавляясь от верхней одежды и обуви. — Потому что без всего ты ещё лучше, — откровенно отвечает альфа, поднимая взгляд на мужа. — О Сехун, — укоризненно прищуривается Бэкхён. — О Бэкхён? — поднимаясь на ноги и тоже избавляясь от лишних элементов гардероба, ухмыляется мужчина. — Ты льстец. — А ты красивый. Ответ не сразу зреет в голове у Бэкхёна, но когда это происходит, то уже слишком поздно, потому что Сехун забирает губы истинного в своё владение — вполне заслуженное и обоюдно желаемое. Омега приоткрывает рот, и язык мужа тут же скользит в него, сплетаясь с другим, делая поцелуй глубже. Слаще. Привкус выпитого Сехуном крепкого алкоголя вкупе со съеденным Бэкхёном чизкейком придаёт весьма необычный, но определённо восхитительный оттенок, который хочется распробовать до той степени, что губы начнут саднить. Это наглость, решает Виви, глядя, как люди упиваются друг другом, поэтому садится прямо около их ног, когда действие затягивается, и начинает протяжно выть, требуя внимания к себе. Мол, я тоже тут, и меня можно хотя бы приличия ради приласкать или накормить какими-нибудь вкусняшками. Сехун смеётся и говорит, что это возмутительно: даже собака пытается забрать у него внимание мужа. Омега закатывает глаза и идёт на кухню, чтобы достать из запасов лечебную косточку, наполненную витаминами, за которую пёс готов продать родину. или, по крайней мере, дать мужьям побыть наедине — готов точно. Сехун сидит на кровати, наблюдая за тем, как Бэкхён, только-только вышедший из душа, ходит от одного шкафа к другому, выбирая одежду на завтрашний день, поскольку утром ему не очень хочется тратить на это время. Альфа солидарен, но помогать не собирается, поскольку муж, наклоняющийся пониже в поисках какого-то — "Сехун, ты не помнишь, где он лежит? У нас и так особо порядка в шкафу не было, а без меня тут и вовсе пиздец полный случился!" — пиджака, является не таким уж частым зрелищем в последнее время. Упускать этот момент было бы полным кощунством. Особенно — когда на омеге свободные домашние шорты без нижнего белья и растянутая футболка. — Бэкхён, боже, ещё немного, и я прижму тебя прямо к этому шкафу, — обещает Сехун. Пубертат, когда желание накрывало с головой и мешало нормально функционировать, уже больше десяти лет как пройден, но то ли долгая разлука, то ли переосмысление своего отношения к миру и браку возвращают Сехуна в прошлое. И это не то чтобы плохо — все же альфа находится в самом расцвете сил, когда у тебя уже достаточно и опыта, и желания. Просто непривычно. Уделяя большинство внимания работе, Сехун куда спокойнее реагировал на Бэкхёна и его тело. Сейчас же всё пришло в нужное состояние, и это замечательно, наверное. Если бы не один нюанс: Бэкхён с Сехуном жить отказывается, и как-то решить эту проблему не представляется возможным. Альфа пообещал дать время, и он свое слово сдерживает. Даже если через — честно, ужас какой-то — воздержание. — Кровать уже не кажется такой привлекательной поверхностью? — усмехается омега, продолжая свои поиски и малодушно радуясь, что Сехун не видит, как вспыхнули от услышанного его щёки. — Плевать на поверхность. Ты в любом случае привлекательный, — без стеснения признается альфа. Найденный пиджак чуть не падает из рук Бэкхёна, когда он слышит эту фразу. Невозможно. Он чувствует феромоны истинного и разделяет это желание. Эту окрыляющую одержимость любимым. После того, как ты чуть не потерял, тебе становится мало. Всегда мало. Катастрофически мало. И омега даже готов прибить самого себя за глупые страхи возвращения в квартиру, когда поворачивается лицом к истинному и ловит его потемневший взгляд. Спальня не таких уж больших размеров. Сехуну хватает пяти шагов от кровати, чтобы воплотить свои слова в реальность, зажав мужа между закрытой дверцей шкафа и собственным разгоряченным телом. Пиджак всё же оказывается на полу, но это не так уж страшно, его все равно предстоит гладить завтра. Бэкхён обвивает руками шею альфы и прикрывает глаза, ощущая острый аромат граната, смешавшийся с еле заметными нотками мятной зубной пасты, чтобы в следующий момент почувствовать этот вкус на своих губах. Сдержанность летит в тартарары, но обоим плевать. Бэкхён первым стягивает с мужа майку, касаясь кончиками пальцев подтянутого тела. Сехун ловит запястья истинного и закрепляет их над его головой, опускаясь губами к чувствительный коже на шее. Омега выгибается навстречу, предчувствуя завтрашние расспросы Минсока по поводу засосов, которые стопроцентно расцветут на теле. Но это того стоит. Это стоит того, чтобы умереть, уверен Бэкхён, когда Сехун, несмотря на явное нетерпение и собственное желание, осторожно растягивает его пальцами, даря многочисленные поцелуи во все доступные зоны. Это стоит того, чтобы жить, понимает Бэкхён, когда Сехун берет его так чувственно, что хочется и продлить это наслаждение навсегда, и достичь его пика одновременно. Альфа переплетает их пальцы, и это настолько волнующе, что омега забывает, как дышать. — Это стоит всего на свете, — выдыхает Бэкхён в шею мужа, когда они уже практически проваливаются в сон. Сехун согласно мычит и обнимает крепче. Их любовь стоит всего на свете. И даже более — она бесценна.☽☽☽
Запах чего-то вкусного побуждает альфу открыть глаза и на некоторое время потеряться в пространстве в попытке осознать, откуда этот аромат мог появиться. Сехун слышит голос Бэкхёна, разговаривающего, кажется, с Виви, и картинка становится цельной. Мужчина спешит отправиться в ванную комнату, по пути собрав разбросанные в порыве страсти ночью вещи, чтобы как можно скорее оказаться рядом с Бэкхёном. — Ты проснулся без будильника? — слышит омега, когда помешивает почти готовый завтрак, и ложка чуть не валится из его рук. — Ты бы еще тише подобрался, — возмущается Бэкхён, поворачиваясь лицом к мужу. — Да, меня Виви разбудил. Кажется, ты приучил его вставать пораньше, пока меня не было. — Бессонница, — пожимает плечами Сехун, после чего обнимает истинного. — Он и засыпает теперь позже, но это, наверное, можно исправить. Вместо ответа омега закатывает глаза и, не вырываясь из объятий, поворачивается лицом к плите, чтобы обеспечить им нормальный завтрак. Сехун искренне недоумевает, когда понимает, что в холодильнике вечером — как и утром, соответственно — было практически пусто, а Бэкхён всё равно соорудил что-то приличное. Удивительно. — Ты святым духом питаешься, да? — между делом произносит Бэкхён, и его голос звучит наигранно непринужденно. — Нет. Надеждами, что ты скоро вернешься. Омега замирает, словно деревенеет, и Сехун понимает, что снова перешел чёртову грань. В последнее время их появилось столько, что приходится сначала думать, а потом говорить — не так уж и сложно, если честно, но не тогда, когда ты бодрствуешь не дольше десяти минут. — Сехун, я... — Это не был камень в твой огород, — перебивает мужа Сехун, понимая, какой ассоциативный ряд могли вызвать эти слова. — Я тебя ни к чему не обязываю и буду ждать, пока ты сам захочешь вернуться. — Я хочу, но... — Пока ты сможешь. Я в любом случае рядом. "Спасибо", — шепчет Бэкхён и, вновь оказавшись лицом к лицу с мужем, целует его, улыбаясь в поцелуй от того, что ответная ласка Сехуна не заставляет себя долго ждать. После замечательного и по вкусу, и по настроению — "Бэкхён, боже, я так скучал по таким утрам, вот уж реально не оценишь, пока не потеряешь. Что ты там бубнишь? Нет, это никак не связано с тем, что я отвык от нормальной еды, прекращай!" — завтрака мужчины переодеваются, не удержавшись от нескольких поцелуев и пары новых отметин. Бэкхён смеется, говоря, что ему придется рассказывать Минсоку обо всем случившемся вплоть до обеденного перерыва, на что Сехун лишь пожимает плечами и предлагает свести Кима с Ханем или Чондэ, чтобы интересовался не чужой жизнью, а своей. Омега лишь качает на это головой, отмечая, что звучат эти слова уже не первый год. Альфа парирует, что стабильность является признаком мастерства. — Ты снова задержишься из-за меня, — качает головой омега, смотря на циферблат. Они застряли в стандартной утренней пробке, и этого следовало ожидать, отвлекаясь на поцелуи и касания вместо сборов. — Это не так уж смертельно, ближайшая встреча в одиннадцать, — прикрывая зевок ладонью, говорит Сехун. — Не выспался? — замечая действие мужа, уточняет Бэкхён. — Понятия не имею, когда последний раз высыпался вообще, так что не бери в голову. — Тебе нужен отдых. — Мне нужен ты. Все аргументы и возражения разом вылетают из головы Бэкхёна. Мужчина думает, что ему повезло. Ему так сильно повезло, что именно этот невероятный человек оказался его истинным. Сколько бы лет ни прошло, Сехун никогда не потеряет возможность выбивать все мысли из головы омеги одним лишь своим словом — Бэкхён уверен в этом на все сто с лишним процентов. Альфа притягивает мужа для короткого касания губ — пусть они и потратили большую часть утра на ласки, этого все равно кажется ничтожно мало по сравнению со всем упущенным временем. Его уже не вернуть, Сехун прекрасно отдает себе в этом отчёт. Но ведь можно сделать так, чтобы больше жалеть ни о чем не пришлось. И он со всей своей ответственностью попытается это обеспечить, невзирая ни на какие сложности и преграды в виде опозданий на работу. В конце концов, возмущения заместителя придется выслушивать в любом случае — как минимум из-за того, что Сехун не поделился вчера своим намерением сходить на парное свидание с будущим семейством Пак.☽☽☽
Пальцы отбивают ритм песни, засевшей в голове с самого утра благодаря таксисту, который, хоть и спросив предварительно разрешение, но все же слушал ее в течение всего пути до офиса — тридцати минут то бишь. Бэкхён, как и большая часть мира, этот музыкальный шедевр прекрасно знает и вообще считает своего рода классикой. Мол, как это ты не знаешь этот трек? Стопроцентно слышал его хоть раз в жизни, даже если названия и не можешь сказать*. Бэкхён жалеет, что знает английский язык, уже на втором прослушивании. Ведь как это обычно бывает во время прослушивания песен на иностранном языке? Люди не особо вслушиваются в текст, просто наслаждаясь мелодией, потом уже лезут смотреть лирику. Так вот О знает лирику от и до, к своему глубочайшему сожалению, потому что песня жизненная. Им с Сехуном подходит прекрасно, и градус драмы внутри омеги возрастает с каждым прослушиванием, выливаясь в итоге в то, что папку с документами, принесенную из дома, Бэкхён кидает на рабочий стол с тихим ругательством, провоцируя Минсока молча покрутить пальцем у виска. "Crawlin' back to you. Ever thought of callin' when you've had a few? Cause I always do", — напевает мужчина, откладывая бумаги и глядя на экран мобильного телефона. Ноль сообщений, ноль пропущенных вызовов. Панель уведомлений девственно чиста, и это бесит. Выводит из себя настолько, что никакие нервы не выдерживают. Рабочее кресло плавно откатывается назад, когда Бэкхён рывком поднимается с него и выходит из кабинета, намереваясь умыться холодной водой. Может, хоть так он сможет остыть. Последний раз он говорил с Сехуном утром четверга, когда муж подвозил его на работу, а сегодня уже понедельник. Сначала омега оправдывал молчание истинного занятостью в преддверии конкурса, потом убеждал самого себя, что суббота тоже вполне себе могла стать рабочим днем, в воскресенье от психа даже вызвался поехать с Чанёлем и Чонином на дегустацию тортов к предстоящей свадьбе, чтобы отвлечься от мыслей о Сехуне и немного повеселеть. Впрочем, стало только хуже: живот, который не привык к такому количеству сладкого, разболелся, все вкусы начинок безбожно перемешались во рту в одну сплошную приторность, а горечь от тоски лишь усилилась. Это пиздец. Бэкхён это понимает прекрасно, потому что не может не думать о Сехуне даже в ночное время: муж настырно появляется во снах отрывками из прошлого или мечтами о будущем. Утром становится паршиво, потому что мечты мечтами, а в реальности альфа написал только одно сообщение вечером четверга и не отреагировал на ответные, принадлежащие Бэкхёну, даже смайликом — только прочитал. Тупая привычка. Омерзительная. Читать и не отвечать при этом — полная срань. Так считает Бэкхён, хоть и понимает, что галочка, сообщающая о прочтении, уже является достижением, потому что раньше альфа даже не открывал диалоги, читая все новости через панель уведомлений и смахивая. Ох, сколько раз они ссорились из-за этого... Омега вспоминает сейчас те моменты с легкой ухмылкой, потому что они всегда содержали в себе чей-то разбитый телефон и примирительный секс в конце. Да, неплохо нажились на них продавцы смартфонов за годы отношений. И то ли еще будет. "Если, конечно, будет", — поправляет самого себя взвинченный Бэкхён и очень жалеет, что нельзя засунуть голову целиком под кран с холодной водой. Возможно, мокрые волосы остудили бы его пыл хотя бы частично. Или отвлекли. Вся суть в том, что омега знает, что желание вернуться к нормальной жизни у них взаимное. Как и желание чувствовать друг друга на всех возможных уровнях. И Бэкхён уже готов встать на колени — не в пошлом смысле, хотя и в этом, конечно, не против совершенно — и ползти к мужу, как в этой чёртовой песне, засевшей в голове с самого утра. Чтоб этот таксист в пробку побольше встрял. Так вот, Бэкхён в курсе, что Сехун хочет. Но почему-то не делает. И это выводит из себя. Или альфа дает ему время? Показывает, что готов ждать? Но ведь от простого ожидания ситуация никак не изменится. Бэкхён вытирает руки бумажным полотенцем и комкает его в руках, представляя на месте переработанной и обработанной древесины свой нелепый страх возвращения в квартиру. Было бы в разы легче, если бы он уже от него избавился. Тогда бы и не пришлось сетовать на то, что альфа не звонит, потому что всегда можно было бы подойти к нему вплотную и в самые губы сказать все волнующие вещи. Сказать, что скучает. Настолько отчаянно скучает, что вот-вот сойдет с ума, и постоянно сюсюкающиеся друг с другом Чонин и Чанёль не делают ситуацию проще. Бумажное полотенце летит в мусорную корзину вместе с мыслью о том, что, быть может, Минсок был прав, когда советовал сходить к психологу и не мучить ни себя, ни мужа, ни друзей нерешенными ментальными проблемами. — Тебе звонил кто-то, — уведомляет Ким, когда мужчина возвращается на свое рабочее место. Бэкхён может четко обозначить то, что он чувствует. Сначала горло пересыхает, и ему хочется выкашлять наружу все обострившиеся нервы. Затем в этом самом же горле формируется ком, который по ощущениям состоит из сросшихся шипов переживаний — иначе и не объяснить то, что от него так дерёт глотку. Разочарование накатывает столь мощной волной, что Бэкхён буквально чувствует, как смывает надежды. Смывает его самого в омут какой-то дикой и необоснованной толком паники, подступающей к легким и сжимающей их с целью прекращения мучений. О смотрит еще раз на пропущенный вызов от неизвестного номера и бьет ладонью по столу, тихо матерясь. Минсок хочет спросить, что стало триггером, но его прерывает еще один входящий вызов, врывающийся в тишину рабочего пространства. — Да, я Вас слушаю, — отвечает на звонок Бэкхён, и звучит он в этот момент так устало, что Киму становится его жаль. На том конце провода кто-то шумит, создается впечатление, что его номер набрали случайно, и мужчина хочет сбросить вызов, но слышит отклик. — О Бэкхён, верно? — спрашивает, если опираться на голос, молодой человек, но не дает возможности ответить, продолжая свою речь. — Вы значитесь как опекун в страховке О Сехуна. Шестеренки в голове омеги крутятся очень медленно, создается ощущение, что он сейчас и два плюс два сложить будет не в состоянии. Почему ему звонит какой-то юноша? Почему у него фоне так шумно? Почему этому человеку нужна информация о страховке Сехуна? Почему... — Мы не могли до Вас дозвониться два дня, так как в бумагах произошла путаница, номер телефона был утерян в базе, — между тем вещает молодой человек, — но больница сделала запрос, поэтому сейчас мы можем Вас уведомить. Вы сможете приехать сегодня? Часы посещений уже начались, будут до семи вечера. — Куда приехать? — уточняет Бэкхён. Очень сложно сконцентрироваться, когда до тебя все доходит замедленно, отголосками и будто через стекловату. Омега улавливает что-то про номер телефона, про больницу, но не может собрать картинку воедино. — В больницу. О Бэкхён, Ваш муж находится тут третий день, — терпеливо проговаривает собеседник. Сходится. Все отрывки, наконец, собираются воедино, и Бэкхён несдержанно матерится, поскольку мозг начинает активную работу. Он просит прощения у работника больницы и просит сказать адрес, наспех записывая его на каком-то из чистовиков рабочих документов. Сехун не позвонил и не написал, потому что он в больнице уже который день. А Бэкхён не знал. Может, альфа вообще не в состоянии писать? Что с ним приключилось такого? Бэкхён не знает. Он ничего не знает, и это... — Блядский пиздец, — изрекает омега вместо прощания и умоляюще смотрит на Минсока. — Иди. Не удивляйся, если тебя такими темпами уволят, — качает головой Ким, наблюдая за тем, как друг набрасывает на плечи пальто, наспех хватает сумку и шепчет себе что-то под нос, выбегая из кабинета. Бэкхён ловит такси и просит водителя двигаться быстрее, обещая доплатить за скорость. Он думает, что первым делом прибьет Сехуна за то, что тот заставляет его так волноваться. Или поцелует. Или прибьет, оживит, а потом поцелует. План неточный и получает коррективы в течение всего пути до больницы. Уже распахивая стеклянные двери высотного здания, Бэкхён решает, что сначала он убедится, что Сехун жив и — хотя бы относительно — здоров. А потом уже всё остальное.