☽☽☽
Машины за окном гудят чересчур громко, и вымученный стон вырывается из груди Сехуна. Слыша, что хозяин не спит, Виви подрывается со своего места — которое, вообще-то, принадлежит Бэкхёну, но раз уж омеги нет, то и не грех его занять — и лезет к О с утренними поцелуями. Эти ласки, конечно, разительно отличаются от бэкхёновских, однако альфа всё же позволяет псу облизать большую часть лица, чтобы выиграть еще минутку сна, начиная невольно смеяться, стоит Виви пройтись шершавым языком по чувствительной шее. — Чёрт с ним, — кряхтит мужчина и обнимает питомца, который в этот же миг довольно щурит глаза. — Вот ты мне скажи, как можно так просто говорить о разводе? — интересуется Сехун у собаки. Виви издает в ответ звук, который напоминает нечто среднее между фырканьем и тявканьем. — Хочешь сказать, что сам виноват? Но я так-то извинился, — оскорбленно дует губы альфа и даже на время перестает чесать пса за ухом, — а он сам эти извинения не принял. Идиота кусок... У Сехуна уходит десять минут на то, чтобы привычно прийти на кухню, грузно вздохнуть при осознании, что завтрак ему некому приготовить, с надеждой заглянуть в холодильник, безуспешно попытаться приготовить яичницу, разочарованно перейти на нижние полки, а затем с печалью осознать, что от жизни холостяка за столько лет отношений с Бэкхёном он полностью отвык. В итоге мужчина закидывает в себя несколько крекеров, давится кофе без молока и признает прием пищи в корне неудавшимся. Голос ведущего новостей усыпляет и заставляет мужчину зевать по пути на работу, однако слушать фоном неинтересные факты куда проще, чем вслушиваться в текст любимых песен, поскольку каждая из них пропитана воспоминаниями о Бэкхёне: как омега неосознанно тихо напевает выученные слова, пока чем-то занимается, или же специально громко кричит любимые строки, широко улыбаясь, когда в хорошем настроении. Сехун тормозит на пешеходном переходе и раздосадованно опускает голову на руль, пугая резким гудком ни в чем не повинных прохожих. Старик, переходящий дорогу, поднимает взгляд на непутевого водителя и осуждающе качает головой, лишь после этого направляясь дальше. Альфа понимает и даже разделяет эмоцию мужчины, наказывая самому себе перестать выпадать из реальности из-за мыслей о муже. — Ты опоздал, — поражается Чондэ, когда О прибывает на рабочее место. — Доброе утро, — игнорирует заместителя Сехун, одаряя секретаря слабой улыбкой и проходя в свой кабинет. Парень неловко улыбается в ответ и опускает голову в ежедневник, размышляя о том, как бы поделикатнее предложить начальнику сходить к врачу, ибо подобные эмоциональные качели обычно не ведут ни к чему хорошему. Ким ловит настроение юного беты и с трудом прячет смешок в кулаке, следуя за Сехуном. Сегодня состояние альфы уже куда больше походит на повседневное — Чондэ ставит ему три из пяти, вновь вычитая баллы за отсутствие галстука и пачку сигарет, торчащую из кармана. Мужчина делает вывод, что с Бэкхёном друг так и не помирился, но вслух свои мысли не озвучивает, решая не давить лишний раз на больную мозоль. — У нас послезавтра прием, помнишь? — уточняет заместитель, прекрасно осознавая, что ничего О в голове сейчас, кроме мужа, не держит. — В субботу, — кивает Сехун, припоминая, как удивлялся, что ужин назначили не на будний день, а на выходной. В голове всплывают слова Бэкхёна о том, что в субботу ему придется поработать сверхурочно, и альфа хмурится, поражаясь своему сознанию: когда они с омегой оказались на грани расставания, всё нужное и ненужное само собой начало крутиться в голове без перерыва. — Правильно, — хвалит мужчину Чондэ. — И, пожалуйста, разберись за два дня со своим состоянием, — просит Ким перед тем, как уйти на свое рабочее место. — Наша компания, конечно, специализируется на производстве всяких роботов, но не думаю, что будет хорошо, если на празднике ты будешь напоминать одного из них, — добавляет гамма и скрывается за дверью.☽☽☽
— Приведи хотя бы один аргумент, чтобы я тебя не прибил. Минсок держит в одной руке готовый отчет, который должен был вчера написать его решивший не являться на работу друг, а во второй полный стакан горячего чая, и, кажется, лишь это спасает Бэкхёна от получения тяжких телесных повреждений. Ким делает глоток согревающего напитка и в ожидании смотрит на О, замечая, что видок у мужчины какой-то потрепанный. — Я развожусь с Сехуном, — говорит в своё оправдание Бэкхён и садится на соседствующее с Минсоком место, включая рабочий ноутбук и пытаясь хотя бы примерно подсчитать, сколько еще времени ему придется покупать Киму обеды в знак благодарности за то, что выполнил всю вчерашнюю работу. — Ты, конечно, на пару лет младше меня, но я так-то еще старческим маразмом не страдаю, — фыркает омега, кладя отчет перед другом, чтобы хоть к начальнику Бэкхён сходил самостоятельно, — из-за чего бы вдруг распалась самая крепкая из всех моих знакомых пар? — дополняет свою речь Минсок, всё ещё отказываясь верить в услышанное. — Из-за корма для собаки, — буднично объясняет Бэкхён и удаляется в кабинет начальника, уже предчувствуя, как тот будет докапываться до каждого малейшего недочета в документах. Вопреки ожиданиям Бэкхёна, мужчина не кричит и даже не заставляет его переделывать бумаги, он также ничего не говорит о вчерашнем отсутствии омеги, зато трижды за десять минут успевает напомнить О насчет сверхурочных в субботу. Убедившись, что Бэкхён помнит о дополнительных часах, начальник со спокойной совестью его отпускает. Омега думает, что всё в его жизни не так уж и плохо: обычно беспокойный начальник отчего-то подобрел, голова от выпитого и нервов уже почти не болит, Чонин с Чанёлем пока что из своей квартиры не выгоняют. Разве что с Сехуном он всё еще отношения не выяснил... Бэкхён обрубает собственную мысль на половине. Ему с Сехуном выяснять уже нечего, они друг друга услышали и поняли. Остается лишь подать документы на развод и каким-то образом продолжать счастливо жить без альфы. И если первое сделать омега вполне себе может прямо сейчас, то со вторым пунктом всё не так легко. Как вообще возможно наладить жизнь, когда внутри тебя с каждой секундой без человека все сильнее разрастается пустота? Бэкхён понятия не имеет. Обычно герои кинофильмов и сериалов в такие моменты бросают всё, забывают бывших, каким-то чудесным образом перезапускают свое сознание и приходят себе спокойненько к новой жизни. Только вот омега, к сожалению, жертва не плохой режиссуры, а собственной глупости, поэтому большего, чем уйти из дома и игнорировать звонки мужа, он сделать не в силах. — Значит, ты не шутишь? — после двухчасового молчания уточняет Минсок, разворачиваясь лицом к Бэкхёну, который с момента возвращения из кабинета начальника неотрывно печатает какой-то документ. — По поводу? — слушая друга лишь краем уха, спрашивает О. Ким очень однозначно покашливает, заставляя отвлечься от экрана. — Да, я не шучу. Правда собираюсь развестись с Сехуном, — понимая, чего от него хотят, подтверждает слова старшего Бэкхён. Минсок прищуривается. Он в курсе, что Бэкхён с Сехуном периодически ссорятся, как и все люди, но ни разу еще мужчина не слышал подобных слов от младшего. Омега даже и мысли не допускал о разводе, так почему вдруг решил пойти на этот шаг столь резко? Ким понятия не имеет, а еще прекрасно видит, как храбрится друг, желая показать, что у него все хорошо. Только вот Бэкхён, у которого всё хорошо, никогда не прогуливает работу и не погружается в нее с головой, будто желая выпасть из горькой реальности. — Слушай, не хочешь развеяться после работы? — предлагает Минсок, склоняя голову набок и истинно по-лисьи улыбаясь. — Завтра же рабочий день, — дует губы Бэкхён, хотя идея очень даже привлекательная. Его ведь теперь никто не ждет, он никому не обязан, так почему бы не попытаться выйти из состояния безвольного желе с помощью веселья. — Как и послезавтра. И почти каждый блядский день, — вполне себе убедительно аргументирует Ким, — так что не ломайся. Бэкхён еще недолго раздумывает над предложением старшего, однако шансов отказаться у него совсем не остается, так как для пущей заманчивости Минсок обещает все оплатить. О кивает и, получив радостные объятия друга, возвращается к документу, который теперь просто необходимо закончить до конца рабочего дня, так как завтра утром у него вряд ли найдутся на это силы.☽☽☽
Сехун смотрит на друга в недоумении, когда тот поджидает на подземной парковке возле офиса. У альфы на лбу читается вполне себе прозрачное «что за нахуй», однако Лу Хань игнорирует шокированный взгляд О и заталкивает его в собственную машину, беспрерывно болтая абсолютно бессмысленную информацию о людях, которых Сехун знать не знает — так, впрочем, происходит всегда, потому что круг общения у Ханя распространяется, кажется, на всю Азию, если не на весь мир вовсе. — Слушай, ты не хочешь объяснить, какого хера? — все же перебивает друга Сехун, и тогда Лу понимает, что всё куда серьезнее, чем он мог себе представить. Хань знаком с Сехуном еще со средней школы. Альфы росли в одном дворе, разделяли общие интересы, проводили почти всё время вместе и были самыми первыми советчиками друг друга буквально во всем. Лу очень четко помнит, как Сехун после первой встречи с Бэкхёном прожужжал ему все уши, несколько дней подряд не переставал причитать по поводу идеальности омеги, а затем чуть ли не прыгал от радости, когда Ханю удалось договориться о встречи с — тогда еще — Бёном. И вот сейчас, глядя на друга, который сам на себя не походит, старший альфа никак не может узнать в нем того самого Сехуна: упорно виднеется какой-то неизвестный мужчина, обиженный за всё то ли на жизнь, то ли на самого себя. — Мне позвонил Чондэ, — объясняет резкость своего появления Лу, не прекращая движения в неизвестном О направлении. — Когда ты вообще собирался мне сказать о том, что разводишься с Бэкхёном? И почему? Не его ты разве любишь больше всех на свете? Так какой тогда в жопу развод? — Хань, как и всегда, когда эмоции льются через край, задает слишком много вопросов и не предоставляет ни секунды для ответов, что Сехуну даже на руку, ведь говорить ему в свое оправдание нечего. Как бы О ни размышлял, все равно приходит к выводу, что он не сделал ничего противозаконного. Ну, подумаешь, переборщил чуточку с выпитым и рассказал какую-то ересь, но разве Бэкхёну это впервой? Такое и раньше бывало. В последние месяцы так особенно часто. Обдумывая всё это, Сехун пришел лишь к одному выводу: его так всё достало. Не об этом он мечтал, когда впервые звал омегу на свидание и робко целовал, спрятавшись от чужих взглядов под зонтом. Однако любовь спустя время оказалась именно такой — разрывающей сердце в клочья и мешающей спокойно дышать. — С чего вы вообще поругались? — продолжает гнуть своё Хань, бросая на светофорах раздраженные взгляды на друга. — Нет, я понимаю, конечно, что корм для собаки важен, но Бэкхён не истеричка и не решился бы говорить о разводе лишь из-за этого. Или же это ты начал, Сехун? Так вот, если да, то ты сказочный придурок, потому что, как люди были в древности уверены, что мир держался на трех китах и черепахе, так и я уверен, что ваши с Бэкхёном отношения держались исключительно на его терпении. Что ты вообще такого ляпнул, раз он так взбесился? — Лу замолкает, набирая полные легкие воздуха, однако так ничего более и не говорит. Старший не знает, что происходит внутри лучшего друга, но находится в состоянии заметить, как тускнеет Сехун с каждым услышанным словом. Хань, возможно, и излишне импульсивный, но врать никогда не станет. Быть может, именно от этого О столь хреново. Лу даже дает навскидку ему лет в два раза больше, чем самому себе, когда смотрит на сведенные брови и скрещенные на груди руки. — Окей, признаю, я немного переборщил с напором, — сбавляет тон Хань и кладет руку на плечо друга, чуть сжимая, — но я говорю это лишь потому, что беспокоюсь за тебя. — Я знаю, Хань, — благодарно улыбается Сехун, решая, что добавлять здесь больше нечего. — Откровенно говоря, я сейчас очень сильно хочу... — Напиться, — перебивает Лу друга, вызывая у альфы согласную ухмылку. — Я в курсе, Хунни. Туда и едем. Сехун смеется впервые за последние дни и даже кладет свою ладонь поверх руки старшего, показывая, что всё в порядке, однако вскоре сбрасывает ее с себя, громко матерясь и крича Ханю нечто о том, что руль нужно держать двумя руками и купить очки, если не видно других автомобилей.☽☽☽
Ровный ряд разноцветных шотов стоит напротив Бэкхёна, привлекая своей красотой и приятным запахом алкоголя. Минсок наблюдает за колебанием друга около пяти минут, но дольше всё же не выдерживает и толкает в плечо, мол, хватит уже сидеть истуканом, ты ведь сюда не на барном стуле покрутиться пришел. О недоверчиво поджимает губы, пытаясь взвесить все «за» и «против». Все факты, кроме того, что завтра на работу, яркой неоновой стрелкой в голове омеги указывают на «за», и мужчина сдается, вливая в себя красный шот. Сказал бы кто Бэкхёну каких-то пару месяцев назад, что вскоре он будет сидеть в клубе и заливать расставание с Сехуном любимым алкоголем Минсока, омега бы покрутил пальцем у виска и порекомендовал сходить к доктору, потому что с головой у человека явно не так. Однако, опустошая стопку, ранее наполненную зеленым напитком, мужчина понимает, что к доктору не помешало бы здесь сходить именно ему, а не кому-либо другому, потому что алкоголь альфу явно не заменит. Заменить-то, может, и не заменит, зато отвратительное ощущение ненужности в сердце великолепно скроет — хоть эффект и будет длиться только в течение вечера. Зато вот уж и не столь больно думать о Сехуне, которому, как считает подвыпивший Бэкхён, должно икаться очень сильно. Просто так взять и перечеркнуть больше десяти лет отношений. Даже нецензурного слова, подходящего для описания глупости этого индивида, не существует. Пока омега опустошает фиолетовый шот по счету радуги, в голове всплывает замечание Чонина о том, что пить Бэкхён за столько лет так нормально и не научился, но растворяется в разуме оно мгновенно, стоит Минсоку в одобрении поднять большой палец и посоветовать другу пойти на танцпол. Танцевальная площадка не просто полна — на ней буквально не остается и пары свободных сантиметров от количества людей. Кругом витает бессчетное множество ароматов, и Бэкхён даже не берется различить этот коктейль, потому что нет ни смысла, ни нужды. Бедра сами собой начинают двигаться в такт музыке. Омега прикрывает глаза и приподнимает уголки губ, предпочитая раствориться в море чужих тел и пошлых фразах, столь отчетливо звучащих благодаря дорогой аппаратуре клуба. На собственном поясе мужчина чувствует чьи-то руки, но, вопреки всем здравым принципам, позволяет неизвестному альфе спускаться ладонями все ниже. Ему ведь можно. Он ведь теперь одинок. Нет ведь с ним Сехуна, чьи ладони столь идеально подходили ко всем параметрам и заставляли чувствовать эмоции, от которых приходилось задыхаться — то ли просто от невозможности втянуть воздух, то ли от сбитого стонами дыхания. В памяти всплывает любимый аромат граната, и Бэкхёна будто током прошибает. Омега отталкивает незнакомого альфу и пытается ухватиться хоть за что-то, чтобы сохранить свое вертикальное состояние, однако все перед глазами мутнеет, а никакой точки опоры так и не находится. Мужчина проклинает в этот момент всех и вся: себя, забывшего о том, что не умеет пить; Сехуна, поступившего с ним столь жестоко; Минсока, провалившегося сквозь землю; неизвестного альфу, принявшего О за легкую добычу; и даже бармена, сделавшего столь крепкие коктейли. И Бэкхён уже готовится потерять сознание крайне позорно, посреди толпы, когда его крепко хватают за локоть, удерживая на ногах. — Ты, блять, издеваешься надо мной? Родной аромат граната отчего-то становится совсем реальным, а над ухом раздается хриплый голос, пронизанный злостью. Бэкхён громко смеется, но биты очередной песни заглушают этот звук. Альфа уже ему мерещится. Какая же нелепость. Столь ужасная и прекрасная галлюцинация, что омеге хочется кричать и плакать одновременно. Крайне мучительно видеть Сехуна вот так, очень близко, но понимать, что данное, скорее всего, лишь пьяный бред. Бэкхён не сопротивляется, когда его тащат сквозь толпу и выводят на улицу, толкая к холодной стене — он даже благодарен. Может, ударится головой и не встанет больше вовсе, а последним увиденным будет идеальная иллюзия любимого человека. — Приди в себя, Бэкхён! — требует Сехун, ударяя ладонью совсем рядом с омегой. — Ты ведь не пьешь. — А ты не ходишь по клубам, — бесцветно отзывается Бэкхён, напрочь путаясь в том, кто же все-таки перед ним стоит. — Ты не танцуешь в местах, куда приходят в поисках секса, — продолжает гнуть свое альфа. — Но ты же сюда пришел, — аргументирует омега то ли вслух, то ли лишь в своей голове. — Ты не позволяешь другим альфам касаться себя, — как-то чересчур тихо и болезненно звучит О, будто не верит собственным словам. — А тебе должно быть плевать! — нежданно для самого себя взрывается Бэкхён и ударяет мужчину в грудь ладонью, отталкивая со своего пути. До него вдруг доходит, что перед ним никакое не видение, а самый настоящий О Сехун, который пришел в клуб повеселиться, забыть обо всем. Ровно так же, как и сам омега, но от этого почему-то легче не становится. — Я же тебе надоел, так какого хера ты тогда помогаешь мне, заступаешься за меня? Почему просто не позволишь кому-нибудь с площадки подобрать меня, трахнуть поперек воли и кинуть в туалете? — Не могу... Бэкхён смотрит прямо в глаза напротив, смаргивая пелену, мешающую полноценно различить эмоции, которые плещутся внутри Сехуна. Омега тяжело дышит, ожидая ответа, и понимает, что простит альфе все, что угодно, если услышит сейчас одну-единственную простую фразу, состоящую из трех слов. — Почему не можешь? — настаивает на более точном ответе мужчина, находясь в полной готовности броситься в руки истинного и забыть все произошедшее, словно страшный сон, стоит тому только сказать нужные слова. — Мы еще не разведены, — произносит Сехун вместо «я тебя люблю», упорно вертевшегося на языке. — Вот как, — поджимает губы Бэкхён, слыша ответ альфы и ощущая каждой клеточкой своего тела, как хрупкий мир разваливается на части, — значит, завтра подадим заявление, — говорит он вместо столь желанного «и я люблю тебя».