cherry blossom

Июнь постепенно вступает в свои права, окрашивая листья сочным зеленым, принося за собой летний зной и палатки с мороженым практически на каждом перекрестке их маленького городка. Джотаро всё ещё плевать на мнение окружающих, поэтому он курит и не снимает свой школьный гакуран, как бы жарко не было. Нориаки, который точно так же до последнего не снимал свой, сдался ещё в конце мая, оставаясь в рубашке с рукавом до локтя. Джотаро сидит на их привычном месте, вытянув перед собой ноги и опираясь на руки чуть позади спины. Прикрыв глаза, он просто слушает окружающие звуки, не думая ни о чём. В тени сейчас приятно, но горячий воздух всё равно ощущается. Летняя жара по своему подействовала на Джотаро, делая его чересчур сонливым, поэтому Куджо, выспавшись на уроках, сейчас не может провалиться в дрёму. Нориаки долго нет, что значит только то, что он пошёл в клуб, и не составит сегодня компанию Джотаро. Куджо вздыхает и смотрит на небо, не желая признавать, что ему до жути непривычно без Какёина. Тот вписался в его будни подобно глубоко пустившему корни дереву, настолько крепко вросшему в место рядом с Джотаро, что выдирать его оттуда придется немалыми усилиями. Когда Джотаро призывает станд и лениво наблюдает, как тот парит где-то на уровне третьего этажа, заглядывая в классы, из-за угла доносится шорох шагов, а после рядом с ним, всего в пятнадцати сантиметрах, на траву опускается Какёин. Он здоровается, привычно мягко улыбаясь, призывает Иерофанта, чтобы тот составил компанию станду Джотаро, и открывает чистую страницу блокнота. Куджо молча наблюдает как лист постепенно заполняется очередным наброском пейзажа впереди, а потом переводит взгляд на него же, разглядывая город. В любой момент, что бы он не делал, даже разбуди его посреди ночи, Куджо смог бы в точности вспомнить этот вид. Он сидит здесь каждый день и всё то, что видно с холма, на котором стоит школа, успело отпечататься у него на внутренней стороне век.  Спустя время он всё же отворачивается, потому что не уверен, комфортно ли Какёину когда за его работой так пристально наблюдают. Джотаро бы это раздражало. Тем более, с такого расстояния. Зачем он вообще так близко сел? Да и… Сегодня всё по-другому. Не так, как обычно. Эта мысль настойчиво стучится Джотаро в голову, ведь, как правило, Какёин сидит чуть поодаль от него, в метре, не нарушая границ личного пространства. Дело в том, что сегодня он сел рядом? Или, может, в том, с какой решительностью в глазах он подошел к Куджо, но, присаживаясь, отвел взгляд. В том, что он кажется более тихим и маленьким, чем обычно? Куджо не понимает, что ему так настойчиво мешает расслабиться. Думает, что это из-за нарушения личного пространства, но память всё равно раз за разом возвращает его к тому моменту как Какёин подошел и присел рядом, неловко глядя куда угодно, но не на Джотаро. От мыслей отвлекает шелест страниц — Нориаки уже закончил набросок. Джотаро успевает заметить лишь то, что тот добавил внизу их же ноги, сигарету в руках Куджо и альбом на своих коленях; замечает, что детально прорисованы лишь детали внизу, что этот рисунок гораздо проще всех предыдущих, которые он видел. Теперь понятно, почему он сел рядом. Нориаки замирает, разглядывая что-то перед собой. Джотаро разрывает тишину: — Получилось неплохо. — Спасибо, — Какёин благодарно улыбается, даже не глядя на него. Он сидит так ещё несколько секунд, а потом, словно решив что-то для себя, довольно приподнимает уголки губ, переворачивает страницу и снова берётся рисовать. Джотаро, даже не замечая, что всё это время смотрел на одноклассника, переводит взгляд на альбом, где постепенно вырисовываются фигуры их стандов. — Они подружились? — голос Куджо звучит немного удивленно, когда он вновь отворачивается и видит перед собой резвящихся Иерофанта и Стар Платинума. Они выглядят слово дети, встретившие друг друга на площадке и успевшие поладить. — Ну, — отзывается Нориаки. — Станды ведь воплощение души, Джотаро. Какёин будто бы невзначай пожимает плечами, говоря это, а Джотаро кажется, что тот специально сделал акцент на его имени. Воплощение души? Получается, их души дружат? Джотаро откидывается назад, опираясь согнутыми локтями о землю, и сверлит глазами затылок Какёина. Как-то слишком много странных мыслей и вопросов, разрывающих голову. Он хочет вздохнуть, но замирает. Взгляд примораживается к затылку Нориаки — корни там немного темнее, чем остальные волосы. Джотаро сперва думает, что ему кажется, что это так падает тень, но он спрашивает быстрее чем успевает осознать. — Ты красишься? Какёин сперва застывает каменной статуей, а потом издаёт смешок и расслабляет плечи. Он не поворачивается, продолжая рисовать. — Заметил? Я совсем недавно обновлял цвет, неужели так плохо прокрасил на затылке? Он рефлекторно тянется рукой к волосам и неловко сталкивается рукой с Джотаро. Тот сразу же одергивает её, поспешно начиная поправлять фуражку. Нориаки с улыбкой наблюдает за этим, а потом спокойно продолжает: — Можешь потрогать, если хочешь. У меня всегда были проблемы с затылком. Я стараюсь равномерно распределять краску, но туда трудно достать, сам понимаешь. Куджо словно в трансе вновь тянется к волосам и осторожно касается костяшками темных прядок. По ощущениям, он словно коснулся шелка, волосы Нориаки очень мягкие, будто бы он вовсе и не красил их. Джотаро ещё раз касается волос, на этот раз подушечками пальцев и тихо говорит «Вот здесь». Какёин оборачивается, чтобы благодарно кивнуть. Джотаро сидит так ещё некоторое время, а затем снова опускается спиной на мягкую траву и закидывает руки за голову. Некоторое время Джотаро лишь слушает как скрипит карандаш в руках Какёина. Мыслей нет. В голове совершенно пусто. Может, его все-таки вновь разморило лучами солнца. Оно приятно греет, но, на удивление, не слепит глаза — Куджо даже не пришлось поправлять козырек фуражки. Он приоткрывает глаза, чтобы удивленно обнаружить, что перед ним — спина Какёина, закрывающая его от лучей, подсвечивающих силуэт и волосы золотым сиянием. Красиво. — Какого они цвета на самом деле? — неожиданно хрипло спрашивает Джотаро. Его голос пусть и звучит внезапно, но плавными мазками ложится на повисшую между ними умиротворяющую тишину. — Каштановые. Я покрасил их прямо перед поступлением в старшую школу, благо, у вас тут это не запрещено, но мать была в таком шоке… Куджо как всегда угукает, давая понять, что слышал. Какёин продолжает рассказывать что-то о реакции семьи, о том, как напряжно постоянно подкрашивать корни, и еще обо всем на свете. Джотаро слушает его голос, вместе с тем думая, что спина у Какёина не такая широкая как у него самого, но крепкая — видно по проступающим под рубашкой мышцам, что сам он гораздо меньше и ниже Джотаро. Пока юноша не подсел к нему сегодня, он даже не замечал. Куджо кажется, что он ещё много чего не замечает, что упускает многие мелочи. Все те мелочи, которые помогли бы ему сложить картинку о Какёине воедино, понять мотивацию всех его поступков. Они же вроде как… друзья? Ведь сейчас они и правда болтали словно приятели. «Станды ведь воплощение души, Джотаро». И правда. Джотаро переводит взгляд на Иерофанта. Он действительно внешне похож на своего хозяина: выглядит мягким и даже немного изящным, несмотря на свою броню. Как и Какёин? Определенно. Джотаро не успевает задуматься о «броне» самого Нориаки. Убаюканный его спокойным голосом, теплом солнечных лучей и неспешным потоком собственных мыслей, он засыпает. В альбоме Какёина появляется рисунок спящего Джотаро.

***

Под конец июня становится совсем жарко. В залитых солнечным светом классных комнатах невероятно душно, и даже приоткрытые окна не спасают. На улице — настоящий солнцепек, воздух там настолько горячий, что, казалось, выйди наружу — сразу же получишь ожог, словно от потока горячего пара под давлением. Сидя в классе на перерыве, Джотаро остается лишь лениво помахивать перед лицом своей единственной тетрадкой, которую использует для всех предметов. Он упрямо не хочет снимать гакуран, хотя даже Какёин, никогда прежде не указывавший ему что делать, сказал, что это глупо. На это получил очень хмурый взгляд, намекающий заткнуться. Вспоминая об этом, Куджо переводит взгляд вправо, на сидящего за соседней партой одноклассника, и глазам не верит, когда находит его с головой уткнувшимся в учебник с английского. Тот что-то беззвучно шепчет, напряженно вглядывается в строки и в перерывах нервно кусает губы. Выглядит так, словно он что-то не выучил. Джотаро с удивлением отмечает, что это первый раз за три месяца их знакомства, когда Какёин не готов к уроку. — Ты можешь, пожалуйста, не пялиться? Я не могу сосредоточиться. — Если бы ты не возился так, я бы даже не повернулся, — хмыкает Джотаро в ответ. Нориаки обреченно вздыхает, роняя учебник на парту и откидывается на спинку стула. — Я не готов, — говорит он. — Скажи что-то менее очевидное. — Точнее, не совсем не готов. Я хотел выучить эти слова вчера перед сном, но заснул в процессе. Пытался учить на протяжении дня, но не запомнил и половины. Теперь вообще всё из головы вылетело. Куджо никогда даже не парился об этом. Он редко делал домашнее задание, если это, конечно же, не биология, а если нужно было подготовиться к предмету, он просто пролистывал учебник. Всё как-то само собой запоминалось. Но, видимо, у Какёина так не получалось. Куджо сомневается всего несколько секунд, прежде чем предложить: — Давай я проверю тебя, — Нориаки сразу же оживляется. Полное отчаяние в его взгляде сменяется неверием, когда он смотрит на Джотаро. — Но у меня нет учебника с собой. — Бери мой, — быстро говорит он, хватая книгу с парты и протягивая её Куджо. Передавая учебник, они слегка соприкасаются пальцами и Джотаро успевает подумать, что у Какёина не только волосы очень мягкие — кожа на руках тоже гладкая и приятная на ощупь. У него самого кончики пальцев грубые и немного мозолистые, поэтому он моментально замечает разницу. По ощущениям, словно коснулся руки девушки. У Холли такая же мягкая кожа, несмотря на то, что она занимается всеми домашними делами. Удивительно. Джотаро пробегается взглядом по столбцу с лексикой. Её действительно много, не удивительно, что Какёин запаниковал. Он спрашивает одно слово за другим, выбирая их абсолютно случайно, и Нориаки, пусть порой и задумывается на несколько секунд, но почти каждый раз переводит правильно. Так они постепенно продвигаются, пока Джотаро, просматривая слова, не находит только одно, которое ещё не успел спросить. — Appreciate. Нориаки снова задумывается, скашивая глаза влево. Проходит секунда, две, три. Он молчит. Неловко переводит взгляд на Джотаро и качает головой, давая понять, что и это не помнит. В этот момент звенит звонок. Класс наполняется гулом голосов одноклассников, постепенно возвращающихся в кабинет. Джотаро захлопывает учебник и передает его Какёину. — Ценить. Не забудь. — О, точно! — юноша чуть ли не хлопает себя по лбу. Он забирает книгу, кладёт на парту перед собой, а потом вновь переводит взгляд на Джотаро. — Спасибо, что помог. Всё оказалось не так плохо, как я думал. Я даже немного успокоился. Не за что, хочет сказать Джотаро, но лишь кивает в ответ на благодарную улыбку и, как только учитель заходит в класс, отворачивается к окну. Прокручивая в памяти предыдущий урок английского, Куджо вспоминает, что отвечал и даже получил какую-то оценку. Не без удовольствия он складывает руки на парте опускается на них щекой, расслаблено прикрывая глаза. Он хочет подремать, но сон почему-то не идет. Вместо этого слушает как преподаватель вызывает его одноклассников, спрашивая у каждого несколько слов и прося построить предложение с одним из них. Так ученики отстреливаются один за другим, и постепенно очередь доходит до Какёина. Джотаро слушает как тот отвечает, и даже не удивляется, улавливая нервную дрожь в голосе. А потом изумлённо распахивает глаза, когда тот решает построить предложение с тем самым словом, которое не мог вспомнить минутами ранее. — I have one friend and I appreciate him so much. Он говорит неуверенно, немного с акцентом, Джотаро на секунду думает, что в какой-то степени это звучит мило, пока не цепляется за слово «друг». «Это обо мне что-ли?.. Ах, да. Наши станды же подружились…» Он не придумывает себе, что почувствовал взгляд Какёина после этих слов. Он точно знает, что тот посмотрел на него, когда опускался обратно за парту. С этой мыслью Джотаро спокойно проваливается в тёплую дрёму.