Вонгола X. Реакции.

Sawada Tsunayoshi — Т.И.-чан, я больше не могу. — ты смотришь на почти пустые листки с ответами. Еще раз отметив, что Тсуне и вправду нужен репетитор, хлопаешь его по плечу. — Крепись, Тсу-чан! Если напишешь следующий тест на 60 баллов, то… — как бы не хотелось сводить лучших друзей, один из которых тебе нравится с детского сада, ты понимала, что рано или поздно Савада попросит тебя о помощи. — Как насчет свидания с Киоко-тян? — Что ты такое говоришь, Т.И.-чан! — Тсуна заметно паникует, а потом улыбается и отводит взгляд. — Может погуляем в парке, как в детстве? — Буду только за! — улыбаешься и ищешь следующий тест, не замечая грустного взгляда направленного на тебя. Все таки не одна ты уже давно влюблена. Gokudera Hayato — Я и вправду позабыла все ноты. Лавина-сенсей бы расстроилась. — тут же осекаешься, почувствовав запах табака. В твоем доме никто никогда не курил, поэтому ты сразу угадала, кто решил заглянуть. — А ты как думаешь, Хаято? — Не думаю. — скорее огрызнулся, чем ответил Гокудера. Он выглядел так же, как и в прошлый раз, только более печальный. Улыбаешься, пытаясь его подбодрить. — Я рада, что ты решил меня навестить. — Т.И., совсем плохо выглядишь. — ты тихо посмеиваешься. Тебя всегда умиляла эта забота, спрятанная за грубостью. — Я рада тебя видеть. Слышала, Вонгола провела Церемонию Наследования. — ты опускаешь взгляд на клавиши, ожидая его ответа. — Я могу помочь твоей семье. — грустно улыбаешься, понимая что так печалило твоего любимого. — Мне достаточно того, что ты рядом со мной. — заглядываешь в глаза-изумруды, впервые в жизни отображая всю нежность, которую испытывала со времен вашего детства. — Ты всегда был теплым ветром в том холодном месте. Yamamoto Takeshi — Такеши! — машешь руками из стороны в сторону, пытаясь привлечь внимание друга. В очередной раз радуешься, что Намимори — маленький городок, а твой друг — человек предсказуемый. — Т.И.-чан, ты сегодня в хорошем настроении. — говорит Такеши вместо приветствия. Ты не медля не секунды достаешь из кармана фотографию, на которой изображены вы маленькие. — Нашла в детских игрушках. Сразу столько вспомнилось. — ты прикрываешь глаза, чувствуя такой прилив ностальгии, что невольно улыбаешься. — А помнишь как мы сбежали с детского сада и спрятались в моем доме. — Как вспомню как мы потом по разным углам стояли — ноги затекают. — за такими вот воспоминаниями вы и прошли дорогу до твоего дома. Ты остановилась и внутренне набралась смелости. — Вспоминается, что в детстве ты сделал мне предложение. — ты хихикнула, но все же внимательно следила за реакцией друга. Он сначала удивился, а потом вновь улыбнулся. — И не побоялся бы сделать это снова. — А я бы еще подумала, прежде чем согласиться. — Т.И.-чан, а почему подумаешь? — Сестра всегда говорит, что если девушка ответила «я подумаю», то значит она… А вот дальше не помню. — вы смеетесь, таким образом превращая всю ситуацию в шутку. На самом деле смеяться ни тебе, ни ему не хотелось вообще. Ranbō — Почему мне так не везет, Т.И.? — голос Ламбо кажется обиженным, отчего ты невольно чувствуешь вину перед парнем. Все же из-за тебя и просьбы Тсуны присматривать за этим дурачком, его девушки часто бросали его. Наверное неприятно делить парня с его почти-сестрой. — Прости, Ламбо. — пытаешься не думать о запахе алкоголя и прикрываешь глаза. Ламбо лежит на твоих коленях, рассматривая тебя. — В детстве все было проще. — грустно улыбаешься. В детстве он принадлежал только тебе. Ламбо хочется согласиться. Не зря все его девушки были так похожи на тебя. Hibari Kyōya Когда ты зашла в кабинет ГДК, ты очень удивилась. А было чему. В последний раз ты видела спящего Кею ты видела в детском саду, когда твоя активная личность засыпала позже него. После младшей школы он вообще перестал общаться с тобой слишком близко. Никаких больше ночевок и прогулок. А потом он стал грозой школьников. Сегодня он позвал тебя для разговора, но ты так и не поняла какого. Наверное не очень важного, раз он так просто уснул. Подходишь к нему, разглядывая лицо, и воспользовавшись моментом тихо шепчешь: — Люблю тебя, и совсем не как друга. — уже хочешь отойти, но тебя хватают за запястье, отчего невольно вскрикиваешь. Удивление от проснувшегося Хибари сменяется смущением. По его взгляду ты понимаешь, что он все слышал и требует объяснений. Ты могла лишь хлопать глазами, постепенно трансформируясь в помидорку. — Именно об этом я хотел поговорить с тобой, Т.И. — он медленно поднимается с дивана, заправляет прядь твоих волос за ухо и приподнимает уголки губ в подобии улыбки. — Только вот эти слова должны были принадлежать мне. Rokudō Mukuro — Все будет хорошо. — ты уже устала это повторять. Как бы ты не просила небеса о правдивости этих слов, все становилось только хуже. Ты обнимаешь Мукуро со спины, немного опираясь о старый диван в Кокуё. — Куфуфу, милая Т.И., я не люблю когда мне лгут. — почти не удивляешься, когда Мукуро поворачивается и хватает за горло. Пытаешься освободиться, но он только сжимает твою шею сильнее. Не к месту проскальзывает мысль о том, что синяки в последнее время прятать все сложнее. Когда ты уже закатываешь глаза, Мукуро отпускает тебя. Падаешь на холодный пол, невольно потирая шею. Он смотрит на тебя, в то время, как ты жадно глотаешь воздух. Не можешь остановить слезы. Казалось, что твой друг детства, с которым вы прошли самые ужасные моменты в ваших жизнях, сходит с ума. — Считаешь меня монстром, милая Т.И.? — смотришь на него и грустно улыбаешься. Разве монстр бы спрашивал такое? — Я люблю тебя, Мукуро, и даже если ты монстр, я все равно не смогла бы тебя возненавидеть. Sasagawa Ryōhei — Я люблю тебя, Рё. — ты улыбаешься, стараясь не думать о своей ране. Ты прекрасно знала, что после таких не выживают. — Т.И., все Экстремально обойдется. Только потерпи чуть-чуть. — Я люблю тебя еще с детского сада. Ты всегда был светлым и ярким, как настоящее солнце. Спасибо, что защищал от хулиганов в школе. Спасибо что был рядом когда нужно. Даже сейчас. Благодаря тебе я познакомилась со множеством прекрасных людей. Спасибо, Рё… — ты прикрываешь глаза, чувствуя тепло пламени Солнца, которое не может излечить тебя. — Я тоже. — говорит он уже остывающему телу.