Deus Vult/Этого хочет Бог

Очистить людей от греха и спасти душу могут только сами люди. Спустя неделю, тайным приказом магистра ордена Храма, славное воинство тамплиеров должно было погрузиться на корабли от отплыть в Палестину вместе со своим магистром. Именно там и располагалась главная резиденция главы ордена. Сам же Бриан де Буагильбер сообщи о своем отъезде королю Филиппу лишь перед самым отплытием. Не смотря на то, что король был немного разочарован, но ему пришлось смириться с этим — поддержания мира на Востоке было очень важным делом. Сейчас никто из христианских правителей не осилил бы новый поход против неверных. Филипп был огорчен, что сам магистр не сможет остаться во Франции еще на несколько месяцев, в лице Буагильбера он обрел мощного соперника и антагониста Ричарду. Но король был вынужден довольствоваться тем, что некоторые представители ордена и несколько высших чинов, остались при французском дворе. Сам магистр ордена Сионского Храма и великий прецептор Иерусалимский отбыли из Гавра на следующий день, после разговора с королем. Бриану не терпелось вернуться в Палестину, там он был, что рыба в воде. Он знал каждую особенность ведения дел на Востоке. Сам Саладин, еще до отъезда храмовников, отправил ему личное послание и приглашал магистра ордена Храма в гости, тем самым подкрепив их союз, который был очень выгоден обоим сторона.  — Что, Амет, я вижу как у тебя блестят глаза — говорил Бриан, ободряюще хлопая своего сарацинского слугу по плечу — Мы едем домой, наконец-то, едем домой! Амет улыбался, он знал, что наконец-то покидает эти холодные земли, это странное и дикое христианское общество, которое не могло и не умело принять, и понять истинные ценности этой скоротечной жизни. Абдалла тоже всматривался в горизонт, он был рад вернуться на свою родину, пусть и в качестве слуги своего господина. Но все же, это был его дом, его родная земля. Он держал на руках маленького Рено, сына Буагильбера, к которому привязался не меньше, чем Амет. Ветер раздувал паруса и корабли быстро уносило все дальше дальше от французской земли. Путь сопровождался ежедневными молитвами, тамплиеры, не смотря на то, что теперь их новый магистр имел более широкие взгляды на жизнь и устав, были обязаны соблюдать некоторые статуты еще строже, чем при покойном Луке де Бомануаре. Бриан не собирался выпускать из-под контроля столь могущественную силу. Дисциплина по-прежнему оставалась железной. Вот и сейчас, тамплиеры вместе со своим магистром совершали утренную молитву. Стоя на коленях, прямо на палубе корабля, они возносили хвалы Господу, Святому духу и Деве Марии. Их белые одежды развивались на ветру и создавали чарующее впечатление. Сотни мужских голосов вторили капеллану, повторявшему священные молитвы. Бриан де Буагильбер, стоя на коленях, среди своих собратьев-рыцарей, тоже усердно молился. Про себя он просил Господа избавить его семью от опасностей, страданий и еще об одном — чтобы Ребекка простила ему все те несчастья, лишения и горе, все то, что он сам причинил ей. Прошло недели три, по опыту Бриана, скоро должны были показаться берега те самые, опаленные палестинским солнцем. Но прошло еще несколько дней, а земли все не было видно.  — Как долго мы еще будем плыть? — раздался нетерпеливый низкий голос де Буагильбера над ухом капитана корабля.  — Еще около недели, мой господин -дрожа ответил капитан.  — Такого не может быть! — рявкнул Бриан. — Что-то здесь не так… Клеман, а ну-ка привяжи этого малого к концу каната, а его самого спусти в воду! Вот тогда и посмотрим, сколько на самом деле нам осталось! Может соленая морская вода прополощит тебе глотку и заставит говорить правду!  — Нет! Господин! Нет, не надо! — закричал капитан, но Клеман и еще пара рыцарей уже привязывали его к канату. Ловко перебросив врунишку за борт они принялись спускать канат все ниже и ниже, пока тело несчастного почти полностью не оказалось под водой. Сил у капитана хоть и было не мало, но долго барахтаться в холодной морской воде было даже самого крепкому матросу не под силу.  — Ну? Теперь ты расскажешь, кто научил тебя врать самому магистру ордена Священного Храма Господня! — Бриан продолжал издевательство и все не отдавал приказа достать капитана из воды. В это время, Ребекка, которая решила выйти из каюты и подышать воздухом, заметила все происходящее.  — Что происходит? — спросила она у стоящего около борта корабля Амета.  — Мой господин злиться на командира судна, мы уже должны были приплыть к моим родным берегам, а земли все нет. Наверняка этот пес водит хозяина за нос, но это ему выйдет боком — Амет усмехнулся. Бриан заметил, что Ребекка вышла из каюты и поспешил закончить экзекуцию, ему не хотелось, чтобы она видела подобное зрелище. Ее лицо, которое успело покрыться загаром от палящего солнца, сейчас приобрело выражение укора и явного неодобрения его действий. Буагильбер не мог противиться взгляду этих прекрасных блестящих глаз, он отдал приказ достать капитана и всыпать ему как следует, если не развяжет язык. Поручив это дело одному их своих рыцарей, он поднялся к Ребекке.  — Не стоит смотреть на это — ухмыльнулся Бриан, мысли которого сейчас были вовсе не с капитаном. Румянец и смуглый тон кожи придавали Ребекке совершенно очаровательный вид, а ее блестящие глаза казались рыцарю самым соблазнительным на свете предметом. Мысли Бриана перестали быть приличными и он обнял Ребекку за талию. — Ты вышла немного подышать морским воздухом? И забыла накинуть свое покрывало. Не хочу, чтобы мои люди пялились на тебя!  — Ты что, будешь ревновать меня к каждому, кто приблизиться ко мне хоть на шаг? Не говори глупостей, ты сотни раз оставлял меня под присмотром твоих Амета и Абдаллы, — ответила Ребекка, попытавшись высвободиться из стальных объятий Буагильбера.  — Мммм… тебе очень идет загар… — промурлыкал Бриан, а за этим последовал поцелуй, хоть и был украдкой, но все же показался Ребекке слишком вольным, они были не одни. — Я ужасно скучаю по тебе, с тех самых пор, как мы покинули Францию, ты не подпускаешь меня к себе…  — Прекрати, прошу — ответила Ребекка, стараясь не разозлить его — мне не всегда удается должным образом переносить качку.  — А по-моему, ты не переносишь долго лишь мое общество — продолжил Буагильбер, рассмеявшись и подарил еще один поцелуй своей прекрасной волшебнице. — Я думаю, тебе лучше будет вернуться обратно. С этими словами Буагильбер взял Ребекку за руку и как не в чем не бывало повел ее обратно в каюту, не обращая никакого внимание на ее слабое сопротивление. ***  — Наконец-то мы одни — низкий голос Бриана, заставил Ребекку вздрогнуть. Он затворил дверь на засов и стал расстегивать свой белый плащ с крестом. — И мы можем побыть вдвоем. Пальцы его дрожали, расстегивая плащ, темные глаза пылали огнем и не отрывались от Ребекки.  — Что ты делаешь? — Ребекке вовсе не хотелось принимать его ласки сейчас. Ее мысли были заняты тем, что в последнее время ей все чаще хотелось вернуться обратно. Недоброе предчувствие не отпускало ее. Она с опаской глядела на Буагильбера.  — Я твой муж, если ты еще не забыла — Бриан усмехнулся и уже расстегивал пояс, которой он тут же положил на стол вместе с мечом и кинжалом. — Я с ума по тебе схожу, а ты меня даже не замечаешь, разве я в чем-то провинился? Кольчуга полетела на пол и с шумом упала на деревянный пол каюты.  — Я полагаю, что сейчас не время для… — начала было Ребекка, боязлива вжимаясь в стену. Такой напор храмовника ее напугал. Она не могла привыкнуть к его горячему необузданному темпераменту.  — Не время? — перебил ее Бриан — Мы черт знает сколько болтаемся на этой посудине, но ничего сейчас Клеман выбьет из этого ублюдка все, что нужно. Так что, моя красавица, нам некуда торопиться! Бриан не останавливался, а продолжал нетерпеливо расшнуровывать, на этот раз, рукава и ворот своей туники.  — Я не хочу — как-то робко ответила Ребекка на тираду Бриана.  — Ты теперь не моя пленница, Ребекка, а жена, перед Господом — прошептал он, подходя к ней совсем близко, слегка касаясь ее щеки. — Я не причиню тебе вреда. Его сильное мощное мускулистое тело казалось принадлежало не человеку, а какому-то герою из древних сказаний. Шрамы, кое-где довольно глубокие, покрывали тело рыцаря, мускулы были словно железными. Его прерывистое дыхание говорило о сильном возбуждении, руки его сами тянулись к Ребекке, стараясь скорее развязать ее платье, но девушка уперлась Бриану в грудь и оттолкнула его.  — Я же сказала, что не хочу — повторила она, но более твердо. Глаза Буагильбера сверкнули недобрым огнем. Его нетерпение и страсть, которая столь долгое время не давали выхода, рвались наружу.  — Проклятье! — выругался храмовник и ударил кулаком по столу — Похоже, Альберт был прав, ты словно послана самим дьяволом, чтобы измотать меня, вывернуть мою душу и сердце наизнанку! И этого будет мало! Он сел на кровать и судорожный вздох вырвался из его груди. Бриан обхватил голову руками, какое-то время он сидел так, не произнося не единого звука. Его сильные широкие плечи вздымались и опускались с каждым его вздохом и выдохом. Лицо его вдруг стало бледным как полотно, он закрыл руками лицо и повалился на подушки.  — Что с тобой? Бриан! — Ребекка присела рядом с ним и аккуратно попыталась развернуть его к себе лицом — У тебя что-то болит?  — Да — глухой низкий голос Буагильбера и бледное лицо говорило о том, что храмовнику очень больно — Это все ты, Мальвуазен был прав, ты околдовала меня своими чарами. И теперь я терплю эти муки.  — Где болит, тише-тише, не волнуйся — Ребекка принялась осматривать рыцаря. — Это с тобой происходит не в первый раз ведь так?  — Так. Вот здесь щемит неимоверно. Даже дышать невозможно тяжело — с трудом ответил Бриан. — Что со мной? Ребекка наклонилась к самой его груди и прислушалась, глаза ее выражали беспокойство.  — Тебе надо отдохнуть и дать отдых твоему сердцу. Прошу тебя, сэр рыцарь, тебе придется на какое-то время поубавить свой пыл, если ты не хочешь оставить меня вдовой на самом деле — ответила Ребекка, глядя Бриану в глаза. — Сейчас я дам тебе одну травку и приготовлю отвар. Все будет хорошо, только очень прошу, умерь свой пыл, это лишь навредит тебе. Она тут же поднялась и принялась разводить огонь, чтобы приготовить отвар.  — Что со мной происходит? — также глухо спросил Буагильбер.  — Тебе надо поберечь твое сердце, оно очень устало и нуждается в таком же отдыхе, как и тело — с этими словами, Ребекка что-то быстро сунула Бриану в рот — Вот, подержи под языком, потом проглоти.  — Ты хочешь облегчить мои муки и отравить ненавистного мужа? — Бриан пытался шутить.  — Лучше тебе полежать смирно и какое-то время помолчать — начала Ребекка, но сильная рука храмовника притянула ее к себе.  — Лишь твой поцелуй способен меня успокоить — настойчивость и напор Буагильбера, не смотря на плохое самочувствие, никуда не пропали.  — Я же сказала, сейчас тебе нужен покой и никаких поцелуев — Ребекка осторожно высвободилась от железной хватки храмовника.  — Хорошо, хорошо. Слушаюсь и повинуюсь, иначе черти меня поджарят гораздо раньше, чем Ричарда, а этого я не могу позволить! Только после него! — рассмеялся Бриан и тут же замолк, боль снова пронзила его грудь, заставив на этот раз действительно лежать смирно. Ребекка быстро сварила нужный отвар, Бриану пришлось поморщиться, но выпить все до последней капли. Потом, ему пришлось выполнить все указания своей возлюбленной и дать отдых своему непримиримому характеру, а вместе с ним и телу. Сама же Ребекка отправилась в другую смежную каюту, чтобы проведать сына. *** Время шло к вечеру. Ребекка успела накормить малыша, но Рено никак не хотел засыпать, нет, он не плакал, но и не спал, а смотрел своими темными глазами прямо на свою мать. Этот взгляд показался ей осмысленным и отнюдь не детским, глаза ее сына все больше напоминали глаза магистра ордена Храма Бриана де Буагильбера. Ребекка стала потихоньку укачивать Рено, рассказывая ему нелегкую историю ее народа, ее предков и иудейских царей. Внезапно до ее слуха донеслись страшные вопли и голос, тот самый, который был ей очень хорошо знаком. Она позвала Амета, чтобы тот побыл с мальчиком, а сама накинув покрывало на голову, вышла на палубу. Перед ней открылась отвратительная сцена. Капитана корабля по приказу Буагильбера достали из воды. Полу-живой и трясущийся от холода, избитый и закованный в кандалы он стоял на коленях перед магистром и всеми собравшимися рыцарями, оруженосцами и слугами.  — Значит, тебя все же подкупили и ты решился тягаться с орденом Храма? — голос принадлежал Бриану. Он уже успел прийти в себя и переодеться. Внешне он казался спокойным, но огонь гнева то и дело вспыхивал где-то в глубине его темных очей. — Кто?!  — Люди Ричарда… — с большим трудом смог выговорить несчастный, так как большинство зубов ему успели выбить в ходе допроса. Кровь сочилась из рассеченной раны на лице. Мужчина был сильно избит и еле мог удержаться даже на коленях.  — Ну, вот и ответ на все наши вопросы, господа — заключил Бриан — Сколько тебе заплатили?! Отвечай, собака! Капитан молчал и прятал глаза.  — Если тебе так нравиться молчать, я прикажу вырвать тебе язык, прямо сейчас! — лицо Буагильбера исказилось в злой и презрительной усмешке. Ребекке стало не по себе от такой жестокости, но она уже ничему не удивлялась.  — Сто золотых, господин… — тихо и с трудом вымолвил капитан.  — Всего-то? Ба! Я то подумал, что тебе хватит хоть на кусок земли, раз уж взялся за такое грязное дело. — рассмеялся храмовник и другие рыцари последовали его примеру.  — Клеман, вот здесь сто золотых — Бриан кинул оруженосцу кошель с золотом — Засыпь эти монеты в рот этому ублюдку и отправь на корм рыбам! Возможно, твой Ричард вознаградит тебя по достоинству в аду! Несчастного капитана тут же подхватили двое других слуг, а Клеман, который предварительно всыпал и без того сильно избитому капитану, еще один удар, принялся запихивать золото прямо в рот. Тело тряслось и брыкалось, но спустя несколько мгновений обмякло и застыло. После — его выбросили за борт, не снимая кандалы.  — Вот так мы расправляемся с нечестивицами, с теми, кто выступает против ордена Храма, а значит и против самого Господа нашего! — громкий низкий голос Буагильбера разнесся по всему кораблю. Рыцари прочитали вслух Отче Наши и стали расходиться. Всех ждал ужин, молитва и отдых. Повернувшись, Бриан уже направился в свою каюту, как увидел, не далеко от двери, застывшую в ужасе от содеянного рыцарями, Ребекку. Их глаза встретились на какое-то мгновение, девушка запахнула покрывало и забежала в каюту, заперев за собой дверь. Буагильбер вздохнул и снова вспомнил ее слова — " Я приму все это, приму твою веру…но никогда не смогу принять твою любовь!.. Ты очень жестокий человек!». *** Еще через несколько дней они наконец-то добрались до берега. Спустя еще неделю, большой отряд рыцарей-храмовников во главе с самим магистром, прибыли в одну из укрепленных цитаделей, которая принадлежала ордену. Рядом находилось одно из личных поместий Буагильбера. На другой день к ним присоединился и Альберт Мальвуазен со своим отрядом, их корабли шли за кораблем магистра. Ребекку вместе с Рено отвезли в поместье Бриана де Буагильбера и оставили под присмотром сарацинских слуг. Ребекка была рада, что какое-то время проведет лишь в компании сарацинских невольников. Они поминали друг друга с полу-слова и между ними всегда царило уважение. Амет помогла с ребенком и отлично готовил. Абдалла ловко справлялся с любой работой, не гнушаясь даже мытьем полов. Ребекка же старалась делать все то же, что и они. С большой радостью она обнаружила книги с доме Бриана. Это стало для нее отдушиной и утешением. Ребекка знала, что-то немногое время, которое она сможет провести в отдалении от Буагильбера, скоро закончиться и ей хотелось насладиться этими моментами. В свободные минуты, она погружалась в чтение этих редких и интересных книг. Тем временем, Амет готовил ванну с розовыми лепестками для своей госпожи. Здесь на Востоке не было недостатка воды, различного рода масел и полезных трав, позволяющих дать телу покой, здоровье, а также душевное равновесие. Ребекка то и дело слышала звуки молитв тамплиеров, которые доносились из цитадели. Эта молитва скорее напоминала плавный напев муэдзина, нежели молитву христиан. Здесь, на Востоке все приобретало необычный характер. Сами того не замечая, рыцари-храмовники с удовольствием восприняли многие восточные традиции. Вот и теперь, многие тамплиеры, особенно те, кто был в палестинских и сирийских песках не один год, вовсе предпочитали следовать местному быту и традициям. Это было то редкое мирное короткое время между христианами и мусульманами, когда рыцари Храма позволяли людям Саладина молиться в их храмах, а сами читали их книги и великолепные сочинения лучших поэтов Востока, местные правители посылали своих лучших врачей лечить доблестных воинов Христа. Все храмовники владели местным языком, в то время как грозные воины Аллаха быстро научились понимать своих противников. Даже досуг, враги, которые на какое-то время объявили перемирие, проводили вместе. Любимая игра — шахматы не сходила со столов тамплиеров, а лучшими соперниками по игре они предпочитали тех же воинов Аллаха, которых когда-то резали будто скот. Это был расцвет культурного, и не только, обмена. Они словно впитали друг в друга все, что только можно было, переплетаясь как виноградная лоза. *** На другой день явился сам Бриан де Буагильбер, он говорил очень взволнованно, расхаживая по комнате крупными шагами, его белый плащ касался пола и колебался при каждом движении храмовника. Рыцарь выражал явное опасение, обычно для Бриана было свойственно спокойствие при любых ситуациях, но в этот раз магистра что-то тревожило. Он приказал, а не попросил Ребекку собираться немедленно и поселиться в цитадели. Амет и Абдалла в одно мгновение собрали нужные вещи. После, когда все было готово, под охраной рыцарей Храма, Ребекка и Рено были отправлены в цитадель. Бриан сам запирал покои на ключ, где теперь должна была жить его Эндорская волшебница с сыном. Так продлилась неделя. Иногда, выполняя все предосторожности, Ребекку навещал Альберт Мальвуазен, он рассказывал ей последние новости и объяснил внезапное поведение Буагильбера.  — Он очень опасается за вашу с Рено жизнь — заканчивал свою речь Альберт — Люди Ричарда и сам Плантагенет уже прибыли в Палестину и остановились на севере, чтобы об их приезде не сразу узнали. Вам все еще угрожает опасность.  — И как долго мы будем бегать по всему миру, спасаясь от возможных убийц?! — терпение у Ребекки заканчивалось. — Возможно, Ричард даже не догадывается о нашем существовании и все предостережения напрасны?!  — К сожалению, это не так — ответил Мальвуазен. — Боюсь, что повергну тебя в еще большее разочарование, Ребекка.  — Говори, Альберт, прошу, что тебе известно? — Ребекка не отступала.  — Не только у Ричарда есть шпионы — не перевелись еще люди, верные ордену — слегка помедлив, начал Альберт. Он рассказал, что поведал им их доверенное лицо еще при дворе короля Филиппа Августа. Ребекка слушала и не могла поверить во все то, что говорил Альберт.  — Да, именно Уилфред Айвенго рассказал Ричарду о вас и ребенке — продолжал тамплиер, внимательно глядя на Ребекку. *** Несколько месяцев назад. После пира у короля Филиппа и затеянной с Буагильбером ссоры, Уилфред не смог скрыть своего негодования.  — Что с тобой, мой славный Уилфред? — Ричард протянул ноги к камину — Неужели тебя так задел этот храмовник?  — Мой король, — начал Айвенго — Буагильбер нарушал и нарушил не одно правило своего ордена, но он держит силой одну девушку, которая когда-то спасла мне жизнь. Он принудил ее жить с ним. О боже, она не могла бы долго ему сопротивляться. И теперь она стала заложницей, он привязал ее к себе ребенком. Я не смог спасти ее тогда, когда была такая возможность. Я никогда не прощу себе этого.  — Значит, та чернобровая девушка вовсе не вдова благородного рыцаря де Вишье? — протянул Ричард как бы в раздумьях.  — Нет, мой король, это дочь покойного Исаака, еврейского купца из Йорка, Ребекка. Исаака повесили храмовники, я не успел спасти его, а Ребекку тайно увез Буагильбер. Она спасла мне жизнь, излечив меня от ран еще в Торкилстоне. — продолжал Уилфред, в глазах которого отражалась печаль и боль.  — Так этот мальчик — сын магистра ордена Храма Бриана де Буагильбера? — глаза Ричарда зажглись каким-то нездоровым огнем.  — Да, мой король, несчастная Ребекка теперь вынуждена жить с этим проклятым ублюдком Буагильбером! — выпалил Уилфред и его руки сжались в кулаки.  — Я понимаю твои чувства, Айвенго, но тебе вряд ли удастся вырвать ее у него из лап, тем более, как ты утверждаешь, у нее сын от Буагильбера — при этих словах Плантагенет отпил вино из кубка и задумался о чем-то для него интересном, прищурившись, словно рисуя картину на свежем холсте.  — Как же ей можно помочь? — Уилфред попытался достучаться до короля. Жалкая никчемная попытка. Как и многие глупцы, которые надеются на сильных мира сего, Айвенго не стал исключением, он пытался проникнуть туда, куда вход ему был заказан.  — Чего ты хочешь от меня, Уилфред, уж не думаешь ли ты, что я развяжу с орденом Храма войну из-за прекрасных глаз чьей-то любовницы? Тебе стоит подумать о своей жене, леди Ровене вряд ли понравится такая забота о чужой женщине — холодный ответ короля Ричарда словно ушат ледяной воды привели Айвенго в чувства. Испросив разрешение, он вышел во двор замка и сел на каменные ступени. Он ничего не мог сделать, не мог спасти ту, которая когда-то спасла ему больше, чем жизнь. Ребекка нехотя запала ему в душу, а после и в сердце, хоть сам Уилфред боялся признаться в этом себе самому. Он часто думал о ней, иногда его мысли снова и снова возвращались обратно, то в замок Торкилстон, то на турнир в Эшби, то в Темплстоу. Саксонец не мог забыть и не мог простить, что не уберег дорогое его сердцу создание. Лишь богу были известны истинные сомнения и угрызения совести Уилфреда, а также и его чувства, на которые он так и не отважился. *** После рассказа Альберта, Ребекка медленно повернулась к окну. Она вдруг поняла — Буагильбер был прав, ведь он отлично видел людей, Уилфред предал ее, отказался, но не теперь, а еще тогда, в замке Торкилстона, когда узнал о ее происхождении. Она нарисовала себе лишь красивую иллюзию о порядочном благородном рыцаре, он никогда не любил ее и никогда бы не осмелился связать судьбу с ней, дочерью проклятого племени. Айвенго был всего лишь видением, реальная жизнь преподала не мало жестоких уроков Ребекке и она отлично их усвоила. Если раньше, ее хотя бы грел его образ — рыцаря без страха и упрека, воплощение благородства и истинного мужества, то теперь этот невесомый образ расселся, будто туман, а за ним стоял настоящий, живой рыцарь ордена Храма Бриан де Буагильбер. Его темные как ночь глаза, со вспыхивающими то и дело, словно на углях, искрами, читающие ее душу словно открытую книгу — вот то, что она может ощущать, чувствовать, с кем она на яву связана до конца своих дней.  — Благодарю тебя, сэр Альберт — слабо отозвалась Ребекка — И поблагодари от меня твоего магистра, а сейчас я бы хотела побыть одна, прошу меня простить. Мальвуазен учтиво поклонился и вышел, оставив Ребекку одну наедине со своими тяжелыми мыслями. Она взглянула на спящего сына. — Нет — подумала Ребекка — Жизнь продолжается. *** На другой день Бриан пришел сам и повел Ребекку на прогулку, вернее, как когда-то он уже делал, на сторожевую башню. Оттуда открывался потрясающей красоты вид. Пустыня, пески которой переливались красными и золотистыми тонами, в лучах восходящего солнца, еще свежий утренний ветер. Все это давало покой и какую-то надежду. Они стояли молча и просто смотрели на восходящее солнце. Оба не произнесли не единого слова. Лишь поцелуй, который все же Бриан подарил своей возлюбленной, прервал их молчание.  — Я должен ехать, нам срочно нужно перебросить силы в крепость и замок. Это не займет больше, чем день. Альберт и еще несколько рыцарей останутся здесь. Прошу, не покидай цитадели, а лучше и своих покоев. — Буагильбер старался говорить спокойной, но внутреннее волнение выдавало его. Он взял Ребекку за руки.  — Я очень люблю тебя — с этими словами Бриан снова поцеловал ее, и выпустив ее руки, покинул башню, оставляя Ребекку на самом верху, любоваться восходом солнца и началом нового дня. После, когда она вернулась в их покои, Бриан прицепил свой меч с ножнами, заложив за пояс кольчужные рукавицы, и вышел из комнаты, заперев за собой дверь. Ребекка слышала лишь топот отъезжающих коней, она не стала смотреть ему в след. На душе было неспокойно. Белые плащи уходили вдаль, развиваясь на ветру… Нападение произошло внезапно, хотя немногочисленный гарнизон всегда был наготове, чтобы отражать атаки. Альберт был готов к тому, что наемники Ричарда успели выследить их. Несмотря на то, что ворота были крепкими, численное превосходство вес же взяло свое. Отдав последние приказание малому гарнизону, тем немногочисленным рыцарям, что выразили сове желание остаться со своим господином. Мальвуазен видел, как к воротам уже подбежали наемники и начали штурм. Раздумывать было некогда. Ему нужно было любой ценой спасти Ребекку, как когда-то Бриан пытался спасти их обоих (его и Амаль). Западная башня занялась огнем. Еще мгновение и ворота пали. Несколько рыцарей бросилось туда, закрывая брешь своими телами. Альберт уже бежал по лестнице, как раз в те самые покои, где Ребекка находилась взаперти. По дороге он в спешке натягивал кольчужные рукавицы и затягивал кожаные крепления. Нестерпимая жара, которая стояла с самого утра, поджаривала рыцарей в своих тяжелых доспехах, некоторые стояли до последнего, даже не смотря на полученные раны, они не могли отступать. Альберт поднимался все выше, выкрикивая проклятия, Бриан даже не оставил ключ и Мальвуазен прекрасно осознавал, сколько времени может уйти на то, чтобы выломать окованные железом двери в покои Ребекки. Но выбора у него не было.  — Ребекка! — завопил он, когда оказался около ее покоев — Это я, Альберт! Не бойся! Мы должны бежать как можно скорее! Я выломаю дверь! Отойди как можно дальше!  — Хорошо! — раздался взволнованный голос Ребекки в ответ — Но что же ты сможешь сделать один против целого войска! Беги! Спасайся сам и сбереги моего сына!  — Ну уже нет! — отвечал Альберт, ломая двери боевым топором — Когда-то Бриан спас мне больше, чем просто жизнь! Рено в безопасности, я велел Домеану нести мальчика через тайный вход вместе Аметом и Абдаллой, они уже едут в крепость! Осталось спасти тебя! Глухой удар, двери начинали поддаваться.  — Если ты не успеешь, то погибнешь сам! Альберт, прошу, беги! А для меня нет спасения — отвечала Ребекка, прижав руки к груди. Она стояла у самого окна, с ужасом наблюдая старшую резню во дворе.  — Рыцари ордена Храма не сдаются ни одному смертному противнику на этой земле! Да что там говорить о смертных! Мы не сдадимся и самому дьяволу! — кричал Мальвуазен и продолжал орудовать своим топором. Удар и еще удар. Дверь поддалась.  — Ага! Босеан! — радостный Альберт сломал последнюю преграду и забрался в комнату.  — О, боже! Сзади! — вскрикнула Ребекка, когда увидела позади Мальвуазена несколько наемников. Завязался бой. Солдаты старались отрезать Мальвуазена от комнаты и вытолкнуть его с лестницы, но справиться с рыцарем было не так-то легко.  — Ребекка! Сюда! — кричал Альберт, прорубаясь сквозь наемников Ричарда, круша одного за другим. Альберт Мальвуазен не был столь мощным воином как Буагильбер, не был он и массивным физически, но при этом был не менее сильным и искусным в бою. Он знал, второй смертельной ошибки как с Амаль, допустить не имеет права. Мальвуазен очень ловко опрокинул еще несколько рыцарей Ричарда и подскочил к Ребекке, чтобы схватить ее за руку и убежать.  — Идем, быстрей! Все будет хорошо! Дай мне руку! — зеленые глаза Альберта выражали одновременно радость от спасения и достигнутой цели, но в тоже время беспокойство. Его лицо, разгоряченное битвой, пылало, кольчуга и белые одежды залиты кровью.  — Боже, их очень много! Нам не спастись! — Ребекка протянула ему руку.  — Ничего не бойся, леди! Еще никто не мог победить рыцарей Храма! — рассмеялся Альберт, пускаясь вниз бегом по винтовой лестнице, увлекая за собой Ребекку. Пролетая одни лестничный пролет за другим и опрокидывая врагов один за другим, Мальвуазену удалось выбежать вместе с Ребеккой во внутренний двор.  — Скорее! К лошадям! Осталось совсем немного! Вперед! За Храааамммм! — кричал Альберт, не отпуская руку Ребекки, прорубаясь к лошадям. Наемников Плантагенет действительно было слишком много, а Мальвуазен один. Он уже принял решение, что спасет Ребекку, не смотря ни на что, даже, если это будет стоить ему жизни, он непременно должен сберечь ту, которая так дорога его лучшему другу, с которым они прошли все, что можно было испытать на земле. Они не раз спасали друг другу жизни, они оплатили и закрыли все счета. Теперь же, Альберту нужно было выиграть немного времени, чтобы Ребекка успела сесть на коня и ускакать.  — Садись! Быстрей! Это мой конь, ничего не бойся — торопился Альберт, усаживая Ребекку на своего коня — он знает дорогу, тебе лишь нужно крепко держаться в седле! Его лицо вдруг озарила та самая легкая странная улыбка.  — А как же ты?! — испуганно проговорила Ребекка. — Едем вместе!  — Конь не выдержит нас обоих! Так ты ускачешь быстрее! Вперед! — Альберт уже дал в руки Ребекки поводья, как в этот самый момент в его спину вонзилась стрела. Один из наемников Ричарда выпустил стрелу и попал в самую цель. Рыцарь пошатнулся, но не упал.  — Проклятое отродье! — выпалил Мальвуазен — Кто же это смеет нападать со спины! Ричард! Проклятый трус! Какой же ты воин, если прячешься за спины своего сброда?! Выходи и бейся как мужчина! Еще никто не мог одолеть рыцарей Храма!  — Беги, Ребекка! Беги! — Альберт хлестнул своего коня и тот пустился вскачь, унося с собой легкое тело девушки.  — Нееетт! — закричала Ребекка, но Альберт встал на изготовку и крушил воинов будто спелые колосья ячменя во время сбора урожая. Конь уносил Ребекку все дальше и дальше от цитадели, оставляя вдали прецептора Иерусалимского, рыцаря ордена Храма, Альберта Мальвуазена на едине с сотней противников. Вскоре все ушло — лязг мечей стих, вокруг был песок и нескончаемые пески, раздуваемые ветром. Конь скакал, будто его продолжали подхлестывать. Ребекка изо всех сил держалась за узду. Сильный выносливый конь продолжал свой путь, не смотря на палящее солнце и ветер, который то и дело поднимал горячий песок и хлестал по щекам. Наконец, вдали, показалась та самая крепость. Ребекка приостановила коня и перевела дух. *** Ярости и горя Буагильбера не было конца. После сбивчивого и волнительного рассказа Ребекки, о том, что произошло в цитадели, Бриан выхватил свой меч и начал крушить все подряд, что было в комнате. После он вышел во двор и приказал собирать войско. Вернувшись в разгромленную комнату, он опустился на пол. Его лицо выражало смесь боли, ярости, гнева и какого-то отчаяния.  — Альберт…-тихо прошептал Бриан трясущимися губами. — Я отомщу за тебя, друг мой. Видит бог, я этого так не оставлю. Когда они подъехали к цитадели — все было кончено. Распростертое тело Альберта лежало во дворе. Рядом с ним были тела многочисленных воинов, которых ему удалось убить. Белые, залитые кровью одежды, развивал легкий ветер. Зеленые глаза рыцаря были закрыты, стройное атлетически сложенное тело казалось задремавшим. Будто рыцарь заснул на какое-то время и вот-вот должен проснуться. Бриан соскочил с коня и бросился к телу своего друга. Он тряс его и что-то говорил. Ребекка видела, как Буагильбер снял шлем с головы Мальвуазена и гладил его по слипшимся от крови волосам. Бриан продолжал что-то шептать ему на ухо. У Ребекки сжалось сердце глядя на горюющего Бриана и его мертвого друга. Она слезла с лошади и медленно приблизилась к Буагильберу, который сидел на земле, обнимая тело своего друга. Ребекка осторожно подошла к Бриану и положила ему руки на плечи, стараясь обнять его так крепко, как только могла.  — Он не мог погибнуть, — тихо прошептал Бриан. — Альберт не только отважный и искусный воин, он кладезь мудрости и идей. А его книги… Ребекка, он ведь хотел достать сочинения Аль-Касима, одного из лучших придворных поэтом Саладина. Я достал ему их. Кто же теперь будет читать по вечерам, сидя у камина. Он так любит нашего сына, будто Рено его родной. Альберт, ты моя опора… НЕТ! Что же мне делать, Ребекка? Остальные рыцари спешились и встали на колени, читая молитву вслух и отдавая дань чести и доблести погибшего собрата во Христе.  — Пойдем, Бриан, его тело нужно похоронить, а его душа уже в царстве Господа — Ребекка говорила как можно ласковее. Она знала, что Бриан и Альберт были неразлучными друзьями не только во время походов в Святую Землю, но и в миру. Она аккуратно взяла Буагильбера за руку и помогла ему подняться, в этот момент Ребекка случайно заметила какое-то движение.  — Подожди! — Ребекка резко бросилась к телу Альберта и стала нащупывать пульс — Помоги! Вместе с Брианом они сумели расшнуровать плащ и снять кольчугу с рыцаря, разорвав нательную рубашку, Ребекка наклонилась к груди Альберта внимательно вслушиваясь.  — Он жив! Жив! — громко выпалила она — Он дышит, только очень слабо! Его нужно отвезти в крепость и немедленно!  — Воистину, Мальвуазен! Черт возьми! Живой! Да ты не так прост, я всегда это знал! — радостный Буагильбер мгновенно отдал приказ снарядить повозку и ехать с раненым Альбертом в крепость. *** Ребекка сама лечила Мальвуазена. Первый месяц был особенно тяжелым, Альберт редко приходил в сознание и сильно ослабел, но спустя еще два месяца он пошел на поправку. Прошло пол-года. Альберт мог ходить уже без помощи сарацинского слуги де Буагильбера, Абддалы, но все еще не мог сесть на коня и то и дело разражался кашлем, рана от стрелы все еще давала о себе знать. Маленький Рено почти каждый вечер приходил навестить своего взрослого друга и почитать вместе книги. Спустя еще месяц Альберт все же смог сесть на своего боевого коня, да и Рено тянулся за ним. Мальвуазен сам посадил его на коня и дал в руки поводья. Буагильберу было немного странно видеть своего сына чаще со своим другом, чем с ним или Ребеккой. Рено подолгу пропадал в покоях Мальвуазена, читал его книги, вел с ним беседы и в обще, насколько это было возможно, старался быть с Альбертом. Прошло несколько лет. На сей раз Альберт подарил подросшему Рено его первый настоящий меч и стал понемногу учить его владеть оружием. Сначала, это напоминало игру, но позже Альберт всерьез взялся за обучение Рено. Бриану не всегда это нравилось, с каждым разом он видел, как его сын отдаляется от него, но он доверял Альберту. Однажды случилось то, что совершенно не входило в планы гордого храмовника. Рено и Альберт как всегда тренировались во дворе крепости. они сделали небольшую паузу и теперь сидели у колодца, вытянув ноги. Сам Бриан был неподалеку и случайно услышал такой разговор.  — Сэр Альберт, я бы хотел стать таким как ты! — говорил Рено, бросив на тамплиера восхищенный взгляд.  — Что ты, мой мальчик, я не иду ни в какое сравнение с нашим магистром. Вот с кого тебе следует брать пример — отвечал Мальвуазен, потрепав парнишку по его черной кудрявой голове. — Да и твоя мать не будет очень радоваться тому, что ты чтишь какого-то немолодого тамплиера больше, чем своего отца.  — Я думал, что ты мой отец, просто устав ордена запрещает тебе сказать мне правду — темные глаза Рено уставились на тамплиера.  — Нет, Рено, я не твой кровный отец — вздохнул Альберт — хотя, когда-то, у меня мог родиться такой замечательный сын!  — Что же случилось? Он не родился? — Рено с любопытством и беспокойством поглядел на грустного Альберта.  — Нет, он погиб вместе с его матерью. Нам не суждено было быть вместе. Видно, так захотел Господь. Это было давно. — комок подступил к горлу Альберта, он отвел глаза.  — Я бы очень хотел, что бы ты был моим отцом! — с этими словами Рено бросился на шею Мальвуазену и крепко обнял его.  — Я тоже очень люблю тебя, мой мальчик — ответил Альберт, прижимая к себе сына де Буагильбера. В этот момент, услышав подобное признание, Бриан похолодел. Его сын, его Рено, который до сего момента еще принадлежал ему, его старинному роду де Буагильберов, теперь предпочел его друга. Бриан понимал, какую роковую ошибку он сотворил. То время, которое он потратил на орден Храма, он должен был потратить на сына. Рено уже был не его темноглазым мальчиком. *** Прошел еще месяц. Палестинская пустыня расцвела, окрасила всеми возможными цветами все вокруг. Невероятной красоты цветы и запаха, наполнявшие воздух, окружали повсюду. В этот день Бриану де Буагильберу предстояло прибыть во дворец самого Саладина. Был большой приему по случаю заключения очередного перемирия и некоторых торговых сделок с орденом. Присутствие Бриана было очень важным. Также Саладин ожидал и посланника французского короля и других важных вельмож. Во дворе раздавалось пение утренней молитвы. Te Deum. Сотни мужских голосов сливались в единый мощный глас, который поднимался до небес и грохотал, возвещая начало нового дня, который даровал Господь. Бриан поспешно застегнул свой белоснежный плащ и спустился, чтобы присоединиться к молящимся братьям-тамплиерам. Теперь, было как никогда важно сохранить устойчивость того хрупкого мира, который когда-то был заключен между Востоком Саладина и Европой христиан. продолжение следует…