Deus Vult/Этого хочет Бог

Et etiam diabolo, si in iudicio adesset, non negaretur* Пролетев по широким коридорам прецептории, пугая своим видом по пути братьев-послушников, Бриан де Буагильбер добрался до тех самых покоев, где он оставил Ребекку наедине со своими мыслями. Он словно вихрь ворвался в комнату, чем не мало перепугал девушку. Она молилась и никак не ожидала, что Бриан ворвется так неожиданно. Вид у него был соответствующий — горящие обеспокоенные темные глаза, румянец, выступивший от жаркого спора, захлестывающее негодование и страх, который не был ведом храмовнику до этой самой минуты.  — Уедем со мной сей час же! Утром тебя будут судить за колдовство, он не проявят к тебе милости! Тебя сожгут, привязав к позорному столбу! — Буагильбер говорил быстро и взволнованно. Ребекка застыла на месте, услышав речь Бриана.  — Ребекка, сейчас не время для игр и споров — Бриан говорил серьезно. — Если ты останешься здесь — ты умрешь! — Если я отправлюсь с вами — я тоже умру! Одно проклятие или другое? Я не виновна — голос ее дрогнул. -Твоя невиновность не спасет тебя! — продолжал храмовник, не отрывая своего взволнованного взгляда от Ребекки.  — Я не боюсь! — хотя ее голос теперь выдавал такое же отчаяние. Глаза ее блестели, на щеках проступил румянец. — А я боюсь! За тебя… Клянусь кровью господа, Ребекка, я люблю тебя! — Бриан мгновенно преодолел то небольшое расстояние, которое отделяло из друг от друга и схватил ее за руки, прижав к себе. Он не врал. Сейчас, стоя на краю пропасти, его чувства окончательно прорвались наружу. Теперь, к ним прибавился страх за жизнь любимой.  — Прости меня…- тихо прошептала Ребекка.  — Двадцать лет я ничего не боялся, я должен был убить тебя, когда впервые заговорил в тобой, я должен был заткнуть уши, когда ты заговорила о своей душе! — Бриан не дал ей договорить. — Разве ты не знала, что это случится?! — Я должна была это предвидеть, нелегко завоевать чужую душу и потерять свою — Ребекка пыталась немного успокоить взволнованного не на шутку Буагильбера. — Мне не нужна моя душа — сказал он с горячностью.  — Тише! Это богохульство — продолжала Ребекка. — Бежим со мной, пожалуйста! — Бриан снова схватил ее за плечи, на этот раз он умолял ее. Ребекка не ответила, а лишь глядя в его пылающие глаза отрицательно покачала головой. — Тогда, будь ты проклята и сгори как ведьма! — выпалил Буагильбер и вышел вон из комнаты. Последнее, что услышала Ребекка, лишь звуки ключа, поворачивающегося в замке. *** Утро наступило намного скорее, чем предполагала Ребекка. Она провела почти всю ночь в молитвах и смогла заснуть лишь к утру. Судилище, организованное в большом главном зале, куда отвели «ведьму», представляло собой немалое мужское собрание, состоявшее как из рядовых рыцарей и послушников, так из из самих прецепторов, во главе с магистром. Судилище было открыто пением хорала, во славу Деве Марии. Salve regina misericordie Vita dulcedo et spes nostra salve. Ad te clamamus exules filii Eve. Ad te suspiramus gementes et flentes in hac lacrimarum valle. Eya ergo advocata nostra, illos tuos misericordes oculos ad nos convente Et ihesum benedictum fructus ventris tui nobis post hoc exilium ostende. O clemens, o pia, o dulcis Maria. Alpha et omega misit de superis gloriosum solamen miseris, cum Gabriel a summa gerarchia paranimphus dicit in armonia: Ave Virgo Maria. O clemens, o pia, o dulcis Maria. O pastores pro Deu surgite, quid vidistis de Christo dicite. Reges Tharsis de stella visione sint testes in apparitione: Ave Virgo Maria. O clemens, o pia, o dulcis Maria. Fons humilis, aquarum puteus, rosa mundi, splendor sydereus, amigdalus Aaron fructuosa, precantibus esto lux gloriosa: Ave virgo Maria. Звуки многочисленных мужских низких голосов сотрясали зал и каменные своды. Головы рыцарей были опущены, руки сложены в молитвенной позе. Среди этих глубоких голосов, обращенных к богу, был голос и Бриана де Буагильбера. Он также, как и остальные трое прецепторов, должен был присутствовать на суде. Окончив петь хорал, магистр дал знак открыть заседание. Ребекку посадили посреди зала на высокий черный стул, сорвав перед этим покрывало с ее головы. Несчастная никогда еще на находилось перед столь большим количеством мужчин без покрывала. Девушка испытывала страх и стыд, будто была нагой. Некоторые рыцари откровенно, без стеснения то и дело поглядывали на Ребекку, другие перешептывались, отмечая тот факт, что у их командора хороший вкус, но все это резко прервал сам магистр, огласив свое обвинение. Пока Ребекка сидела и слушала пустые обвинения в колдовстве, ереси и ее волшебной силе, ей удалось незаметно прочитать ту самую записку, которую ей сунул Буагильбер еще до того, как ее завели в сам зал. «Проси защитника» — было начертано по-арабски. Судилище закончилось быстро, ведь приговор был известен заранее. Эта показательная порка для остальных рыцарей Храма Гроба Господня, должна была стать хорошим уроком и заставить задуматься каждого тамплиера о последствиях пренебрежения уставом ордена.  — Могу ли я просить о защитнике — робко начала Ребекка, когда ей предоставили последнее слово.  — У ведьмы не может быть защитника, только лишь Сатана — железный голос магистра прогремел на весь зал. Все молчали. — Кто же согласиться стать твоим защитником? Вряд ли среди добрых христиан отыщется такой. Бриан уже было хотел встать и закричать на весь зал, что он сам выступит на ее защиту, как почувствовал на своем запястье крепкую хватку знакомых рук Альберта Мальваузена, тот внимательно посмотрел в глаза Бриану и почти незаметно покачал головой, тем самым призывая своего друга остановиться. Буагильбер остался сидеть на месте. Он опустил глаза и боялся взглянуть в лицо той, которую он сам отправил на верную погибель.  — Согласится, — более уверенно ответила Ребекка, посмотрев в ту сторону, где сидел Буагильбер — Это саксонский рыцарь, Уилфред Айвенго.  — Что ж, да будет так, если кто-то успеет передать послание до завтрашнего дня. Твоя участь решиться поединком божьем. — заключил Бомануар.  — Кто же выступит от нас, оредна Храма? Кто будет защитником истинной веры? — это был низкий голос одного из прецепторов ордена Храма, лицо которого покрывали шрамы, а в волосах блестело серебро седины.  — Ты прав, наш достойный собрат, Гуго — Бомануар выпрямился во весь рост — Эту священную миссию мы поручим никому иному, как самому Бриану де Буагильберу. Который сам докажет свою невиновность и отстоит честь оредна. Во имя Господа нашего! Эти слова словно прожгли Бриана насквозь. Такого подвоха он не ожидал, не выдержав больше столь бесчеловечного судилища, Бриан вскочил на ноги.  — Нет! Этого не будет! — выкрикнул он прямо перед всеми собравшемся, Альберт схватил его за руку и попытался усадить на место.  — Откажешься и тебя признают еретиком, а я сам подожгу костер вместе с тобой! — ответил Бомануар, сверкая своими темными глазами. Мальваузену было очень нелегко сдержать Бриана в тот день. Суд был закончен, Ребекку отвели в темницу прецептории, предварительно позволив написать письмо и отправить вместе с вызвавшемся крестьянином-саксом, которого когда-то лечила девушка. Когда двери темницы закрылись, несчастной Ребекке ничего не оставалось, кроме как молиться. С каждым лучом заходящего солнца таяла и ее надежда на спасение. *** Ранее утро следующего дня.  — Подумай хорошенько! Куда деваться от стыда твоим товарищам, когда Бриана де Буагильбера, лучшего бойца в рядах храмовников, публично провозгласят предателем и собравшиеся освищут твоё имя? Вот радость-то будет для местной саксонской черни! — Альберт ходил туда-сюда, мелькая мимо Бриана словно маятник в большом зале церкви при монастыре.  — Можешь говорить, что хочешь! Я не допущу ее гибели! — заорал Бриан, кубок с вином полетел в стену.  — Я понимаю твое разочарование, Бриан, но здесь не притон в Палестине и не кабак в Анжу! Здесь прецептория и монастырь ордена Храма Гроба Господа нашего Иисуса Христа! — возразил Альберт на выходку Буагильбера.  — Мне плевать! — продолжал Буагильбер — Я разнесу всю эту богадельню к чертям! -Но у моих дверей стоит даже не моя стража, Бриан, а нашего магистра! — осадил его Мальваузен. — Бриан, прошу…  — Альберт, — неожиданно Буагильбер повернулся к нему — Я хочу, чтобы ты меня исповедовал и назначил мне епитимью по грехам моим. Мальваузен остолбенел, но все же подошел к вставшему перед ним на колени Бриану.  — Таинство епитимьи может быть познано только единожды в жизни — ответил Альберт. — Ты уверен, что хочешь получить ее сейчас? Это расплата за смертные грехи, совершенные умышленно. — Я признаю свои грехи — отвечал Бриан каким-то странным отрешенным голосом, глаза его застыли.  — Хорошо — сказал Мальваузен и потянулся за кубком и просвирой, которые лежали на отдельном столе. Альберт судорожно выдохнул — Не уверен, достоин ли я этого. — Пусть, это останется на твоей совести, Альберт — отвечал Буагильбер, продолжая стоять на коленях. — Раскаиваешься ли ты перед Христом в грехах, в которых признался? — Альберт поднес кубок и просвиру. — Я раскаиваюсь перед Христом — твердо ответил Бриан. — Кровь Христова — Мальваузен протянул кубок и дал сделать Бриану глоток. — Тело Христово. Буагильбер продолжал стоять на коленях.  — А моя епитимья? — голос его звучал твердо и уверенно. — После сегодняшнего дня живи как отшельник — Альберт вздохнул — как полагается всем нам. После, он вышел и оставил Буагильбера одного. *** Вечером предыдущего дня. Сразу после вечерней молитвы и покаяния, Бриан осторожно пересек двор монастыря и пробрался в темницу, где находилась Ребекка. Она молилась. Дверь отварилась и Бриан не делая никакой паузы выпали с порога — Ребекка, во дворе лишь двое, это все. -Нет, я не поеду с тобой — ей пришлось прервать свою молитву.  — Тогда уезжай одна, просто уезжай — сказал Бриан, с тревогой глядя на девушку, времени почти не было.  — Они найдут меня, даже, если мне удастся добраться до Йорка — ответила Ребекка. — Но я благодарю вас, тем не менее. Бриан застыл будто каменный истукан, глядя на Ребекку, которая спокойно опустилась на рядом стоящую лавку. — Ребекка…-начал он. В голосе его звучала скорбь и разочарование.  — Я всегда находила утешение в псалмах Давида — продолжала девушка — К тебе, Господи, воздвигаю душу свою, на тебя уповаю, да не постыжусь во век. -Моему стыду нет предела, — с этими словами Браин присел рядом, не спуская с нее своих горящих глаз. — И нет ему искупления. И нет спасения. — Отчаяние, это один из грехов, который Господь не прощает — ответила Ребекка, ее голос звучал ровно, словно она хотела успокоить Бриана. Словно не она, а он должен был идти на казнь. — На что мне уповать? — еле выговорил Бриан. — Вы и сами знаете на что — Ребекка улыбнулась, как будто и сама загорелась надеждой на спасение.  — Только одно осталось для меня чистым и не запятнанным — Бриан заговорил серьезно и четко, он уже решил и перешел черту — Только один обет я не нарушил. Применять всю свою силу и воинское искусство в бою. Попроси меня, чтобы я проиграл, ради того, чтобы ты жила. — Нет — твердо ответила Ребекка, глядя Бриану в глаза, слезы выступили от осознания цены за спасение — Я не могу попросить у вас этого. — Тогда что же? — Буагильбер ловил каждое ее движение.  — Прощение — неожиданно для него ответила Ребекка — Для нас обоих. Прости себя и меня.  — Нет, Ребекка! Не тебе просить прощения! Не тебе…- с этими словами Бриан бросился к ее ногам и схватился за полу ее одежд — От тебя самой, лишь от тебя зависят наши жизни! Я люблю тебя! Ты все, что у меня осталось! Прошу, согласись бежать сейчас, я не буду требовать от тебя никакой награды за твое спасение! Умоляю, пощади меня и спаси себя!  — Нет, тогда костер будет ждать вас — тихо ответила она — Я прощаю вас и не желаю вам смерти.  — Костер не страшен, Ребекка, когда душа пылает — ответил Бриан, продолжая пожирать ее глазами, стоя перед ней на коленях, словно перед образом Девы Марии — Тебе не выдержать столь страшных мук… С этими словами Бриан неожиданно встал на ноги и приблизился к Ребекке совсем близко, доставая из-под плаща маленький пузырек. — Прости, у меня не было другого выхода… Бриан резко и неожиданно схватил испуганную Ребекку, насильно вливая содержимое пузырька ей в рот. Крепко зажав девушке рот, заставляя проглотить неведомое зелье. Ребекка еще какое-то время пыталась двигаться, но все вдруг поплыло у нее перед глазами. Тело не слушалось. Лишь его темные пылающие глаза стояли перед ней. Какая-то нега и покой разливались по телу. Она хотела что-то сказать, но еще мгновение и она больше не могла двигаться, дыхание перехватило. Глаза ее закрылись. Спустя какое-то время, когда ее тело ослабло, он аккуратно положил Ребекку на лавку. — Прости… — повторил он, глаза Бриана горели, руки дрожали — у меня не было другого выхода, Ребекка… Так будет лучше для всех… Видно, так хочет Господь… Бриан вышел из темницы и закрыл за собой дверь. продолжение следует…