Очеловечить

Следующим вечером я вновь пришёл на причал, и, к моей великой радости, мой Ихтиандр* уже сидел на причале.       Автоматически снял сланцы, кинул пакет на мокрые доски, сел на край и достал кочан, но вместо того, чтобы кормить уже приплывших рыбок, как делал сотни тысяч дней до этого и буду делать, наверное, ещё столько же, я протянул кукурузу человеку-амфибии, который с таким наивным интересом изучал на меня, с каким ребёнок разглядывает прилавок со сладостями.       — Держи, — я настойчиво сунул кукурузу ему в руки и стал       — А сам как? — он, оглядев «подарок», стал пальцами аккуратно отщипывать по крупинке.       — Не хочу, — я поморщил нос, — нас в столовой каждый день таким кормят.       Человек-амфибия взглянул на меня большими голубыми глазами, очень тёплыми и в то же время очень холодными, и также сморщил нос, заставив меня рассмеяться. Он хлопнул ресницами, искренне недоумевая, что не так он сделал.       — Ты смешной, — я вытер слёзы смеха, и он снова сморщил нос. — Кстати, — я протянул руку, — Егор. Егор Климович.       Он вполне уверенно ответил на рукопожатие, представившись Сашей Ряполовым, и я мысленно отметил, что у него не только человеческая речь, но и человеческие повадки, ведь он, не раздумывая, пожал мне руку, будто то было для него в порядке вещей, что меня с каждой секундой удивляло всё больше, потому и появлялись новые и новые вопросы, а ответов, как и прежде, не было, да и появляться они, видимо, не собирались.       — И, — я достал из рюкзака, который почему-то так и не снял с плеч, красные плавки, — вот, надень.       Посмотрев на них в нерешительности, всё-таки принял, но одеваться, наверное, пока не собирался — его рассеяный взгляд посмотрел куда-то сквозь яркую ткань. Тут он вздрогнул, будто вспомнив что-то, и рывком надел идеально севшие плавки.       Где-то около спального блока, который выходил как раз к пристани, послышался смех Игоря и Лидочки — его девушки, — и Саша тут же исчез под водой, оставив кочан кукурузы на причале.       — Не уплывай! — наивно попросил я.       — Егор, ты совсем с ума сошёл? С рыбами говоришь? — громче прежнего засмеялся Ивашура. — Или с русалками?       — Человек-амфибия, — по слогам сказал я, тяжело вздохнув и рассмешив Лидочку.       Игорь закатил глаза, но оставил меня в покое, и пара направилась в сквер нашего Научного центра.       — Вылезай, — я потрогал носком воду, пустив по ней круги.       Тут же что-то потянуло меня за ногу, и я, схватив воздуха и закрыв глаза, упал в холодную восемнадцатиградусную воду. Ноги и руки тут же свело, мышцы закололо, но я всем телом чувствовал чьё-то тепло. Какой-то внутренний голос побудил меня открыть веки и я невольно поддался ему. Тут же глаза защипали от солёной тихоокеанской воды, но оно того стоило — увидел я Ряполова, обнимающего меня за талию. Он был так близко, что сердцо забилось быстрее, к горло подступил ком, и я весь задрожал, хотя и холодно мне уже не было. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, хотя слов у меня не было, и лёгкие сразу же наполнились водой; я стал задыхаться. Ряполов, не растерявшись, увернно коснулся своими губами моих, на что я попытался отстраниться, но человек-амфибия упорно продолжал меня целовать, и я, впившись пальцами в его плечи, всё-таки ему поддался.       Саша отпустил мои губы, и мне вдруг стало так необъяснимо досадно, что он отстранился от меня. Ряполов невинно улыбался, а я всё также держал его за плечи, глядя в бездонные глаза. И вдруг поймал себя на мысли, что могу дышать…