Глава 9
24 июня 2019 г. в 07:06
Синешерстый лежал в своем гнездышке. Боль от утраты не покидала сознание оруженосца, сам он был далеко от родного лагеря, он остался рядом с Матвеевкой, теперь уже Речным котом.
Синешерстый подмял под себя лапы и уткнулся мордой в густую темно-серую шерсть, палатка была пустой и в этой пустоте он невольно вспомнил своего младшего брата.
С самого детства Синешерствй проявлял жалость к нему, он не знал, каково жить пустым, настолько равнодушным и безразличным ко всему. Синешерстый исследовал этот мир в одиночестве, лишь Матвеевка был его верным спутником. Вместе они отрабатывали боевые приемы, вместе работали в паре, но сейчас… Синешерстый поднял глаза к своду палатки, но увидел лишь плотные плети ежевики, палки и веточки. Оруженосец начал озираться по сторонам, осматривая палатку, словно впервые был здесь.
Неожиданно его взгляд остановился на темном углу, где всегда спал младший брат, Синешерстый придвинулся к этому месту. С ужасом он обнаружил пустые глаза младшего брата, они прожигали шерсть Синешерстого насквозь, буравя его взглядом.
Темно-серый кот с ужасом отпрыгнул от него, понимая, что он видел, как старший брат дает слабину.
— Почему ты здесь?! — прошипел Синешерстый.
— Это и моя палатка тоже, — спокойно сказал тот.
— О Великое Звездное племя! — взмолился Синешерстый.
Пустота брата с каждой луной прогрессировала и с каждым этапом раздрожала его все больше и больше.
Синешерстый выскочил из палатки оруженосцев. В морду подул холодный ветер поры Листопада. Все племя было в сборе, каждый перешептывался о Матвеевке и его уходе.
— Увижу этого предателя — все ухи оторву, — послышался злобный шепот Сысогривого, при этом Мещак слушал его очень внимательно и впитывал каждое слово.
Синешерстый поежился. Ненависть к Матвеевке всего племени возросла моментально, все только об этом и судачили.
— …Я тоже виновата в его уходе, — плаксиво пролепетала Юлбанная Шейка.
— Дорогая, не вини себя, — шептала Нестеорая — старшая воительница.
Синешерстый шел вглубь лагеря, со всех сторон слышалось больше и больше голосов осуждения в сторону его бывшего. Оруженосец поежился… то ли от холода, то ли от суматохи вокруг.
— Пусть коты, способные охотиться самостоятельно, соберутся под каменным Карниз, — голос Поляньи Звезды облетел поляну.
Из своих палаток вышли только Хайрулистая и Пустолап, все остальные уже вскинули головы, смотря во все глаза на предводительницу.
— Этой ночью от нас ушел Матвеевка, — начала кошка с глазами цвета вереска. — Все мы в печали, но впереди у нас возможная битва с нашими врагами — противниками нынешнего Воинского закона.
Коты воинственно завыли, будто племя Теней было уже перед их носом и удар нужно было нанести именно сейчас.
— Я надеюсь, что каждый из наших нынешних оруженосцев готовится во всю силу, — Полянья Звезда изменила вектор своего монолога, и пристальным взглядом посмотрела на Синешерстого.
Оруженосец поежился от такого взгляда и поспешно отвернулся. Его взгляд встретился с глазами Сысогривого, который со всей нежностью мятно-зеленых глаз смотрел на ученика.
— Синешерстый, — начал Сысогривый, его грубый голос с отдаленной хрипцой переворачивал сознание маленького кота. — Надеюсь твоя боль от разлуки с Матвеевкой не будет долгой, — серый кот завораживал Синешерстого своим голосом, и ученик поспешно отвернулся от него и кинулся на другую сторону поляны.
— «Нет! Я не хочу видеть кого-либо! Лишь Матвеевка меня понимал, все остальные словно не видят меня!» — кричал собственный голос оруженосец.
— Пригладь шерсть! — мягкая лапа наставника находилась на его плече.
Темно-серый кот послушно расслабился и дослушал мотивационные речи предводительницы, а так же пересказ какого-то кота, который был в том злополучном патруле, созданный для поисков Матвеевки и Синешерстого, о том, что дерево на острове загорелось. Сидя рядом с Сазаном, Синешерстый понимал, что похоже, что он был единственным котом, который не хотел трогать его свежие раны.
По окончанию сборов Синешерстый вместе с наставником направился в лес в охотничий патруль, а после этого, ближе к заходу солнца, он вместе с другими оруженосцами будет проходить мини-испытание на боевые приемы.
В патруль пошли Синешерстый и Сазан, а так же Нестеорая, схватив с собой верного товарища Погорелого. Во главе сего патруля стоял Овчина, который постоянно что-то ворчал себе под нос и не мог никак сконцентрироваться на охоте.
Когда Синешерстого пустили в «свободное плавание», он отошёл подальше от всего патруля.
Остановившись возле какого-то большого дерева, он втянул свежие запахи дичи, которой было совсем немного в нынешнюю пору.
Синешерстый навострил темно-серые уши и сразу же услышал, как маленькие лапки перебирают что-то где-то высоко. Оруженосец вскинул голову и поискал глазами свою дичь, как оказалось — это была самая обычная белка, которая перебирала маленькими лапками какую-то мелочь.
Синешерстый прижался мягким брюхом к мокрым листьям и слегка вздрогнул от холода. Он принял идеальную охотничью стойку и выпустил когти. Медленно подползая, он не сводил зеленых глаз с бедной белки. Наконец он напружинил задние лапы и прыгнул на дичь, острыми когтями он впился в белку. От охотника ей было некуда деться, но из последних сил добыча пыталась скользнуть в свое дупло. Живот сковала боль, ибо Синешерстый ударился о ветку. Наконец белка сдалась и сползла с кровавой раной на боку следом за охотником на палую листву деревьев. Оруженосец чувствовал, как бока белки тихо вздымаются и опускаются, и одним быстрым укусом в шею он облегчил ее страдания. На острые клыки прыснула горячая кровь, и темно-серый кот поморщился от металлического привкуса, но схватив дичь, он с довольным видом понес ее на то место, где охотники расстались.
— «Матвеевка любил белок», — неожиданно для самого себя вспомнил Синешерстый и тут же повесил хвост. — «Я бы мог его угостить», — отчаяние острыми когтями скребло на душе, напоминая об утрате.
Синешерстый несся через многочисленные ухабы, то поднимаясь вверх, то вновь стремительно спускаясь вниз по плавному склону. Наконец нос защекотал запах Погорелого, а вместе с ним аромат дичи.
— Славная охота, — воскликнул старший воин, смотря на оруженосца, и не выпуская из пасти хвостик мыши.
Синешерстый распушил шерсть на загривке и гордо поднял голову, все-таки не каждый день доводилось лакомиться белкой.
— И тебе того же, — сказал оруженосец, покосившись на полную полевку.
Больше соплеменники не перекинулись ни словом, продолжая сохранять умиротворенное спокойствие между ними. Синешерстый тихо шагал по палой листве, над головой стояли голые ветки различных деревьев, а на самом небе виднелись тучи, которые изливали ведрами свою влагу. Наконец Погорелый и Синешерстый добрались до поляны, где их терпеливо ждал Сазан и Нестеорая.
— Вы Овчину не видели? — крикнул Сазан, только завидев охотников вблизи.
— Нет, даже его запаха не почувствовали, — ответил Погорелый и бросил в лапы ждунам свою добычу. Синешерстый последовал его примеру и аккуратно положил белку рядом с чужим уловом.
— Будем его ждать? — спросил наставник.
— Кажется, дождь собирается, нам лучше отнести дичь в лагерь, Овчина как-нибудь сам доберется, — поспешно ответил Погорелый.
— Я пойду поищу его, — не дожидаясь ответа соплеменников, Нестеорая нырнула в высокие папоротники и скрылась в них.
Каждый из Грозовых котов взял какую-то дичь в зубы, и они побрели в сторону лагеря, изредка поглядывая на серое небо.
Все участники патруля шли молча, волоча свою ношу, но неожиданно Синешерстый обратился к наставнику:
— Если пойдет дождь, испытание состоится?
Сазан на несколько мгновений впал в думы, рассуждая о том, как поступить.
— Я думаю, испытание подождет, — сквозь зубы сказал он.
— Нужно торопиться, надеюсь, что Нестеорая нашла Овчину, и те уже бегут в лагерь, — проговорил темно-коричневый кот и ускорил шаг
Синешерстый сидел в палатке оруженосцев, возбужденно думая о том, как для него закончится испытание и с кем оно пройдет.
Из размышлений его вывела соседка по гнездышку — Юлбанная Шейка. Ее шерсть была мокрой и облепила худенькое тело воительницы, заставляя разглядеть стройную фигуру. Кошка протиснулась через густые плети и села недалеко от выхода, начав вылизывать грудку.
— Как погодка? — насмешливо спросил Синешерстый.
— Отлично, — тихо сказала Юлбанная Шейка и окинула взглядом палатку, задержавшись на углу, где всегда спал Пустолап.
— Куда делся? — кивнула она на угол.
— Я не знаю, можешь не считать меня его братом, — поспешно ответил темно-серый крапчатый кот.
Белая кошка с крапчатыми боками и спиной опешила, несколько мгновений она смотрела на Синешерстого с явным изумлением.
— То есть… я хотел сказать… что мы отдалились друг от друга, — торопливо говорил темно-серый кот. Инстинктивно поднявшись, оруженосец стал качать головой, смотря в упор на землю. — «Неужели мы настолько отдалились, что я уже его не признаю! " — думал темно-серый кот.
Но обида за пустоту брата была сильнее кровной связи, лишь сейчас оруженосец понял, насколько не любил своего младшего братца. Из-за него все свое детство он провел рядом с Матвеевкой, не знавал брата, лишь одно объединяло его с ним — это то, что они были детьми одной матери. Никакой братской дружбы между ними никогда не было и никогда уже не будет!
Синешерстый яростно пытался не думать о Пустолапе, но все в этой палатке ему напоминало о нем. Оруженосец больше не мог находиться здесь. Крапчатый кот оттолкнул Юлбанную Шейку от входа и протиснулся в лаз, выходя вновь в ледяной дождь Листопада, который пробирал до костей.
Синешерстый в смятение помотал головой и решил пойти к Хайрулистой, запах трав и общество старшей кошки могло успокоить его. Оруженосец сквозь мыльную пелену перед глазами все-таки вбежал в темную пещеру.
Сегодня в ней пахло не только травами, но и больным. Синешерстый осторожно прошел вглубь и наконец смог разлечить в густой черной тени знакомую шерстку черепашьего окраса — Хайрулистая.
— Синешерстый, зачем пожаловал? — спросила кошка, не поднимая глаз от трав.
— Хайрулистая, я уже чувствую себя лучше, — неожиданно просипел чей-то голос в стороне от оруженосца.
— Нет! — решительно рявкнула целительница.
Хайрулистая никогда не отличалась великодушным и добрым нравом, скорее все было наоборот, она была достаточно сварлива, но справедлива абсолютно ко всем.
— Хватит ныть, мне твои сопли уже в горле стоят! — прошипела кошка и повернулась к темно-серому коту. — Синешерстый, что ты хотел?
Кот не знал, что ответить ведь по сути он пришел к врачевательнице чтобы поплакаться и поговорить и Пустолапе.
— Можно мне что-нибудь для того, чтобы расслабиться? — выпалил Синешерстый.
Хайрулистая сощурила янтарные глазища и спросила:
— Такой молодой, а уже успокоительным балуешься.
Синешерстый замялся, переминаясь с лапы на лапу, лишь после слов целительницы, он понял, какую глупость пустил.
— Тем более у тебя испытание сегодня, будешь носом клевать.
Оруженосец обрадовался, что Хайрулистая, сама того не подозревая, выгородида его и не заставила объясняться, вгоняя себя в еще большую яму стыда.
— Хорошо, я тогда пойду, — не дожидаясь ответа Хайрулистой, он выглянул из палатки, на шерсть сразу начали падать капли дождя Листопада, а из пещеры вновь раздался голос Подхокрылого:
— Я хочу наружу!
Но Синешерстый уже не слышал голос целительницы, ведь направился к палатке оруженосцев. Протиснувшись внутрь, темно-серый кот начал вылизывать лапки, пытаясь согреться, но почти сразу же он встретил встревоженный взгляд Юлбанной Шейки.
— Пустолап так и не пришел?
Кошка покачала головой.
Синешерстый встревожился за брата, но тут же отогнал от себя страх.
— Отсиживается, наверное где-то в лесу, — отмахнулся оруженосец.
Белая крапчатая кошка замялась, не зная, куда деть свои глаза.
— Мне кажется с ним что-то случилось, — начала она. — Последний раз, когда мы виделись, он был очень странным, постоянно хотел куда-то отлучиться…
— Он всегда такой, — равнодушно отозвался Синешерстый и принялся за мокрые бока.
— Нет, мы обязаны его найти! — голубые глаза кошки загорелись огнем решительность, но от ее шерсти отчетливо несло страхом.
— Ради этого мышеголового я ни на что не пойду! — воскликнул оруженосец, оторвавшись от своих боков.
— Он твой брат! Ты обязан ему помочь! — крикнула в ответ соплеменница. — Он бы сделал то же сам… — кошка осеклась, поняв, что не знает, как бы поступил Пустолап, если бы его брат пропал.
Он бы ничего не сделал, Синешерстый это понимал, но его доброе сердце растаяло, уступив место страху за младшего братца. Он кинул взгляд полный безнадежности на выход из палатки и увидел дождь, который продолжал барабанить по земле.
— Мы не найдем его ни по запаху, ни по следам, — сказал Синешерстый.
— Я знаю, где он может быть, — кошка опустила глаза в пол. — Когда мы все разошлись, Пустолап побежал к нашей границе, где еще лежала ничейная территория, — шерсть на загривке кошки стала ходить ходуном. — Я проследила за ним, он направился в тоннели! — твердо сказала Юлбанная Шейка.
Зеленые глаза оруженосца наполнились злостью.
— «Почему она не рассказала это раньше?» — взорвался кот, но перед соплеменницей он просто стоял, не смея сбросить с себя оцепенение.
— Я боялась тебе это рассказать, но сейчас уже не время! Мы обязаны помочь Пустолапу, — сказала Юлбанная Шейка и приблизилась к Синешерстому, пристально смотря прямо ему в глаза.
— Я знаю, как выбраться из лагеря, — начал оруженосец, но кошка его перебила.
— Ты думаешь, что единственный здесь знаешь о дыре в поганом месте? — язвительно сказала она и направилась к выходу из палатки. — Пошли, — уныло проговорила та и вылезла наружу, кот последовал ее примеру.
Оруженосцы шли по лесу, стараясь скрыться от ливня под голыми кронами деревьев.
Любопытство за брата пожирала кота изнутри. Зачем? Почему он пошел в эти тоннели? Но еще сильней его одолевала злость на соплеменницу, которая ничего не сказала никому из воинов, не рассказала Синешерстому сразу об этом пришествии. Сердце его сжималось от всего, что происходило с ним и его друзьями последнее время.
Темно-серая шерсть облепила тело кота, а холодные капли заставляли содрогнуться от пронизывающего холода.
— «Какая мерзкая погода», — скривился Синешерстый, почавкав лапой по размытой земле.
Юлбанная Шейка шагала впереди. Она вела оруженосца точно к тому месту, где по ее словам, его брат скрылся сегодня.
Наконец кошка остановилась и взмахнула хвостом, давая понять, что они пришли.
— Сюда, сюда он приходил, — Юлбанная Шейка склонила голову, чтобы обнюхать проход, обнаружив запах соплеменника, Синешерстый сделал то же самое. По началу никакого запаха не было, но чуткий нос соплеменницы уловил еле уловимый среди сырости и земли, запах Пустолапа, следом и до Синешерстого дошел родной запах брата.
Оруженосцы переглянулись. Первым начал пролазить темно-серый кот, он почувствовал, этот тоннель был именно тем, через который его вывел призрачный кот. Синешерстый плохо запомнил дорогу туда и обратно, но беспокойство за брата было сильнее любого страха за собственную шкуру.
Протиснувшись в менее тесное ветвление, Юлбанная Шейка поравнялась с Синешерстым, в ее глазах виднелся ужас.
— Извини, что завела нас сюда, — пролепетала кошка.
— Я надеру уши своему братцу, когда мы его найдем, — прорычал кот и заторопился.
Нос темно-серого оруженосца, почти полностью был прислонен к земле, ведь запах почти исчез впитавшись в почву. Но больше его настораживало прерывистое дыхание соплеменницы, Синешерстый обернулся, дабы посмотреть на нее. Ее глаза наполнились еще большим ужасом, уши были прижаты к затылку, а сама она оглядывалась по сторонам. По сравнению с ней, сам Синешерстый был в этих тоннелях как рыба в воде.
— Юлбанная Шейка, что с тобой? — спросил кот.
— Все… хорошо… — кошка сделала глубокий судорожный вздох и поплелась следом за Синешерстым.
Темно-серый кот вышел в маленькое пространство, окруженное темнотой, привыкнуть к которой было невозможно.
Оруженосец вспомнил это помещение и, приставив нос к земле, он услышал запах брата. Нырнув в лаз, который вел прямо вниз, Синешерстый чувствовал, что приближается к своей цели.
Оруженосец постоянно поглядывал назад, наблюдая за соплеменницей, ему очень не хотелось потом искать еще и ее.
Наконец Синешерстый услышал грохот воды под лапами, видимо Юлбанная Шейка это тоже услышала и в страхе уставилась на соплеменника.
— Это Место-Где-Падает-Вода, — торопливо объяснил Синешерстый.
Кот заторопился, прислушиваясь к грохоту воды, ведь это единственное место, где можно было передохнуть и вздохнуть полной грудью, хоть и запахи там исчезали еще быстрее, чем во всей остальной пещере.
— Совсем скоро, — бросил темно-серый кот, пускаясь в темной коридор.
Изредка Синешерстый смотрел назад, дабы наблюдать за Юлбанной Шейкой, благо ее белая шерстка с крапчатыми боками не исчезала в сгустках темноты.
Наконец оруженосец почувствовал четкий запах воды, а под ногами появились замшелые камни.
— Мы пришли, — не успел доложить соплеменнице эту новость, как нос Синешерстого уловил запах чужих котов, а выглянув из-за угла, он заметил, как Пустолап стоит на противоположной стороне от воинов Теней. Младший брат отчаянно пытался выдавить из себя злобный рык или хоть какую-нибудь эмоцию, но ничего не получалось.
Неожиданно один из Сумачных воинов напружинил лапы, подойдя к самому краю островка, но Синешерстый не дал ему напрыгнуть на Пустолапа.
Темно-серый кот оскалился и злобно зашипел, распушив шерсть, он стал в два раза больше.
Все трое тут же обратили на него свой взор, и тут же каждый из них пустился наутек. Сумрачные воины в один туннель, а Пустолап в другой.
— Юлбанная Шейка, беги за Пустолапом, — крикнул Синешерстый, пускаясь бежать по следу соседей. — Встретимся здесь же! -крикнул он, через плечо.
Тоннели предательски сужались, не давая оруженосцу бежать во всю прыть, но если уж соседи — взрослые коты смогли здесь пробраться, то Синешерстому еще проще сделать это.
Темно-серый кот протискивался через маленькие коридорчики, ни на миг не упуская едкий запах соседей. Как понял оруженосец, это была молодая воительница Капа и Долматин, их он встретил на своем первом Совете. Тогда эти двое встретили оруженосца очень радушно, а обстановка между племенами не была столь накаленной, как сейчас.
Наконец, заворачивая по следу врага, Синешерстый почувстовал сквозняк, а это значит, что выход наружу где-то рядом. Кот вскинул голову и увидел двух убегающих котов в сторону болот.
— Мышиный помет, — выругался темно-серый оруженосец и помчался обратно к Месту-Где-Падает-Вода.
Синешерстый встретился с Пустолапом и Юлбанной Шейкой, которая сидела подле соплеменника. Оруженосцы молча направились к выходу и на этот раз даже Юлбанная Шейка вела себя очень достойно в тоннелях, погоня за Пустолапом пошла ей на пользу.
Когда тройня выбралась, в морду Синешерстому ударил холодный морозный воздух конца поры Листопада. Оруженосец поморщился и задал вопрос:
— Будем про Сумрачных котов докладывать?
— Я думаю, что не стоит, ведь тогда они узнают про нашу вылазку, — поговорила Юлбанная Шейка.
— Ты хоть понимаешь, что говоришь? Причем тут наши вылазки?! Мы обязаны рассказать Полянье Звезде обо всем, что видели, — у него появилось отвращение к жалкой соплеменнице, которая не способна рассказать всю правду, пока ещё не стало поздно.
Даже сырой и холодный воздух вокруг «патруля» потрескался от напряжение вокруг них.
— Пустолап, ты что-нибудь узнал?
— Я лишь знаю, что они что-то вынюхивали на нашей территории, — младший брат невозмутимо поднял на старшего глаза.
Зубы Синешерстого скрипели от досады за то, что ни от него, ни от Пустолапа нет никакой пользы для племени.
— Мы расскажем все Полянье Звезде, — украдкой темно-серый кот взглянул на Юлбанную Шейку. — Мы обязаны это сделать, ведь наше молчание может стоить жизни нашим соплеменникам.
Дальше Синешерстый и вся компания шли молча, они так же пробрались в лагерь через поганое место, проскользнув в трех лисьих хвостах от дозорного — Акеглазого.
— «Хороший воин — это тот воин, который может положиться на своих товарищей, а сильное племя — это то племя, в котором можно доверять друг-другу», — уверял себя в этом Синешерстый, сворачиваясь клубочком на своей подстилке.