Увядший закон

      Солнце уже стояло высоко, но совершенно не грело измученного Синешерстого. Последнюю половину луны он весь извелся, выполняя любое поручение своего наставника. Оруженосец не мог дождаться своего посвящения в воители, ведь тогда ему не придется собирать мох и папоротники на подстилки и выполнять бесконечные поручения. Все это грело душу, поэтому Синешерстый, каждый раз, приходя в палатку оруженосцев, укладываясь подальше от Пустолапа и Юлбанной Шейки думал о своем посвящении и о том, какое имя даст ему Полянья Звезда. Сейчас оруженосец умывал свои лапки после походов по лесу с Сазаном. Уже к полудню у Синешерстого не было никакого желания видеть хоть кого-то, даже Матвеевку, который последние дни любезничал с Пиджаногим. Каждый раз, когда темно-серый Грозовый кот видел их вместе, внутри закипала ненависть, то ли к рыжему воину, то ли к своему бывшему другу, а может даже к двум одновременно.       Наконец лапки оруженосца были чистыми, а шерсть на них стала гладкой и совсем не пушилась.       Так как солнце уже стояло высоко, оруженосец решил подкрепиться землеройкой, которую принес Погорелый совсем недавно, но из-за поры Листопада, дичь быстро остывала и становилась холодной, но сил у Синешерстого не было, поэтому он решил съесть даже такую еду.       Проглотив остатки, и облизнув усы, он хотел вздремнуть, но зычный и грубый голос наставника не дал ему сомкнуть глаз. — Синешерстый! Пошли на охоту! — крикнул он, и не дожидаясь ответа ученика, покинул лагерь в изгороди.       Ему хотелось рвать траву под лапами, кидаться землей во всех подряд, ибо такое отношение наставника к нему, откровенно его настораживало, но в то же время, он понимал, что охотничьи навыки ему необходимы, чтобы приносить своему племени пользу, поэтому Синешерстый, превозмогая боль, поплелся по следу наставника. По дороге он учуял запахи Пустолапа, Юлбанной Шейки и их наставников, Кузнечика и Нестеорой.       Ученик Сазана всегда завидовал Юлбанной Шейке, эта кошка никогда не напрягалась, а время обучения проходило просто прекрасно, чем Синешерстый несказанно завидовал.       Синешерстый побежал к своему темно-коричневому наставнику с крапчатыми боками и поравнялся с ним. — Сегодня у вас будет некое подобие испытания охотников, — начала Кузнечик. — Но нам же становиться воителями только через пол луны? — непонимающе спросила Юлбанная Шейка.       Серая кошка смерила ее строгим взглядом и принялась объяснять: — В связи с последними событиями и из-за предстоящей войны с другими племенами, Полянья Звезда хочет назначить вас в воители чуть-чуть раньше, чем это изначально планировалось.       Синешерстый моментально выпятил грудку, поняв, что его мучения наконец могут закончиться.       Юлбанная шейка последовала примеру темно-серого кота, а Пустолап продолжал смотреть на наставников своим пустым взглядом, переодически поправляя лапой пушистый лоб. — Но не обольщайтесь, это значит лишь то, что нагрузка на вас будет еще больше, чем раньше, — закончила Кузнечик и кивнула черепаховой кошке.       Нестеорая, вздернув голову, заговорила: — Так как сегодня у вас мини-испытание, по всем канонам у вас будут двое проверяющих, — на этих словах она впилась глазами в своего ученика.       Вдруг кусты папоротников зашуршали, а ветер принес еще запахи трех котов. Синешерстый еще не успел определить, кто это, как оттуда выпрыгнули Пиджаногий, Матвеевка и Сысогривый. — Так, с Юлбанной Шейкой пойдет Сысогривый, — начал распределение Сазан. — Матвеевка с Пустолапом, а Синешерстый с Пиджаногим.       Последние слова наставника насторожили оруженосца. Почему он поставил меня с Пиджаногим? Ведь ненависть к нему была настолько велика, что Синшерестому хотелось выцарапать глаза рыжеми коту. — Синешерстый, поймай нам какую-нибудь птицу, — дала задание Кузнечик. — Пустолап, ты принеси мышку, — продолжила Нестеорая. — А ты, Юлбанная Шейка, белку, — закончил Сазан.       Было видно, что маленькая ученица, которая была младше других оруженосцев на одну луну, повесила голову, ведь ей досталось самое сложное задание, особенно сейчас, в пору Листопада. — Приступайте, — вмешался Сысогривый и подошел к Кузнечик, провожая взглядом растроенную ученицу.       Не медля ни секунды Синешерстый помчался на поиски какой-нибудь птицы, ему не хотелось выслушивать команды второго временного наставника, поэтому побег — лучшее решение.       Встав под поток ветра, который приносил запахи леса, он стал искать дичь, но до последнего не мог найти нужный аромат. Неожиданно нос учуял запах лесного голубя, поэтому оруженосец пошел по звуку, тихонько ступая на сухую листву и ветки.       Наконец вдали показалось какое-то движение, по запаху и окраске было понятно, что это обычный голубь.       Ступая с каждый разом все тише и тише, кот подобрался к кусту, где искала еду глупая птица.       Голубь сидел задом к охотнику, а ветер располагал, поэтому поймать эту дичь было проще простого.       Синшерестый накинулся на птицу, она забилась крыльями по рыхлой земле, но оруженосец убил голубя одним укусом в шею. В пасть попало немного крови, от чего Синешерстый скривился, но после, быстро схватил добычу и хотел отнести ее к наставникам, однако оказалось, что они уже были здесь.       Первым перед ним прыгнул Сазан, а следом Пиджаногий. — Это было слишком просто, — фыркнул рыжий воин. — Не будь так строг, все-таки его охотничья стойка прекрасна, — поддержал оруженосца наставник.       Пиджаногий молча развернулся в сторону поляны, где коты должны были собраться.       Когда все были в сборе, Синешерстый понял, что все поймали то, что и хотели их наставники. — Все-таки не зря вы так усердно работали последнюю половину луны, — промурлыкала Кузнечик и потерлась носом о ухо ученицы. — Нужно будет обо всем доложить Полянье Звезде, — сказал Матвеевка и пошел в сторону лагеря, следом с ним поравнялся Пиджаногий. — Я тобой доволен, ты сделал все правильно, учел ветер, принял правильную позицию и бесшумно застал врасплох голубя, — заулыбался Сазан. — Сегодня ты можешь не выводить блох у старейшен, но завтра, вернешься в привычный ритм, — продолжил наставник. — Хорошо, сегодня я пожалуй отдохну, — отозвался Синешерстый.       Ему на самом деле хотелось просто отдохнуть, поэтому он спешно шел в лагерь, даже не обращая внимания на воркующих Пиджаного с Матвеевкой.       Синешерстый спал в палатке оруженосцев, лишь сегодня он понял насколько она маленькая и тесная. Все время сна темно-серый кот спал очень беспокойно, постоянно что-то бормоча, даже Юлбанная Шейка будила его из-за этого несколько раз. — Синешерстый! Хватит болтать лапами, — зашипела кошечка.       Оруженосец открыл зеленые глаза и окончательно проснулся. — Извини, — пробурчал тот и выбрался из палатки, последний раз кинув взгляд на Пустолапа, который сторонился других оруженосцев. Поспешно отвернувшись, он направился к куче с дичью, но там оказалась лишь одна полу-замерзшая белка, ведь первые заморозки уже начались.       Поняв, что одному такую дичь не съесть, он решил предложить старейшинам поделить белку. Схватив ношу, которая была чуть меньше его самого, а из-за примезшей шерсти были видны ребра рыжей зверюшки, он уже направлялся к палатке старейшин, как вдруг неожиданно перед его носом мелькнула грязно-кориченая шерсть, а в нос ударил такой сладкий и знакомый запах. — «Матвеевка!»       Но воитель быстро скрылся в изгородным лазе, а Синешерстый поспешно отвернулся от него.       Скользнув в пещерку к старым котам и самым главным сказочникам всего племени, оруженосец положил дичь у лапок и окинул взглядом просторы. — Синешерстый, что это там у тебя? — проскрипела Родливая — самая старая кошка в племени, но тем не менее самая добродушная.       Молодой ученик только хотел заговорить, как его ненароком перебил Клюш, светло-коричневый кот с темными полосками на шерсти. — О, я как раз хотел поесть. — Закрой свою пасть, только ешь в три глотки, а пользы никакой! И никогда не было, ты всегда был бесполезным клубоком шерсти, — заворчала Дятел и перевела взгляд на смущенного своим присутствием Синешерстого. — Дорогой, можешь идти, никто из нас не голоден.       Галка и Родливая горячо закивали, а Клюш насупился, отойдя в темный угол.       Неожиданно взгляд ученика пал на Кухохвостую, которая свернувшись в тугой клубок темно-серой шерсти, которой местами не было, лежала в углу ближе к входу в палатку. — Кухохвостая, не хочешь отведать белки? — тихо спросил Синшерестый. — Ой, милый, лучше вообще к ней не обращайся. У нее такой скверный характер, ей слово, а она в ответ десять, пусть лучше спит и никого не тревожит, — пояснила Дятел, кошка с некогда черной спинкой, белым брюхом, лапами и мордой.       Но ее слова ученика не остановили и он подошел ближе, подтолкнув лапой в спину старой кошки, он стал ее тормошить сильнее. — Великое Звездное племя! — взвыла старуха.       Синешерестый от испуга отпрыгнул от нее, а над ухом проскрипел голос Галки: — Ненавидит, когда ее заранее хоронят.       И тут ученик обернулся, и заметил насмешливые лица старейшин, будто знали о том, что все так будет. — Кухохвостая, хочешь поесть? — спросил ученик, не взирая на толпу сзади. -Нет, — зло проворчала старуха и свернулась клубком, закрыв нос облезлым хвостом.       Синшерестый обиженно схватил свою белку и вышел на холодную поляну. Оруженосец хотел начать пир в одиночестве, как вдруг решил поделиться с целительницей едой и разузнать куда бежал Матвеевка.       Вновь схватив бренное тело бедной белки, он поплелся к врачевательнице, протиснувшись в каменную пещеру, он увидел внутри двух кошек: Болдливую и Хайрулистую, которые мило беседовади о чем-то. — Хайрулистая, я тебе белку принес, — крикнул оруженосец в темноту. — Спасибо, юнец, — поблагодарила его та. — Ладно, Болдливая, иди, — она выпроводила знакомую и присела у белки. — Извини, что такая старая дичь, яма была почти пуста, только вот это, — он кивнул на белку. — Ничего, — она сделала первый укус и хвостом пригласила его присесть рядом и разделить пиршество.       Синешерстый последовал ее примеру и так же надкусил кусочек старого мяса. От не самого приятного вкуса он хотел закончить на этом самом первом кусочке, но посмотрев, как Хайрулистая уплетает белку, он продолжил есть. — Ты же не просто так пришел? — спросила целительница. — Я еще не настолько стара, чтобы не была в состояние принести себе дичь.       Синешерстый коротко кивнул и наконец у него был веский повод отложить мясо и перестать заталкивать его себе в глотку. — Сегодня я видел, как Матвеевка выбегал из лагеря, — сказал оруженосец. — Но в начале он выбежал из твоей пещеры, — добавил он.       Кошка ничуть не смутившись продолжила жевать, а после того, как проглотила кусочик, заговорила: — Совсем недавно, на границе, Речной целитель попросил у меня, чтобы я принесла травы ему кое-какие, якобы у них вблизи воды такие не растут.       Синешерстый поник, ему хотелось узнать о друге нечто такое, что сможет оправдать его поступок к нему. — Я хотела сама отнести, но Матвеевка будто караулил меня, а когда я вышла из палатки, он попросил меня отнести эти травы, — закончила кошка, и впившись зубами в последнее живое место белки, проглотила его, а после облизнула усы. — Спасибо, — подытожила кошка и ушла в темноту пещеры. — Если ты хочешь, можешь сбегать к Матвеевке, а-то он уже задержался.       Синешерстый просиял и кинулся в лес, как можно быстрее пробираясь через редкие плети ежевики поближе к границе с Речными котами.       Но волнение одолевало Синешерстого, ведь ему придется пройти через границе племени Ветра. Пусть те и лояльны к Грозовым котам, ему было не по себе, когда ручей остался позади, а впереди простиралась вересковая пустошь. Аккуратно ступив на чужие земли, он подошел поближе к озеру и кинулся со всех лап, как позади послышался чей-то голос: — Нарушитель!       На встречу оруженосцу бежал патруль из четырех поджарых котов. — Нарушитель! Я всегда знал, что Грозовые коты слишком много о себе возомнили, раз позволяют себе нарушать границы! — кричал кот цвета красного дерева. — Фома, заткнись! Он тут один и явно бежал по делу, — вмешался кот с черной спинкой и ушами и с белым брюхом. — Да-да! Вы неправильно меня поняли, если вы видели, то тут пробежал мой соплеменник с травами для Речных котов, — судорожно начал оправдываться Синешерстый.       Кот с глазами цвета мяты сощурил глаза, они стали похожи на две горящие щелки. — Мы тебя проводим, — он махнул хвостом в сторону, давая понять своим спутникам, чтобы они ступали следом. — Елфихвост, давай мы вдвоем его проводим, — вперед выступили Фома и какой-то чисто-черный кот. — Нет, мы вместе его проводим, — сказал глава патруля и двинулся вдоль озера. Синешерстый выдохнул и пошел следом за Елфихвостым.       Дошли они до граници спокойно, никто особо ни с кем не разговаривал. Наконец показалось пастбище. Синешерстый хотел попросить пойти дальше самому, но вовремя прикусил язык. — Дальше сам, но учти, мы не сведем с тебя глаз, — прорычал черный кот и хотел было развернутся хвостом, как Елфихвост останоовил его. — Иди, — сказал он Синешерстому, и темно-серый кот последовал за другими котами своего племени.       Оруженосец кинулся мимо пастбища. Этот путь не был знаком молодому коту, поэтому он бежал лишь полагаясь на инстинкты и еле уловимый запах друга.       Впереди показалась речка, граница Речного племени. Сила разлилась по лапам Синешерстого и тот погнался еще быстрее. — … я приду завтра в полночь, — тихо мурлыкал до ужаса знакомый голос.       Синешерстый аккуратно раздвинул кусты папоротников и увидел Матвеевку в компании с незнакомым котом, его шкурка была почти черного цвета, а глаза чистого голубого неба. — Я буду ждать, — тихо шепнул кот, подобрав травы.        Матвеевка перепрыгнул через реку обратно на ничейную территорию пастбища и вольяжно пошел вдоль ручья, смотря на остров, где стояли могучие деревья. — Матвеевка, — Синешерстый выпрыгнул из своего убежища и кинулся на соплеменника, прижав лапами к земле. — Синешерстый! — взвизгнул кот, когда острые когти впились в его грязно, коричневую шерстку. — Я все видел! Что происходит? — взвизгнул оруженосец. — Что происходит между нами? Что у тебя с этим котом?! — ученик почувствовал, как тело под ним обмякло, а на лице появилась улыбка. — Синешерстый, прости, тебе надо было рассказать все сразу, — Матвеевка опустил голову и попытался отодвинуть серого кота. — Я тебя не отпущу, пока ты не объяснишь мне все! — голос предательски дрогнул, а когти пришлось убрать. — Извини, но я хочу знать правду. Ты меня больше не любишь? — Я никогда не любил тебя, это была лишь небольшая привязанность, — его глаза стали сверкать от маленьких слезинок. — Я не хотел причинять тебе боль. — Но ты это сделал! Я тебя никогда не прощу, — Синешерстый оперся всем всем на тело бывшего друга. — Послушай меня!       Оруженосец зажмурился от крика всегда тихого и мирного Матвеевки. — Я ходил отдавать травы Хайрулистой Речному целителю, но он подослал Попожопого, я просто отдал травы! — заорал Матвеевка и опрокинул Синешерстого на жухлую траву. Оруженосец зажмурился и сделал вид, что поверил ему, но одно он знал точно: «Я узнаю зачем ты пойдешь сегодня в полночь!» *Матвеевка flashback*       В глаза светило яркое солнце поры Листопада, шкурка Матвеевки лоснилась на солнце, молодой воин сел возле пня, когда-то большого дерева и запрокинул голову поближе к ярким солнечным лучам.       В кронах деревьев звонко пели птицы свою сладкую серенаду, кот потянулся и, зевнув во всю пасть, услышал, что кто-то прямо над его ухом истошно крикнул: — Матвеевка! Ты все утро только и делаешь, что валяешься.       Молодой кот поднял голову и увидел Пушиницу, которая смотрела на него недовольными глазами. — Иди помоги кому-нибудь в лагере.       В ее словах была доля правды, ведь все утро Матвеевка коготь о коготь не стукнул, чтобы сделать что-то полезное, поэтому ворча себе под нос что-то нечленораздельное, он все-таки прыгнул в изгородный лаз, чувствуя на своей грязно-коричневой шерсти испепеляющий взгляд матери.       Ступив в сердце лагеря, он понял, что не хочет идти в патруль, а от вида дичи тошнит. Матвеевка прекрасно понимал, что пора Голых Деревьев не за горами, а пока есть пища, надо есть. Тем не менее он решил помочь целительнице. Не сложное задание по разбору трав или их собиранию подкупили его, поэтому он ступил в сторону пещеры Хайрулистой, надеясь на то, что она даст ему ту работу, на которую он рассчитывает.       Только его лапы коснулись земли в пещере, как из темноты выглягула черепашьего окраса кошка. — Чего хотел? — спросила она. — Хайрулистая, — промямлил кот. — Тебе нужна помощь? — так же робко продолжил он.       Но целительница его будто не слышала, она продолжала разбирать травы на кучки, а под нос бурчала себе какие-то названия. — …бурачник… ромашка… ноготки, — шептала кошка. — Хайрулистая! — крикнул Матвеевка и целительница обернувшись посмотрела на него, а из лап выпали какие-то полу-сухие липесточки. — Тебе нужна помощь?       Тут же кошка обернулась к нему и не обращая внимания на его грубость, она кинула ему сверток трав.       Синешерестый и Матвеевка пришли в лагерь. По дороге домой никто из них не обмолвился ни словом, продолжая молчать. Между ними был коготь раздора, который все усугублял. Всю дорогу Синешерестый смотрел на закатывающееся солнце, линия горизонта пожирала источник света, а лес только начал тонуть в сумерках Листопада. Дни стали короче, а вечера холоднее.       Темно-серый кот сразу же отстранился от Матвеевки, когда оба оказались в лагере. Грязно-коричневый кот направился к Хайрулистой дабы доложить ей обо всем.       Синешерестый же, посмотрев на унылую кучку добычи, подошел к Светломордой, которая разговаривала с Кузнечик. — Светломордая, вечерний охотничий патруль будет? — спросил оруженосец. — Только недавно охотники пришли, — недовольно буркнула глашатая. — Ты должен понимать, что Голые Деревья скоро войдут в свои права и дичи почти не будет, — горько вздохнула кошка и отвернулась к своей подруге.       Синешерстый понурил голову к маленькой кучке, где лежало пару полевок, одна белка и маленький кролик. Пробежав глазами по добыче, оруженосец выхватил себе полевку и, усевшись прямо там, рядом с кучей, начал пировать. В лагере было достаточно тихо, некоторые были в пограничных патрулях, а кто-то уже готовился спать.       Начав трапездничать маленькой дичью, кот стал думать о том, что делать с Матвеевкой и как помешать ему пойти на встречу с Попожопым. — «Стоит ли вообще вмешиваться?» — спрашивал себя Синешерестый. — «Вдруг он нашел того самого?!» — внутренний голос сорвался на крик, ему хотелось вновь наброситься на бывшего друга и выцарапать ему его янтарные глазища.       Но от этих мыслей его отвлекли котята, которые выкатились с грохотом на поляну, а следом за ними подбежал Сысогривый. — «Он что им в матери или в батьки записался?» — фыркнул про себя Синешерестый.       Лелистая набросилась на Листочек и начала ее молотить задними лапами по мягкому брюху. Листочек отчаянно пыталась вырваться, но Лелистая была тяжелее и намного крупнее. Листочек опустила глаза и обмякла, а ее сестра, начала торжество и ослабила хватку. Этим воспользовалась маленькая кошечка, быстро выскользнув из-под гнета соперника, она прошлась лапами по высоко стоящим ушам сестры. Но Лелистая вновь подмяла под себя Листочек и уже не велась на эти уловки. Неожиданно притаившаяся Жучка выпрыгнула на свою сестру Лелистую, которая стояла над извивающейся Листочек. Жучка схватила своими маленькими зубками тяжелую сестру и начала оттаскивать от Листочек. Коричневая кошечка начала извиваться махая лапками во все стороны, но Листочек не растерялась и кинулась на Лелистую, та упала под натиском двух сестер и признала свое поражение. — Жучка, зачем ты вмешалась?! Это был наш бой с Листочек! — в бешенстве закричала старшая сестра на младших. — Я не могла не вмешаться! Ты больше нас двоих вместе взятых! — прошипела Жучка, не желая выслушивать и дальше свою старшую сестру, она высоко подняла хвост и убежала обратно в детскую. — «Еще рано чувствовать себя старым», — горько усмехнулся про себя Синшерестый, и отодвинув от себя остатки мыши, поплелся в палатку оруженосцев.       Сегодня ночью ему придется следить за Матвеевкой, а для этого надо хорошенько выспаться.       Как только темно-серый кот протиснулся в палатку, его окликнул Сазан. — «Мышиный помет!» — выругался ученик и поплелся к наставнику. — Уже совсем скоро у тебя будет испытание на воина, — доложил крапчатый воитель. — Я надеюсь, что у тебя все получится, — Сазан положил свой пушистый хвост на спину оруженосца. — Пока-что мы не знаем кто и с кем будет драться, но кем бы ни был твой противник, сражайся во все лапы. Сейчас очень неспокойное время пришло на нашу голову, каждый кот нам важен, но воины особенно, — он запнулся и убрал хвост со спины оруженосца и уже хотел встать и уйти, как Синешерстый тоже подал голос: — Я не хочу драться с Пустолапом.       Наставник обернулся, а серые глаза настороженно бреснули в ранних сумерках. — Почему? — Я не хочу знать его. Я хочу стереть его из своей памяти, — тихо говорил он, будто хотел, чтобы его никто не услышал. — Что он тебе такого сделал? — спросил Сазан и снова уселся поудобнее, обвив лапы хвостом.       Этот вопрос застал ученика врасплох. Не мог же он рассказать о том, насколько его брат пустой.       Синешерстый вновь замялся, протяжное и тяжелое молчание повисло между ними. Даже воздух вокруг них изменился, став тяжелым.       Неожиданно голос со стороны воинской палатки спас Синешерстого. — Сазан, иди сюда! — крикнула рыженькая кошка с белой грудкой.       Оруженосец тяжело выдохнул, когда наставник засеменил к соплеменнице, даже не обернувшись к ученику.       Наконец Синешерстый заметил, что никого, кроме него на поляне нет, а на небе стали вырисовываться огромные дождевые тучи, которые буквально из последних сил сдерживали влагу в себе.       Оруженосец скользнул взглядом на каменный карниз, но потом отвернулся и направился в свою палатку. Внутри было тихо и уютно, Юлбанная Шейка тихо-мирно посапывала в самом углу. Ее крапчатые бока вздымались и опускались, а хвост иногда поддрагивал. Синешерстый не заметил внутри Пустолапа, который всегда спал подальше от других оруженосецев. Крапчатый кот, не обращая внимания на его отсутствие сел рядом со своей соплеменницей, а после свернувшись в тугой клубочек погрузился в думы о Матвеевке. Ситуация с другом насторожила его, а сердце стало биться еще быстрее после воспоминаний его слов о том, что он никогда не любил Синешерстого. Оруженосец зажмурился и зарылся мордой в пушистый темно-серый кот. — «Сегодня ночью будет мой единственный шанс изменить наши судьбы и сделать так, чтобы наши дороги не разошлись, » — думал Синешерстый и сам не заметил, как из его зеленых глаз стали катиться маленькие слезинки, а воспоминания об общих ученических лунах нахлынули и совершенно сбили с толку.       Синешерестый проснулся от раската грома. Все время, что он спал, он говорил во сне, ибо Юлбанная шейка постоянно его толкала, чтобы тот проснулся. Оруженосец вскочил со своего гнездышка и оглянулся по сторонам, в дальнем углу палатки как обычно спал младший брат, а под боком Юлбанная Шейка. Не помня себя от досады, что он уснул, ученик выглянул из палатки и увидел знакомую грязно-коричневую шерстку, скользнувшую в поганое место. Синешерестый, тихо переступая с лапы на лапу проникнул следом за котом. В палатке с поганым местом зияло небольшое отверстие, куда можно было пролезть и войти вглубь леса. Темно-серый кот ступил туда и оказался в лесу, а запах Матвеевки начал стремительно угасать в легкой дымке леса.       Синешерстый старался не отставать от своего невидимого друга.       Влажная и холодная трава касалась живота оруженосца, заставляя его содрагаться от холода. На небе сквозь тучи зияла яркая луна. Синешерстый чувствовал, что с каждым рывком в его мышцах наливаются силой, словно он вдыхал не просто ледяной воздух, а чистую энергию. Неожиданно запах Матвеевки угас, а след его простыл, словно его и не было, Синешерстый хотел уже завыть, бросив отчаянный зов Серебряному поясу, который был скрыт за тяжелыми грозовыми тучами. Так же внезапно запах бывшего друга вновь всколыхнул ноздри оруженосца и тот кинулся на их зов. Росистая трава, а точнее то, что от нее осталось с наступлением Листопада буквально расступалась перед оруженосцем, давая бежать по следу. Его сердце колотилось так сильно, словно это был марафон, хотя, что уж таить. Все это больше напоминало марафон. Синешерстого била дрожь, а в висках стучала кровь. На несколько мгновений он остановился и увидел тень, которая скользнула совсем близко, примерно в двух лисьих хвостах. Чей-то тёмный силуэт делала из палой листвы гнездышко, а после прямиком плюхнулся туда, извалявшись, Синешерестый понял, что это был Матвеевка. Воин напружинил задние лапы и перепрыгнул через ручеек, над которым образовался больший сгусток тумана, нежели во всем лесу. Синешерстый так же обвалялся в палой листве и кинулся следом за Матвеевкой вдоль озера, где бушевал густой туман в самых низинках, поэтому Синешерстый поднимал высоко лапы, чтобы не оступиться о какую-нибудь корягу.       Кот заметил, что луна перестала бросать косые призрачные лучи холодного света, и вскинув голову, оруженосец заметил, что единственный источник света засосали грозовые тучи, а где-то вдали сверкнула молния.       Синешерстый ринулся дальше вдоль озера и наконец добежал до места, где впервые увидел пастбище, сейчас оно выглядело пустым и не было почти никаких признаков огромных белых существ или же существ с огромными ногами и копытами. Синешерстый понял, что он совсем близко к месту встречи, и поднажав увидел вдалеке темный силуэт двух котов, стоявших все так же, как и утром. Оруженосец так же притаился в кустах папоротников, не смея даже шелохнуться. Дыхание сдавила окружающая атмосфера. Синешерстый из последних сил набрал в легкие побольше воздуха и тихо попытался выдохнуть, напрягая слух и навострив уши, он смог услышать обрывки разговора Матвеевки и загадочного Речного кота. — Матвеевка, я позвал тебя сюда не просто так, — начал черный кот. — Сегодня день, когда тебе придется сделать выбор, — продолжал кот и приблизился к ручью, в низах которого бурлила вода, а над ней вился непроглядный туман.       Синешерстый кинул недоверчивый взгляд на бывшего, продолжая сдавленно дышать. — Я позвал тебя, чтобы рассказать правду о твоем отце и твоем происхождении, — говорил Речной воин.       Матвеевка приблизился к ручью. Дымка обвила его черные лапы, а где-то вдали, в стороне лагеря Теней сверкнула молния. — Я был другом твоего отца, — вздохнул черный кот. — Он был Речным воином. Слова врезались в голову Матвеевки и тот не помня себя упал на мокрую землю. — Нет, нет! — кричал он, сквозь начавшийся дождь.       Маленькие капельки ударялись о землю, лапы Синешерстого начали дрожать. Он всегда думал, что Матвеевка мог оказаться котенком бродяги, но он никогда не подозревал, что он полукровка.       Матвеевка запрокинул голову и завыл, смотря на сгрудившиеся тучи. — Речное племя с радостью примет тебя, — неожиданно прервал вой Матвеевки, черный кот.       Грозовой воин посмотрел на него с ужасным оскалом и уже хотел заорать на черного кота, как очередной раскат грома зазвенел у него над головой, а молния ударила в дерево, стоящее на острове Совета.       Не теряя времени, синеглазый кот взвизгнул: — Твой отец Крохогрив!       После его слов на поляну выскочили Грозовые воины, их шерсть была мокрой и висела сосульками. — «Уже поздно вмешиваться.»