Увядший закон

***

            Синешерстый только разлепил глаза, потянулся и жадно зевнул. Слабенькие, еле греющие лучики солнца проникали сквозь просветы в палатке оруженосцев. Маленький оруженосец чувствовал в воздухе запах суеты своих соплеменников, вновь зевнув крапчатый котик выбрался наружу, ища своего друга — Матвеелапа, но его дух уже давно простыл вместе с наставницей Дубровкой где-то в лесу. — Синешерстый, неужели ты проснулся! — Проворчал Сазан. Его темно-коричневая шерстка полыхала и отдавала рыжим в лучах солнца, — Светломордая приказала нам идти в патруль с границей племени Ветра.       Оруженосец лишь коротко кивнул и посеменил следом за пушистым наставником. Выйдя в глубь леса пасть Синешерстый тут же наполнилась слюной от голода, ведь запахи дичи окружили его со всех сторон. — Сазан, можно я поохочусь? — - С надеждой в голосе спросил он. — Но нас уже и так заждались, — спокойно ответил воин. — А кто с нами? — Болдливая и Пиджаногий, — так же спокойно сказал он. — Хорошо, на обратном пути поймаю что-нибудь, — разочарование заполнило его.       Неожиданно Синешерстый понял, что его верный друг Матвеелап скоро станет воителем, а он сам лишь через луну. Сожаление и зависть заполнили его, но через секунду это оставило его и ему стало жутко стыдно за такие мысли и свою зависть. — Болдливая! — крикнул Сазан.       Светло-коричневая, даже почти бежевого цвета, кошечка навострила уши, давая понять, что услышала старшего воина. — Как с границей? — Всё хорошо, воины Ветра совсем недавно пометили территорию, словно только и делают, что бродят здесь, — фыркнула воительница.       Сазан лишь воинственно выпятил пушистую грудку вперёд. — Сазан, ты нарцисс, — нагло сказал единственный оруженосец в патруле. — Ещё одно такое острое словцо и будешь до конца своего ученичества подстилки старейшинам убирать! — ехидно откликнулся тот.       Маленький котик лишь вздернул носик и принюхался, учуяв запах дичи, которую он хотел наловить после патрулирования. — Может хватит орать, сейчас всё племя Ветра сбежится сюда! — проворчал массивный рыжий кот с белой мордой и зелеными глазами. — Уже идём, — откликнулась Болдливая. — Нужно пометить территорию в верховьях ручья, — сказал Сазан и посеменил к Пиджаногому, оставив Синешерстого и Болдливую идти позади. Синешерстому очень нравилась эта кошка, она была очень спокойной, невозмутимой и красивой, но у него уже был друг Матвеелап, кот, который поразил его своими красивыми коричневыми глазами, добрым характером и великодушным нравом. Синешерстый постоянно корил себя за свою зависть к старшему оруженосцу.       Пометив границу и не повстречав никаких признаков котов с территории пустоши, кроме свежих меток, они решили свернуть в лагерь, а Синешерстый еще и поохотиться.       Пора Листопада начиналась очень хорошо для Грозового племени. Еда почти никогда не покидала кучу, но излишек не наблюдалось, поэтому грозовые воители на глазах толстели и набирали жирок для холодной поры снегов и морозов.       Синешерстый гордо нёс в зубах дрозда, который был больше его самого и постоянно путался у него в лапах. Пройдя через ежевичный туннель, ведущий в сердце лагеря, оруженосец почуял запах своего друга. — Матвеелап! — воскликнул Синешерстый, найдя его глазами, он подошёл и потерся о грязно-коричневую шёрстку старшего оруженосца. — Синешерстый! — Крикнул тот и лизнул крапчатого котика в ухо, — Добрая охота, — промурлыкал он.       Со стороны палатки воителей раздался окрик его друга, и желтоглазый котик поспешил к своей матери возле которой уже возилась Ксенелапка. — Сегодня день твоего посвящения в воители, — ласково проговорила Пушинница и стала вылизывать грудку Матвеелапа. — Пушинница, я уже сам могу себя привести в порядок, — резко отозвался оруженосец. — Матвеелап, не будь так резок, — подметила сестра и продолжила вылизывать свою лапку.       Тёмно-коричневая кошка с широкой мордой кивнула своей дочери и что-то сказала другу Синешерстому, но что именно, тот уже не слышал.       Оруженосец наконец положил своего дрозда в общую кучу, достал себе маленькую полёвку и начал трапезу на солнечной поляне. — Можно я присоединюсь, — тихо спросил Пустолап. — Конечно, — так же тихо ответил крапчатый кот.       Синешерстого всегда раздражал его младший брат, он всегда был тихим и слишком робким, но в тоже время мог выпустить острое словцо в сторону какого-нибудь кота.       Коричневый котик будто прочитал его мысли и, схватив свою мышку, которую еще не доел, процедил сквозь зубы: — Если я пустой, то это не даёт тебе права так думать обо мне!       Его полосатый хвост метался из стороны в сторону, и Синешерстый отодвинулся, чтобы не закашляться от поднявшихся клубов пыли.       Старший брат поднялся с земли и уже хотел броситься на своего соплеменники, как вдруг его отодвинула Светломордая. В ясно-голубых глазах кошечки метали молнии. — Еще чуть-чуть и вы бы набросились друг на друга! — прорычала та и зло посмотрела на Синешерстого, который опустил глаза на свои лапы. Ему было очень стыдно за то, что он был готов кинуться на брата. В то время как Пустолап даже ухом не повёл. Несмотря на то, что он чуть-чуть младше Синешерстого, выглядел оруженосец старше своего братца, его грива распушилась, хвост выгнулся, уши навострились, а глаза наполнились ненавистью. — Все хорошо, Светломордая, — спокойно отозвался кот и высоко подняв хвост, свернул в ежевичный туннель и даже не обернулся в сторону глашатая. — «Я никогда не видел его таким… злым», — невольно подумал Синешерстый.