***
В парке, в который они с Ойкавой забрели, было почти безлюдно, несмотря на выходной день. Это было их секретное место для ловли жуков когда-то, а теперь стало местом для откровений. — Как ты думаешь, возможно такое, что… Кто-то из нас с Такой и Казу не будет со своим соулом из-за выбора отца? Длинные цепи качели, на которой сидел Ойкава, удивленно скрежетнули. — Ива-чан… Что значит, из-за кого-то? Мы все творцы своих судеб, хотя и связаны помимо воли. Он протянул руку, и Ивайзуми взялся за нее не глядя. — А если это не она, а он? Тишина, нарушаемая только шорохом веток кустов сирени и поскрипыванием креплений над головой. — Я уверен, Ива-чан, природа не настолько глупа, чтобы связать на всю жизнь тех, кто не подходит друг другу, — Тоору помолчал еще, будто собираясь с мыслями, и продолжил, — ориентация не может быть причиной для отказа от соула. Только какие-то личные вещи… Хаджиме вдруг почувствовал, как Ойкаве стало больно от своих же рассуждений, будто они на мгновение поменялись душами. И он удержал в своей ладони холодные пальцы, сжав их крепче. — Ива-чан, ты… — Ойкава, я… Они заговорили одновременно и одновременно же осеклись, замерев и глядя друг на друга. В глазах Тоору на мгновение плеснулось что-то сокровенное и неуловимое, что Хаджиме лишь изредка удавалось почувствовать. На ум пришло прошлогоднее воспоминание — очистки мандаринов, расползшаяся горка тетрадей на котацу и доверчиво уснувший на его плече Ойкава, которому пришлось свернуться в три погибели… Тоору моргнул и отвёл глаза, руша это странное чувство между ними. — Не думаю, что твоих братьев настигнет карма. Пара — это с самого начала выбор, и уж скорее судьба сделала его равноценным, чем таким, что за неверное решение ждёт расплата, — капитан ковырял заусеницу на большом пальце, глядя в землю. — Почему ты спрашиваешь? — Гм… — Хаджиме выпустил руку Ойкавы, пнул подвернувшийся под ноги кусок щебня и сел на соседние качели. — И что, соул обязательно будет соответствовать фантазиям, и у Такаши это дамочка-студентка с большими сиськами? — Ивайзуми усмехнулся. Тоору удивлённо лупнул глазами и фыркнул: — Нет, конечно, не обязательно, — он, потянувшись, снова скрипнул цепочками. — Но это ведь не самое главное. То, как будет выглядеть соул. Главное — почему вы связаны. Тем более… разве обязательно вступать с ним в романтические отношения? Нигде не написано, что без этого родство душ не работает, — Ойкава улыбнулся. Не написано. Только Такаши явно ждёт большую и вечную любовь, а не бородатого мужика. — А тебя бы что шокировало? — Ивайзуми перевёл на Тоору пристальный взгляд. — Во внешности или в характере? — капитан задумался. — Не важно. Ойкава открыл было рот… — И это не Ушивака! — поспешил добавить Хаджиме. — Пф, — капитан хихикнул и почесал нос, а его лицо приняло серьёзное выражение. — Если бы это был кто-то из знакомых, — капитан поднял глаза. — Я бы подумал — как я мог не понять? Ивайзуми закусил губу изнутри. Он бы рассмеялся, если бы не стало так горько. Хаджиме и сам не знал, как Дуракава так ничего и не понял за все эти годы. У него точно был талант. — И это всё? — Всё, — капитан улыбнулся. — Ко всему остальному я готов. — Хм… — Мы с Такой-чаном не настолько похожи, — Ойкава снова прикрылся напускной весёлостью. — Он куда удачливее меня. — Тц, — Ивайзуми покривился. Ага, невероятное везение, как сказал сам Мацукава. Такой сюрприз и даром не надо. — Опять ты за своё, — Хаджиме нахмурился. — То, что ему шрамов наставили в первый же день, нихрена не удача. — Удача, — Ойкава упёрся. — Так хотя бы знаешь, что с соулом всё в порядке, а не гадаешь… — Удача это когда соула нашёл и понял, что всё нормально и ваши ожидания совпали, а это — нифига не удача, — хмурый Ивайзуми тоже не собирался сдаваться. — А как ты его без этого найдёшь? — Тоору тоже свёл брови на переносице. — А что, к соулу не должно никаких чувств возникнуть, для начала? — Хаджиме начинал злиться. — Или всё какие-то царапины решают? — Не решают, но вдруг вы не знакомы! — Ойкава смотрел почти исподлобья, а у его рта появилась решительная складка. — Ну и что? — этот глупый спор пора было заканчивать, но Ивайзуми всё не мог отступиться. — Нужно со всеми подряд лизаться, что ли, обязательно? — Несколько поцелуев — это не со всеми подряд! — Как будто так ничто не может на мысль натолкнуть! Ойкава выдохнул, мотнул головой и опустил взгляд. Хаджиме судорожно сжал руку в кулак и сглотнул, сверля взглядом вихрастый затылок. Сердце гулко колотилось где-то в горле. Проболтался… Неужели догадается?.. — Разве Такаши много с кем целовался? — капитан снова нахмурился. А? Такаши?.. Чтобы мысленно вернуться в разговоре назад, Хаджиме потребовалось сделать над собой усилие. Ойкава странно прищурился. Ещё бы. Вице-капитан вылупился, как баран на новые ворота, и не развисает. — Не много. Но это не значит, что можно будет злоупотреблять, — Ивайзуми резко встал с качелей. — Идём уже. Не успеешь за формой, будешь тренироваться в трусах. На этот раз подвис Тоору. Хаджиме мысленно отвесил себе подзатыльник — с его угрозами в последнее время тоже творилось что-то странное.***
Они, конечно, поговорили, но только придя домой, Ивайзуми понял, что так и не спросил у Ойкавы никакого толкового совета о том, как рассказать Такаши о его соуле. Да и что тут спросишь, чтобы не спалиться?.. Хаджиме захотелось побиться головой о стенку. Это точно злой рок — что у него, что у Такаши… Хотя насчёт себя он преувеличивал — всё нормально было бы у него с соулом, если бы они сами себе проблем не напридумывали. Конечно, хотелось, чтобы Ойкава пришёл и сказал, что будет с Хаджиме, потому что сам так решил, но не всем желаниям в этой жизни суждено сбыться. — Тренер говорит, что если буду так продвигаться, место в молодёжке обеспечено! — гордый сияющий Такаши с аппетитом уплетал удон. Нет. Ивайзуми определённо не мог сделать это сегодня. Промаявшийся полночи без сна хмурый Хаджиме больше всего хотел бы остаться дома и продолжить пялиться в потолок, снова и снова прокручивая в голове предстоящее. «Такаши, нам надо поговорить…» «Такаши, у меня серьёзный разговор…» «Такаши, я знаю, кто твой соулмэйт, но это не девушка…» Ивайзуми взъерошил волосы и от злости ударил себя кулаком по колену. Ойкава подобрал бы подходящие фразы, чтобы подготовить! У Хаджиме получалось только в лоб. Видеть жизнерадостного капитана сейчас хотелось меньше всего. Написав Ойкаве, чтобы шёл без него, Ивайзуми выполз из дома на семь минут позже обычного времени, прекрасно понимая, что встретиться с Тоору всё равно придётся, но сегодня Хаджиме хотелось свести их пребывание наедине к минимуму. Благо, учились они в разных классах. Тренировка не задалась с самого начала. Да и это было неудивительно — Ивайзуми всё ещё был больше в своих мыслях, чем на площадке. Всю первую её половину Ойкава кидал на Хаджиме пристальные взгляды, а в перерыве подошёл и предложил закончить на сегодня. Оценив обстановку, Ивайзуми молча отправился в раздевалку. Вот и теперь, во время обеда, он уверенным шагом чесал к парку, вопреки обыкновению собираясь есть в одиночестве. — И-Ивайзуми-кун! Почти на самом краю двора его окликнул дрожащий голосок. Хаджиме удивлённо обернулся, наступая на горло глухому раздражению — если уж он не хотел говорить с Ойкавой, так с другими и подавно. Кажется, это была та самая Сарада, которую он на днях едва не сшиб с ног. Она мялась и мяла что-то в руках, опустив голову. — Привет, Сарада-кун, — решил побыть вежливым Ивайзуми. И тут она сбивчиво и быстро заговорила, заставляя брови Хаджиме ползти всё выше и выше. Не то, чтобы ему совсем никогда не признавались, но обычно это Ойкава был у них героем-любовником, а Ивайзуми вполне удобно обосновался в его галантной очаровательной тени, избегая ненужной головной боли. — …и ты давно мне нравишься, вот…– она сунула истерзанный конверт ему в руки, приподнялась на носочки, смущённо клюнула Хаджиме в угол рта и, отчаянно покраснев, убежала, оставив его тупо смотреть на бордовую бумагу. Сунув конверт в карман, Ивайзуми поднял взгляд и остолбенел. Напротив него стоял Ойкава и потерянно пялился на свою руку. Блядь!!! Желудок ухнул вниз, а в ушах зашумело. Надо же было ей… Преодолев себя, Хаджиме сделал шаг вперёд. — Ой, Ойкава… — собственный голос показался чужим и слишком уж хриплым. Язык не хотел шевелиться. Тот дёрнулся как от удара и вскинул огромные чайные глаза. Увидев приближающегося Хаджиме, Тоору одним движением развернулся и чесанул обратно к школе с такой скоростью, будто бы собирался заходить на взлёт. Чёрт. Не так он должен был узнать обо всём. Ойкава нашёлся в ближайшем туалете. Таким Хаджиме не видел его никогда. Цвет лица едва ли отличается от настенного кафеля, ворот рубашки растерзан мокрыми пальцами, с чёлки капает вода. — Ой, Ойкава… Что случилось? Ничего глупее он бы, наверное, не смог сморозить. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в висках. А то ты сам не знаешь, что случилось. Ивайзуми уже в который раз за день захотелось приложиться головой к стене. — …ничего особенного, всё нормально, — пробормотал Ойкава, смотря на Хаджиме, как на привидение. Куда уж тут нормальнее. Ивайзуми вышел в коридор, чувствуя себя последним идиотом. Капитану определённо нужно было время, чтобы прийти в себя. Хаджиме всегда казалось, что тот, кто перенёс допы для выпускников на вечер, был умным человеком, но сегодня эти три часа перерыва только заставили его досадливо поморщиться — Ивайзуми рассчитывал встретиться с Ойкавой на одном из занятий. Знакомые вихры не мелькали ни в школе, ни во дворе, зато под руку подвернулся Макки. — Да я его и не видел, — в замешательстве почесал бровь он. — Похоже, капитан решил прогулять. Ивайзуми не особо надеялся на что-то другое, но всё-таки иногда поднимал глаза от асфальта, чтобы всмотреться в силуэты идущих впереди людей. Соблазн свернуть к Ойкаве был велик, но Хаджиме, стиснув зубы, заставил себя пройти мимо, шаг за шагом удаляясь от приметных клумб с пёстрыми цветами. Дома было так тихо, будто бы он был пуст, но, поднявшись наверх, Ивайзуми заметил приоткрытую дверь в комнату Такаши. Решение созрело мгновенно. Он постучал.***
— Я думаю, что это Мацукава Иссэй. Рот брата приоткрылся в удивлении, длинные ресницы широко распахнулись: — Кто? Почему? — Вчера вы с Ойкавой получили по три шрама, и я точно знаю, что Иссэй в это время целовался. Така нервно сглотнул, растерявшись настолько, что даже не спросил про Тоору. — Н-но у него уже есть соул, как так? — Скорее всего, девушка обманула его. Три года назад… Ты с кем-нибудь тогда..? Такаши прерывисто вздохнул, нахмурившись: — Я… Тетя Акеми поцеловала меня два раза на Рождество в губы. Хаджиме вспомнил этот эпизод: и возмущение Таки, и его переживания по поводу возможных меток на соуле. А также то, что Иссэй получил свои шрамы в тот же вечер. Он устало потер шею и глянул на дрожащий подбородок брата: — Так сильно не хочешь, чтобы это был Мацукава? Упавшая на мокрые глаза челка качнулась отрицательно в сторону: — Этот… Он постоянно дразнит меня, наглый и самоуверенный. И — он парень! Такаши неловко опустился прямо на пол, закрыв лицо руками. Его, еще по-детски узкие, плечи тряслись от сдавленных рыданий. — Эй, это надо проверить сначала, не расстраивайся раньше времени, — Ивайзуми присел рядом, положив ладонь на сгорбленную вздрагивающую спину. На мелком была старая, уже слегка вылинявшая футболка с Дартом Вейдером, которую Хаджиме носил в средней школе, а потом вырос. Тоору купил ее для него в США, когда ездил туда с отцом на каникулах. Успокаивающе погладив выступающие позвонки и лопатки, Ивайзуми вспомнил, как сам узнал о своем соуле. Медленно, но верно до него тогда доходило — Ойкава и есть его родственная душа. И ему было всё равно, что это парень, потому что Тоору всегда занимал особое место в его жизни. — Разве ты бы мне сказал, если бы не был уверен? — Така перебил течение его мыслей, подняв к нему зареванную мордашку. — Надо проверить, — упрямо повторил Хаджиме. — Т-ты уже говорил ему? Не говори, прошу, — цепляющимися за ткань рубашки пальцами Такаши притянул брата к себе. — Я не хочу, чтобы… Он снова заплакал, отчаянно и навзрыд, словно мир вокруг него рушился, погребая под собой все мечты. «Горячий и несчастный, совсем как в детстве», — отрешенно подумал Ивайзуми, покачивая в объятиях сжавшегося в комок ребенка. И решил, что, если еще хоть раз его брат будет лить слезы из-за Мацукавы, он Иссэю ноги переломает.