Холст макового поля

Коттеджный посёлок, расположенный за чертой города, пестрил абсолютно разными домами. Какие-то были побогаче, какие-то победнее, но, в общей сложности, несмотря на визуальную разницу, все дома так или иначе выглядели так, словно владельцы вложили в них особое внимание и любовь. Однако, как и во многих архитектурных уголках, здесь также было строение, отличающееся от основной визуальной картины. То был не коттедж, а особняк вычурной архитектуры, находящийся в самом дальнем углу общей дороги, достаточно далеко от какого-либо соседства. Строение, сделанное из тёмного камня, пестрило многочисленными окнами, свет в которых продирался сквозь холодную поверхность стёкол и освещал территорию дома с вымощенными камнем тропами, пролегающими по зелёному газону и огибающими круглый трёхъярусный фонтан с выделанной из камня женщиной, на плече которой покоился кувшин, из коего с приятным бульканьем лилась вода. Каменная лестница, ведущая к подступам особняка, огибала мраморную площадку перед входной дверью. Несмотря на то, что на территории располагались стриженные кусты и деревья, пол площадки не был усеян многочисленными листьями: вестимо, здесь довольно часто подметали. По обе стороны от лестницы располагались каменные скульптуры, изображающие людей в общих чертах танца их тел. Судя по всему, хозяин этого великолепия был ценителем классического искусства. По характерному фонтану и каменной лепнине это легко прослеживалось. Тихий щелчок пронёсся по газону, и небольшие устройства, вбитые в мягкую землю, подмигнули друг другу зелёными лампочками и принялись выполнять свою работу, распрыскивая живительную воду по зелёной траве. Фигура, сидящая на первом этаже, с невообразимой скукой наблюдала за танцем маленьких капель, подпирая ладонью своё лицо. Смотрящему на вид не было и двадцати: длинные синие волосы, забранные в несложную причёску у правого виска, ложились на острые плечи, скрытые под неким подобием тёмно-синей мантии. Его взгляд синих глаз застыл, без блеска энтузиазма устремляясь на картину уже столь приевшегося ему внутреннего двора. В свободной руке он медленно прокручивал видавшую виды кисточку, пушистый кончик которой растопырено застыл в красной краске. В помещении находилось великое множество скульптур и мольбертов, пестрящих самыми разными картинами. Вот, на одном из холстов натурально переливались синие бабочки, кружившие вокруг фиалковых цветов. Картина за ним изображала рычащего тигра, хищно спускавшегося по склону скалы. Люди, животные, красоты природы, банальный минимализм — на любой вкус и цвет можно было сыскать здесь творение. Но, вопреки всему, в помещении находился один мольберт, накрытый полотном. Художник терпеть не мог, когда к нему приближались. Да что уж там — он не выносил присутствия посторонних в его мастерской. Но, насколько слуги особняка знали о ситуации, вот уже несколько месяцев этот мольберт закрыт от посторонних глаз. Хозяин особняка никак не может закончить картину на холсте. Юноша цокнул языком, закрыв глаза, и наконец оторвал свой взгляд от созерцания двора, что надоел ему уже до трясучки. Он поднялся со стула, тяжело вздохнув и запустив пальцы в густые волосы. Что же он делает не так? Где искать тот самый источник вдохновения, что позволит ему закончить картину? Он раздосадовано покачал головой, отгоняя мрачные мысли. В дверь постучали. — Чего? — раздражённо процедил художник, обернувшись на звук. — Босс? — приглушённый голос за дверью выдавал своим басовитым тембром свою принадлежность к сильному полу. — Приехал Саи, просит встречи с Вами. — Опять этот плебей… — в голосе юноши прозвучали стальные нотки. — Скажи ему, пусть тащит свой плебейский зад сюда. Я не намерен стелить ему ковровую дорожку. Шаги за дверью удалились и спустя какое-то время вновь приблизились. Раздался стук настойчивее, и только одному гостю этой части особняка он мог принадлежать. — Заходи. Дверь со скрипом открылась, и на пороге нарисовался парень. Высокий рост, средней атлетичности телосложение. У него были зелёные волосы, такого же цвета куртка, под которой пестрела жёлтая кофта, тёмные штаны и коричневая ткань, повязанная на бёдра. Он напоминал попугая: слишком сильно изобилие кислотных цветов пестрело в его образе. Хозяин особняка поднял на него взгляд, полный пренебрежения и отстранённости. Опытный эмпат сказал бы, что юноша морально ушёл в незримую защиту от пришедшего. — Чего тебе? — бросил синевласый, дёрнув головой и отводя взгляд, всем своим видом показывая пренебрежение. — И тебе добрейшего вечерочка, старпёр, — усмехнулся парень, проходя в помещение и хлопнув за собой дверью. — Как погляжу, работа стоит? В чём проблема? Хотя погоди, дай сыграть в экстрасенса: ты снова нереально виснешь, и это замедляет твою продуктивность практически до нуля. Художник гневно блеснул глазами, подавив нервный тик на правой брови и бросив взгляд, полный ненависти, на своего собеседника. — Знаешь, плебей… — начал он, хрустнув пальцами. — Однажды Гагарин долетался, а ты допиздишься, и в итоге твоё тело будут доставать со дна ближайшей речки. — Скажи, когда начинать бояться, — саркастично отозвался гость, по-хозяйски осмотревшись и плюхнувшись на один из свободных стульев. — Либо ты бесстрашный, либо идиот, — фыркнул юноша, отойдя к одному из мольбертов и коснувшись длинными пальцами края холста. — Я больше склоняюсь ко второму. — У нашей принцессы сегодня снова дурное настроение? — улыбнулся Саи. — Чем я опять тебе не угодил? Своим существованием? — В точку, — хмыкнул Фотошоп, застыв в созерцании собственного творения. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Я соскучился, — вполне серьёзно отозвался парень. — Из твоих уст это звучит от слова «скучно», — художник по-наставнически поднял указательный палец, усмехаясь. — Когда мне скучно, я рисую, а не донимаю других. — Я откровенно задалбываюсь рисовать на парах, можно хотя бы вне универа отдыхать от этого? В помещении повисло молчание. Сай Ричардси, — владелец зелёной шевелюры, — был студентом Академии искусств в городе. Про таких, как он, обычно говорили: «Природа наградила дурака талантом». Он был заносчивым и безалаберным прогульщиком, но каждую сессию легко избегал кары деканата, выезжая на руках, которые, в отличии от большинства других студентов, росли из правильного места. Его картины по-настоящему восхищали, многие критики искусств отзывались о нём, как о представителе нового поколения художников, а его картины нередко выставляли в галереях на неделях открытых показов. Но сам Ричардси будто не замечал всех похвал, продолжая ковырять мизинцем в ухе и пинать причинный орган, каждый раз кладя его на учебный период. Да, возможно, он и есть гений своих лет, но трудолюбия в нём было крайне мало. Его жизнь перевернулась в одночасье. Однажды, будучи на банкете студиозусов по причине празднования успешно прошедшей выставки, Сай купался в лучах славы и одобрения критиков. Но вот случился гром среди ясного неба: на мероприятие заявился сам Фотолеар Арн Шарне — гениальный художник, известный на весь мир. Мало того, что его картины вызывали восхищённые придыхания и бурные овации, так ещё и место кумира среди многих начинающих свою карьеру художников он занимал прочно. Так же случилось и с гением среди новичков: Фотолеар много лет являлся примером подражания для Ричардси, и тот откровенно фанател от художника, посещая каждую выставку его картин. Однако, вопреки ожиданиям, его кумир не то, что слова доброго не сказал про его работы, но и раскритиковал их таким образом, что студент ещё какое-то время после этого стоял, как вкопанный, не в силах пошевелиться. Их знакомство было предрешено тогда. Сай решил во что бы то ни стало подружиться с кумиром и учиться у него мудрости сотворения картин, но всё же молодой нрав оставил свой след в лице обиды, и немногим позже их общение вылилось во взаимные колкости и обидный сарказм. Многим позже студент узнаёт страшную тайну Арн Шарне. Кумир миллиона людей, рисующий воистину гениальные шедевры, на самом деле является главой китайской мафии по сбыту картин и наркотических веществ, перевозку которых осуществляли в смешениях с краской. Этот красивый и невероятно популярный художник на самом деле является серьёзным головорезом, занимающимся очень опасными противозаконными вещами. Саи пришлось молчать об этой страшной тайне, но не сколько из-за угроз его жизни, сколько из-за желания сохранить репутацию гения всей своей жизни. Парень любил его удушающей, сильной и болезненной любовью, заставляющей их танцевать на ножах взаимной ненависти друг к другу и пожирающей пламенем страсти их тела и души без какого-либо остатка. Фотолеар же откровенно издевался над ним, втаптывая его чувства каблуками в грязь, мучая его долгими ожиданиями и держа его шею в строгаче. Не смотря на все ужасы этих странных отношений, они уже не могли друг без друга, ощущая, как наркотик этих эмоций оставлял на их телах шрамы и вызывал у них привыкание и сильнейшую зависимость. Фотошоп смотрел на Саи с откровенным отвращением. Одно его присутствие вызывало негатив в душе художника. — Отдыхай от своих пар в другом месте, плебей, — наконец выдавил он. — Твоё общество, мягко скажем, не предел мечтаний. Сай усмехнулся, поднявшись со стула и медленно приближаясь к собеседнику. Тот вздрогнул, отступив на шаг назад и задев спиной мольберт. Предмет покачнулся, с грохотом завалившись на пол. Подойдя к Фотошопу вплотную, студент схватил его пальцами за подбородок, ухмыляясь и заглядывая ему в глаза. — Ваше королевское Высочество, — саркастично начал он, — помнится мне, не так давно Вас похитил другой мафиозный клан, и Вы были заперты за десятками дверей, которые я, разбивая в кровь свои руки, преодолевал, чтобы спасти Ваш чудесный зад. Художник сглотнул, почувствовав вторую руку парня на своей пояснице. Широкая ладонь властно опустилась ниже, сжимая пальцами ягодицу сквозь ткань одежды. По телу Фотошопа пробежался табун мурашек, заставив его вытянуться по струнке. — За своё спасение Вы так и не отплатили мне, — ухмыльнулся Саи, не сводя с него взора. — Ты хочешь денег? — прыснул юноша. — Сколько? — О нет, деньги меня совершенно не интересуют. Ричардси наклонился, коснувшись бледной кожи на шее Арн Шарне кончиком языка и проследив дорожку до мочки его уха, больно укусив её. Сладкая дрожь боли разрядом пронзила тело мафиози, и тот с трудом подавил выдох, прикусив нижнюю губу и закрыв глаза. — Возвращаясь к твоему чудесному заду… — промурлыкал Саи ему на ухо. — Я думаю, это будет достойная плата. — Издеваешься? — Голос Фотошопа чуть заметно дрожал, но он перекрыл его властным смешком. — Ты, жалкий плебей, не достоин даже прикасаться ко мне. Тот поцелуй ничего не значил, ясно? В итоге это я тащил тебя до дома на своём плече. — Ага, а если бы я тогда не пришёл, то тащили бы уже тебя, но на плечах в закрытом гробу, — парень обнажил ряд белых зубов в злобной улыбке. — Что такое, старпёр? Боишься, что возраст уже повлиял на твою потенцию? Художник тут же схватил студента за волосы на его затылке, рывком оттащив его лицо от своего уха, и гневно на него посмотрел. Лицо раскраснелось скорее от рвущегося наружу гнева, нежели от возбуждения. — Я прикончу тебя, урод ты малолетний… — прошипел юноша, с наслаждением наблюдая, как корчится мимика Саи от боли в затылке. — Ты ничтожество, Ричардси. Бесталанное и убогое. — Что, так задело? — прохрипел парень, продолжая насмехаться над Фотошопом. — Докажи мне обратное, раз уж так уверен в своих силах. — Твоё время взятия меня «на слабо» закончилось ещё во время той дурацкой игры с поцелуем. Сказав это, синевласый резко отпустил студента, оттолкнув его от себя. И всё же, ловкость и пронырливость Саи была высока. Он схватил Арн Шарне за грудки, швырнув его вправо и буквально вбив в стену. Художник ударился затылком, зажмурившись и зашипев. Парень медлить не стал. Он запустил пальцы в длинные волосы, дёрнув их от себя, чтобы запрокинуть голову Фотолеара. Как только это произошло, он склонился, затыкая открывшийся для цветистого словесного пассажа рот грубым и настойчивым поцелуем. Мафиози шумно вдохнул через нос, чисто интуитивно отвечая губам Саи и раздвинув ноги, как только тот упёрся в его пах коленом. Секунда — и студент шипит, отстраняя лицо и роняя с нижней губы каплю крови. Зараза ещё и кусается. — Ах вот как… Казалось, парня вообще не задел факт укуса, а наоборот возбудил ещё сильнее. Он схватил Фотошопа, резко развернув его лицом к стене и прижав к холодной поверхности, больно заламывая его левую руку. Правую рисующую даже в приступе нахлынувшей похоти парень трогать не решился. — Отпусти меня, чёртов плебей!.. — рявкнул юноша, чувствуя, как возбуждается. — Сволочь, да как ты смеешь?!.. В ответ парень лишь усмехнулся, намеренно толкнувшись бёдрами. Фотошоп интуитивно поднялся на носочки под натиском партнёра, чувствуя, как возбуждённая плоть студента, проступающая сквозь ткань штанов оного, трётся о его зад. Художник дёрнул головой, откидывая с лица выбившиеся пряди волос. Сердце бешено колотилось, а тело изламывалось по своим изгибам от сладостного и тягучего ощущения боли в левой руке. Пальцами свободной руки юноша принялся хвататься за стену, царапая бетонную поверхность, покрытую давно застывшей краской от оригинального рисунка на ней. Сухие цветные комки собрались под его ногтями. — Сай, ублюдок… — прошипел мафиози, стискивая зубы. — Чтоб ты сдох… — Сдохну только после того, как справлюсь с этим, — промурлыкал студент, положив ладонь в зону паха Арн Шарне и сжав возбуждённую плоть сквозь ткань его штанов. — Скотина!.. Ричардси ловко подцепил ширинку любовника, расстегнув её, и парой резких движений стянул с юноши этот предмет гардероба. Фотолеар шумно втянул носом воздух, буквально физически ощущая, как его ломают и заставляют подчиниться. Саи полагал, что всё складывается так из-за того, что он просто превосходит художника по силе, однако он в душе не знал, что в тот день, когда он пришёл спасать незадачливого мафиози из лап врага и уснул, именно Фотошоп был тем, кто легко забросил на плечо спящее тело и вынес его из здания, по пути застрелив нескольких подчинённых врага и проложив кровавый путь домой. Студент полагал, что Шоп попросил помощи у кого-то достаточно крепкого для этого. Сам художник предпочитает молчать о своих физических данных, за сим он просто профессионально исполняет роль жертвы, решив для самого себя, что это не более, чем стремление не дать Саи почувствовать себя ещё более ущербным, чем он, по мнению синевласого, есть сейчас. Признаться самому себе в откровенном мазохизме Фотошоп не решался. Страстный рывок, и верхняя ткань одежды Арн Шарне поднимается, оголяя его торс и заставляя прогнуться в спине от резкого ощущения прохладного воздуха на разгорячённой коже. По рукам пробежался табун мурашек. Отступать было уже некуда: пылкая молодая кровь студиозуса не даст ему ни малейшего шанса вырваться, да, впрочем, художник не сильно стремился к этому. Почувствовав податливость партнёра, Сай наконец отпустил его левую руку, сосредоточившись на других местах его тела. С губ Фотошопа сорвался тихий стон, как только тот почувствовал руку студента на своём члене. Бёдра интуитивно двинулись, заставив художника толкнуться в ладонь партнёра. Парень тут же принялся ласкать любовника, впиваясь зубами в нежную кожу его шеи и оставляя на ней красные отметины. Юноша охнул, якобы случайно потеревшись о пах Саи. — Что, уже так не терпится? — усмехнулся студент, прикусив хрящ уха Фотошопа. — Попроси меня трахнуть тебя, и я тут же удовлетворю твоё желание. — Не дождёшься… — тон Фотолеара звучал практически умоляюще. Этого ответа было более, чем достаточно. Студент облизнулся, поднеся пальцы к губам художника. Между ними пробежалась небольшая искра, повлекшая за собой напряжённые секунды бездействия. И вот, наконец, тонкая линия губ Арн Шарне разомкнулась, без особого энтузиазма обхватывая два пальца Саи. Влажный тёплый язык скользнул по ним, обильно смачивая их слюной. Мафиози знал, что если он сейчас не пересилит себя и не уделит этому моменту должного внимания, то потом будет очень туго и малоприятно. Вторая рука Ричардси принялась стимулировать член любовника, пьяня его разум и погружая в пучины животных желаний и похоти. Наконец, он скользнул пальцами меж ягодиц юноши, вводя их и постепенно его растягивая. Художник еле слышно застонал, чувствуя, как партнёр касается его особой точки внутри. Волна удовольствия нахлынула вожделением, и он понял, что больше не может ждать. — Быстрее… — прошептал Фотолеар, зажмуриваясь. — Прости, что заставил ждать.

***

Ночные огни города быстро проносились мимо, освещая жёлтым светом фонарей стёкла машины. Аваст сидел за рулём, периодически нервно поглядывая на арбалет, который Лисланис предусмотрительно держала поперёк своих колен, сидя на пассажирском сидении. Она увлечённо и медленно чистила обсидиановый металл, делая вид, что готовит оружие к вылазке. На деле это было немым напоминанием её спутникам о том, что в любой момент она может пустить его в ход, если заподозрит неладное с их стороны. Очередной поворот, и их машина преодолевает черту города, выезжая на дороги, менее освещённые фонарями и светом рекламных щитов. Сидевший на заднем сидении Кай широко зевнул, лениво поглядывая в окно. Он не решался даже доставать телефон, чтобы лишний раз не нервировать их странную спутницу. — Долго нам ещё? — пробубнила наёмница, наконец подняв взгляд на водителя. — Меня на пиратских суднах так не укачивало, как здесь. — Мы почти приехали… — пролепетал Аваст, сжав пальцами руль. Через какое-то время в картинке лобового стекла наконец показались очертания коттеджного посёлка. Приехавшие легко преодолели пост КПП на полицейской машине, чуть сбавив скорость и проезжая по ухабистой дороге. Дочь восточных ветров с нескрываемым интересом осматривалась, стараясь ухватить взглядом каждое встречное строение. Ни одно из них не было похоже на те, что встречались ей на Ислиндоре. И всё же, в чём-то этот мир был красив для неё. Впрочем, машина спустя пару минут остановилась, и Аваст заглушил её, выключив фары и вытащив ключ зажигания. Брюнетка подняла на него взгляд стальных глаз. — Приехали, — мрачно бросил Кейген, наконец отведя взгляд от скучного созерцания внутренней ручки на дверце и переведя его на Лисланис. — Вон тот дом. — Рыжий указал пальцем на особняк. Наёмница проследила его жест, хмыкнув и схватив арбалет. Она молча открыла дверь, даже не удосужившись попрощаться с парнями. Те, впрочем, были не шибко против такого расклада. Женщина бесшумно ступала на тропу, чуть пригнувшись и подобравшись к высокому каменному ограждению. Прикинув приблизительные размеры возвышения перед ней, наёмница покопалась в сумке, изъяв из неё верёвку и, привязав к концу болта, мулатка сделала несколько шагов назад, прицелившись. Палец нажал на курок, и с характерным свистом предмет покинул оружие, вонзившись в верхнюю часть ограждения. Она дёрнула за верёвку, проверяя надёжность, и забросила арбалет за спину, залезая на верх каменного забора. Как только она это сделала, тут же села на корточки, достав болт из стены и рассматривая окрестности. Невероятно острое зрения убийцы дальнего боя и годы упорных тренировок на логику дали ей возможность просчитывать ходы наперёд, применяя навыки стратегии. Мулатка хмыкнула, рассчитав расстояние до особняка и решив преодолеть его по правой стене ограждения. Это было логично: внизу простирались гектары газона, а на её родине владельцы подобных земель частенько прятали в таких, с виду не опасных местах, настоящие медвежьи капканы. Один неудачный прыжок, и пиши пропало. Подобравшись ближе к дому, Лисланис затаилась в падающей от дерева тени, всматриваясь в окна. Её взгляд уловил движение в одном из окон первого этажа. Присмотревшись, она еле сдержала ликующий визг. Наконец-то! Вот он, тот самый иномирец. Но… Что это? Она нахмурилась, завидев вторую фигуру рядом с целью. Впрочем, она была готова к трудностям в лице стражников. Здесь же всего одна душа помимо цели. Брюнетка прицелилась. Тут же её голову посетило не очень приятное озарение: хренов маг поставил кровные метки на её ладони. А это значило, что придётся убивать синевласого руками. Наёмница раздосадовано цокнула языком, опустив оружие и не сводя глаз с окна. Придётся спускаться. Бегло оценив архитектуру, женщина совершила широкий прыжок и зацепилась пальцами за один из выступов в лепнине, уперев ногу в стену. Она осмотрела землю под ней. Вроде, в свете причудливых кристаллов не виднелось блеска капканов. Расслабленно выдохнув, брюнетка разомкнула пальцы, бесшумно приземлившись и кувыркнувшись, вставала на ноги. С такого расстояния уже различались приглушённые разговоры за окном. Оба парня поправляли свою одежду, о чём-то гневно переговариваясь. Лисланис пригнулась, проползая под окнами вдоль стены и засев рядом с нужным. — Ты просто идиот, Саи! — взвыл Фотошоп, подойдя к окну и распахивая створки, подставляя лицо под приятные порывы прохладного ветра. — Я знаю, — усмехнулся студент, вновь примостив свой зад к стулу. Мулатка замерла, увидев распахнутые внутрь помещения створки окна и синевласого юношу, что опёрся на подоконник локтями, всматриваясь вдаль. Её рука не спеша потянулась к оружейному ремню, тихо вытащив кинжал. Женщина аккуратно привстала, не сводя с него взора. Смертоносный предмет опасно блеснул в подсветке особняка. — Знаешь… — фотошоп развернулся лицом к Саи, отойдя от окна. — Я хочу, чтобы ты ушёл. Он положил руку на одну из створок, намеренный закрыть окно. Лисланис стиснула зубы, выпрыгивая из своего импровизированного теневого укрытия и цепляясь пальцами за откос. Фотолеар даже толком сориентироваться не успел, как дочь восточных ветров перебросила себя через подоконник, глухо встав на кафельный пол и выхватив второй кинжал. — Добрый вечер, — усмехнулась мулатка, тут же бросившись на юношу и нанеся два размашистых удара. Тот оступился, и лишь это неловкое чудо спасло его от неминуемой гибели. — Какого… — Охнул Саи, резко вскочив со стула. — Эй! Наёмница уже было занесла руку для следующего удара, как вдруг её схватили со спины, приставив холодную сталь к её шее. Неужто в этой суматохе она проворонила ещё одну душу в помещении? Быть не может, ведь она всё просчитала! Соболиные брови убийцы сдвинулись к переносице. Нет. Тот, кто схватил её, явно пришёл снаружи. — Не двигайся, — басистый мужской голос окутал её слух, пронзая сотней иголок. Сай и Фотолеар в шоке уставились на картину. Наёмницу нейтрализовал высокий плечистый мужчина в чёрной футболке и такого же цвета штанах, заправленных в военные боты. Кудрявые чёрные волосы уходили в алый ближе к их кончикам, на лице лёгкой россыпью располагались тёмные веснушки. Он держал кинжал у шеи мулатки, блокируя её со спины. За ним высилась фигура нереально высокой девушки в золотисто белом платье приталенного пошива с длинными рукавами и шёлковой тканью, служащей украшающей шифоновой деталью в образе. Её светлые волосы цвета молодого пшена аккуратно ложились на острые плечи, падая ниже лопаток. Огромные глаза, обрамлённые светлыми ресницами, были цвета ясного неба. Девушка держала в правой руке белый посох со светящимся набалдашником в виде хрустального шара. Её хозяин особняка и студент отметили, как косплеера. — Кто ты такой? — сухо спросила наёмница, не шевелясь и отстранённо смотря перед собой. — Я тот, кто остановил тебя, Лисланис. Женщина нахмурилась, услышав своё имя. Тут два варианта: либо те странные парни не оказались идиотами и позвали на помощь, либо этот мужчина из её краёв. Впрочем, ни первый, ни последний вариант её не радовали. — Что же, убивай, — казалось, брюнетка была бесстрашна пред ликом смерти. — Чего стоишь? — Нет. Моей задачей было не дать тебе сделать того, что ты хотела. Убивать тебя я не намерен. — Зря. Сказав это, наёмница пожертвовала целостностью своей кожи, чуть отклонившись вправо. Лезвие больно вонзилось в плоть, оставляя кровавую длинную дорожку за собой. В тот же миг, почувствовав, как физика тела пленившего потерялась в своём контроле, женщина больно ударила его локтем в солнечное сплетение, тотчас развернувшись и ударив своим оружием по нему. Сталь разрезала воздух, а вместе с ним и переносицу соперника. Пока тот был занят полученным ущербом, мулатка кувыркнулась через себя, схватив Фотошопа и уже сделав пленника из него. Художник замер, чувствуя кинжал у своей артерии. Наёмница оглядела компанию и усмехнулась. — Шевельнётесь, и он отправится к праотцам. Все трое замерли, смотря на убийцу. В помещении повисла напряжённая тишина. Лисланис бегло осмотрела присутствующих, задержав своё внимание на жрице Солнца, стоявшей позади кудрявого брюнета. Впрочем, его она тоже узнала: тот самый горец, с кем говорил верховный жрец тёмной богини. — Жрица Солнца, — на губах женщины заиграла ухмылка. — Какая честь. — Остановись, наёмница, — назидательно начала она. — Ты не ведаешь, что творишь. — Я выполняю свою работу. Дочь восточных ветров хмыкнула, нахмурившись. Она понимала, что сражаться на незнакомой ей территории было крайне опасно. В её голову пришла гениальная идея. Она чиркнула лезвием по коже Фотошопа, вызвав у него шипение боли. Саи уж было дёрнулся в их сторону, но был остановлен Макаром: слишком опасно. Брюнетка окропила кровью печати, и позади неё открылся вихрь портала. — Добью его на моей территории. Счастливо оставаться. — Нет! Лисланис отклонилась назад, утянув в магический водоворот Фотошопа и скрывшись в аркане. На глазах оставшейся троицы пространственная дыра захлопнулась, оставляя их в молчаливом недоумении и щемящем чувстве проигрыша.