Слушай душой, смотри сердцем

      Днём ранее…       Ева с раннего утра не находила себе места — мысль о том, что её муж несколько месяцев находился рядом с нею в зверином обличии не давала ей покоя. Радостное волнение боролось в ней с тревогой за его жизнь, ведь он в одиночку отправился в Эйдиндрил. А вдруг ему не удастся добраться туда невредимым? Волк, конечно, в состоянии постоять за себя, но против мечей и стрел воинов Палмера он может оказаться бессилен. Неужели Создатель не сжалится над ней и снова отнимет надежду? Ведь она почти обрела любимого человека снова!       «Сохрани ему жизнь, прошу тебя! Пусть даже он навсегда останется зверем, только бы мы были рядом!» — молилась Ева про себя. Ей не терпелось поделиться своими догадками с Делией, но пришлось ждать, когда они останутся со служанкой вдвоём.       Сразу после завтрака, прошедшего в напряжённой обстановке, Шон попросил Еву поговорить с ним наедине. Девушка взглянула на него с плохо скрытой досадой: ей сейчас было совсем не до аптекаря, она жаждала поговорить со своей верной наперсницей. К тому же, она и так знала, о чём будет говорить Шон. Однако отказать ему было бы невежливо, поэтому Ева прошла вместе с Шоном в его маленький кабинет. Аптекарь выглядел не лучшим образом: тёмные тени залегли у него под глазами, угрюмые морщинки собрались на лбу, он выглядел уставшим и подавленным, словно не сомкнул глаз всю ночь.        — Присядь, прошу тебя! — попросил он девушку, указывая на кресло, стоящее у его рабочего стола.       Ева, с трудом сдерживая вздох нетерпения, опустилась в предложенное кресло и нервно сцепила руки в замок. Она вдруг снова ощутила неловкость, оставшись наедине с Шоном. Погрузившись этой ночью в мысли о муже, она отодвинула на второй план то, что произошло между нею и аптекарем вчера ночью. Страсть, толкнувшая Шона на отчаянный шаг, никуда не исчезла, но природное благородство заставило его извиниться ещё раз. На лице аптекаря очень хорошо читались мучившие его сомнения и стыд.        — Я должен ещё раз извиниться перед тобой, — тихо сказал Шон, бросая на Еву смущённый взгляд. — До сих пор не пойму, как я осмелился вчера…        — Я ведь уже простила тебя, Шон, — мягко ответила Ева. — Как я могу злиться, ведь над своими чувствами мы не властны.        — Значит, ты не сердишься? — взволнованно спросил аптекарь. — Честно говоря, я боялся даже взглянуть в твои глаза сегодня утром. Раньше со мной такого не бывало, я всегда мог контролировать свои желания и поведение, но рядом с тобой я совершенно теряю голову.       Ева с сожалением взглянула в его лицо: она поняла, что надежда на её взаимность до сих пор жива в его сердце, и это очень опечалило девушку. Ей не хотелось опять причинять ему боль, но другого выхода не было. Она поднялась со своего места, подошла ближе к Шону и взяла его за руку.        — Шон… — виновато пробормотала она, — поверь, я была бы счастлива ответить на твоё чувство, но… я не смогу полюбить никого другого, кроме моего короля. Пойми меня, пожалуйста!        — Но Делия рассказывала, что он часто причинял тебе боль! — пылко возразил аптекарь. — Я же никогда не обижу тебя и Мелинду.       Упоминание о дочери только подстегнуло боль Евы и её отчаянное стремление поскорее найти и увидеть мужа снова. Она глубоко вздохнула и зажмурилась на миг.        — Ты прав, наши отношения с королём не всегда были гладкими, сначала я тоже ненавидела его, — сказала она, — но потом моя ненависть превратилась в любовь. Я знаю, что он был жестоким тираном, все его ненавидели и боялись, но… мне кажется, что он стал таким именно от недостатка любви! Его с самого детства никто не любил, понимаешь?        — Нет, это ты не понимаешь! — Шон схватил девушку за плечи и встряхнул, словно пытаясь привести в чувство. — Даркен Рал — безжалостный садист, он собственноручно замучил сотни людей, вырезая им внутренности живьём! По его приказу начинались войны, в которых гибли тысячи людей, как солдат, так и безвинных мирных жителей! На его руках столько крови, что он мог бы захлебнуться ею! Неужели ты и правда думаешь, что он изменился и стал невинным агнцем?        — Это всё в прошлом! — отчаянно воскликнула Ева, глаза которой сразу же наполнились слезами при упоминании о жестокости Рала. — Он действительно изменился, я верю в это!       — Значит, ты, не содрогаясь, ложилась в постель с убийцей и насильником? — резко спросил Шон. — И тебе не было противно?!        — Он никогда не был жесток со мной! — пыталась оправдаться Ева.        — О, женщины, как вы бываете порой наивны! — простонал Шон. — А ты не думала, что рано или поздно в нём проснутся старые привычки, и он снова начнёт убивать? Или ты наскучишь ему, и он попросту избавится от тебя, заменив другой красивой игрушкой? Он — маг, он может продлевать себе жизнь на столетия и легко переживёт тебя!        — Хватит, Шон! — вскрикнула Ева, словно раненое животное. — Перестань, прошу тебя! Каким бы он ни был, он — мой муж и отец моего ребёнка. Я люблю его и жду… и он вернётся ко мне.        — Он умер, Ева, давно уже умер! — Шон снова слегка встряхнул её, пытаясь достучаться до упрямой девушки. — Когда ты поймёшь это?        — Нет! — выкрикнула она. — Он жив, я знаю это!        — Откуда? — спросил уже тише аптекарь. — Как ты можешь быть уверена? Будь Рал жив, он давно уже появился бы и сбросил Палмера со своего престола!        — О, не спрашивай меня, Шон, я не могу объяснить тебе всего, — простонала Ева, заламывая руки. — Но я уверена в том, что говорю!       С этими словами девушка выскочила из комнаты и бросилась во внутренний двор, не желая пугать Делию своими непрошеными слезами. Она хотела успокоиться немного, прежде чем рассказывать Делии о том, что волк оказался пропавшим Магистром.       Ева подошла в небольшому колодцу, что находился в глубине двора и набрала ведёрко ледяной воды. Набрав пригоршню воды в ладони, она опустила в приятную прохладу своё пылающее лицо. Разговор с Шоном расстроил её сильнее, чем она предполагала.       Аптекарь вправе иметь собственное мнение о Магистре, но его нельзя назвать объективным. Во-первых, он не знал короля лично, и просто повторял то, что слышал из уст других людей, а Ева уже уяснила, что не все слухи о её муже были правдой. А во-вторых, Шон влюблён в неё, и ненавидит короля уже за то, что ему принадлежит сердце Евы.       О, ну почему Шону обязательно нужно было влюбиться в неё? Не случись этого, и ей не пришлось бы сейчас мучиться угрызениями совести, отказывая ему, да и король не увидел бы её в объятиях Шона!       При мысли о том, что мог подумать Магистр, увидев свою жену рядом с другим мужчиной, да ещё в одной купели, у Евы внутри всё холодело. Она слишком хорошо помнила, что такое ярость Даркена Рала и к чему она может привести! Когда-то он чуть не убил Тину за то, что та помогла Еве сбежать из-под венца, а что же он тогда сделает с Шоном?! Впрочем, он ведь всё ещё волк, и может никогда не вернуть себе прежний облик, вот о чём сейчас нужно думать!       Ева так глубоко задумалась, что не услышала шума в доме. Когда же до неё явственно донёсся крик Делии, девушка вскочила на ноги в панике. О, духи, что там происходит?! Королева сразу бросилась в дом, где её глазам предстала страшная картина: кухня была полна д‘харианских солдат, на полу лежал оглушённый рукоятью меча Шон, а Делия отчаянно пыталась вырваться из рук двоих воинов в форме Ордена Крови, награждая их громкими проклятиями. На руках у капитана, который привёл своих воинов в дом аптекаря, плакала перепуганная Мелинда. Не раздумывая ни мгновения, Ева бросилась к своему ребёнку, но воины мгновенно схватили её и скрутили руки за спиной.        — О, а вот и Её Величество! — насмешливо заявил капитан, окидывая Еву презрительным взглядом. — Точнее, бывшее Величество, ибо эшафот тебя уже заждался!        — Отдайте мне ребёнка! — гневно крикнула Ева, в бессилии наблюдая, как дочка тянет к ней ручки.        — Именем Лорда Палмера, ты арестована и будешь немедленно доставлена в тюрьму Народного дворца! — самодовольно изрёк капитан, радуясь тому, что выполнил приказ своего хозяина. — А девчонка отправится к Лорду Палмеру, так что забудь о ней! Больше ты её не увидишь.        — Подонки! — крикнула королева, злобно сощурившись. — Вы ещё поплатитесь за то, что предали своего короля!        — Мы верно служили Лорду Ралу! — вдруг вскипел капитан. — Если кто его и предал, так это ты, когда легла под старого Эгримонта! Интересно, член у него сам вставал или он пользовался магическими настойками?       Раздался оглушительный хохот солдат, а Ева вспыхнула от ярости и сделала очередную бесполезную попытку вырваться из рук мучителей.        — Мерзавец! — процедила она и вдруг плюнула капитану прямо в лицо.       Схватившись за щёку, он поспешно утёрся и внезапно отвесил королеве звонкую пощёчину, настолько сильную, что Еве показалось, что её голова сейчас оторвётся. В глазах потемнело на несколько мгновений, но она всё же удержалась на ногах усилием воли.        — Тащите всех в повозку, Лорд Палмер уже теряет терпение! — велел капитан. — И этого захватите! — он указал на Шона. — Впредь будет знать, как укрывать беглую преступницу.       Еве и Делии связали руки и запихнули в крытую повозку, зашвырнув туда же потерявшего сознание Шона. Королева глотала злые слёзы, слыша, как плачет Мелинда, которую капитан посадил с собой в седло. Её сердце, как и сердце Делии, разрывалось от боли и тревоги за малышку.        — Если он тронет её, я убью его! — пробормотала Ева.        — Она нужна ему живой, по крайней мере — пока… — неуверенно сказала Делия, печально глядя на свою госпожу.        — Как они нашли нас? — спросила Ева. — Неужели кто-то нас выдал?        — Похоже, что так, — кивнула служанка. — Они ворвались внезапно, Малькольм даже не успел предупредить нас. Надеюсь, бедный мальчик жив!        — А что с Шоном? Он дышит? — вдруг вспомнила Ева о бедном аптекаре.       Она попыталась дотянуться до Шона, который лежал у противоположного борта повозки, но связанные руки не позволили ей сделать это. Шон был бледным, а на затылке у него запеклась кровь от удара капитана квода. Прислушавшись, Ева поняла, что он дышит, хоть и прерывисто.        — Кажется, он жив, — сказала Делия, — я слышу его дыхание. Но его участь так же плачевна, как и наша. Если не произойдёт какое-нибудь чудо, нас всех казнят.       Чудо… И тут Ева вспомнила о волке, который понёс её письмо в Эйдиндрил. А вдруг Ричард успеет помочь им? Может, Палмер отложит казнь на несколько дней?        — Возможно, не всё ещё потеряно, — пробормотала она, вскидывая на Делию горящие безумной надеждой глаза.        — О чём ты? — шёпотом спросила служанка.       И Ева рассказала ей всё о произошедшем прошлой ночью. Она не упустила ни единой подробности, а Делия слушала, затаив дыхание.        — И тогда я вдруг поняла… я догадалась, чем именно Рой напоминал мне короля, — взахлёб рассказывала Ева. — Его глаза! Они остались прежними. Разве ты не замечала, какой умный у него взгляд, совсем не как у зверя?        — Но… ты уверена, что Рой и есть Лорд Рал? — недоверчиво спросила Делия, глядя на Еву, как на сумасшедшую.        — Уверена! — с жаром ответила девушка. — Я поражаюсь, как не догадалась раньше. Вспомни, как он вывел нас тайным ходом, о котором никому не было известно, как он понимал каждое моё слово, как бросался на Палмера, ревновал меня к Шону!        — Да, действительно… — задумалась Делия. — Думаю, что это может быть правдой. Надо же, я столько раз подозревала, что Рой не настоящий волк, но мне ни разу не пришло в голову, что в шкуре зверя может скрываться твой муж!        — Если это действительно так, он непременно вручит моё письмо Ричарду, и тогда у нас появится шанс на спасение! — загорелась надеждой Ева.        — Если успеет, — вдруг сникла Делия. — От Эйдиндрила путь неблизкий.        — Но Зедд может воспользоваться магией! — не желала сдаваться Ева. — Прошу тебя, Делия, не падай духом! Без твоей поддержки я этого не вынесу.        — Прости, моя голубка, — в глазах Делии сверкнули смущённые слёзы. — Конечно, мы должны надеяться на лучшее! Не может же Создатель допустить, чтобы у этого проклятого Палмера всё получилось.        Снова услышав плач ребёнка, они обе вздрогнули. Внезапно повозка остановилась, и воины открыли запертую дверцу.        — Заткни ей рот, у меня уже голова лопается от этих воплей! — сердито заявил капитан и сделал знак солдатам, чтобы они развязали руки пленницам.       Ева протянула дрожащие руки к дочери, и девочка мгновенно умолкла, оказавшись на руках матери. Ева прижала к себе ребёнка, заливаясь слезами облегчения. Слава Создателю, её девочка снова с ней, хотя бы на время! Делия обняла свою госпожу за плечи, мысленно воздавая молитвы духам об их спасении. Сейчас им только и оставалось, что молиться!       К вечеру пленники оказались в столице и их тут же доставили в Народный дворец. Делию и Мелинду сразу отвели наверх, в бывшие покои принцессы, и Ева выдохнула с облегчением. По крайней мере, Мелинда не с чужими людьми, а со своей нянькой, значит, плакать она не будет.       Шона отправили в подземелье и заперли в темнице. Бедняга до сих пор не пришёл в себя, и королева очень волновалась за своего друга. Она винила себя в том, что случилось с ним. Неужели он заплатит жизнью за помощь ей? Это несправедливо, она и так причинила ему боль, внушив безответную любовь!       Ева ожидала, что она разделит участь Шона и отправится прямиком в камеру, однако солдаты подхватили её под руки и грубо поволокли наверх, где и заперли в её собственных покоях. Едва дверь в комнату закрылась, Ева тут же услышала, как ключ проворачивается в замочной скважине.       Итак, она в ловушке… Хорошо ещё, что её заперли в своей комнате, а не в пыточной камере. Ева рассеянно огляделась: всё было по-прежнему, все вещи лежали на своих местах, даже её одежда и драгоценности были там же, где она их оставила.       Девушку пробирала нервная дрожь: она знала, что скоро к ней пожалует Палмер и от его визита ей не приходится ждать ничего хорошего. Ева знала, что он обвинил её в гнусной любовной связи с Эгримонтом и приговорил к смерти. Но это вовсе не означало, что он велит казнить её сегодня же, скорее всего этот мерзавец хочет отплатить королеве за то, что она отвергла его домогательства. Ева вздрогнула, представляя, что он с ней сделает… Она стала его игрушкой и помочь ей некому!       Не прошло и четверти часа, как ключ в замке снова провернулся, и дверь отворилась, впуская Дэниела Палмера, одетого в длинный, парчовый халат. Ева сидела на кровати, поджав ноги под себя, безуспешно пытаясь хоть немного успокоиться и не поддаваться отчаянию. Услышав звук открывающейся двери, она вздрогнула всем телом, изо всех сил стараясь унять охватившую её дрожь.       Дэниел Палмер очень изменился за тот месяц, что прошёл с бегства Евы из замка. Разгульная жизнь, состоящая из пирушек и злоупотребления вином, оставила на его лице заметные следы в виде мешков под глазами, нездорового цвета лица и покрасневших глаз. В его взгляде читалась необузданная гордыня, которая многократно возросла с тех пор, как в его руках оказалась власть.       Остановившись в паре шагов от сжавшейся на кровати девушки, Палмер внимательно оглядел её. Его губы медленно растянулись в презрительной усмешке. Выглядел он, как лоснящийся кот, поймавший мышку и с удовольствием предвкушающий захватывающую игру.        — Так-так… — протянул он, и Ева вдруг с ужасом поняла, что Палмер пьян. — Наконец-то главная государственная преступница найдена!        — Если я государственная преступница, почему тогда ты не заточил меня в темницу? — спросила Ева, стараясь говорить твёрдым голосом.        — О, не переживай, пыточная камера всегда к твоим услугам! — кровожадно ухмыльнулся Палмер. — Но, прежде чем палач попортит твою нежную, белую кожу, я решил воспользоваться тобой. Думаю, одной ночи мне вполне хватит, чтобы удовлетворить своё желание. Кстати, никогда до этого я не спал с королевой! Нужно запомнить сегодняшнюю дату!        Ева вздрогнула от его слов, от мерзкого похотливого взгляда и пренебрежительного тона. Значит, она догадалась верно: Палмер явился, чтобы изнасиловать её… Паника нахлынула на королеву внезапно, делая руки и ноги непослушными и тяжёлыми, будто тело внезапно одеревенело. Палмер нарочито медленно принялся раздеваться, с садистским удовольствием наблюдая, как глаза его жертвы всё сильнее переполняет ужас. Ева попыталась отползти на другой край кровати, но её реакция вызвала у Палмера только издевательский смех.        — Ты думаешь, что сможешь убежать от меня? — расхохотался он. — Двери заперты, ты в моей власти! Ты можешь кричать сколько угодно, никто не придёт тебе на помощь! А можешь покориться судьбе и тогда, возможно, я не буду жесток с тобой.       Ева соскочила с кровати и бросилась к дверям, но мучитель быстро настиг её и схватил сзади, заламывая руки. Девушка испуганно вскрикнула и попыталась высвободиться, однако, что она могла сделать против сильного мужчины? От безысходности она вцепилась зубами в его ладонь, которой он пытался запечатать ей рот, заглушая крики.       Коротко вскрикнув от боли, Палмер грязно выругался и вдруг ударил девушку по щеке наотмашь. Удар на время оглушил Еву, и насильник воспользовался этим, чтобы отнести её обратно на кровать, где он связал пленнице руки поясом от своего халата и привязал их к спинке кровати. Рванув ткань её платья у выреза на груди, Палмер легко разорвал его, обнажив грудь и живот пленницы, а затем избавился от обрывков платья полностью, оставив на ней лишь белую нижнюю юбку. Избавившись от остатков собственной одежды, он упал на неё, придавив собственным телом.       Почувствовав вес его тела и мерзкий запах винных паров, Ева пришла в себя и дёрнулась, в отчаянии понимая, что она связана. Огромные руки Палмера грубо двигались по её телу, хватая и сжимая нежную плоть, оставляя синяки на бёдрах, руках и груди. Впившись в её губы отвратительным, мокрым поцелуем, он глубоко проник в её рот языком, так, что Ева почувствовала нарастающий приступ тошноты. Она беспомощно замотала головой, пытаясь освободиться, но Палмер, рассвирепев, ударил её ещё раз. Девушка отчаянно вскрикнула, а из разбитой губы потекла тоненькая струйка крови.       Губы насильника переместились на её грудь, оставляя новые багровые следы. Он ворчал, словно голодный кот, грубо стискивая упругую плоть, а Ева беспомощно закрыла глаза, чтобы только не видеть его отвратительного лица, искажённого похотью. По её лицу струились слёзы, стекая по вискам и впитываясь в подушку. Она молилась только о том, чтобы потерять сознание и не почувствовать самого страшного… Внезапно Палмер укусил её за сосок, и Ева громко вскрикнула от боли, судорожно забившись под ним.       — Не нравится, крошка? — прошипел он, грубо хватая её за волосы и заставляя посмотреть на него. — А ведь ты могла избежать этого, если бы в своё время добровольно раздвинула ноги! Теперь ты ответишь мне за каждое унижение, что я вытерпел от тебя!        — Ты — грязное животное! — глаза Евы сверкнули от гнева и отвращения.        — Да ладно, я не думаю, что между мной и Ралом есть такая уж большая разница! — похабно рассмеялся Палмер. — Я прекрасно помню, как он любил измываться над Морд-сит, особенно над молоденькими, которые впервые делили с ним ложе. Ему нравилось причинять им боль. Я много раз видел, как они буквально согнувшись, выползали из его покоев!       Поскольку Ева молчала, отвернувшись от своего мучителя, он жёстко схватил её за подбородок и снова развернул к себе.        — Молчишь, да? Интересно, как у тебя с ним было в первый раз? Наверняка, так же! Значит, я не ошибся, и с тобой нужно обходиться жёстче. Тебе именно это нравится, да, маленькая шлюха? Вот чем тебя зацепил этот поганый извращенец!       Ева с ненавистью поглядела на него, с каждой минутой всё сильнее понимая, что никто уже не успеет её спасти. Этот подлый мерзавец изнасилует её, а потом безжалостно отправит на плаху. Неужели её жизнь так глупо оборвётся в двадцать лет? И что станет без неё с Мелиндой? Отчаяние всё сильнее овладевало её сознанием, вызывая новые потоки бессильных слёз. Уж лучше бы Палмер убил её перед тем, как обесчестить… Вытерпеть такое было страшнее эшафота!        — Думаю, тебе понравится… — прохрипел тиран, снова наваливаясь на Еву. — Ты ещё будешь умолять меня не останавливаться, крошка…       Резко раздвинув ей ноги коленом, он потянул вверх нижнюю юбку, обнажая её бёдра, и подтянул жертву ближе к себе. Ева крепко зажмурилась и закусила нижнюю губу, вздрагивая от отвращения и в бессилии смиряясь со своей участью.       Но, в тот самый миг, когда надежда на чудо совсем уже покинула Еву, она чётко услышала звук открывающейся потайной двери. Она была уверена, что скрипнула именно потайная дверь, потому что через неё она бежала из дворца в прошлый раз. Неужели кто-то проник к ней в комнату, чтобы помочь?! О, хвала Создателю!       Услышал звук и Палмер. Он поспешно вскочил на ноги, вглядываясь в полумрак комнаты. Может, ему просто показалось? Кто мог проникнуть в покои королевы? Внезапно он вспомнил, что Ева уже однажды таинственным способом исчезла из своих покоев. Палмер и раньше слышал, что Народный дворец опутан сетью потайных галерей, но где находятся входы в них, не знал. После исчезновения королевы он собственноручно перерыл всю комнату вверх дном, но так и не нашёл проклятый тайный вход!       Вдруг Палмер осознал, что ему даже нечем защищаться — спеша удовлетворить свою похоть, он совсем позабыл захватить с собой меч! Из тёмного угла, где был скрыт потайной ход, внезапно на свет вынырнула мужская фигура с мечом в руках. Глаза Палмера изумлённо округлились: перед ним стоял сам Даркен Рал… Он выглядел точно так же, как Палмер видел его в последний раз: в своих рубиново-красных одеждах, с выражением холодной ярости и презрения на лице.        — Вот мы и встретились, подлый негодяй! — тихо сказал Магистр, приставляя меч к горлу оцепеневшего капитана своей гвардии. — Сейчас ты ответишь мне за всё!        — Мой Лорд… — еле слышно пролепетал Палмер побелевшими губами.        — На колени! — скомандовал Рал.       Капитан медленно пал на колени, не сводя с короля перепуганных глаз. Он выглядел так, словно был под гипнозом. Ева с не меньшим изумлением наблюдала за Магистром и ставшим вдруг таким смирным Палмером. Она впервые видела, как муж использует силу «уз», заставляя предателя повиноваться. Это напоминало гипнотическую власть удава над кроликом, который сам бросается в пасть змеи, навстречу собственной гибели.       Скользнув взглядом по полуобнажённой, связанной Еве, Рал коротко спросил:        — Ты цела?        — Да… — прошептала она, до сих пор не веря своим глазам.        — Что он успел сделать с тобой?        — Ничего… — девушка отрицательно покачала головой и вздрогнула, осознав, насколько близка она была к бесчестию.       Рал с ненавистью поглядел на поверженного врага и чуть надавил на лезвие меча. Палмер глухо застонал, а по шее у него потекла горячая струйка крови.        — Нет, я не убью тебя прямо сейчас, — процедил Магистр, смерив капитана презрительным взглядом. — Это было бы слишком легко! Ты будешь мучиться долго, я обещаю! Ты ответишь кровавыми слезами за каждую слезинку моей семьи и моего народа!       Палмер так и не мог отвести испуганного взгляда от Магистра, он лишь молча трясся, распластавшись на полу, у его ног. Внезапно Рал плашмя ударил его рукоятью меча в голову, отчего предатель рухнул, как подкошенный.        Король даже не взглянул на поверженного врага, он лишь молча переступил через его бессознательное тело и подошёл к кровати, где лежала связанная и истерзанная Ева. Остановившись в шаге от неё, Рал потрясённо замер. Она выглядела такой напуганной, дрожа всем телом, как загнанная лань, её голубые глаза были полны слёз и глядели так недоверчиво, словно она до сих пор не верила, что он вернулся. Увидев, что руки её связаны, Рал нагнулся и быстро развязал путы.       Ева всё ещё не верила своим глазам. Неужели это действительно он? Её муж, её король, её любимый… Значит, она не ошиблась!        — Значит, это и вправду был ты? — прошептала она, блуждая изумлённым взглядом по его лицу.        — Да, я действительно был рядом с тобой, — тихо ответил он. — Жаль, что ты не догадалась раньше.       Даркен не знал, как вести себя с женой. Столько долгих месяцев он мечтал о том, что снова станет человеком и первое, что он сделает — крепко стиснет в объятиях свою любимую. Но теперь, когда он знал о её измене… Всё изменилось. Его душа отчаянно стремилась к ней, но холодный рассудок и разбитое сердце противились этому.       Ева отошла от шока раньше Рала, и тем самым избавила его от необходимости что-то говорить или делать первым: внезапно она, коротко всхлипнув, бросилась ему на шею и залилась слезами счастья, отчаянно прижимаясь к своему мужу.